Верность или Коридоры длинною в жизнь

Верность или Коридоры длинною в жизнь

До очень сознательного возраста я не представляла, что разные люди трактуют верность по-разному. Мне, с моим затянувшимся юношеским максимализмом, казалось, что есть верность и есть неверность. А между ними - пустота, вакуум, небытие. Границы между ними не могут быть размыты. Их просто нет. Потому что эти два понятия никогда не пересекаются.
Так думала я.
Но долгие годы взрослой жизни убеждали меня в обратном. В необходимости серых шкал, промежуточных определений, обтекаемых формулировок. И речь вовсе не только о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, но и о дружбе, партнёрстве, коллегиальности, как ни странно, - системе врач-пациент (что близко мне профессионально) и многом, многом другом.
Вчерашний день непростым зигзагом привёл меня обратно в детство. Случайное стечение обстоятельств столкнуло меня с преданностью, которая «не на жизнь, а на смерть». Такая, знаете ли, глупая, собачья. Её многие высмеивают. А я, всё же, никак не могу перестать на неё любоваться.

***
Надо признать, что в одном из медицинских учреждений нашей страны коридоры длинною в жизнь. Этот тезис можно понимать по-разному. В нём заложены как чисто физическая величина - информация об их фактической длине, так и масса другого, зачастую, очень хорошего: сотни и даже тысячи спасённых человеческих жизней, бесчисленное количество разных человеческих судеб и много чего ещё.
Но есть и обратная сторона медали.
По этим длинным коридорам должен идти тяжело больной человек. И ему непросто.
По этим длинным коридорам должна бежать на помощь кому-то реанимационная бригада. И, поверьте, ей тоже непросто.
Есть в этих длинных коридорах ещё одно важное «непросто», которое не всегда и не всеми замечается, не всегда и не всеми учитывается, но оно есть. По этим коридорам ежедневно идут к своим родным, неся с собой, кроме банального набора фруктов, средств ухода и лекарств, самое главное – свою надежду. Надежду, что самый дорогой, самый важный и нужный человек на свете выживет. Выживет и поправится. Обязательно поправится.
Вчера, пройдя через охрану, и оказавшись в самом длинном коридоре, соединяющем сразу несколько довольно далеко отстоящих друг от друга корпусов, я увидела не совсем стандартную картину: к человеку, присевшему на расположенные вдоль стены кресла, бодрым шагом бежит наша гардеробщица. Картина странная, поскольку гардероб находится до поста охраны и совершенно очевидно, что эта милая женщина преклонного возраста, покинула своё рабочее место, дабы сказать что-то важное сидящему господину.
Прислушиваюсь и слышу фразу: «Давайте, я Вас до поликлиники доведу, здесь ближе». И действительно, до поликлиники ближе. В разы. Чем до стационара. В полусумрачном коридоре я, наконец, смогла разглядеть предмет её треволнений: мужчина бледный, на лбу проступил пот, дышит с затруднением.
Он мне сразу не понравился.
Надо, наверное, в МКБ-10 внести такой диагноз «он мне сразу не понравился». Именно это «он мне сразу не понравился» срабатывает в 99% случаев. Это то, что спасало меня и, уверена, многих врачей от ошибок десятки, а то и сотни, раз в самых непредсказуемых ситуациях на дежурствах. Не знания, а это самое чутьё, без которого, зачастую, никакие рекомендации не помогают. В них не прописаны тончайшие детали, которые, порою, ощущаешь нутром. Ощущаешь, но даже и выразить-то толком не можешь.
Таким образом, планы на своевременное прибытие на работу и участие в утренней конференции отменились. Но расспрос не дал практически никаких результатов. Основное, что волновало этого человека: он опаздывает к жене, которую сегодня переводят после большой операции из реанимации в палату. Немалых трудов стоило перевести разговор с дорогого для него предмета – супруги – на него самого. Мужчина лишь сообщил, что когда он приехал к дверям больницы, у него впервые в жизни возникли чувство нехватки воздуха, слабость, а сейчас вот, проступил пот. Он эмоционально уговаривал меня, что дышится ему значительно легче, в помещении жарко, не более того, а болей в грудной клетке, как не было, так и нет, и требовал отпустить его в хирургию. Самой же - идти с миром. На мои попытки усадить его обратно (а он не переставая вскакивал и рвался к жене) и связаться с нашей интенсивной терапией, отмахивался от меня и настойчиво утверждал, что помощь не нужна. Дело чуть было до драки не дошло.
Не стану в подробностях рассказывать, что было дальше. Но в конечном итоге выяснилось, что у мужчины всё-таки серьёзные проблемы с сердцем, и он был госпитализирован в неотложную кардиологию, где уже подтвердился диагноз «инфаркт». Больной был немедленно отправлен на ангиографический стол и успешно простентирован. И я искренне надеюсь, что дальше у него всё будет хорошо.
Но никто никогда не узнает, действительно ли симптомы проявлялись не очень отчётливо, или всё-таки он пытался их скрыть, лишь бы всеми правдами и неправдами очутиться рядом с женой. Конечно, не имея медицинского образования, он не мог оценить в полной мере угрозы своему здоровью. Но всё же… И пускай в его поведении была определённая доля неразумного, но сколько же в этом было человечного!
Глядя на эту самоотверженность, на это непреодолимое желание в нужный момент оказаться рядом с любимым человеком ценою чего бы то ни стало, понимаю, что однажды хотела бы оказаться рядом именно с таким мужчиной.
Много часов спустя, выходя с работы, столкнулась с нашей гардеробщицей, уже собиравшейся домой. Мы встретились глазами… Она бросилась ко мне, расспрашивая, всё ли в порядке у утреннего господина. А я, выжатая под конец длинного рабочего дня, как лимон, только обняла её и тихо произнесла: «Спасибо Вам!».

21.02.2016