13 Капель. Часть 1

 

1.

Первая капля упала в детстве. Тогда я почувствовал, как она слегка примяла собой волосы, сделала кожу головы влажной и прохладной; я встретил ее, как необычного и дорогого друга: не смахивал рукой, не сушил головы. Первая капля никогда не выглядит угрожающей, она всегда легко и ненавязчиво являет собой перемены:  буду ли я жить, как раньше или, может, чему-то суждено случиться, изменить меня. Начался ливень. Стремительные его потоки уже не позволяли считать капли и  расчерчивали кожу тонкими прозрачными линиями. Я не пошел домой: понимал, что родители больше не выпустят на улицу, если зайду, а так хотелось еще погулять. Я брел по лесу, укрывающему меня от воды и слышал, как на листьях шумит жизнь, видел, как птицы срываются со своих веток, испуганные, взъерошенные. Я посмотрел на небо, которое виднелось сквозь листву, и было таким завораживающе серым. Я слушал, я смотрел, я обонял и осязал жизнь. Она была рядом со мной, такая волнующая, будоражущая, теплая, настоящая. Я лег на землю, пачкая руки, волосы, спину. Небо осыпало меня бусинами воды, ветер дарил ласковые касания, я был счастлив.

2.
Вторая капля нашла меня в школе. Я учился тогда в физико-математическом классе. Садился всегда у окна. Я  делал задания чуть быстрее других, что высвобождало время. Мне нравилось наблюдать за одноклассниками, которые справлялись медленнее: кто-то губу закусит, кто-то руку ко лбу приложит, кто-то с расстроенным видом зачеркнет решение, чтобы начать заново, а кто-то прямо на моих глазах засияет вдруг улыбкой облегчения, решил! Но одного лица я никогда таким не видел. Глаза Аллы всегда уже были уставлены прямо на меня, когда я вдруг взгляну на нее после законченной работы. Маленькая, худощавая блондинка обладала талантом к математике и всегда выполняла задания первой. Бывало, мы заканчивали одновременно, но чаще, я медлил. Ее серые глаза упирались довольным взглядом в мои. Она делала странный жест рукой, словно отдает честь.  Я делал так же. В этот день уравнение оказалось особенно сложным и у нас оказалось в запасе целых восемь минут, которые мы провели, рассматривая друг друга через ряд, пока остальные трудились в поте лица.

- Кретов, открой окно, душно, -  разнесся по классу бас Валентины Измайловны.
- Сейчас, - ответил я и залез на подоконник.  Окно не поддавалась, что вызвало интерес одноклассников, но я все-таки справился. Школьные форточки, всегда открывавшиеся на себя, угрожая разбить голову - самое нелепое конструкторское изобретение, которое только можно представить, но они были в каждом классе нашей школы, без исключения. Легкий ветерок пощекотал мои губы, я слегка приоткрыл рот, чтобы вдыхать запах улицы не только носом. И в этот момент на язык упала большая капля, и тут же сотни других застучали в окно. От неожиданности я как-то глупо и по-девчачьи взвизгнул. Все рассмеялись, а я сразу уставился на Аллу. Она слегка улыбнулась. Алле не нравился собственный смех, поэтому услышать его в школе мне так и не удалось. Но улыбка ее  навсегда впечаталась в память.

3.

Я поступил в институт. Родители настояли на переезде в город. Я не сильно сопротивлялся. Меня всегда тянуло в людные места. Политехнический вуз был моей мечтой еще с седьмого класса, когда мы стали изучать основы физики. Я поступил на самый желанный факультет и оказался в кругу на редкость увлеченных людей. Кафедра фундаментальной физики была рада новым студентам, в число которых входил и я. Группа, состоящая из одних юношей , оказалась очень дружной. Нас называли «команда Максвеллов». Неясно, почему именно Максвеллов, больше подошло бы Ньютонов или Эйнштейнов, но название закрепилось и к 4 курсу мы стали уже просто «командой эм». Игорь Латунин и Витя Горкин стали моими лучшими друзьями и надежными помощниками в любом деле. Однажды нас втроем отправили в столицу представлять проект. Мы не сомневались, с радостью приняв предложение, отправились паковать чемоданы. Вечером следующего дня, немного потрясенные, озадаченные и взволнованные,мы встретились на вокзале. Игорь был налегке, а Витя, по природе своей, очень ответственный и серьезный, набрал вещей аж три сумки. Оказалось,  что взял он их не только для себя, но и для нас с Игорем.

- Витек, ты что переезжаешь? – подтрунивал Игорь.
- Посмотрим, как ты будешь смеяться, если мы попадем под дождь. Первый же зонт просить станешь, -  слегка обиделся Витя, но больше в шутку, нежели всерьез.
- Дождя не будет – передавали жару, - вставил я.
- Мало ли что передают, - Игорь сузил глаза, вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и закурил.
- О! Сигареты, - закричали мы с Игорем в один голос, - Дай, дай, дай!
- Вот. Уже началось, - сказал  Витя и протянул нам пачку, - а говорите, зачем мне столько вещей. У вас же никогда ничего нет, - с чувством гордости, немного задрав подбородок, ответил Витя.

В поезде было тихо. Самой шумной компанией были мы, хотя, в общем-то, занятие у нас было простое. Мы разгадывали головоломки из студенческого журнала. Парень из другой группы был повернут на них, и организовал периодическое издание, куда помещал все, найденные им задачи. Он много путешествовал с семьей и привозил головоломки со всех концов света. Мы втроем долго ломали голову над одной шахматной задачкой, пока, наконец, не плюнули на это дело.

- Я сдаюсь, - заныл Игорь, - тут какая-то ошибка. Я больше не могу и не хочу. Мы едем на съезд юных ученых. Я должен чувствовать себя умнее остальных, а из-за этой идиотской загадки… Я словно девочка-гуманитарий. Все, ребят, я наверх полез,- Игорь всегда был нервным, особенно если что-то не получалось. Он запрыгнул на верхнюю полку, открыл книжку, приготовившись читать, но вместо того уставился в окно.

- Что будем делать? – поинтересовался я, тоже порядком утомившись ломать голову.
- Оставим до лучших времен, - улыбнувшись, сказал Витя.
- Слушай, Вить, - начал я, - а вы с Ирой как? Жениться не передумали? – Витя немного опешил,  помолчал секунды три, после чего ответил.
- Не передумали. Летом поженимся, – в том, что касалось личного, Витя всегда был немногословен.
- Оооо, ничего себе, - донеслось сверху.
- Да, парни, я первый.
- Поздравляю, - искренне сказал я.

В столице было жарко, мне напекло голову. Витя, увидев, что я не в себе, достал из своей сумки какую-то дурацкую панамку и,  молча, протянул.

- Спасибо, друг, - искренне поблагодарил я.

Мы долго плелись до номера гостиницы, пока, наконец, не оказались, внутри. Уставшие с дороги, мы завалились спать. Утро наступило быстро. Я проснулся раньше всех: почистил зубы, выпил чаю и уселся на подоконник, мысленно репетируя речь. День выступления с проектом был уже сегодня. Солнце взошло, было ясно. Через полчаса проснулся Витя. Посмотрев на часы, он по обыкновению прищурил глаза, потянулся и сел на кровати:

- Ты давно встал? – спросил он меня.
- Полчаса как, - ответил я.
- Почему не разбудил?
- А зачем?
- Не знаю, я привык всегда будить Иру. Она жуткая соня. Игорь, просыпайся, -  тихонько произнес Витя над ухом спящего.
- Ага, ага, уже встаю, - хриплый со сна голос Игоря прозвучал мученически.
- Тебе обязательно нужно о ком-то заботиться, - отметил я, - Это здорово, - Витя смутился.

В одиннадцать мы были уже на месте. Формат мероприятия оказался непривычным. Группы молодых людей и девушек вызывали по очереди и послушать других нам не удалось. Мы были в хвосте. Чем более веселыми и воодушевленными из аудитории выходили наши конкуренты, тем сильнее хмурился Игорь и тем серьезнее становился Витя. Мне тоже было не по себе. Когда нас, наконец, вызвали, был уже пятый час вечера. Шесть человек комиссии выглядели уставшими. Я выступал первым. Теперь уже сложно вспомнить что я говорил: волнение захлестнуло меня с такой силой, что говоря по делу, фоном, я думал о совсем других вещах. Мне не давала покоя дама, которая все время хмурилась и делала какие-то пометки на листочке. Остальные члены «команды эм» выступили хорошо. Я был горд и в глубине души надеялся, что смотрелся не хуже. Мы выступили и вышли. Ожидающие в коридоре уже устали волноваться, начали общаться друг с другом и заново пересказывать свои идеи. Мы держались особняком. В шесть вечера дверь,наконец, открылась и нас всех пригласили зайти. Комиссия оказалась душевной, либо члены ее уже просто очень устали, но они не стали тянуть время и сразу озвучили три призовых места. Мы заняли первое. Витя не изменился в лице, я улыбался, а Игорь захлопал в ладоши, горделиво поглядывая на остальных участников. Наша победа толком ничего не значила, кроме того, что мы привезем нашему вузу победу в конкурсе, но для нас было не так. Мы работали над проектом целый год и теперь радость заполняла наши сердца и умы. Когда мы вышли из здания, то прошли еще метров тридцать, прежде чем я сказал:

- Спасибо вам, парни, - Игорь внимательно посмотрел на меня, а затем на Витю.
- А, к черту! – закричал он и бросился обниматься. Мы сделали то же самое, создав кольцо из рук и прислонившись лбами.
- Ура, ура, ура! – кричали мы, не расцепляясь, и прыгали на месте. Я взглянул на небо и мой нос почувствовал холодную каплю дождя.
- Парни, дождь!
- Витя, где же твои обещанные зонты, - съязвил Игорь.
- Да пошли вы! – засмеялся Витя, - бежим, ливень начинается. Мы побежали.

4.

Когда я поступил в столицу, многое изменилось. Витя женился. Игорь нашел хорошую работу в городе. Мы поддерживали контакты, но я сильно скучал по друзьям. В магистратуре было интересно. Столичные преподаватели, то восхищали, то разочаровывали.  Моя новая группа отличалась от прежней. У нас было четыре девушки: две из них встречались с нашими же одногруппниками; одна была замужем и уже с маленьким ребенком, поэтому на занятия ходила редко; последняя, Лера, была такой странной, что никто не мог с ней общаться, хотя все пытались.В последнее время я часто задумывался об отношениях и понял, что развивался в этом смысле намного медленнее остальных. Ведь в мои 23 у меня не было постоянной девушки. Видимо, ум мой был устроен как-то иначе: увлекшись кем-то, я быстро перегорал, потому что мир физики казался интереснее и каким-то естественным образом все время становился между мной и очередной избранницей. За мной закрепилась дурная слава мальчика – ловеласа, несерьезного. Так получалось, что каждая следующая девушка была красивее и умнее  предыдущей, но этого было все равно недостаточно.

Я увлекался физикой ядра: стандартная модель и частицы увлекали больше. В свободное время  изучал космические тела и их свойства. Мне нравилось чувствовать себя частью огромной вселенной. Я приходил в восторг от понимания, что человек, такой маленький, такой ничтожный и проживающий по космическим меркам неприлично короткую жизнь так много знает. Сидя на Земле, он понимает, как движутся космические тела, как они устроены, сколько жили до нас и когда умрут.  С этими мыслями я просыпался и засыпал.  Мне нравилось думать, что я похож на Ричарда Фейнмана, а его автобиография «Вы, конечно,  шутите, мистер Фейнман», стала моей настольной книгой. Как-то раз я задержался в университете. Мне хотелось быть последним человеком, который выйдет из здания. Когда-то мне сказали, что люди в вузе  работают допоздна, поэтому я решил проверить это. Просидев  напротив нашей кафедры без малого час после последней пары, я услышал шаги. По коридору шла девушка. Она была похожа на мальчика - короткая стрижка обрамляла узкое лицо. Губы ее были тонкими, а глаза неприлично большими и слегка водянистыми. Светло-голубые,  они практически сливались с белками, и только четкий зрачок в центре позволял понимать, куда она смотрит. Девушка была в большом вязаном свитере не по размеру, черных колготках и юбке, едва торчавшей из под свитера. Она стремительно двигалась к уборной.

- Это мужской туалет, - сказал я.
- Что? Какой это этаж?  - растерялась она.
- Четвертый. Видишь, написано «Физика ядра» - объяснил я.
- Ой, я как всегда, - она засмеялась и улыбнулась.
- Женский на третьем.
- Я знаю, я там учусь. Просто все время что-нибудь путаю, - оправдывалась девушка, слегка сжимая рукой край кофты, от волнения.
- Ну, я пошла искать свой, - она грустно улыбнулась и поджала губы. Рот превратился в тонкую линию, и на этом фоне лицо стало еще уже, а глаза больше.
- Хочешь, я провожу тебя, - выпалил я.
- Куда? В туалет? – девушка не смогла скрыть удивления.
- Нет… ну, то есть, просто на третий этаж, - мне все равно нечего делать, я жду друга…, - я нес какую-то чушь, но ей, казалось, это даже нравилось.
- Ну… тогда пошли, - сказала она и замолчала. Я очень быстро думал в тот момент.

У нас было не больше трех минут, пока мы спустимся по лестнице и найдем уборную. И я заговорил:

- Как тебя зовут?
- Лена.
- На каком направлении учишься?
- Прикладная математика и механика.
- Мы встретимся еще?
- Да.
- Отлично.
- А как зовут тебя? – через пару пару секунд произнесла Лена.
- Олег.
- Лего, - подхватила девушка.
- Что? – не понял я.
- Анаграмма от имени, - тихо, но весело объяснила Лена.
- А, понял.  А от твоего как? Нела, Ален, Лане…- перечислял я.
- Наел, - засмеялась она, - пузо наел, – она смеялась все громче,  а я расслаблялся и вел себя уже куда естественнее.

Мы подошли к женскому туалету. Пока она была внутри, я думал, что просто обязан проводить ее до дома. Что бы сейчас не случилось - это важнее. Она вышла. Я заметил, что Лена слегка подвела глаза. Приятно было понимать, что она это сделала для меня. 

- Ты домой сейчас идешь?
- Да.
- Я тебя провожу, - вызвался я.
- А как же твой друг?
- Какой друг?
- Ну, тот, которого ты ждал, - напомнила Лена.
- А, друг, на самом деле никакого друга нет, - признался я.
- О как, 5 минут знакомы, а ты уже врешь, - Лена посмотрела на меня с хитринкой.
- Ну, пойдем?

Всю дорогу мы разговаривали. Обыкновенно неловкого молчания не было. Она очень много о себе рассказывала. Я удивился ее открытости и решил последовать примеру. Лена была коренной жительницей столицы и истории о маленьких городах ее увлекали. Когда мы подошли к  подъезду, она поблагодарила меня за прогулку. Я не хотел ее отпускать. И  спросил:

- Можно последний вопрос?
- Да.
- Что тебе больше всего нравится в математике?
- О, это хороший вопрос. Мне нравится число пи.
- Почему?
-  Пи – бесконечная периодическая дробь. Люди постоянно вычисляют новые и более точные  ее значения, но она ведь бесконечная! Мы никогда не узнаем последнего знака.
- И что тут хорошего? - удивился я.
- А то, что мир – тоже бесконечен. Пи – это его иллюстрация. Люди пытаются понять все, пытаются узнать первые причины, пытаются предугадать, чем все закончится, но ведь узнать все было бы неинтересно. Пи – это человеческая жизнь, последний знак – это смерть. Тайна, которая откроется только тогда, когда мы умрем, понимаешь? Это же здорово. У нас всегда есть впереди загадка.
- Ну, каждому свое, - Лена снова улыбнулась и пропала в темноте подъезда.

Я постоял еще пару минут, а потом побрел в общежитие: вспоминал ее лицо, голос, весь образ.  Пошел  дождь. Четвертая капля.