Прогнулся

ПРОГНУЛСЯ. ПЕРВАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ.

Итак, я уже служу в армии целый месяц после принятия воинской присяги. Служу в роте охраны – охраняем склад с ядерными «огурцами».  Устав гарнизонной и караульной службы забит в наши головы как непреложный закон. Повсюду нам мерещатся шпионы и диверсанты, охотящиеся за ядерными секретами нашей великой Родины.
В караул заступаем через два дня на третий. Пройдет полгода, и будем ходить «через день на ремень» до конца своей службы.
       В один из свободных от наряда  дней под вечер объявили тревогу. По этой самой тревоге мы, вооруженные автоматами и боевыми патронами по 15 штук в магазине (что бы пружина в магазине не ослабевала) занимали круговую оборону по периметру склада. По мере выхода машин с "огурцами" сопровождали автомобиль на другие аэродромы или  к самолетным стоянкам в нашем авиагарнизоне.  Эта тревога была с выездом на наш аэродром.  Груженые машины подходили к воротам по мере загрузки и мы, по одному, уезжали с ними. Вот и моя очередь подошла.
Как только приехали к месту развертывания меня поставили охранять подступы к этой площадке.  На площадке уже полным ходом шла боевая работа. Офицеры сборочной бригады приводили в техническую  готовность наши бомбочки. После этого бомбу на транспортировочной грунтовой тележке доставляли в капонир к самолету, подвешивали её на борт и вводили полетное задание. Капонир с самолетом охранял наш часовой. Так все бомбы были подвешены к самолетам. На площадке оставались пустые машины, теплогенератор и передвижная электростанция,  и мы – часовые, охраняющие все наше выездное хозяйство.
Задачи, поставленные на учения, были выполнены, бомбы приведены в положение «хранение», отцеплены от бомбодержателей и на своих тележках перевезены на сборочную площадку.  Машины, по мере загрузки, возвращались на склад, увозя с собою и охрану. Вот так все свернули и уехали. А меня, начальник полевого караула, снять с поста забыл.
Ночь была темная и теплая. Комары роились около меня, совершая попытки напиться моей кровью.  Я был в недоумении – как же меня забыли?
 Казарма наша была недалеко, всего в одном километре. Но устав….
Сразу вспомнился часовой, простоявший на посту во взорванном цейхгаузе около десяти лет. Было это в начале империалистической войны то ли в Бресте, то ли в Осовце. Такая перспектива меня не устраивала. Одно радовало, что мой временный пост был под открытым небом и через несколько часов будет рассвет. А днем меня кто нибудь увидит, и тогда начнутся разборки – чего там вооруженный солдат на аэродромной площадке делает.  Но, до утра можно было и не дотянуть. На аэродроме была своя охрана и тогда не избежать вооруженного конфликта. Простоял я так часа 1.5-2. Смотрю, приближается свет фар.  Аргумент в руках у меня был весомый – машина остановилась. Из неё вылез наш начальник штаба подполковник Калугин, который убедил меня в том, что охранять уже не чего и можно покинуть пост и без командира роты, которого я потребовал привезти на площадку. Доводы начальника штаба были убедительны и я, сев в машину уехал в часть.
Когда мы с начальником штаба зашли в казарму, рота стояла в строю, ожидая потерю – т.е. меня. Увидев меня, все обрадовались несказанно, и в состоянии восторга показывали мне свои кулаки. Я, было, приуныл, но, увидев радостные глаза старшины Марченко И.И. и ротного командира Сагая П., приободрился. Сдав оружие и патроны, встал в строй. Ротный вывел меня из строя и объявил «благодарность» за усердие в караульной службе. Обстановка в строю сразу стала благожелательной. После отбоя в меня прилетели несколько сапог, несмирившихся с решением командира роты.
Вот так я прогнулся в начале своей службы на далеком венгерском аэродроме  Кунмадараш.  Это была моя первая благодарность.
п. Звездный                2010 г.