Валька

                Перебирая старые бумаги я нашла стопку пожелтевших тетрадных листочков, это были письма и стихи Вальки Квасцовой, моей школьной подружки. Несправедливо получается: жил человек на белом свете, девушка с душой поэта, от которой ничего не осталось. Вспоминает ли её кто-нибудь? Едва-ли. Поэтому я решила всем показать её стихи, пусть они станут ей памятником!
    Мы учились в параллельных классах. Подружились где-то в 6 классе. Очень серьёзная девчонка, всегда с опущенной головой, со шрамом над верхней губой. Но глаза! Ярко синие, большие, и  взгляд, всегда рассеянный из-за страшной близорукости. Очки она не носила, наверное поэтому постоянно чувствовала себя неуверенно. Школьные сочинения на любую тему она писала стихами. Когда мы гуляли она могла весь вечер говорить рифмой. Я не уверена, что она училась где-то, или кто-то учил её писать стихи. Они просто сами из неё сыпались, рождаясь без малейших усилий у неё в голове. Вот некоторые, написанные когда нам было  14-15 лет.
                ВАЛЕНТИНА КВАСЦОВА
               ПРИГЛАШЕНИЕ
 Мы сидели и мечтали
И луна мечтала,
Из-за дымчатой завесы
Тихо выплывала
Она будто говорила:
«Что же вы сидите?»
Будто в гости приглашала,
Нас звала: - « Летите!»
Вот опять она взглянула,
И опять пропала.
И на сердце как-то грустно
И тревожно стало
               ЗИМА
Мороз крупой рассыпался
По контурам берёз.
Вот месяц зябко вылился
Из молока в откос.
И гулким эхом полнится
Ночной морозный сон.
Торжественно, как бойницы
Шаги рождают звон.
И синевой пропитана
В морозе стынет ночь.
Румяным днём умытая-
Поцарствовать не прочь.
               
                ЧАСТИЦА ЛЕТА
В чуть розовой утренней дымке
«Маяк» предо мною стоит
В огромной зелёной косынке
На позднюю осень глядит.
Нахмурив сосновые брови
Он будто бы хочет сказать:
« Люблю тебя, осень, но лето
Тебе не могу я отдать.»
И эти слова подтверждая,
В сосновой зелёной хвое
Косой лучик солнца играя,
Застыл на озябшей земле.
 ( «Маяк»-это название горы рядом с городом)

  Увлекалась она и акростихами, которых было написано множество по любому поводу.
               
                НОЧЬЮ
Юзом лайка катит вниз.
Лает, как несчастная.
Ель шумит и где-то близ
Ночь ползёт ненастная.
Алый ткёт заря узор,
По хребтам ложбинится.
Арки туч в просвете гор,
Мнят, что не подвинутся.
Ярко солнцу не светить.
Тучи всё сближаются.
Мягкой ночи трогать их
Только разрешается.
 
    Было и про любовь...

              ДЕВЧОНКА
Девчонка ясноглазая
Мне сердце растревожила,
В душе давно забытое,
Восторженное ожило.
И сладкое томление
Тисками сжало грудь,
Тревога и волнение
Зовут: « Со мною будь!»
Хожу как тень по комнате
И сердца слышу стук:-
« Ну хватит, ладно, полноте»
И снова грустно вдруг.
Чего же не найду никак?
Чего не достаёт?
И чувствую, что просто так
Всё это не пройдёт.
Я вижу берег ласковый,
Далёкий и живой,
Но снова,не напрасно ли
Иду к нему тропой?
А он такой таинственный
В глазах её блестит,
Такой простой и искренний
Чарующе манит.

    Однажды мы с Валькой пошли на пляж. Вдруг на нас из кустов выскочил мужик, схватил меня и хотел с добычей на плече скрыться опять в лес. Но не тут-то было! Валька повисла на нём, вцепившись мёртвой хваткой, тут и я опомниться успела. Валька кусалась, царапалась, а я орала. Мужик бросил   меня и схватил Вальку, тут уж я в него вцепилась, у меня всегда были твёрдые когти и вот они пригодились. Налётчик швырнул Вальку и теперь мы обе кусались, царапались и вопили! Нам конечно помогли, услышав и увидев драку мужика с девчонками. Потом уже мы сидели над обрывом и хохотали, вспоминая, как озверел взрослый, здоровый мужчина, не ожидавший такого сопротивления. Наутро появилось стихотворение.

                МУЖЧИНАМ
О жалкие, средь сильных из мужчин!
Вам слаще мига нет-
Прижаться к женской ручке.
Вам всё-равно отец ли или сын
Той женщине...Да, женщине! Не штучке!
Гордитесь вы созданием своим.
В вас сердца, мысли нет,
Чтобы гордиться чистым.
И мы над вами-женщины стоим
Вы так малы, мерзки и не лучисты.
Вы любите с издёвкой замечать,
Что женщины с куриными мозгами.
А сами не способны обуздать
Свой жалкий мир мужчины с потрохами
Я вам прощаю всё-и я горда лишь тем,
Что вас в душе не замечаю.
Ведь вы пороки общества: «Да, да»
Поэтому в стихе вас обличаю.
Порою замирает сердца стук.
Реальный свет тревожит мыслей тину,
Когда средь вас, животных, вижу вдруг
Стоит большой и истинный Мужчина.

     Вот более позднее стихотворение.

Мы всё живём не замечая.
Уют домашний нам привычен.
Не замечаем чашку чая,
Что с наслажденьем пьём обычным.
Не замечаем глаз лучистых,
Что теплотой, заботой светят.
По матерински добрых, чистых...
Других таких не сыщешь в свете.
В постели спим, знакомой с детства.
И мать, склонившись, что-то шепчет.
И кот мурлычет по соседству
Кошачьей вычурною речью.
Бывает, что не спишь ночами,
Кота припомнишь, чашку чая
И мать, что шепчет за плечами
Слова, что мы не замечали.
В чужом краю, в холодном доме
Мы свой уют домашний вспомним.
Да кто в чужбине не затужит
По месту, где ты очень нужен?
   
    Очень неудобным человеком была Валька. Она могла директору школы, куда устроилась работать после школы,  в глаза сказать, что она о нём думает и как к нему относится. После этого она опять вынуждена была искать работу. В редакции, куда она устроилась с большим трудом, она однажды решила убраться. Уборщицы, видимо не было долго. Она налила таз с водой, вымыла один квадратный метр пола и забыла про уборку. Рассеянность её порождала сплетни. Однажды, увлечённая чтением бумаг она застыла у двери редактора. Сотрудники решили, что она подслушивает  заседание. В одном из писем она мне написала:

       Здесь сплетен тёмные батальоны
       Идут затеять нечестный бой,
       Здесь все несчастья, их миллионы,
       Идут потешиться надо мной.

Не писать стихи она не могла, но мало кто их читал и понимал Вальку:

       Стихи свои в душе я презираю.
       Ни грамм их не люблю и не ценю,
       Поэтому их чтенья избегаю,
       Пишу, но мысль прочесть-всегда гоню.

Из этого же письма:
      
       Пойми меня, что я предпочитаю,
       С неравными, как равная стоять.
       Но я в душе безмерно презираю того,
       Кто лезет в жизнь словами щеголять.

И вот её признание:

       Пойми меня, себя я ненавижу,
       И всё, что есть со мной-моя вина.
       Мне всё-равно, кого я выше, ниже.
       Сейчас я до краёв другим полна.
       Читаю, разбираю, понимаю,
       А нет, так всё ж стремлюсь кой-что понять.
       Людей по большей части презираю.
       Себя не в силах тоже уважать.
       В душе моей так много колебаний,
       В неверии запутаться боюсь.
       Мне жизнь несёт страданье за страданьем,
       Что я без них хоть день-и удивлюсь.

    Действительно, жизнь в родном городе для неё стала кошмаром. Мама, отчим, который Вальку никогда не принимал за дочку, и сама уже взрослая Валька, ютились в одной комнатке в коммунальной квартире. Бывало , в лютый мороз отчим выгонял её из комнаты и даже из квартиры. Ей приходилось ночевать в подъезде. В одном из писем она писала, что если бы не мать он давно бы убил Вальку. На работу никуда не брали и она коллекционировала рабочие и чернорабочие специальности. Но и там не годилась со своей рассеянностью и близорукостью. Изучая жизнь она искала друзей и находила их в рабочих общежитиях, где часто ночевала, спасаясь от отчима. Там же, видимо, пристрастилась к алкоголю и теперь её стихи слушали, что едва ли, штукатуры, маляры, кочегары и алкоголики.
    Она всё же поступила в иркутский литературный институт на заочное отделение и закончила его без единой четвёрки. Я держала в руках её зачётку. И как же эта блестящая зачётка не вязалась с её внешним видом, потрёпанным и неопрятным!
    Последнее письмо пришло от неё из Красноярского края, из села Партизанское. Там её и не стало. Не дожила она даже до сорока лет. Умерла, я слышала, от онкологии. Может быть кто-нибудь прибрал её стихи, а может быть и они сгорели, как Валька.