Рассказ блохи

   Не могу сказать, что я последовала за ней, скорее, "я пришла вместе с ней". И тут я увидела, как девушка, положив одну божественной формы ножку на другую, стянула элегантный сапожок.

   Я спрыгнула на ковёр и продолжила мои исследования. Тем временем левый сапожок последовал за правым, и Элла, не убирая белоснежной левой ноги с правой, развернула записку, которую молодой человек тайком сунул ей в руку.

   Пристально наблюдая за всем, я увидела аппетитные бёдра, уходящие вверх от тугих ажурных резинок и теряющиеся в темноте, как раз в том месте, где с ними встречался пушистый лобок. Втроём они полностью скрывали узкую щель, затерявшуюся между губок-валиков.

   Наконец Элла бросила на пол прочитанную записку, вот я и позволила себе ознакомиться с её содержанием.
   "Буду на прежнем месте ровно в восемь вечера", - других слов на бумаге не было, но и эти вызвали у Эллы неподдельный интерес. Ещё какое-то время она сидела не меняя позы, глубоко задумавшись.

   У меня разгорелось любопытство. Захотелось побольше узнать об этом занимательном юном существе, с которым я совершенно случайно установила контакт. Желание это заставило меня тихонько вернуться в уютное, хотя и влажноватое убежище, где я оставалась практически до указанного в записке часа, когда и покинула его, с тем чтобы понаблюдать за разворачивающимися событиями...

   Никакой прелюдии, о которой так много говорят опытные любовники или сексопатологи, у молодых людей не было. Они набросились друг на друга как изголодавшиеся по сексу уголовники и так распалились, что кровать раскачивалась и скрипела как старая баржа во время сильного шторма.

   Их полностью занимали те ощущения, которых они достигали, стремясь скорее добраться до вершины наслаждения.
   Что касается Эллы, то всё её тело дрожало от сладостного нетерпения, и с полных алых губ срывались короткие, отрывистые крики, свидетельствующие о получения несказанного наслаждения. Она отдавала душу и тело радостям совокупления: её мышцы обжимали орудие, находящееся в ней, она крепко прижимала к себе юношу; хватка влажных, напоминающих тугую перчатку ножен буквально сводила Гарри с ума. Он до упора загнал в неё свой инструмент, его яички прижались к крепким ягодицам Эллы. Глубже он проникнуть не мог, и теперь единственной его целью было получение наслаждения, дабы затраченный труд не пропал даром.

   Элла, ненасытная в своей страсти, тотчас же уловила стремление своего кавалера. Наслаждение, которое она получала от движения в ней твёрдого и крепкого члена, было столь велико, что она не могла да и не хотела задумываться о последствиях. Сладострастие полностью заполнило её рассудок, и она со всей силой насаживалась на тот объект, который доставлял ей столько удовольствия. Обхватив своего возлюбленного руками и ногами, она издавала стоны страсти и крики счастья и кончила первой - соки её полились из её мокрого лона на тугие ещё яички Гарри.

   Как только юноша засвидетельствовал удовольствие, доставленное молодой Элле, и почувствовал поток, хлынувший на него, он тоже поспешил поскорее достичь пика наслаждения. Яростное желание воспламенило его кровь. Член, погружённый во влажную пещерку Эллы, напрягся до предела. Потом он вытащил его до самой головки и вновь резким движением загнал до упора. Сладостное напряжение выгнуло его тело. Он с силой сжал в объятиях свою молодую любовницу - тут же вторая волна криков радости сорвалась с её губ; он же, ухватив Эллу за грудь, стремительно разрядился в её жаждущее чрево.

   Элла издала долгий стон удовлетворения, почувствовав, как сперма порциями выплёскивается из пульсирующего члена, тогда как Гарри с пронзительным криком упал на неё и застыл в последнем акте этой сладострастной драмы.