С трещиной в голове. Частный детектив. Глава 2

Радость от пробуждения была бы полной, если бы не полная сияющая физиономия лейтенанта Твиста, от уха до уха посылающая привет вновь прибывшему с того света Биллу Слайту, частному детективу:

-Как здоровье... сынок?..

"Сынок?.. Это ещё... что за папаша у меня объявился?..":

-Спасибо... папа... не очень...

-Шутник!.. Было бы "не очень"... ты бы не шутил... Скажи ка... милок... ты краем глаза не приметил... кто это с тобой поработал?..

Краем глаза я приметил пресимпатичнейшую медсестричку, наклонившуюся для чего-то над каким-то прибором и предоставившую на моё обозрение краешек голубеньких трусиков и, в полном объёме великолепные ноги, от вида которых у меня тут же закружилась голова:

-Н-нет... н-не-з-зам-мет-тил,.. - Заикаясь и с придыханием удалось мне выдавить из себя.

-Ладно... - Лейтенант хлопнул меня по коленке, переломав ногу минимум в трех местах, как мне показалось: Повспоминай пока денёк-другой...

Теперь Твист улыбался уже одними губами и, хотя она, улыбка, стала ещё шире, чем это вообще возможно, в глазах не было и намёка на веселье. Скорее, наоборот, могильным холодом окатило меня с ног до головы.

-Да... сынок!.. Подумай ещё вот над чем... Почему это... убийца стал таким гуманистом... и у тебя в голове не прибавилось лишних отверстий... а... вот у Лучано... оно теперь есть?.. И... как это так получилось... что консьерж запомнил только некоего Билла Слайта... а больше никого не видел и не слышал... Ни входящим... ни выходящим... Что-то здесь не сходятся концы с клубком...

-С концами...

-А?.. Конечно... конечно... Но я найду способ связать эти... концы... в один узел... Боюсь только... что он затянется на твоей шее... - Лейтенант сделал характерное движение, показывая, как он с удовольствием обматывает верёвку вокруг моей шеи. Встал и нехотя пошёл вон. При таком же росте, как у меня, весил он пожалуй килограммов на пятьдесят тяжелее. И эти пятьдесят килограммов были чистого свиного сала: Да-а!.. Вот ещё... Совсем забыл спросить... Кто это изображён там... на фотографии?.. Такой красивый... Ты... случайно не знаешь?..

Теперь лейтенант говорил совершеннейшими загадками. Что за чушь он там несёт, какая фотография? Я не заметил никакой фотографии!!!Было от чего голове разболеться с новой силой.

-Я вас не понимаю... лейтенант... О какой... чёрт возьми фотографии... вы вправляете мне мозги?.. Я не видел никакой фотографии... - Действительно, я видел только умопомрачительные ножки медсестры, торчащие из голубых трусиков, и ни на чём другом сосредоточиться был не в состоянии. Лейтенант проследил за моим взглядом и тоже забыл зачем пришёл:

-М-а-а... м-м-э... - Заакал, замэкал и заблеял он: Так-так... это... б-бэ-э... отдыхайте... Спите... пока... Вам ещё вредно волноваться... - И лейтенант прикрыл мне веки пудовыми своими лапищами, оставив, правда открытыми отверстия для ноздрей, чтобы я совсем уже не уснул. Навечно.

Спать мне, как назло, совсем не хотелось:

-ДоШвидания... лейтенант... - Прошепелявил я: Приходите Жавтра... Я вам обиЖательно Фто-нибуть ФШпомню...

На моих армейских часах, светящихся в темноте и умеющих делать ещё кучу разных полезных вещей, было половина второго ночи. Я уже окончательно проснулся, выпил сок, стоявший у изголовья и решил слегка пошевелить извилинами.

Первое, что мне было известно об этом деле, это то, что я был совершенно нипричём! Факт для меня очевидный и не требующий доказательств. Второе, в чём я тоже был абсолютно уверен, это то, что звонил мне сам Лучано. Я узнал его по голосу, хотя номер его телефона был мне не знаком. Третий факт, это то, что Лучано стопроцентно мёртв. Если исходить из слов Твиста, то к Алу никто не поднимался и не выходил от него, ни через парадный,, ни через чёрный вход, так как и тот и другой заканчивались прямо у ног консьерж, а он, если опять же верить Твисту, никого не видел. Теоретически, консьерж мог быть слепым и тогда это многое бы объяснял, но в природе встречать слепых консьержей мне ещё не приходилось, тем более, на Беверли-Хиллз! Хотя... Жизнь такая сложная штука...

Пришлось всё же смириться с мыслью, что я имел дело с вполне зрячим, вменяемым, трезвым, неподкупным консьержем и принять его слова на веру. Значит, через него в это время проходил только я. Но, для себя-то я уже определил, что как бы не имею к этому делу никакого отношения и Лучано, уж точно не убивал. А, значит, был кто-то ещё, кто всё таки побывал в квартире Ала, пришил его и вызвал полицию. При этом, на трупе остались золотые часы, стоимостью тысяч в пять "баксов" и перстень-болт с бриллиантом, тоже пожалуй сопоставимой стоимостью... И улыбка эта идиотская! Тут, явно поработал Лучановский дружок. Иначе бы он не улыбался. Зачем только Алу нужно было вызывать меня, если он не боялся этого человека? Значит, всё таки, боялся. А сказка про домовладельца, была только предлогом, чтобы выманить меня в надежде на лёгкий заработок. Так, в общем-то и вышло. За одним малюсеньким исключением, заработка, похоже, мне не видать, как своих ушей под битами. Был ещё один малюсенький и тонкий момент - меня вообще могла ждать газовая камера,, если обнаружится,, что это не убийца приголубил меня пистолетом по загривку, а я сам изловчился. Что полностью соответствовало истине. С другой стороны, никто ещё по видимому не обратил внимания на то, что та трещина в черепе, которая так хорошо была видна на снимке, висевшим у моих ног, получена мною не далее как неделю назад и теперь сослужила мне очень хорошую службу! Не зря сержант в учебке, дубася нас по рёбрам, любил повторять, что всё, что ни делается, к лучшему! Прав был, гадёныш, царство ему небесное!

И, последнее... Никакого снимка я в квартире Лучано не видел. С этим был полный прокол.

Мои мыслительные процессы, видимо каким-то образом отразились на осциллографе, так как прекрасная незнакомка-медсестра вошла в палату, всем своим видом показывая, что и я здесь тоже не мебель. Пышная грудь пробивалась сквозь белоснежный халат и рвала его изнутри. Халат был явно маловат для этого размера груди. Чувственный ротик был слегка приоткрыт, обнажая белоснежно-коралловые зубы, а нижняя губа капризно выпячивалась вперёд. Я застонал. Слегка выпяченная нижняя губа в яркой красной помаде - что ещё нужно такому парню,, как я, чтобы разом выздороветь. Я застонал громче. Это был даже не стон, а зов предков. Девушка откликнулась на зов, нежно погладила меня по ноге, слегка повернула на живот, послала "воздушный поцелуй" и вкатила здоровенную дозу лекарства в мою ягодиц. Я застонал в третий и последний раз...


Глава 3.http://www.proza.ru/2016/11/04/502