Пороки воспитания

   Как это у князя Мышкина в «Идиоте» Достоевского Ф.М.? «Вы рассказали частный случай, а хотите возвести его в общее правило.»  Примерно так. По сути.
   Хочу рассказать о своём частном случае, как оказалось, вписавшемся в общее правило. Причем не с какой-то заоблачной колокольни и высокопарно, а доступно до среднестатистических мозгов, хотя ясно же, что таковые не обременяют себя чтением вообще за исключением брендов и  пёстрых рекламных бумазеек, вещающих о грядущем триллере или порно.
   Со школы начну. Каждый из нас испытал инстинктивный ужас от десятилетнего срока пребывания в этих застенках. На коленях стою перед первой своей учительницей. Ей единственной было до меня дело. Было время выслушать меня, чему-то научить. А, главное, понять меня в какой-то ситуации и предложить самому рассудить, прав я или неправ.
   А потом, когда налетела толпа предметников, началось! Все без исключения желали, чтобы их предмет стал моим любимым. Ну, на всех не наздравствуешься. И любимыми моими стали химия и биология. И меня повело… За рамки школьной программы. Ну, зри и радуйся, предметник. Так нет же, я стал в глазах химички и биолога врагом номер один.
   Понятно. Откуда у них хотя бы время для конкуренции в затоптанной области институтских знаний, а, главное, с кем. Тем более, что я по предметам другого моего интеллектуального полушария был гиблым троечником.
   Огляделся – и в классе, и в школе я не одинок. Хоть это радует. Сколотились в плотную кучку и стали искать,как перекантоваться в сложившейся ситуации неминуемо длительное  времяя.
   Если на уроках не мешать, а на переменах отрываться – даже и неплохо как-то. Но кровь пили. И в школе, и дома. На произвол учителя, откликался произвол родительский.
   У родителей ведь как не было, так и нет времени выслушать и понять. И в том, наверное, месте, где должна была во мне поселиться душа, поселилась тоска. Не та, что прописана в словаре родного языка, а та, что выходит на передний план, когда к тебе обращаются с искренним желанием добра.
   Тут, главное, собрать в кулак волю, чтобы не сорваться. Но сколько времени будет потом тебя колотить, как будут кипеть, отдавая красным, мозги, тут уж никакая воля остановить процесс не в состоянии.
   Спасительным местом казалась улица. До той поры, пока не становится явным, что у неё есть свои методы воспитания. Здесь бахвалятся грошовым, втаптывая в грязь то ценное, что ещё оставались в твоём скудном житейском багаже.
   Вот с этого момента  начинают появляться другие навыки. Альтернативные. Самовыживания. Если ты не угодил в другие застенки на другие сроки. Схема, как правило, уникально проста. Минимален набор фраз для реагирования. И, наконец, всё отшлифовано и безотказно работает. Тебя оставили в покое. Все. Ты в состоянии владеть любой ситуацией.
   Так комфортно можно себя чувствовать достаточно долго. Пока случайно краем уха не ухватишь некую информацию из чужого общения, которая обожжет даже не мозг, а надплевральную область, доведя до твоего сознания, что кто-то прожил такой же отрезок жизни, как твой, но  с большей пользой для себя. И до князя Мышкина, даже с помутневшим рассудком, тебе не дотянуться по той простой причине, что твоя четко работающая схема отучила твою мысль ветвиться, сознание - вникать и интересоваться. Копить интеллектуальный багаж. И то, что ты не одинок, а принадлежишь одноликой толпе, обобравшей себя в этом плане до нитки, абсолютно не спасает и не успокаивает. А ведь было десять лет школы, было время, прожитое под родительской крышей, где ты сначала лежал поперёк лавки, а потом вдоль…