Выбор. настоящее 19

Я уволился под причитания Газили, под укоряющим взглядом Лусине, под Танин вздох. Только Зина отнеслась к событию одобрительно-равнодушно. Я не расстался с Управлением совсем. Почти еженедельно приходил туда за текстами, так как меня оформили внештатным переводчиком на дому. Полагая, что без возможности видеть Таню дела пойдут лучше,  я решил последовать  совету Газили и углубиться в работу. Вся наша жизнь есть полосы. Здоровья нет, счастья нет, так пусть хоть деньги будут у меня. Брал всё, что предлагали. Завязал контакты с переводческими бюро, организациями и частными клиентами. Переводил то презентации нефтяных гигантов, то техническую документацию, не брезговал этикетками для упаковок детского питания. "Малышка" сухая молочная гречневая с яблоком и морковкой быстрорастворимая... состав: гречневая мука, молоко, сливки, растительное масло, натуральный порошок яблока, моркови, мальтодекстрин (не связано ли это с Мальтой?) минеральные вещества, витамины, для детей с пяти месяцев. Компоненты каких-то слоек со словами "мишутка", "анчутка", "бантик белый", азербайджанское свидетельство о рождении мальчика Рояля Камаловича. Прочитал познавательную книгу о переводе, в которой нашёл много полезного, но попадались и глупости ("Заслуживают уважения также авторы поэтического и драматургического перевода", - писал один технарь). Меня часто приглашали на политические саммиты, конференции и семинары в кабину синхрониста. Я стал получать приличные деньги, многократно превосходившие зарплату в Управлении. Куда они испарялись, впрочем, сказать затруднительно. Да, оплатил папе ноутбук, а сестре визит игривого семидесятидвухлетнего настройщика фортепьяно. Да, накупил на двести долларов восточных песен. Одну тысячу восемьсот рублей стоил килограмм осетра, две тысячи шестьдесят рублей - горшок для араукарии. Каждый день мною выпивались три Гинесса по шестьдесят рублей, но всё это были мелочи.

Категорически разорвать отношения с Таней не получалось. Выудив из книжных залежей большущий том о наполеоновских войнах, благодаря которому я узнал  начальников всех двенадцати корпусов, шедших на Россию, а также массу чинуш и полководцев, я писал ей гораздо чаще, чем хотелось бы, озаглавливая послания именем одного из французских воителей. В письме, названном в честь Даву, герцога Ауэрштедского, генерал-полковника пеших гренадёр Императорской гвардии,  приводились результаты чемпионата Англии по футболу. В том, которое носило имя Коленкура, герцога Виченцы, излагались мои взгляды на дневной рацион цихлид. Писал я латинским шрифтом, но правильной орфографии не знал, поэтому французы вряд ли опознали бы в них своих героев, кроме разве что примитивного Мюрата. В эпистоле под именем Нея, герцога Эльхинген и князя Москворецкого (prince de la Moskowa) я оповещал, что как человек (отдалённо Личность) не приемлю измены в поисках новых физиологических ощущений. В сообщении, наречённом именем дивизионного генерала  Дельзона, погибшего в Калужской области, говорилось, что русским не нужно лезть на Кавказ. Подписывался: "Псих, но всегда Твой", "Белибердонский", "Перс отломанный",  "Мизан Тропический", "Принц поддатский". И, кажется, переписка - это было последним, что ещё удерживало меня от мародирования людишек на стритах нашего мегаполиса. Таня отвечала посланиями "Тучков", "Раевский", "Багратион" со столь же пустым содержанием. Иногда мы встречались у памятника Пушкину, где по поручению Газили она передавала мне материалы на перевод, а я всё смотрел на её шею и не смел взглянуть в глаза, страшась обнаружить там жалость пополам с презрением. Всего за время нашего знакомства я написал ей две тысячи восемьсот шестьдесят три письма.

Продолжение http://proza.ru/2016/11/03/700