Свет просто что-то искреннее

Мир, к которому я иду давно можно спасти. Это мне по силам. Но я снова возвращаюсь к нему, чтобы просто поговорить, залезть в чужую голову. Он будет продолжать сгорать и лететь метеором в океан, без шанса остановиться. Этот мир продолжал таять айсбергом, продолжал осыпаться листопадами. Делал ещё много чего красивого, только не цвел, не новел, не светил, только медленно тускнел. Такой свет не режет глаза, но и пути не освещает. Такой свет просто показывает присутствие света.
Набив все шишки из возможных, я прошел путь к ней – к этому миру. И вот она стоит здесь передо мной на ногах, почти в сапогах, почти не дыша, почти исчезнув в своей худобе и искусственности.
- Здравствуй, Heney. – Говорит мне её мир и тянет свои худые руки ко мне. – Что рассказать тебе?
Она берет меня за руки. Я просил её рассказывать о себе в каждую нашу встречу, просил рассказывать сны. Я бы хотел хотя бы день пожить в них, они совсем другие.
- Мне снился ты. Помнишь, когда ты просил позвонить тебе ночью. Тогда было так звездно. Мне снилось такое же звездное небо, самое яркое из тех, которые я видела. Только мы были вместе. На тех качелях, про которые ты говорил, около твоего дома. Мы сидели радом и я взяла тебя за руку и переплела свои пальцы с твоими. Объясняя это тем, что мы не так часто видимся, чтобы притворятся  одиночками в квадрате в этот момент, что я хочу знать, о том, что ты рядом и дышишь, получать этому подтверждение. А когда я проснулась, снова стала несчастной.
С каждой встречей я убеждаюсь в её зависимости от меня. А я только спасаю себя и подыгрываю моей героине. Спасаю себя от изменения лент моей души, чтобы доказать себе, что я еще живее всех мертвых, что ещё могу гореть.
За её рассказы о себе, я веду её каждый раз в разное время. Она никогда не ценила, когда я водил её в свет, в цивилизацию, в люди. Зато, триумфальной роскошью она сочтет поход в красоту, восхождение на красоту, взгляд на красоту, миг на красках, на крыше, там где нельзя, там куда не пройти, сквозь темноту или свет, что душит её собственный. Миг. И. Мы. На. Крыше. На небе. За границей облаков закрываем глаза, небо никуда не девается.
Тихий свет носится между нами, не мешая нашему разговору. Она продолжает отворачивать лицо, чтобы я не смотрел ей в лицо и не спрашивал о чем-то серьезном.
Она подходит так близко к краю, как бы я не осмелился. Ей нравится чувствовать опасность и чужое беспокойство, чувствовать себя нужной, знать, что она важна. Она выглядит такой хрупкой и безжизненной, что кажется сейчас рассыпаться бабочками и обрушится сиянием. Я не спеша подхожу к ней и подаю руку, зная, что когда она наклонится слишком низко, когда не сможет себя контролировать, то схватиться за неё, как за последнюю надежду. Светлые мягкие волосы скрывают лицо и невероятную нежность глаз.
Рассказав всё, что хотела она спрашивает:
- Ты собираешься меня спасать? – Так многозначно, как обычно. Её никогда не интересовала моя жизнь. И это не назовешь эгоизмом. Хотя именно это слово первое лезет в голову.
- Я спасаю только самого себя. – Вот такой честный и жестокий ответ она получает. И глаза её наполняются солью и неоном.
- Спасая себя, спаси и меня. – Попросила она. Первый раз услышал от нее просьбу.
- Я не хочу. Мне нужно хоть одно зависимое от меня существо.
- Почему это такой большой, но в то же время маленький выбор? Почему это не растение, не рыбка, не кот?
- Потому что они не знают как стать большими и просто сходят с ума, они подвержены теории несуществования.
Её это видимо возмущает. Никогда не видел её настоящих эмоций. Зайти дальше, чем позволено, чтобы увидеть больше, чем возможно.
Она поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. На миг в них возмущение, а потом привычный покой. Она смотрит на звезды и говорит:
- Прямо, как в том сне. Я тоже посмотрел на звезды. Перевожу взгляд на неё и вижу пустое место. Не удивительно. Ведь это был первый наш серьезный разговор.
Она совсем близко к смерти, уже почти в её одеянии, как мяч за секунду до того, как его поймают. Перемотав время в себе вперед, я ощутил отсутствие внутренностей, и тепла. Здесь теперь есть только дух пространства.
Спасая её, я спас себя, но этот мир всё ещё от меня зависим.