Алби-2. Хрупкие грани. Глава XXI

Сая долго размышляла, ждать ли ей Дора около проходной или всё-таки отправиться домой и попытаться хоть немного привести в порядок мысли. Встреча с Альдом Диром выбила её из колеи. Девушка понимала, что её опасения беспочвенны, чёртов садист мог куражиться над беззащитными вагантами или арестованными, штатную сотрудницу он и пальцем бы не тронул, за это сам вербовщик мог поплатиться званием и свободой. И всё же от осознания того, что лейтенант Дир теперь её сослуживец, Саю трясло. Дору она решила ничего не рассказывать. Ни к чему бередить старые раны. Она ещё немного помялась у проходной и отправилась домой.

Ей пришлось прождать Дора почти полдня, пока не начало совсем уж смеркаться. Сая с затаённым ужасом глядела на настенные часы, стрелка которых медленно, но верно приближалась к десяти вечера. Она помнила тот единственный раз, когда они опоздали буквально на минуту, и её тело пронзила острая боль от электрического разряда. Она даже сознание потеряла, и дежурный офицер был вынужден тащить её за шкирку в камеру, где она и очнулась. Больше Сая и Дор никогда не позволяли себе забыть о времени. И сейчас она сидела в одиночестве в маленькой однокомнатной квартирке и с замиранием сердца ждала наступления "часа Х". Стрелка медленно дёрнулась и встала на первую минуту одиннадцати. Ничего не произошло. По щекам Саи потекли слёзы облегчения. Хоть в чём-то капитан Рифус Гарт не соврал.

Дор вернулся, когда уже стемнело. Молча прошёл в комнату, сгрёб Саю в охапку и минут пятнадцать просто сидел, перебирая её волосы, и ничего не говорил. Сая терпеливо ждала. Она догадывалась, что разговор Дора и капитана был не из лёгких, хотя и не знала, о чём. Но бросив один-единственный взгляд на любимого человека, девушка поняла, что случилось нечто непредвиденное и не очень-то хорошее. Она тихонько вздохнула и прижалась к нему всем телом. Время вопросов ещё не пришло.

— Куда же я тебя втянул, — Дор наконец отвлёкся от наматывания русой пряди на палец и, зажмурившись, начал массировать виски, — какой же я идиот.
— Втянул? — Сая подняла голову. — Ты меня вытащил из камеры, у меня теперь есть работа, за которую платят, мне больше не нужно бояться показываться в черте города и я наконец могу ночевать дома, с тобой. Куда-то вот сюда ты меня и втянул.
Дор удивлённо покосился на неё. Он помнил, о как же хорошо он помнил тот ошеломлённый и умоляющий взгляд, когда Гарт приказал ему конвоировать Саю в изолятор. Тогда Дор понял, что безвозвратно потерял эту девушку, потерял в один миг, и вернуть её будет невозможно. Он закрыл лицо руками и рухнул на колени.
— Ты что, — испуганно пролепетала Сая, — что с тобой? Что случилось?
— Я думал, ты сюда уже не вернёшься, — тихо ответил Дор, — после всего этого. После того приказа.
— Ты его не выполнил... Это капитан специально пугал...
— Капитан? Пугал? — Дор криво усмехнулся. — Капитан Гарт знает толк в моральных пытках. Он знает, как привести человека к покорности и заставить делать то, что ему надо, не прикасаясь даже пальцем. Но я сейчас не о Гарте, а о себе. Ты понимаешь, что я должен был выполнить приказ? Должен был лично запереть тебя в камере, и ты бы из неё больше не вышла? Сам, своими руками. Как ты могла после этого со мной остаться?
— Чудной ты, — Пальчики Саи пробежались по его лицу, — вроде всё правильно говоришь, а слов своих сам же не понимаешь. Капитан на то и капитан, чтобы отдавать приказы. К присяге нельзя привести силой, это даже я знаю. И ему нужно было, чтобы я сама положила руку на сканер. А я испугалась. И он решил... простимулировать. В противном случае надзиратель мог притащить сканер и текст прямо в камеру, какие проблемы-то? Дор, за что ты себя казнишь? Мне... госпожа Мирр-Гарт, она мне кое-что объяснила... не так всё и плохо, Дор Стайн. Уж всяко лучше этого чёртова каземата. Меня, знаешь ли, жизнь тоже учит. Всё могло быть хуже, гораздо хуже. Не вини себя, прошу. И вообще, кто знал, что капитан нас подслушивал? Не вини себя, Дор. Как ты мог подумать, что я уйду. Какой же ты глупый всё-таки. Ну встань, пожалуйста...
— Я всегда, — прошептал Дор, — всегда стоял перед тобой на коленях. Я даже не знаю, за что мне такая женщина.
— Встань, — Сая наклонилась к нему и звонко чмокнула в нос, — встань и расскажи, наконец, что от тебя хотел капитан. Ты вошёл с таким лицом, будто завтра тебя отправляют во Внешний мир.
Дор помолчал ещё несколько минут, потом вышел на кухню и вскоре вернулся с двумя запотевшими бутылками пива.
— Я тебе сейчас такое буду рассказывать, что на сухую никак.

Сая слушала, открыв рот и забыв дышать. Она так и не притронулась к пиву, боясь пропустить хоть слово из рассказа Дора. Он говорил настолько немыслимые вещи, что у Саи голова шла кругом. Модификация? Многоплановое и поступательное изменение человеческого организма для противодействия Внешнему миру? Поход во Внешний мир?! Но это же абсурд... туда нельзя... никто в здравом уме не полезет за Грань, это сразу психушка или пожизненное... а модификанты туда ходят? Господи, но зачем?!
— Капитан говорил, в Ойкумене полно отъехавшего народу, который ломится туда почём зря. У кого-то проблемы с властями, кто-то там ширяется местной наркотой, капитан называл их "штырьки". И фото показывал, только тебе лучше такое не видеть. Полная физическая деградация, вплоть до потери способности говорить. И сталкеры. Те, кто тащит извне всякую дрянь для вагантов. Прости, Сая, но это так.
— Я знаю, — тихо сказала девушка, — мне рассказывали о таких, но я не верила. Ведь во Внешний мир нельзя проникнуть...
— Можно. Причём разными путями. Капитан, например, знает проход по воде. Кстати говоря, Рифус Гарт тоже модифицирован. Поэтому и не моргает. Он был во Внешнем мире сорок четыре раза. Даже представить сложно...
— Но зачем это тебе? Если ты говоришь, что есть возможность отказаться...
— Да. Единственный случай, когда кандидат может оспорить решение капитана. И отказываются, Гарт говорил, девяносто процентов кандидатов принимают решение не подвергаться модификации. А причин хватает. — Он вздохнул и прижал девушку покрепче. — Одна из них это полная стерильность.
Сая вытаращилась.
— Как выразился капитан, отсутствие фертильности при нормальном либидо. Сая, это ты у нас химик, специалист по неорганике, по фторидам этим вашим. А я физиолог. Я знаю, как устроен человеческий организм. Отсутствие фертильности, в данном случае азооспермия, эта полная невозможность иметь детей. Полнейшая. Без шансов. Хотя, что называется, на стояк это не влияет, на том спасибо.
— Как физиолог, — Сая посмотрела на него очень пристально, — ты должен знать про кумулятивный эффект. Тебя три с половиной года полощут в радиоактивном изотопе. А меня шесть месяцев. "Радиант-плюс", это всё, конечно, хорошо. Но ты же сам понимаешь, что если я рожу ребёнка... отложенный эффект может проявиться именно на плоде. Я думала, ты... я...
— Я знаю, — оборвал Дор, — знаю. Я и без модификации не рискнул бы. Слишком опасно. Просто ты должна это знать.
— Значит, в нашем случае стерильность уже не основополагающий фактор для отказа. А что ещё? — У Саи в голове была невозможная сумятица. Всё-таки к некоторым вещам жизнь никого не готовит.
— Решающий фактор, — Дор сделал глоток и сел перед ней на корточки, — это тупо шанс сдохнуть во Внешнем мире. Умереть увлекательной смертью во множестве форм. И костей не найдут. — Он запрокинул голову и допил одним махом всю бутылку. Сая поёжилась. Куда же они с Дором попали, это же даже вообразить невозможно... "Красный отдел" представился Сае в виде ящика со множеством тайников. На поверхности лежит самое очевидное: пресечение запрещённых исследований, а так же собственные научные разработки, которые по каким-то причинам нельзя доверить штатским из Института. А вот в глубине... в глубине Отдела словно таился громадный спрут с тысячью щупалец, охватывающий самые неожиданные аспекты существования человечества. Она осторожно сделала глоточек, поперхнулась, закашлялась, а потом подняла голову:
— Должны быть и плюсы. Иначе как вообще могут появиться согласившиеся?
— А то. — Дор поманил её пальцем, и они вышли на балкон. Молодой человек закурил, некоторое время наблюдая за распадавшимися на отдельные струйки дымными облачками, а потом продолжил:
— Во-первых, модификанты считаются элитой Отдела. Настоящей, а не по документам. Это люди, которым под силу совершенно невозможные для остальных вещи, даже для их собственных сослуживцев. Во-вторых, как это не пошло и не банально, но таких денег я в глаза не видел. Да-да, мне как Гарт сумму озвучил, так я аж сел. "Гипнос" тут рядом не валялся. Ну и в-третьих, внеочередное звание, хотя мне пофиг, но капитан к этому относится очень серьёзно. Так что, может, и сержантом стану безо всякой выслуги. Ну и, как водится, быстрое восстановление организма, от "Гипноса"-то меня никто не освобождал. Много чего, Сая, много чего... — он замолчал и только рассматривал тлеющий кончик сигареты.
— Тебя ведь не только это беспокоит, — Сая задумчиво переплетала пальцы, — я же вижу.
— Да. — Дор до сих пор не мог до конца поверить, что эта девушка осталась с ним, несмотря ни на что, не плюнула ему в лицо, как Ирма, и не захлопнула перед ним дверь. Это казалось Дору Стайну настолько невообразимым, что он даже не знал, как продолжить этот разговор. У любой женщины есть свой запас прочности, и Дор не хотел рисковать. Но что бы он там не думал, а точки над "и" расставить было необходимо. Сая не заслужила его вранья.
— Некоторое время назад Алби показывала мне мой визуализированный сон. Мы же не знаем, что видим во время погружений. Спим как сурки, ничего не помним, когда просыпаемся, только в лазарете тусим по десять дней. А она показала мне. Зачем, не знаю. Сая, мы с тобой во время погружений видим Внешний мир.
Девушка ахнула, прикрыв рот ладошкой. Дор криво улыбнулся и продолжил:
— Я когда это увидел... Знаешь, я даже в детстве не плакал, ни разу. Терпел, стиснув зубы, но никогда не плакал, не давал себе волю. А здесь... Сая, если бы ты только видела... Это... у меня слов не хватит описать эти... картины. Это такое буйство красок, буйство жизни... Это жизнь, Сая, понимаешь? Настоящая жизнь, такая, какой у нас уже никогда не будет. Это гимн возрождению, такое... это такое чудо...
Сая слушала и тихонько кивала. После этих слов она поняла, что бессмысленно просить Дора отказаться от трансформации. Девушка вздохнула. Дора Стайна она успела выучить достаточно хорошо. И вдруг она ощутила облегчение. Оттого, что тоже приняла решение. Единственно возможное.
— Что бы ты не решил, — она посмотрела ему в глаза, — я с тобой. И никуда ты от меня не денешься.
— Сая, ты... — Дор слушал и не верил своим ушам. — Ты что, согласишься, чтобы я стал модификантом? Стерильным гибридом с глазами-плошками?
— Дор, я тебя не первый день знаю. Ты не Рис Такер, не кабинетный хлюпик, обложенный пробирками и реактивами, и никогда таким не был. Тебе нужно действие. Ты таким родился. Конечно, тебе скучно в "Гипносе". Сон-лазарет-свободное время, и в основном в кабаках. Самому не надоело? Я же вижу, Дор, ты мог бы и не рассказывать про визуализацию. Я же вижу, тебе... тебе нужна нормальная мужская работа, возможно, и с риском, зато это честный риск. Ты же поэтому рассекаешь на своём кошмаре этом двухколёсном, на мотоцикле, тебе нужен адреналин, риск, чтоб вот по лезвию. Тебе нужен вызов, Дор. Ну так прими его. Кажется, тут кто-то сейчас рассказывал, что ты можешь превзойти капитана? Ну так давай. — Сая смотрела в упор. — Раз уж ты перешёл в Отдел, так возьми от него всё. Стань лучшим. А как иначе?
Во второй раз в жизни Дор испытал настоящее, истинное, бесконечное потрясение. Он, не отрываясь, смотрел на худенькую русоволосую девушку с жемчужными глазами, смотрел и и чуть не щипал себя, чтобы убедиться, что это не сон. Сая Хоук читала в его душе, как в открытой книге. И он до сих пор не мог поверить, что эта девушка действительно с ним, несмотря на всё то, что он говорил ей. Он едва смог сформулировать свой вопрос:
— И... ты не боишься, что я откину копыта во Внешнем мире?
— Боюсь, — тихо сказала Сая и вцепилась пальцами в запотевшее холодное стекло, — очень боюсь. Но знаешь, лучше я буду бояться настоящих ужасов. А не придуманных.Тем более, ну есть же какая-то подготовка?.. — Она вопросительно уставилась на Дора.
— Это само собой. Помимо собственно модификации ещё предстоит куча теории по Внешнему миру, капитан сказал, что в случае моего согласия он приставит ко мне лейтенанта Кайта, это второй после Гарта оперативник-модификант, с огромным опытом. Гарт вбил себе в голову, что из меня выйдет, так сказать, эталон. Поэтому подошёл к этому делу очень серьёзно. Да чёрт возьми, Сая, он мой чип сразу по протоколу "М+" запрограммировал, он был уверен, что я соглашусь. Но процесс, надо признать, небыстрый. Сначала два месяца постепенной переделки организма, потом реабилитационный период. Теория, я уже говорил, надо вызубрить, что там ядовито, а что нет, какой зверь чем опасен да и вообще. Плюс мне предстоит научиться обращаться с разными видами оружия, подтянуть рукопашный бой, господи, там столько всего.
— Значит, подтянешь. Научишься. Всё выучишь, сдашь все экзамены. Всё у тебя получится, Дор Стайн. Уж мне-то ты можешь поверить.
— Бельчонок, — Дор подошёл поближе, — ну вот за что ты мне такая? Чем я тебя заслужил, а? Ничего ведь в своей жизни хорошего не сделал.
— Позволь об этом судить другим. И, — она прижалась к нему всем телом, чувствуя странное, необъяснимое облегчение, — давай сейчас не думать о всяких кошмарах. Я вижу, ты ещё не понял до конца, что теперь я сплю здесь, а не в камере?

*    *    *

В это же самое время, когда Дор рассказывал Сае о предложении капитана, сам капитан вызвал к себе лейтенанта Сида Кайта. Кайт был поджарым сорокалетним мужчиной с такими же, как у Гарта, неподвижными глазами и перебитым в двух местах носом. Нос Сиду Кайту свернули ещё до приёма на службу, во времена бурной юности, но он упорно отказывался от пластики.
— Господин капитан, разрешите войти?
— Да, Кайт, заходите. У меня для вас сюрприз.
Сид Кайт вошёл и замер перед столом командира. Гарт изучал какие-то записи в своём планшете, а потом протянул блестящий прямоугольник лейтенанту.
— Ознакомьтесь и изложите ваше мнение.
Сид взял планшет и начал читать досье Дора Стайна. Прочёл, хмыкнул про себя, и принялся за медицинские показатели. А вот тут лейтенант Кайт удивлённо присвистнул.
— Однако. Нечасто встретишь такую выигрышную комбинацию. Это новый кандидат?
— Да. Я хочу приставить его к вам, он должен набраться опыта. Сам я по ряду причин не собираюсь натаскивать этого юноша, а вот вы с вашим послужным списком здесь в самый раз.
— Кандидат дал своё согласие?
— Завтра даст. Не смотрите так, Кайт, я немного разбираюсь в людях. Такие, как этот Стайн, лучше всего себя чувствуют при настоящем деле. А сейчас он занимается у нас чёрт знает чем, и сам это понимает.
— Господин капитан... вы хотите сказать, этот молодой человек служит в бригаде? Я его ни разу не встречал.
— Он здесь уже три с половиной года. Внештатник. В исследовательском. Собственно, там и продолжит... когда будет свободное время. Не далее как сегодня я принял его в штат. Так что с юридической стороны всё чисто. Вы, Кайт, будете курировать этого молодого человека и вводить его в курс дела. Вы помните своё первое посещение Внешнего мира? — вдруг спросил Рифус Гарт.
— Так точно, господин капитан. У меня было задание найти группу сталкеров, зашедшую с юго-западной стороны, и нейтрализовать. При сопротивлении ликвидировать.
— Вот-вот. И я так же начинал. Капитан Гир в этом смысле фантазией не отличался. Так вот, Кайт, этой позорной практики больше не будет. У нас не так много модификантов, а свежей крови не было уже лет пять, не меньше. Бросать человека на задание без предварительной подготовки это бред сумасшедшего. Никакие симуляторы и "комнаты ужасов" не заменят реальной угрозы. Когда Стайн пройдёт все этапы и более-менее освоится, будете таскать его на экскурсии по Внешнему миру. Показывать, объяснять, дрессировать. К первому заданию этот парень должен подойти во всеоружии.
— Так точно, господин капитан. Но, если мне позволено будет сказать...
— Что?
— Во время нашего с Ледсом последнего броска за лишайником для "Танатоса" мы видели кучу зверья на подступах. Кого-то пристрелили, кто-то сам подох, причём в мучениях. Ледс некоторых добивал из жалости, смотреть невозможно было. Там что-то не то творится, господин капитан. Я за всю свою службу такого не видел.
— Я знаю, Кайт. Внешний мир болен, очень болен. Исследовательский отдел обнаружил причину патологии и сейчас ищет средство нейтрализовать угрозу. Полгода назад я был в самом сердце Внешнего мира. В режиме максимальной секретности, так что не пучьте глаза. И видел то, чего не может быть. И вот что я скажу вам, Кайт, и прошу отнестись к моим словам серьёзно. Вы натаскаете Дора Стайна по всем позициям. Сделаете из него "М+". Я его чипировал по этому протоколу, проблем возникнуть не должно.
— "М+"?! — У лейтенанта Кайта отвисла челюсть. — Ещё до согласия кандидата?
— Ага. Я провижу будущее. Так вот. Вы сделаете из него "М+", потому что вам с ним предстоит потом задание государственной важности. За подписью канцлера. А ваша задача на ближайшее после реабилитации Стайна время хорошенько его подготовить, свозить во Внешний мир и натренировать там до полного автоматизма. Чтобы штырьки разлетались как конфетти из хлопушки.
— Когда я смогу познакомиться со этим молодым человеком?
— Завтра. После того, как он подпишет официальное согласие на модификацию и письменно подтвердит, что ознакомлен со всеми рисками.
— А он ознакомлен?
— Вы меня поражаете, Кайт. Ознакомлен. Но такие, как этот субчик, спят и видят, чтобы пройти по краю пропасти. Это натура такая, кипучая, плюс южный сателлит. Там только такие и выживают.
— Южный сателлит? — Сид Кайт потрогал перебитый нос. — Земляк, значит. Тем лучше.
— Да, и вот ещё что. Говорю вам сейчас, чтобы потом не было недопониманий. Когда этот юноша вас превзойдёт, постарайтесь смириться. Как я.
— Господин капитан, — Сид Кайт был натуральным образом шокирован. — он ещё даже не прошёл первого этапа. Как можно утверждать, что из него вообще выйдет толк?
— Выйдет, Кайт, и не спорьте. Я такого материала все эти годы ждал. Такой комбинации. Из него выйдет толк. Мы с вами сделаем из него эталон. Универсала. Потому что сейчас, когда Внешний мир сходит с ума и грозит выплеснуть это безумие на Ойкумену, обычные средства бессильны. Вы видели боль и страдания этих зверей. Вы видели, как они раздирают себе бока, как бьются головами о деревья, пытаясь заглушить свои мучения. Поймите, Кайт, ЭТО идёт сюда. Я знаю. Я видел. И мне нужен модификант протокола "М+", чтобы пройти через эту гибельную волну и остановить заражение.
— Один? Один человек против Внешнего мира?
— Не один. Вы, Ледс, Стайн и... а вот козырь я приберегу напоследок. Чтобы вы не отвлекались от первоочередных задач.
— Так точно, господин капитан.
— Вы свободны, Кайт. Завтра я вас вызову.

*    *    *

— Коллега, прошу вашего внимания, — профессор Виктор Брант сосредоточенно наблюдал на мониторе за скоростью реакции, — возможно, это всего лишь мой старческий маразм, но, кажется, мы выделили необходимую протеазу. Взгляните-ка.
Рид Гейл, сержант-микробиолог, заинтересованно вытянул шею. К словам Бранта "красногалстучник" предпочитал прислушиваться, благообразный профессор оказался кладезем информации о воздействиях патогенной флоры на субстрат и о противодействии таким атакам. Гейл перетащил профессора в свою группу сразу же после приснопамятного диалога в конференц-зале, с согласия Трея, разумеется, и всем на удивление эти два принципиально разных человека ухитрились найти общий язык и даже подружиться, хотя более странной дружбы нельзя было и представить. Семидесятипятилетний профессор с бородкой и солидным брюшком был полной противоположностью тощему тридцатилетнему сержанту с острой мордочкой хорька и цепким, всё замечающим взглядом. Рид Гейл годился профессору не то что в сыновья, а и во внуки, но это не помешало двум учёным сообща искать выход из западни, а по вечерам обсуждать полученные наработки за кружкой хорошего пива. Пирс Трей про себя поражался этому тандему, но признавал, что группа Гейла всегда на шаг опережала остальных в поисках решения проблемы прионов. Брант убедил Гейла, что ответ надо искать именно в протеазах, белках, разрушающих оболочку протеинов и тем самым инактивирующих их. Именно протеазы преобразовывали белковую пищу в желудке человека, и Виктор Брант не видел причины, почему некая доселе неизвестная протеаза не может расщепить пептидную связь чёртова приона, который тоже белок, хоть и донельзя устойчивый.
— Что у вас, профессор?
— Смотрите, — Виктор Брант задумчиво ткнул пальцем сначала на монитор, отображающий ход реакции, а затем на крупные изображения структуры приона и выделенной протеазы, — если мне не изменяет память, это сериновая протеаза. То, что вы вчера выделили из лишайника.
—  Да, это она. Но мы уже воздействовали на прион аналогичной сериновой протеазой, синтезированной искусственно, и результата ноль.
— Да, безусловно. Я помню тот эксперимент. Но вглядитесь в молекулярную структуру, коллега. Это что-то новенькое. Видите? Мутация в одном аминокислотном положении, всего одна. И именно эта мутация отличает обычную сериновую протеазу из грибков или желудка человека от протеазы красного лишайника. Посмотрите, она расщепляет бета-слои приона, вот, я увеличу посильнее. Вы видите? Молекулы приона разрушаются, и дальнейшего восстановления не происходит!
Рид Гейл сел, вернее, грохнулся на стул и вперился в монитор, подключённый к электронному микроскопу. Микроскоп скрупулёзно фиксировал процесс расщепления зловещего приона. Красный лишайник из Внешнего мира, вооружённый мутировавшим энзимом, разделывал чёртов прион под орех. Сержант Гейл утёр внезапно вспотевший лоб.
— Хотите сказать... вы нашли?..
— Это пока всего лишь моё предположение. Но мне кажется, мы действительно нашли. Осталось понять механизм взаимодействия...
— Мне необходимо доложить лейтенанту Трею. Потому что это прорыв, профессор. Но надо понять, сможем ли мы синтезировать подобный агент самостоятельно. Модификанты могут прочесать весь Внешний мир и притащить нам весь лишайник, который найдут, но мы не можем зависеть от него, мы должны научиться сами получать этот энзим. Если я правильно понял слова господина капитана, тут одной мензуркой не обойтись.
— Безусловно. Доложите господину Трею, он может переориентировать остальные группы на синтез этой протеазы. А как её будут применять во Внешнем мире?
— Не знаю, профессор. Я там никогда не был. Думаю, Рифус Гарт что-нибудь изобретёт... новенькое. Это не наша печаль, Виктор. Нам надо найти способ синтезировать инактивирующий агент, а предварительно всё сто тысяч раз перепроверить.
— Тогда перепроверяйте, а там уж и доложите. А я бы выпил чаю.

— Мутация? — Трей снял очки и теперь вертел в пальцах золотую дужку. Сержант Гейл стоял навытяжку, часто моргая от избытка адреналина.
— Так точно, господин лейтенант. В одном определённом аминокислотном положении. Вот, — он вывел на планшет изображение обычной молекулы, — это сериновая протеаза из желудка человека. А это, — он вывел рядом структурную формулу, идентичную первой, — наш лишайный друг. Вот, обратите внимание, вот этот сегмент, всего один, но он играет решающую роль.
Пирс пристально вгляделся в две практически одинаковые молекулы. Если бы Гейл не ткнул пальцем, признался себе Трей, он бы вовсе и не увидел бы различия, уж больно крошечный фрагмент подвергся изменению. Но он был.
— Пока ещё мы не знаем, как модифицированная протеаза расщепляет прион, но уже известно, что она способна "раскручивать" бета-слои, делая белок уязвимым для гидролиза. Можно сказать, что это некий фермент, "переваривающий" прион. Вот так наш лишайник защищает себя от этой заразы.
— Отличная работа, Гейл. Если ваши данные подтвердятся, вскоре обмоете ваше новое звание. Лейтенант Гейл... по-моему, неплохо звучит.
— Это заслуга скорее профессора Бранта, чем моя. И нам ещё надо найти способ синтезировать этот фермент в промышленных масштабах. Нам необходимо тщательнейшим образом изучить мутацию и если не выяснить её генезис, то хотя бы попытаться физически её получить. Боюсь, мы скоро изведём на корню весь лишайник из Внешнего мира.
— Тогда вот что. Рабочим группам будет поставлена задача все силы бросить на синтез этого белка. Вы, ваша группа, ищет способ заставить молекулу мутировать. Хм... Ну да, что может погубить свихнувшийся протеин? Только другой свихнувшийся протеин. Браво, Гейл. До вечера вы свободны, идите и отдохните. И профессору не помешает, он всё-таки немолодой человек. Завтра я проведу общее собрание. А пока вы спать, а я к командиру.
— Разрешите идти, господин лейтенант?
— Да, вы свободны. Поздравляю ещё раз. До завтра.
Гейл коротко кивнул и на слабеющих ногах вышел из кабинета руководителя "Танатоса". Рид Гейл до сих пор не мог поверить, что они нашли способ победить смертоносный привет из Внешнего мира.

— Это просто праздник какой-то, — Рифус Гарт присел на краешек стола, — новости одна лучше другой. Ещё немного, и я поверю, что нам и впрямь под силу справиться с этой заразой. Твой Гейл молодец, я рассмотрю возможность присвоения ему внеочередного звания. Жаль, профессор нашим кадром уже не будет, старая закалка, такие не переходят.
— Думаю, не стоит и предлагать профессору сменить место работы...
— Я уважаю этого человека и не собираюсь ухудшать его мнение о нас. Хотя его вклад в решение проблемы бесценен. Выпишу хорошую такую премию, а уж если они найдут способ синтезировать эту вашу... а как вы ещё языки не ломаете об эту терминологию?
Пирс пожал плечами, скрывая улыбку. Приносить хорошие вести оказалось неожиданно приятно. Кроме того, капитан явно знал что-то ещё, что поднимало ему настроение. Трей решил закинуть удочку:
— Вы сказали, новости одна лучше другой. Могу я узнать о второй новости?
— Можешь. Я раздобыл себе модификанта протокола "М+". И, судя по тому, что я от тебя услышал, ему предстоит чрезвычайно важное задание. Остановить заражение.
— "М+"?! Разве в бригаде есть ещё один человек, кроме вас, кто модифицирован под "М+"?
— Есть. Будет. Завтра. Когда всё подпишет.
— И... я его знаю?
— Это подопытный твоей напарницы по "Гипносу". Некий бывший лаборант отделения физиологии Института. Дор Стайн.
Челюсть лейтенанта Пирса Трея с грохотом упала на пол.



Продолжение: http://www.proza.ru/2016/11/08/1615