Оттенок восемнадцатый-цвет банановой независимости

«Как же это здорово – прийти домой в конце рабочего дня, поставить тяжелые носки в угол, сесть перед телевизором, обнять любимую зверушку, которая всем своим видом будет показывать, как сильно она тебя терпит, и посмотреть новостной дайджест, о том, как загнивает твоя страна-бензоколонка.
Этот вечер не был исключением. Зашуганный репортер в каске рассказывал о том, как в соседней республике современные левши сделали танк нового поколения из мусорного бака и домофонной системы.
За спиной журналиста раздавался отборный мат на суржике, который федеральный канал даже не запикивал, дабы не обидеть братскую республику – а вдруг это их новояз. Язык молодой, необкатанный, развивающийся – все может быть.
Карма ткнулся в бок любимого хозяина, заурчал, затарахтел, рассказывая то-то свое, кошачье. И тут нашему герою вспомнилось, как давным-давно на практике от военной кафедры, он был отправлен к берегам Конго-Заира.
***
Жаркое африканское солнце из тщедушных доходяг-студентов за три дня сделало вяленые, слега подвяленные тушки. Злые мухи цеце, попробовав крови советского человека, падали замертво. И именно этих насекомых Петрович со товарищи будут помнить спустя многие годы, как самое больное воспоминание практики в джунглях дружественной республики.
- Орлы! – вещал толстенький и датый прапор, - нашей стране выпала большая честь помочь дружественному государству в переброске списанных танков, которые наша экономика не позволяет выкинуть. Мы не янки какие-нибудь, - вещал прапорщик, и по привычке выдав весь свой словарный запас, он как стоял – так и захрапел.
Спустя неделю налысо выбритые студенты стояли на песчаном плацу Конго-Заира, где перед ними уже отчитывался генерал принимающий стороны, или шаман. Это ребята не смогли определить,  потому как перед ними прыгал и клокотал по-птичьи афро-африканец, разрисованный всякими видами глины, а возможно, и не только глины, обвешанный черепами и костями всякой живности.
После короткого выступления чернокожего оратора, к ребятам сбежалось все племя и каждый норовил их потрогать, потому как белые тут были редкостью.
Торжественная линейка плавно перетекла в африканскую попойку; Ваня смутно вспоминал, как весь вечер ему предлагали то новый гарем из достаточно симпатичных туземок, то всевозможные украшения из ярко-блестящих в свете костров стеклышек.
Он по привычке отмахивался, улыбался, но советское воспитание не позволяло ему принимать никаких подношений, кроме высокоградусных напитков.
На следующее утро голова у Петровича, в отличии от его товарищей, не болела от слова «совсем». Он проснулся, сделал легкую зарядку, и отправился осматривать местные достопримечательности. Их практически не было.
Вдруг нашего героя остановил эдакий символичный туземец – в набедренной повязке из леопарда, уши, и прочие конечности были жутко вытатуированы, и где можно – висели всевозможные амулеты.
- Товрищ рюсский, можно обратиться? – Петрович офонарел – в этой глуши, да русский язык?!
- И не смотрите на менья так – я заканчивал техническый вус в Советцком Союзе, - проговорил человек, и горестно вздохнул, - вопрось такой – а станьков токарьных вы нам не привезли?
- Что, простите? – переспросил недоуменно студент.
- Станков. Которые делают вжы вжы, и получается деталь, - пояснил мужчина.
- А… Зачем?
- Ви нам таньки привезли?
- Привезли.
- Так вот – к предыдущей партии мы уже замучались детали из дерева ковырять сами.
Ошеломленному Ване афро-африканский инженер показал стойбище танков. Тот в шоке обходил каждую машину и впадал в транс – некоторые детали там, действительно, были из дерева.
Вдруг Ивана посетила гениальная мысль:
- Товарищ…
- Зей-Зей Бамба! – отрапортовал иноземец.
- Так вот, товарищ Зей-Зей Бамба, у вас же тут железное дерево в количестве растет?
- Да, - не понимал конгозаирец.
- Так вот – станков мы не привезли, но детали из такого вида дерева – будут практически вечными! – и студиоз в душе возликовал.
На лице Зей-Зей Бамбы отразилась вся игра чувств и эмоций:
- Как же ми не догадались! И даже станьков нам тогда не надо! – черненький товарищ ускакал куда-то вдаль.
Вечером советских граждан ждала грандиозная попойка, после которой, Ваня таки проснулся в сонном гареме, откуда, вспомнив, что он облико морале, выполз, стараясь не нарушить сны гурий…
***
Выбираясь из воспоминаний, Петрович снова уставился в линзу телевизора. За спиной журналиста творилось странное – нововытесанный танк, прямо на глазах, начал разваливаться, чем-то громыхая и дымя.
- Не, бывшая союзная республика, и местами даже братья, - вам-то мы станков точно не поставим…
С этими словами Петрович вновь задремал, прижав к себе Карму…