Глава 2. Ужасы островитян

Всю ночь прокричал не своим голосом новый Карлсон, устроитель увеселительных мероприятий Лазарь Карлович Пахай – Перекапаев, и наконец, под  утро охрип и уснул беспокойным кошмарным сном. Проделав на своём балконе неописуемый пируэт, он прочно застрял на высоте ниже  птичьего полёта между двух сросшихся кряжистых дерев, крепостью напоминающих русские дубы. Машина, перенеся его с балконом сюда, крепко всадила конструкцию в могучие их длани, создав, таким образом, тайный, скрытый от глаз  несведущих, и великолепный наблюдательный пост. Но ночь была темна, хоть глаз коли! Сколько ни просовывал Лазарь сквозь решётку ногу, она неизменно зависала в пустоте. Зато спину, бока, грудь и лицо царапала когтистыми лапами нечистая сила, на самом деле представляющая собой ветки деревьев, стоило ему, лишь, сделать лишний шаг вправо и влево. Поэтому-то он, как блажной, то вдруг  вскрикивал, то опят замолкал, то жалобно скулил по щенячьи, то начинал издавать такие вопли, что у всех, кто его слышал, волосы шевелились на макушке! А он уверился уже в том, что подвешен над бездной в окружении несметных сонмищ кружащихся крылатых тварей тьмы! Самому несчастному казалось, что в ответ он слышит такие же рождающие ужас звуки. И в этом он был прав, ибо ему откликался другой «счастливец», не могущий на этот раз удержать, казалось, чужой дурной голос, рвущий горло, эхом отдающийся в ночи; счастливец, которому уже была уготована участь стать визирем и тайным советником у Властителя Нового Мира  Земли Открытой шаха Грифонии отца  Феодора, мать его! Счастливцем был Рома! Пугающийся собственного голоса и неправдоподобного эха, - искажённого страхом и лесом голоса Лазаря, - пробегав в круговую, в кровь расцарапал лицо и руки, промочил ноги, порвал, напрочь, одежду, вывалялся в земле и траве, страстно желал он очутиться вновь с автоматом наперевес на границе с Китаем, где прослужил три года в армии. Там все видимы ужасы отличались реальностью и возможностью происходящего, а видео-ужасы не воспринимались серьёзно, лишь щекотали слегка нервы. Но сейчас они воплощались наяву с ним, и он сам себе не отдавал отчёта куда, зачем, от кого он бежит?  Под ногами трещали ломаемые бегом сучья. Над головой не умолкал птичий гвалт,  вспугнутой кладбищенской стаи, прихваченной машиной в Новый мир! Наконец, он замедлил свой бег, и теперь просто выбившись из сил, прорывался через кустарник, падал, спотыкаясь, вставал, брёл наугад и только тяжело дышал, напился из какой-то лужи. С рассветом он набрёл на затухающий костёр, оставленный семейством маляров, раздул его, и пригревшись, задремал. Ночь ужасов пережили и они! И если и не присоединились к блажным орущим, то только по причине собственного страха! Они просидели тихо, как мыши, и только Канючи подвывали противными тонкими голосами, да Волк шёпотом чихвостил Ленушку на чём свет стоит! Их преимуществом, несомненно, было то, что их было восемь, включая качка Алика, Ленушку Кукушкину, и двух приятелей – дружков, мазил с образованием, пользующихся своим случаем, и лишь по неожиданности вляпавшимся в наше повествование. Утром, оставив потухать костёр, разожжённый Аликом ко всеобщему счастью, -  у него оказались в кармане спички, - они отправились искать дорогу и вышли к замку. Идти в него, правда, не решились, а понаблюдав из-за кустов за резвящимися голыми аборигенами, - Валечкой и Караваевым, - и оставив на этом посту свою странную маму, все во главе с Динозавром Аликом отправились добывать «жеванку». Кто на что горазд, соорудили орудия труда. Женская половина искала съедобные травы и плоды. Мужчины запаслись камнями для прицельной стрельбы по летучим целям.  Вспоминали памяти незабвенного Пушкина сказку, когда там бочонок с юным царевичем и матушкой прибило к берегу, из чего тот удумался сделать лук и тетиву?.. Вместо охоты и рыбалки, до которой додумались молодые мазилы, набрели на избушку «на курьих ножках» сторожку, - там и остановились!
К этому времени, обитатели сторожевого домика, поэт Селёдкин с женой, дочкой Лялькой и подругой, дружно покинули это пристанище, дабы не разделяться, если избушка ещё куда-нибудь сиганёт, и выяснить положение вещей! Они прокрались к замку и проникли в него! Далее Селёдкин решил во избежание встречи с хозяевами, отправить всех ждать его в «подполье» подвала, удостоверившись, что это возможно, к тому же найдя в нём  значительные запасы изысканного  продовольствия, так и поступил! Юлюшка и Ангелина принялись рассматривать, а после и подсчитывать, невиданные миру продукты – колбасы, банки со сгущённым молоком, кофе и сливками, коробки со всевозможными сладостями…
Между тем, Селёдкин крался дальше. Каково же было его удивление, когда он наткнулся на комнату – залу, где хозяйничала знакомая ему директриса Лиса Патрикеевна! Она тоже его помнила по выдающемуся выступлению поэтов в клубе! Разговорившись, они,  было уже, решили, что это их души встретились в раю, и были близки к истине, но реальные события вернули их на землю, хотя и Грифонии!
Далее ничего ужасного не произошло. Разве что аборигены, вернувшиеся в замок, ужасно смущались и приносили на чисто русском языке свои извинения по поводу их непростительно раздетого вида! Всё более-менее прояснялось, хотя и не было понятно, что же всё-таки такое произошло, что вырвало их всех из привычного родного мира! С верхней беседки замка опустились, и были обнаружены и опознаны Марьюшкой и Директрисой, а позже их мужьями, местные ребята – Гном, Антошка Пятачок и Винни! Последний приходился к тому же дальним родственником семьи Директрисы, точнее её мужа. Из подвала, вместе с частью диковинных продуктов, были извлечены Юлюшка с Лялькой и Ангелина. С охоты вернулись недостающие мужья, в качестве добычи, приведшие с собой одичалого истерзанного и замурзанного Романа, найденного ими у костра спящим, и в придачу  к нему принесли  пару летучих мышей, подбитых - таки острым глазом и меткой рукой Детинушки, мужем - атлетом Директрисы. Вскоре все собравшиеся восседали за богатым столом и наперебой делились своими впечатлениями от произошедших событий! Медленно отходил Роман. Если бы его волосы не имели врождённого белого цвета, появившаяся проседь в них была бы более заметна!
Полностью поседела голова и частично борода у Карлсона – Лазаря! Он всё ещё оставался в гордом одиночестве на своём балконе; и от волнения, незаметно для себя поедал из бачка, находящегося там же, неизвестно как устоявшего во время воздушных пируэтов, квашеную капусту; тогда как вяленая вобла, зазывно висевшая на бельевых верёвках, улетела другим маршрутом! Впрочем, седина Лазарю не повредила, придав экстравагантности и оригинальности, а вот капуста…
В сторожке же запасами Селёдкиных распоряжалась семья маляров. А  странная мама невнятно рассказывала о замке, полном обитателей, с которыми им ещё предстояло встретиться!
Так, разделённые «человеки» вновь собирались в людскую стаю, ибо человек не создан, чтобы жить разделённым с подобными себе.