Жизнь шахмат

« NB. Процессы как «существа»». ( Ф. Ницше. «Воля к власти»)

Уже долгое время не могу отделаться от мысли, что у шахмат есть свой характер.

Король, делающий только один шаг, но в любом направлении, кажется беспомощным. Мы беспокоимся о нем, защищаем, в то время, как его, и только его заслуга все, что происходит на поле. Король не забывает о своей армии, а армия не забывает о нем. Никогда. Ведь он – то условие, без которого ничего не начнется.

Ферзь – королева, стоящая на клетке своего цвета; женщина, которая «носит то, что ей идет» - сильная, властная. Она – самая мощная фигура на поле, но вместе с тем - самая уязвимая. Мы готовы пожертвовать любой другой, лишь бы отнять у противника ферзя. Ферзь – это ответственность. Иногда моя игра начинала идти хорошо только после потери королевы. За нее как будто все время боишься. Вот она – сила и мощь; закон, выраженный ходом короля и воплощение, размножение этого принципа движением королевы.

По бокам от них стоят офицеры. Защитники королевской семьи, приближенные. Противоположности – черный и белый офицеры не способны выйти за рамки цвета, которому обязаны следовать. Какая трагичность открывается в этом их движении, ведь они не могут побывать ровно на половине клеток и только вдвоем есть шанс обойти все поле. Я думаю, офицеры не должны разлучаться. Потеря одного – это трагедия, другой оказывается бесконечно одиноким, ведь все остальные фигуры путешествуют по разным цветам, но не они. Кажется, что король и королева – это пара, но мне думается, что влюбленные – это как раз офицеры. Недостаточные и неполные друг без друга. Они так похожи, так одинаково замкнуты и так кардинально различны. Борьба и единство противоположностей, как есть.

Кони – это совершенно дикие фигуры. Во всю стройную картину шахматной игры, эти смутьяны вносят безумие. Прыгают через клетки какими-то загогулинами, вводят в ступор. Смотрите, в ладную защиту проник вражеский конь! И вот, казалось бы, только секунду назад все было под контролем, но теперь нужно выбирать, какую фигуру потерять. Вилки от коней самые страшные, непредсказуемые и пикантные. Кони словно бы заигрывают с противником, такие креативщики, как бы говорящие « не тут-то было».

Ладьи или, как их любит называть мой дедушка, туры – противоположности коней. Логика неочевидна, но если подумать туры ходят только вперед – прямо , прорезая на своем пути черно-белое единство поля. Они не могут свернуть – они – иллюстрация выбора одного из одного. Предсказуемые и понятные. Тура не может обмануть или подкрасться, ее всегда видишь издалека. Однако, заметив ее приближение, сразу начинаешь беспокоиться, ведь туры - воплощение мощи, способности преодолевать любые препятствия на пути, тяжелая артиллерия.   

И, наконец, пешки. Как выразился один мой друг – «пешки – это забор», но я позволю себе не согласиться с этим, или, скорее, дополнить. Как понять, что игра началась? Пешка. Королевская пешка. Хитрая пешка от туры. Непонятная пешка королевы. Один ход – один момент времени. Пешки – временное измерение шахмат. «Первые шаги». Как дом оживает, когда в нем появляются люди, шагающие по девственному полу, не знающему истории , так и поле становится живым вслед за движением пешек. Пешка – интрига. Ты думаешь, какую фигуру будет выводить соперник, какую модель игры он выбрал? Что задумал? Пешка – это и динамика, и статика. Каждый ее шаг – смена состояния, каждая остановка – преграда на пути.

Шахматы – символ уходящей эпохи, эпохи моего дедушки. Я почти вижу как он, молодой, играет «с мужиками», как он, выигрывая, почти грубо смеется и указывает противнику на все ошибки, которые тот успел допустить, как мрачнеет лицо последнего. Я вижу, что вокруг: одинаковая советская мебель, особенный коричневатый советский свет. Множество, выписываемых годами, книг и журналов. Мы можем позволить этому символу исчезнуть, можем заменить его чем-то другим. Но мне все больше хочется сохранить это измерение таким, какое оно есть. Понять душу, метафизику шахмат, характеры фигур, которые, если задуматься, не так сильно отличаются от нас самих и тех путей, которые мы выбираем в жизни. Будем ли мы вносить безумие в мир, как кони? Или искать свое дополнение, как офицеры? А возможно утвердимся в одной точке зрения и станем чем-то схожим с турами? Кто знает, может весь смысл нашей жизни в том, чтобы преградить кому – то дорогу, как пешки? Может шахматы больше, чем просто игра? Возможно ли, что именно они, и бесконечный символический ореол вокруг них, могут научить нас по-другому смотреть на весь мир?