Софья или потерянный кодекс

                Софья
                Начало
   Было уже около полудня, горячий воздух обжигал плечи и лицо Софьи. Пройдя через крыльцо с ожидающими людьми, она оказалась в помещении адвокатской
конторы. Белые до потолка стеллажи, заставленные книгами, справочникам и
папками выгодно подчеркивали рабочую и в то же время уютную атмосферу
офиса, а мягкие кресла из белого сатина и аквариум с рыбками скорее были бы
уместны в кабинете у психотерапевта. Кофейный аромат и полевой сухоцвет прочно поселились в воздухе, а на деревянной, резной, белой двери комнаты висела вывеска «Коллегия православных адвокатов Ангелины Архимадридовой». Софья налила в
чашку воды и выпила ее залпом. Сидевшая у окна рыжеволосая женщина с улыбкой
посмотрела на Софью. Софья сделала вид, что не заметила хорошего к себе
расположения и уткнулась в газету.
«Владельцы собак, - начала читать она, - приводят своих питомцев в буддийские
храмы на специальный обряд благословения, который для четвероногих проводят
монахи. Церемония длится два часа, и после ритуала собаки, по мнению
некоторых хозяев, могут рассчитывать на скорую посмертную ре инкарнацию и
более совершенное перевоплощение. Монахи охотно благословляют и людей, и
животных. Они считают, что и тем, и другим будет только на пользу послушать
молитвы.
Этой же точки зрения придерживаются и католические священники в ряде стран, в
частности, в Канаде и Испании, которые также благословляют собак в день
святого Франциска Ассизского - небесного покровителя животных.
Сейчас в Гонконге уже около 2 тыс. собак, прошедших буддийский обряд
перевоплощения, но члены местного кинологического клуба говорят, что это
далеко не предел. Хозяев, желающих благословить питомцев подобным образом,
гораздо больше…».
Софья внимательно прочитала статью и отвернулась от Ангелины к рыбкам. Рыбки на очереди усмехнулась она, интересно на какое перевоплощение бедолаги могут рассчитывать.
Тогда рыжеволосая Ангелина начала демонстрировать перед Софьей белый Палантин, пытаясь привлечь ее внимание к себе и расспрашивать о вчерашнем деле в суде.
- Да, утерла ты мне нос Ангелина, ну да ладно, что у нас сегодня спокойно
спросила Софья.
- Понимаешь, сказала Ангелина «Любое действие, сделанное для возбуждения вражды, имеет объект ненависти. Это конкретные люди, которых можно определить по признакам национальности, отношению к религии, социальным группам и пр.,- тараторила она.
- Так, вот только свои профессорские лекции оставьте для студентов, - уже
раздраженным голосом ответила Софья. Ты мне по-человечески объясни, чего
вчера нашло на тебя?
- Знаешь, дорогая Софья, когда иудеи протестуют против установления крестов
на могилах христиан в Освенциме, нужно понимать, что один из последних мифов современной западной историософии и культуры  Иудео-христианской цивилизации не подлежит усвоению в православном сознание. Нет, и не может быть иудо-христианской цивилизации, как нет и христианско-атеистической, как нет и христово-антихристова комитета. А ежели, когда и будет создан, то явно во времена, непосредственно близкие к пришествию антихриста. И когда нам сегодня пытаются доказать, что Евангелие и
Талмуд в основе своей едины, это точно такая же уловка, как утверждение, что
черное и белое - один и тот же цвет.
- Ладно, убедила, сказала Софья, но я адвокат и мое дело защищать.
- Твое главное дело в жизни - спасаться во Христе Софья!
- Удивляюсь я тебе, Ангелина, сказала Софья. Как ты вообще стала адвокатом?
Твоя мораль с профессией не совместимы. Ты теряешь кучу денег,
выбирая своих клиентов по религиозному принципу, и тешишь себя мыслью о
своей великой миссии на земле. Ангелина, ты профессионал и должна
хладнокровно относиться к делам.
- Даже когда речь идет о ловителях душ? - спросила Ангелина.
- Нет, когда речь идет о нарушениях прав, с вредничала Софья.
- Оригинально звучит формулировка, - засмеялась Ангелина – «прошу
восстановить мое право на введение вас в заблуждение и похищение вашей
души».
- Не юродствуй, Ангелина, ты понимаешь, о чем я говорю!
- Софья, я достаточно мудра, чтобы оценивать свою работу деньгами. С
возрастом появляются другие горизонты, и поверь, они мне более близки.
- Ты так говоришь, потому-что ни в чем не нуждаешься, ответила Софья.
- Нет, возразила Ангелина, я нуждаюсь и во многом, но, теперь меня это не волнует так сильно как волновало в твоем возрасте.

Ну да ладно, теперь о главном:
- Софья, 15 июня вылет в Иерусалим.  Любезный Дядя Хаим согласился тебя принять в своем доме. Я дам тебе адрес и телефон одного монаха. Он бывший мой клиент и ты
сможешь обратиться к нему, если понадобиться помощь. Дело интересное, хотя и не простое с точки зрения международного законодательства. Но ты с Божьей помощью справишься. Согласна?  Ну. Да..  Обалдевши от неожиданного предложения, протянула Софья.
- Спаси Господи, Софья, ответила Ангелина и поцеловала свой нательный
крестик. Возможно, ты станешь участником исторического процесса и тогда
вспомнишь свою старушку Ангелину и пришлешь поздравительную открытку на ее
столетие.
- Хотя самый известный судебный процесс в истории произошел 2000 лет назад!
Местный религиозный суд «Синедрион» судил того, Кто называл себя Сыном
Божиим. А ведь Он и есть сын Божий? – спросила Софья.
Квартира Софьи.

Маленький балкон с выгнутыми ажурными решетками нависал над одной из центральных улиц столицы. Поток машин и звуки улицы мешали Софье
сосредоточиться на работе. Балконная дверь то закрывалась, то открывалась и
соседский кот Прокурор свободно мог разгуливать по квартире Софьи. Кличку
Прокурор он получил за свою любознательность в холодильнике и вещах Софьи.
Вот и сейчас он залез в большую рыжую сумку и, как будто бы копаясь в вещах,
мурлыкал и перебирал лапами. Софья сидела, поджав ноги на кресле и читала
судебную практику. На полу небрежно были раскиданы журналы, чашка кофе и
мобильник. В комнату вошла очень старая ухоженная женщина и позвала ее обедать.
- Софья, поди, кушать, глянь какая глазунья.
- Позже, бабуль, я работаю, - буркнула Софья. Гусь есть, так гостя нет, гость есть,
так гуся нет, посетовала бабуля.
- Кого ты гусем называешь, засмеялась Софья, и пошла за ней, подтрунивая
бабулю и держа за талию.
- Ладно, ладно, муж будет, приучит тебя к порядку.
- Бабуль не начинай. Разве нам плохо одним? Ну, придет какой ни, будь гусь, съест
всю твою глазунью, потом уставиться в телевизор и не даст тебе посмотреть
твоего любимого О. Михея..

- Ну, за о. Михея он точно ответит, рассмеялась бабуля. Как же я просила твою
маму с отцом, устроить тебя в регентскую школу учиться, что в Лавре в Сергиевом
Посаде. Вышла бы ты замуж за семинариста, потом стала бы матушкой, родила-бы ему много деток и жила бы во славу Божью. Женщина она же дето родием
спасается. Продолжала ворчать бабуля.
- Я еду в Иерусалим, бабуль, мне Ангелина дело поручила.
- Чудны, дела Господи! Вскрикнула бабуля и перекрестилась на икону святого
Николая угодника. А что за дело?
- Бракоразводный процесс, дележка имущества, алименты, - ответила Софья.
- Ну, помоги тебе Господи, внучка, благословила ее бабуля.

Самолет приземлился в Международном аэропорту Ben Gurion. Первый раз
Софья оказалась одна в чужой стране. Было немного не по себе. Она взяла
сигарету и закурила. Моментально в воображении Софьи всплыло лицо бабули и
ее голос-курить значить сатану радовать, а своего ангела хранителя дымом
травить. Все, все, бросаю! - подумала она и бросила сигарету. Софья вышла из
зала прибытия, и остановилась у стойки такси. До Иерусалима 50 километров
ответил диспетчер, вы можете пройти к той машине и через 40 минут будете на месте.
Когда такси уже следовало по Иерусалиму, Софья обратила внимание, что город
был очень не поспешен. Движение машин практически отсутствовало, а магазины
и торговые центры были закрыты. Почему так тихо? Спросила она. В городе
готовятся к встрече, кабала малкат а-Шабат, к сретению Царицы Субботы. Люди
кончают дела, спешат домой. Женщины собирают на стол, мужчины идут в
синагоги.
Таксист молодой и позитивный парень, в свою очередь то же задавал много
всяких вопросов, иногда неожиданных. Видимо, увидев у Софьи нательный
крестик спросил, а как в православии относятся к евреям? Есть ли какое-нибудь
осуждение, вроде того, что они Христа убили или что-то в этом роде? Она начала
излагать, но ловила себя на мысли, что ей не хватает терминологии по этой теме.
Машина остановилась она отсчитала парню несколько шекелей и он показал ей
автобусную остановку. За окном автобуса мелькнула стена старого города, потом
он въехал на улицу Яффо. Здесь Софья вышла и прошла через Яффские ворота,
спустившись вниз по улице Давида, она оказалась в христианском квартале, где
находится святая святых христианского мира — Храм Гроба Господня.
Софья перекрестилась и достала карту старого Иерусалима заранее скаченную
в интернете еще в Москве и начала водить пальцем по схеме. В сумке затрещал
телефон. В смс сообщило, что дядя Хайве ждет ее у входа в храм Гроба Господня.
Хорошо, что на этом мое самостоятельное путешествие по городу закончилось,
подумала она. К тому же чувство голода начинало давать о себе знать. Она
прошла до указанного места. Дядя Хайве, как и обещал, стоял с табличкой на
которой было написано Sofa. После рукопожатия они рассмотрели друг друга.
Православная москвичка и иудей дядя Хайве. Коричневый, легкий шарф Софьи
выгодно подчеркивал ее зеленые глаза, длинные ровные, русые волосы были
замотаны в большой пучок. Идемте! «Друг моей боевой подруги - мой друг!», -
сказал дядя Хайве. А что, Ангелина по-прежнему держит адвокатскую
контору и устраивает благотворительные обеды для нищих? Спросил он. Да,
кивнула Софья.
Квартира д. Хайфа была из большой комнаты с овальным окном и маленькой
террасы оплетенной вьющимися растениями. Внизу под террасой был торговый
рынок со многочисленными туристами и торговцами. Софья еле удержалась чтобы
не сбежать в низ и рассмотреть все диковинки.
За столом дядя Хайве предложил черный кофе и хoмус с лепешками. Если можно
расскажите мне о вашем судебном деле в Иерусалиме. Попросил дядя Хайве. Мне
всегда было интересно слушать рассказы Ангелины о ее адвокатских
приключениях. А их у нее было очень не мало. Хотя не в одно дело она не
вступала без благословения своего духовника. Вот такая она моя русская
красавица Ангелина. Дядя Хайве достал из кармана платок и как показалось
Софьи даже утер глаза  от слез. А теперь она прислала Вас. Наверно она совсем
не хочет увидеть своего старого друга. Печально подытожил он. Нет, это не
правда просто у нее сейчас в Москве проходит очень сложный процесс по делу о
защите чести и достоинства одних очень хороших людей. Стала успокаивать его
Софья.
Моя клиентка русская женщина начала рассказывать Софья, которая вышла
замуж за Израильтянина, но по каким-то причинам их брак разрушился и сейчас
они делят имущество.
Софья а как Вы сами относитесь к межрелигиозным бракам? Спросил с
интересом дядя Хайве.
Я думаю в наше современное время уместней говорить о межнациональных
браках без религиозных мотивов.
Я не думаю категорично, что русскую девушку надо отговаривать от замужества.
С новой клиенткой Ольгой они встретились, как и договаривались, в одном уютном кафе в старом городе. Софья, понимая значимость встречи, очень волновалась. Ей
хотелось произвести на клиента впечатление деловой и знающей адвокатессы из
Москвы. Она понимала всю ответственность за решения, которые ей придется
принимать по новому делу. Меньше всего Софья хотела думать о гонораре, хотя
эту часть необходимо обговорить уже на первой встрече. Волонтером она себя
не чувствовала, но в то же время подобные вопросы ее всегда смущали.
Когда к ней за столик села молодая и очень встревоженная женщина, лет 30,
Софья профессионально быстро успокоилась.
- Софья, четко произнесла она и протянула женщине руку.
- Добрый день, Ольга, поздоровалась женщина. Большое Вам спасибо, что
проделали такой путь из Москвы, чтобы встретиться со мной. Все дело в том, что
Ангелина не раз помогала моей семье решать разные вопросы и я могу доверять
только ей.
Я живу в Израиле уже 3 года. Мой отец - еврей, но я исповедаю Православие,
полагая себя очень религиозной, но по лености, весьма недостаточно сохраняю
посты и молитвенные правила, хотя постоянно помню об этом и ругаю себя —
ведь я и не мыслю себя вне православия.
Два года назад я вышла замуж за человека тоже очень религиозного. Но он
исповедует иудаизм. Брак на территории Израиля, таким как мы, семьям,
заключать нельзя, т.к. в Израиле приняты только религиозные браки, которые
предполагают бракосочетание только двух евреев. А евреем является тот, кто
рожден от еврейской матери. Так как мои еврейские корни - по отцовской линии,
следовательно, я не еврейка, почти гойка. Поэтому мы зарегистрировали брак в
Москве - обычная гражданская процедура.
Затем у нас стали возникать споры о Христе: ведь Тот, Кто воскрес из мертвых,
обновил этим ветхозаветную религию, а Церковь, прославляющая его
Воскресение, стала именоваться Христианской Церковью. Но Он для евреев –
самозванец, приговоренный к смерти на Кресте. На основании этих споров, мой
муж, иудей, начал настаивать на моем обращении в иудейство (это процедура
называется гиюр): человек, не рожденный евреем, пройдя определенный обряд,
становится иудеем. Без этой процедуры мой бывший муж не был согласен на
рождение детей, ему хотелось также полноценной семьи, евреи верят, что брак с
не еврейкой и рождение от нее детей, наносят душе непоправимый урон,
препятствуют вхождению в Рай. Я не соглашалась, полагая, что это
вероотступничество. Мы долго спорили, ссорились, но ни один не уступал другому,
т. к. для каждого вопрос его веры - самый важный. В конце концов, видя, что детей
он не хочет иметь кроме, как на его условиях, я решила уйти поговорив
предварительно по телефону с батюшкой из России, который сказал, что это
уважительная причина для расторжения брака.
Так, что Вы хотите?, - спросила твердо Софья.
Ольга перевела глаза с лица Софьи на Синагогу, которую было видно через
стеклянную дверь прямо возле их столика, взяла в руки свой нательный крестик и
тихо словно шпионка произнесла — я хочу домой.
Ну, так поезжайте! - даже с возмущением в голосе ответила Софья. Дорогая моя
я не психолог, продолжила она, а юрист и проделала не малый путь, чтобы сделать
свою работу.
Софья, умоляющим голосом начала Ольга, я заплачу вам, только помогите.
Но как? Подняла брови Софья, вы вполне и сами можете себе помочь, просто
купить билет и все.
Именно так я и сделаю уже более бодрым голосом начала Ольга, но Вы
сначала должны мне помочь. Решение развестись с супругом принято и менять
его я не буду. Но мне это дается очень тяжело, и чувствую без духовной помощи
не обойтись. Вы должны отвести меня к знакомому Ангелины на исповедь и
принятия Таинств Христовых.
Софья поперхнулась кофе, откашлялась и просто вылупилась во все глаза на
Ольгу.
Извините, Ольга, по-вашему я для этого сюда прилетела? - после нескольких
минут тишины произнесла она. Ну Ангелина, ну new-time-jurist, я тебе все скажу. Я
что, для этого заканчивала Московскую юридическую академию? Почти вслух,
подумала Софья.
Послушайте Ольга, я должна подумать и посоветоваться с руководством и
тогда дам ответ. Позвоните мне сегодня вечером, и я сообщу Вам свое решение.
Софья встала и стала складывать бумаги со стола в сумку. Ольга взяла ее за
руку и попросила не уходить. Да что Вы, как маленькая, ей Богу, как-то совсем
раздраженно вскрикнула Софья, но все-таки села опять за столик. Значит так: или
Вы мне рассказываете все до конца, или я оставляю Вас одну. Странно, Вы же
православная, ответила Ольга, верующая, работаете с Ангелиной, почему же Вы
не понимаете меня? Мне Вас рекомендовали с другой стороны, - сказала
обиженно Ольга и впилась своими глазами в глаза Софьи. Да, что и рассказывать
продолжала она, Вам знакомо такое чувство, когда душа не на месте, Вы когда-то делали выбор, от которого зависит Ваше место в вечности? Вы любили,
Софья? Не оставляйте меня одной, мне с этим не справиться, боритесь за меня,
как Христос за своих детей. Сумасшедшая, подумала Софья. Хорошо, дайте мне
полчаса, я должна все обдумать. Встретимся здесь же, сказала Софья.
Софья вышла из кафе с чувством тревоги и рассеянности. Ничего не понимаю,
несколько раз подряд проговорила она. Эти верующие сумасшедшие, а Ангелина
старая профессорша, вышедшая из ума. Она, невольно, почти не обдумывая,
набрала телефон в Москву, бабуле. Але.... услышала она.
Бабушечка, это я, Софья. Послушай меня, я попала в ситуацию. Посоветуй как
быть. Да…Что? Как Иерусалим, как ты? Ты не заболела? Я молюсь за тебя!
ослышалось на другом конце трубке. Бабуля, я ничего не понимаю, Ангелина она,
она ни бизнесмен, ни руководитель, она кто угодно только не адвокат. Ничего не
слышно Софи, ничего. Алле, Алле много раз повторяла Софья. Софья, если ты
меня слышишь, послушай мой совет: когда не знаешь, как поступить остановись и
доверься воле Господа, не своей воле, а Господа и решение само придет. Ангела
хранителя тебе. Звони.
Ну, хорошо, подумала она. Пять минут на отдых. Софья села на траву под
увесистую мощную пальму, брюки ей это позволяли, и открыла свой блокнот. Она
начала карандашом чертить стрелки, круги и квадраты. Привычка обдумывать
ситуации с помощью почти математических схем у нее осталась с института. Так,
нарисовала она первый круг, и написала буквы О Х, Ольга христианка, + дальше
был второй круг с буквами М И, муж иудей.= Л. В третьем круге было написано
слово любовь. Далее треугольник и Имя Софья с вопросительным знаком. И так
что я могу сделать для этой влюбленной пары сумасшедших? Христос – Любовь, и
значит, разрушать ее нельзя. И так сохраняем брак и ищем варианты. Я юрист,
значит, варианты будут предложены в правовой плоскости. Для начала как юрист я
должна выяснить действительно ли брак между Иудеем и Христианкой в
Иерусалиме не возможен и можно ли это оспорить юридически, опираясь на
Международную конвенцию о правах человека на другие законодательные акты.
Момент два, а куда мы денем религиозные чувства? Похоже для них любовь к
Богу выше собственных чувств. Интересная пара, хмыкнула Софья. Да они мне
нравятся, есть что-то настоящее, не дешевое! Я помогу этим ребятам. Вернее
постараюсь помочь. Она перекрестилась. И тут же промелькнула мысль странно,
обычно я это не делаю?! Она набрала телефон Ольги и строго произнесла:-
значит так, завтра встречаемся, делаем все, как я скажу и выполняем
беспрекословно, в противном случае я отказываюсь от ведения Вашего дела?
Спаси Господи Софья, услышала она в ответ.
Ну и ладно, подумаешь, ну это тоже своего рода опыт. Адвокат должен быть
психологом. В конце концов, Ангелина по всей вероятности знает, чем я здесь
занимаюсь, и ее это вполне устраивает. Всю дорогу назад Софья уговаривала
себя, и ей это, кстати, удалось.
Софья добралась на такси в дом дяди Хайве. Дядя Хайве был ей очень рад. На
Столе опять лежали местные лепешки и хамус и еще много зелени и овощей. В
комнате пахло густым терпким кофе. Они сели за стол, и Софья поделилась с
дядей Хайве этой странной историей. Он внимательно выслушал ее и
резюмировал: идите в Ваш Храм, возьмите благословение! Ангелина всегда так
делала.

Глава 4

Эйн-Карем - пригород Иерусалима. Да, записала, послушным голосом пропела
Софья. Спасибо отец Адриан, мы будем к ранней службе. Софья положила трубку
и выдохнула с облегчением. Ну, вот и все, отвезу ее завтра к батюшке, пусть он
там с ней и разбирается.
Дядя Хайве подвез Софью и Ольгу к Иерусалимской окраине Эйн- Карем и
дальше женщины пошли пешком. Дядя Хайве смотрел им вслед и думал: две
русские женщины идут в православных храм на святой земле, а их дороги к Богу
такие разные. Софья сильно волновалась. Такие ощущения она не испытывала
быть может никогда ранее. В этих чувствах было все: умиление, покой, желание
остаться здесь навсегда вперемешку с желанием быстрей покинуть эти места и
уехать в холодную, грязную Москву. Она шла на одном дыхании, не замечая
ничего вокруг. Ни цветение миндаля, ни прекрасных оливковых деревьев, ни
потрясающих холмов и склонов. Шли молча, говорить ни о чем не хотелось. Они
подошли к обители - белоснежные стены храма ослепляли. Перед дверями в
храм остановились и сделали несколько поклонов. Только тогда, делая поклоны,
Софья увидела, что стоит на цветочном ковре и попыталась сойти с него.
Не беспокойтесь, услышала она мужской голос. Насельницы обители готовятся к
"встрече" иконы "Благовещения"; здесь можно стоять. Она подняла глаза. Перед
ней стоял мужчина очень красивый и с прозрачными голубыми глазами. Только
через несколько секунд она поняла, что это батюшка, когда увидела на нем крест
и рясу. Нам нужен отец Андриан, сказала она. Он в алтаре, готовиться к службе.
Заходите в храм. После службы сможете с ним поговорить. Они перешли порог
храма. Сладкий запах ладана добавил новые ощущения. Как спокойно, -
подумала она, как будто ты лежишь в колыбели, и тебе поет мама баю, баю.
Вдруг вся суета стихла и послышался возглас: Благословенно Царство... и Дьякон
запел Ектенью. Она впервые посмотрела на Ольгу. Ольга нервничала и пыталась
выключить мобильный телефон.
- У Вас проблемы? - спросила Софья.
- Да, он в сильном бешенстве. Грозит, что убьёт меня, если я не вернусь через час.
- Но это невозможно, вы не будете так быстро на месте.
- Я знаю, ответила Ольга и отвернулась в сторону Алтаря.
Новый виток событий протрезвил Софью от нахлынувших чувств. Мысли мешали
сосредоточиться на церковной службе. Да, я здесь собственно с клиентом, на
работе, думала она. В голове появились новые мысли: скорей бы все
закончилось, и вышел бы отец Андриан. Когда служба подошла к концу, Софья
оглянулась на Ольгу, но ее в храме уже не было. Софья остолбенела, потом
выбежала на улицу и побежала вниз по склону. Но Ольги негде не было. Она
набрала ее номер - абонент был не доступен.
Хорошо. Пусть так. Я сделала все, что меня просили. Остальное не мое дело. Как
дозвонюсь Ангелине, завтра же буду вылетать в Москву. Надо подойти к отцу
Адриану познакомиться. Она вернулась в храм. Подошла к монахине и попросила
позвать о. Адриана. Через минуту вышел небольшого роста молодой человек и
представился именем о. Адриана. Софья с удивлением оглядела его с головы до
ног и переспросила:
- Это я с Вами договаривалась о встречи?
- Со мной, ответил он. А что Вас смущает?
- Ваша белая ряса. Ответила она.
Он засмеялся. А вы что думали, что я с Вами буду по Иерусалиму в джинсах
путешествовать?
- Я вообще не думала, что буду с Вами путешествовать, где-либо.
- Ну и зря. В коем веке у меня есть возможность пообщаться с земляком и другом
Ангелины и вы думаете, я ее упущу? Так, давайте не выдумывайте! Я с
удовольствием покажу Вам окрестности, а вы расскажите мне московские
новости. Потом мы вернемся к вечерней службе, и вы заночуете у нас в
монастыре, - сказал о. Адриан.
- Ок, неожиданно сказала Софья.
- Ок, еще неожиданней ответил Он.
Софья никогда раньше не общалась с церковными служителями и не знала, как
себя правильно нужно вести, о чем говорить, и что вообще, оказывается, с
батюшкой можно о чем-то поговорить и гулять с ним по городу.
Они сели в машину и поехали. По дороге о. Адриан рассказал, что живет здесь
уже 3 года, что ему здесь нравиться и уезжать он не хочет.
- А вашей семье здесь нравиться, поинтересовалась Софья?
- Я монах, и семьи не имею…
Софья была очень, очень молодой и очень светской девушкой и со свойственной
ей простотой вскрикнула - монах?!
- А что Вас так удивляет, - опять засмеялся о. Адриан.
- Ну, Вы такой молодой, и монах. Это же навсегда!
- Да, а еще мы монахи не едим мясо и не имеем имущества. Софья подняла
брови и сказала:
- А как вы до этого, гм.... вдруг замолчала она.
- Как я до этого докатился? - добавил о. Андриан.
Они вместе засмеялись в голос и напряжение, которое создаётся между мало
знакомыми людьми, было снято. Вдруг Софья закричала: остановитесь,
пожалуйста, это она моя сбежавшая клиентка. На дороге голосовала Ольга. Она
была испугана и заплакана. Они остановились, Софья открыла дверь и сказала, я
что, приехала из Москвы вам сопли утирать и бегать за Вами по всему
Иерусалиму?! Вот и батюшка уже подключился к погоне. Ольга села в машину и
попросила ни о чем ее не спрашивать.
- Хорошо не будем, пообещала Софья. Только чувствую, что здесь не простой
развод, а что-то посерьезней.
- Дорогие гости, вмешался в разговор о. Адриан. Сейчас, если вы не против, я
отвезу вас к источнику святой Девы Марии, а потом, если вы захотите, мы
вернемся на вечернюю службу в храм. С древних времен в Эйн Карем бьёт
Источник. Название источника связано с преданием о том, что Дева Мария во
время своего известного посещения, пришла к роднику и испила воды.
- О каком посещение вы сказали? - переспросила Софья.
- Согласно Евангелию от Луки, начал рассказывать о. Адриан, узнав вовремя
Благовещения от Архангела Гавриила о том, что «Дева Мария зачнет и родит
сына, и наречет имя ему Эммануил, что значит с нами Бог», а так же о том, что её
немолодая бездетная двоюродная сестра Елизавета наконец-то беременна, Дева
Мария немедленно отправилась из Назарета навестить её в «город Иудин».
Евангелие описывает встречу так:
«Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве её;
И Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и
сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И
откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос
приветствия Твоего дошёл до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве
моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от
Господа».
- Вот так, дорогие мои гости.
Немного посовещавшись, Софья и Ольга решили вернуться в Иерусалим, и
пообещали приехать в обитель на праздник «Целование Божией Матери и
праведной Елизаветы». В Иерусалиме девушки договорились созвониться
вечером и попрощались.
Но вечером Ольга не позвонила, а ее телефон опять оказался недоступен.
Софья позвонила в Москву Ангелине и рассказала обо всем произошедшем.
Ангелина спокойно выслушала и сказала, что всему свое время и воля Божья. И
что Софья не должна сетовать и осуждать Ольгу, а лучше за нее помолиться и
попросить помощи Божьей. А также посоветовала обязательно выполнить свое
обещание, данное отцу Адриану и уже потом вылетать в Москву.

Прогулка по Иерусалиму.

Вечером Софья и дядя Хайве отправились гулять по городу.
Дядя Хайве спросил, куда бы она хотела пойти, но Софья не смогла
предложить маршрута и потом еще всю прогулку она чувствовала неловкость за
то, что она, крещенная, не знает историю православной церкви, что не может
вести разговор на эту тему. Она сконфужено объясняла, что Россия хоть и православная этому специально нигде не учат, и если у тебя родители или друзья не верующие, то вряд ли ты пойдешь в храм, и будешь изучать Евангелие и Библию. В школе об этом не говорят, в институте дают небольшой курс истории религиоведения на уровне сухих дат и невзрачных картинок в учебнике. Что хоть ее бабуля и воцерковленная, но ей, Софье, всегда было сложно отличаться от своих друзей в школе, а потом и в институте,
поскольку на человека, который ходит в церковь в платке и длинной юбке,
постится, молится, и, живет по-христиански, смотрят с недоверием как на белую
ворону. Этих людей не понимают, высмеивают и считают неудачниками.
- И это все происходит в Москве? - удивился дядя Хайве. В самом сердце России,
где старинные храмы и живет весь свет русской интеллигенции?!
- Да, вздыхала Софья, это так. Я знаю, что при каждом храме есть свои общины. В
Москве существуют несколько общеобразовательных воскресных школ, проходят
мероприятия, посвященные церковным событиям, но это небольшая часть людей.
И в Москве нет общей православной культуры, традиций, как, например, у
мусульман. Москва не стихает как Иерусалим во время шабата, а когда бьют
колокола и людей призывают на молитву, то верующие, с каким то стеснением
украдкой крестятся и входят в храм, поскольку всегда найдется кто-то, кто
посмотрит на них косо и подумает о мракобесии…
Но все же, у нас есть много верующих, и они молятся, но основная масса людей
живет по светским законам. 70 лет безбожного режима воспитали новое поколение
людей. Хороших, но заблудившихся овец. Овец, которые интуитивно тянутся к
небу; ведь как сказал еще церковный писатель второго века Тартулиан - «Душа по
своей природе христианка». Но без веры у них это почти не получается. Слова
Тартулиана, аккуратно выписанные на листок, висели у бабули на холодильнике и
Софья ими ловко воспользовалась.
Они начали прогулку с Русского Подворья, откуда спустились к Дамасским
Воротам Старого Города. Софью поразили богато украшенные орнаментом
ворота. Дядя Хайве начал рассказывать, что ворота имеют древнюю историю.
Первые ворота на этом месте были сооружены Иродом Антипой I (41-44 гг.) Около
Дамасских ворот, как снаружи, так и изнутри был рынок, с огромным количеством
людей. Украшения, сувениры, иконы, и множество другого товара напоминала
Софье Черкизовский рынок в Москве. Только вот атмосфера царила здесь совсем
другая. Что-то завораживающее было во всем этом. Продавцы приветливо и
широко улыбались. Им нравится, когда покупатели хвалят их товар и торгуются.
Вдруг к Софье подбежал молодой парень, и, размахивая целой горстей
голубовато-белых, тоненьких свечей кричал чудо, огонь, чудо. Софья по-русски, не
торгуясь, отчитала ему несколько шекелей, и парень улыбнулся ей в ответ
показавшимися особо белыми на смуглом лице зубами.
О каком чуде огня говорил этот араб? - спросила Софья.
- Он говорил о чуде схождения Благодатного огня в Храме Гроба Господня на
Пасху, - ответил д.Хайве.
От Дамасских ворот они прошли Виа Деларос или Скорбный путь, по которому,
Христос проделал свой путь на Голгофу. На протяжении всего Скорбного пути
отмечены церквями и памятниками все этапы этого страдальческого пути. Тут
Евангелие оживает! Можно даже использовать изречение из Писания – «если уста
замолчат – камни возопиют»! Потом прошли в Гефсиманский сад за Львиными
воротами, где был арестован Христос. Вдруг дядя Хайве, как показалось Софье,
сказал странные слова - что он бы хотел, чтобы она приехала в Иерусалим еще
раз после того, как ее вера окрепнет,  она воцерковиться и действительно станет
христианкой - что бы почувствовать то, что переживают верующие люди,
проходя по этим святым местам. Это чувства необыкновенные, они уже между
небом и землей…

Утро следующего дня. Иерусалим. Квартира д.Хайве.

Допивая кофе, с полюбившемся хумусом, Софья набрала номер отца Адриана.
Абонент был не доступен. О том, что о. Адриан в это время служит литургию,
она не догадывалась, поскольку привычки к утреннему богослужению не имела.
Тогда, сообщив в смс время вылета в Москву, и попрощавшись таким образом,
Софья благополучно погрузилась на заднее сидение такси и отправилась в
обратный путь. Д.Хайве, прощаясь с ней, передал для Ангелины очередной
платок из хлопка и заверил Софью, что они еще увидятся и не раз. Регистрация
на самолет уже началась и пока ни о чем не думалось. Да и вообще привычку
Скарлет Охары подумать о волнующем завтра Софья успешно применяла к себе.
В кармане затрещал мобильник. В трубке зазвучал голос отца Адриана: «Софья,
Христос Воскресе!» - радостно поприветствовал он. Жду Вас у входа в аэропорт!!!
У зеленоглазой Софьи искрой сверкнуло в глазах, и она задумалась. МММдааа,
что бы это значило? И на этот вопрос она моментально получила уже ответ от
самого о.Адриана.
- Так, значить, сбежать решили? – вопросил батюшка, расплываясь в улыбке
при встрече у широких стеклянных ворот аэропорта. Что, святая земля не
приглянулась?
- Но как вы здесь оказались? – широко раскрыв свои зеленые очи спросила она.
- Телепортировались! - Почти шепотом и на полном серьезе ответил отец Адриан.
Нам монахам это иногда удается. Софья посмотрела на него очень внимательно и
также тихо, почти заговорённою фразой ответила Софья. Я Вас поняла.
- Вы, матушка, обещались в монастыре пожить, а сами улетаете. Распоряжение
Ангелины, т. е. начальства, не выполняете. А послушание - превыше поста и
молитвы, - расплываясь в улыбке сказал о. Адриан.
- Так это для вас послушание обязательно, утвердительно подчеркнула Софья, а я
сама распоряжаюсь своими делами. Тогда О.Адриан взял рыжую сумку из рук
Софьи и со словами «Каждому свое время» вывел ее из аэропорта.
Вечерняя служба в монастыре.
Обратно в монастырь они ехали на большой скорости. Теплый ветер обдувал
лицо Софьи через открытое окно автомобиля, а на душе было так ровно и
спокойно. Заговорившись, не заметили, как пролетело время и начиналась
всенощная.
Через какое-то время она стала читать вслух стихи
Испоконность оливковых рощ
И бездонность небесных высот
Сто гипербол на ломаный грош
И в придачу - немножко литот
Меж больших и огромных камней
Единичность былинки видней.
В красоту не подбавлен сироп
Будто схлынул недавно потоп.
Удивиться - уже полюбить!
Но - забыть? Не успею забыть!
- Вы читаете стихи Сара Погреб? - спросил отец Адриан. Я думал на юридическом
факультете только кодексы читают, рассмеялся он.
- Это любимая поэтесса моей бабули. Я купила для нее эту книжку в подарок.

- А ваша бабушка верующая. Спросил о.Андриан.
- Да, с гордостью ответила Софья. Почувствовав, тем самым, что она теперь своя
среди своих.
Служба была долгой и проходила для Софьи как хоккей для балерины. Зачем ей
помазали лоб елейным маслом, и о чем говорил в конце службы с амвона
о.Адриан, она уже даже не пыталась понять. Центральная ее мысль была - ой как
интересно, но ничего не понятно. И как заключительная речь адвоката в уголовном
процессе в голове крутилась одна фраза. Господи, прошу оправдать за
недоказанностью преступления. И тут же слышался голос прокурора в синем
пиджаке с погонами: - Преступление считаю полностью доказанным и прошу
назначить наказание в виде лишения Царства Небесного сроком на всю вечность.
Приговор обжалованию не подлежит. Исполнение приговора привести в действие
немедленно…
О. Адриан стоял у какой-то тумбочки, и к нему выстроилась очередь мужчин и
женщин. Что там происходит? - подумала она. Может он что-то раздает? На
всякий случай, и она встала за последней женщиной в красивом цветном платке и
длинной, почти до пола, юбке. Софья переминалась с ноги на ногу и временами
как-будто чувствовала удушье. От чувства восторга от ранее происходящего она
постепенно стала переходить к желанию выйти из храма и даже закурить. Она не
понимала, что происходит во время службы и о чем молитвы, она не понимала,
зачем каждый из этой очереди, подходит к ее о.Андриану, что-то говорит и опять
отходит. Но как юрист, хорошо знающий стадии судебного процесса,
предполагала, что всему есть свой порядок и последовательность и хорошо было
бы во всем разобраться и даже выучить. Бабуля говорила ей об Исповеди и
Причастии, но родители служили делу партии и Софьи завещали то же, а когда
она выросла, уговорить ее быть «ни как все девочки в институте» кроткой
бабушке было не под силу. Да и жили они вместе только последний год. После
того, как родители развелись и разлетелись по новым семьям, а Софья
благополучно переехала к бабуле на Лубянку. Наконец, она почувствовала, что
уже пора на воздух выйти, и вышла из храма.
Побыв «на свободе», она вошла обратно как раз в тот момент, когда длинная до
пола юбка отходила от о. Адриана, и счастливая обладательница роскошного
наряда поцеловала ему руку.

Исповедь.

Шагнув к тумбочке, она оказалась около о. Адриана. Он опустил голову и
приготовился слушать. Софья стала рассматривать Крест и Евангелие, лежащие
на тумбочке. Украшенные полудрагоценными камнями, святыни привлекли ее
внимание как ворону золото.
- Софья вернул ее в действительность своим ровным голосом священник. Вы
хотите покаяться?
- Покаяться? - подняла она зеленые глаза. Это что, исповедь?
Более нелепого вопроса на исповеди священник не слышал не разу.
- Нет, это зачет! - с нескрываемым удивлением и иронией ответил он.
- Какой? - не менее удивленно и с видом не подготовившейся студентки
переспросила Софья.
- Ну, так сказать, предэкзаменационная подготовка в Царство Небесное, как будто
прочитав ее недавние мысли, и с воздетой к небу рукой, ответил отец Адриан.
Софья посмотрела вверх, за рукой священника и с готовностью пионера
отчеканила:
- Да, хочу покаяться!
- Вот это послушание! - подчеркнул о.Адриан.
Матушка, целуйте крест и Евангелие, сказал ей после исповеди Священник
Божий, а об остальном мы после службы поговорим. И он благословил Софью
большим крестным знамением.

В трапезной.

В трапезной Софья наконец-то смогла поближе рассмотреть монахинь и вообще,
посидеть с ними рядом за одним столом. Увидев их в черных рясах и куфиях,
она сразу, по своей профессиональной привычке заключила «Организованная
Группа лиц, сплоченная единым умыслом, с целью достижения личной выгоды, а
именно, спасения души и достижения Царства Небесного». Квалификация
действий субъектов – привычка, оставшаяся с лекций по уголовному праву, где
известный московский профессор просил студентов дать уголовную
квалификацию даже действиям Вини пуха и Пяточка. На удивление самих
студентов, наш любимый мультфильм, представлял собой ряд разбойных
нападений, краж, злоупотреблений доверием и так далее, и так далее.
Плюхнувшись раньше всех за стол, она почувствовала себя неловко, поскольку
перед принятием пищи следовало молиться и дождаться, когда священник осенит
пищу крестным знамением. Она приподнялась и стала ждать, как все. После
общей молитвы и священнического благословения, все расселись по уготованным
местам. Угощение было каким-то невероятно настоящим и правильным. Все
простое, но в то же время изысканное. Запивая рыбный пирог сладким чаем,
Софья поглядывала по сторонам, наблюдая за монахинями. Среди этих строгих
на вид женщин она почувствовала себя какой-то через чур разноцветной и
смешной. Белая юбка с красным сатиновым бантом на боку и красная кофта с
фонариками на плечах показалась ей не уместной, а огромные пластмассовые
кольца в ушах выглядели как реквизит клоуна на арене. Она стянула с ушей
сережки и расправила пошире на плечах платок. Вот так получше, успокоилась
Софья. Монахиня, сидевшая напротив, ответила на мобильный звонок и стала
разговаривать по айфону последней модификации. Софья удивилась такому
прогрессу, ведь по ее представлению монашка это отсталая от жизни женщина,
не интересующаяся и не пользующаяся ни чем земным аскетка.
Но еще большему вниманию ее привлекло другое. А именно, интеллигентное
мраморное лицо монахини как то притягивало к себе и не отпускало. На это лицо
хотелось смотреть. Там было все. И тихий покой, и остатки былой тревоги, и
кроткая радость, и печальная скорбь. По обрывкам фраз Софья поняла, что
монахиня разговаривает со своим родным сыном. Невольно Софья стала
прислушиваться к словам.
- Костенька, услышала она, не принимай эмоциональных решений, помни о
промысле Божьем. А я за вас молюсь и прошу у Господа помощи небесной.
Мама монахиня - вот это круто, подумала Софья и представила свою маму в рясе.
Нет, лучше я буду настоятельницей монастыря, а мои многочисленные дети живут
где-нибудь в далекой и дымной Москве и сражаются с многочисленными внуками.
Я раздаю им благословения и ангелов хранителей по айфону.
Костенька, как потом выяснилось, оказался отцом Константином и заодно, другом
о.Адриана.
- Боже, это целый не ведомый для меня ранее мир, - заключила Софья; со своими
прокурорами и адвокатами, подсудимыми и оправданными, херувимами и
святыми покровителями. Привычный мир Софьи с ее подругой Танькой и ее вечно
гулящим мужем, величественными федеральными судьями (исключительно
обозленными бабенками) под российским флагом и отпуска в Турции, под песни
Тархана, трещал по швам. Судебная, прокуренная канцелярия сменялась на
небесную…
В монастырском саду.

Софья и о. Адриан встретились после трапезной в монастырском саду. Влажный и
насыщенный запахом роз воздух, будоражил юную кровь Софьи. Она стояла на
каменной лестнице около огромной пихты, и ей хотелось нравиться. По своей
греховной привычке она представляла себе как они с о. Адрианом катаются по
горным склонам Иерусалима на красном Порше, потом укрываются в тени оливок,
а прекрасные ангелы играют им на арфах. Ничего более глупого и не вообразишь,
прервала свои мечтания Софья. Красивый, молодой о. Адриан не мог не
понравиться,а случай в аэропорту еще и поспособствовал этому. Конечно, Софья
еще не знала, что ее воцерковление входило в план «коварной» Ангелины и ее
родной любимой бабули, и Господь слышал их молитвы.
О.Адриан протянул Софье тоненькую книжку «Подготовка к исповеди» отца
Иоанна Крестьянкина. Переговорив немного и посмеявшись на прощанье над
случившимся курьезом в аэропорту, они попрощались.
Совершенно уставшей, но наполненной пока непонятной для нее
«энергетикой» или, как «там» говорили - божьей благодатью, она добрела до
гостиницы для паломников. Очутившись в кровати, она услышала, как на
соседнем балконе кто-то читает молитвенное правило и стала внимательно
вслушиваться за читающим. Господи, очисти меня грешную, прости согрешения
вольная и невольная …

Самолет.

Еще два дня Софья, пребывая в стенах старинного монастыря, по вечерам
общалась с отцом Адрианом на духовные темы. Потом загрузившись сувенирами
и книгами для Ангелины она стояла на булыжной лестнице монастыря и долго не
отпускала руку о.Адриана из своей руки.. Но самолет поднялся в небо и
растворился за облаками, а вместе с ним растворились о. Адриан, монахиня с
айфоном и монастырский сад с зеленными туями. Софья достала из сумки
судебный практикум. «Возмещение убытков в связи с неосновательным
обогащением должника». Боже, какая глупость. Ведь сказано - «Господи и остави
нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим». Нет, надо же целый
практикум на 200 страниц и 10 пленумов Верховного суда сочинить. И она с
треском прихлопнула книжку. Надо готовиться к процессу, уговаривала она себя.
Разработать линию защиты, подготовить свидетеля, сделать пару запросов в
налоговую. Но, это все уже отходило на второй план. Возвращаться в Москву она
не хотела.
В Шереметьево она села в маршрутное такси. Колька хоть и обещал ее встретить,
но наверно напился с прокурорскими и даже не позвонил. По маршрутному окну
стекал струйками дождь и заливался в салон. Софья натянула капюшон и уснула.
По Ленинградке достаточно быстро докатились до центра. Вокруг входа в метро
кружились разноцветные зонты, а по огромным лужам, которые не успевали
сливаться в канализацию шлепали пассажиры московской подземки. Софья
остановилась около продуктовой палатки. Запах пива поднимался с намокшего
асфальта и сшибал в нос. Сейчас поеду домой, выстраивала планы Софья,
высплюсь, а вечером напрошусь к Таньке в гости и буду рассказывать об Иерусалиме до ночи. Или приглашу их с Эдиком к себе ведь бабуля вернется от
сестры только через 2 дня.
Но вопреки наметившемуся плану проводить вечер с Танькой ей почему-то не
захотелось. Она почувствовала, что может расплескать то настроение, которое
привезла с собой, да и Танька вряд ли оценит ее путешествие. Ведь денег Софья
так и не заработала, а юриста международника из нее не вышло.
Разобрав сумку Софья достала книжечку о.Адриана «Подготовка к исповеди» и
кинула ее на полку. Книжка благополучно приземлилась, а с полки посыпались
юридические сборники. Налоговый кодекс, комментарий к уголовному
процессуальному кодексу, Вестник Верховного суда и еще пару десятков книг
профессиональной литературы смотрели с других полок на Софью, а она
смотрела на них. По щекам потекли слезы. Слезы текли и щипали лицо, и на
сердце легла тоска и уныние. По не случившейся свадьбе на 4 курсе института, по
не родившемуся ребенку по-пьяному так и не встретил ее сегодня в Шереметьево. Софья
всхлипывала и отсчитывала 26 капель валокордина в пластмассовый стаканчик.

В районном суде.

В коридорах суда капашился народ. Истцы и ответчики тихо, а порой и вслух
ненавидели друг-друга. Федеральные судья подъезжали к зданию на дорогих
автомобилях и гордо прошмыгивали в свои кабинеты. Секретари докуривали в
курилке и шли в канцелярию подбирать судебные дела. Через несколько часов
напряженной работы в суде наступит свой шабат. Софья заняла очередь на прием
к судье и села на лавочку у кабинета. Напротив нее сидела очень старенькая и
совершенно худенькая бабулька. Ее ручки и ножки были такими тонкими
буквально как веточки березки, и вся она была какая-то прозрачная и святящиеся
как светлячок. Пока она рассматривала бабулю к ним подсела тучного вида дама
с кудрями от бигудей и красным лицом. Дама громогласно окликнула бабулю:- ну
что, опять хулиганить будешь? Голосом жабы квакнула она. Бабуля вся как-то
вытянулась и перекрестилась. Ну вот.. вот... видите начала привлекать
общественность дама. Софья не стерпела и спросила кем она ей приходится?
Тетя-ответила дама, будь она не ладна. Я хочу ее признать недееспособной и



 взять над ней опекунство. Она сопротивляется, молчит только и крестится.
Бабуля как то вся затряслась и кинулась буквально бежать по коридору. Дама
подскочила и матерясь начала погоню. Софья побежала за ними. Разыгралась
сцена. По отлетавшим фразам было всем понятно, что хапуга племянница
мечтает заполучить худенькую бабушку и в придачу ее трехкомнатную квартиру на
Кропоткинской. Для всех сидевших в коридоре это было очевидно. Кто-то с
сожалением смотрел на бабулю и просил даму не трогать ее руками и вообще
оставить в покое. Кто-демонстративно не замечал происходящего, а кто-то и
вовсе посмеивался. Из кабинета судьи вышел секретарь. Кто по делу
Архимадридовой крикнула она. Дама, держа бабулю за руку потащила ее к
секретарю. Вот, вот Архимодридова, а я ее племянница. Дело ваше
откладывается начала объяснять секретарь, из-за неявки в суд специалиста из
органов опеки и попечительства. Они не подготовили заключение. Да какое
заключение за возмущалась дама. По ней, что, не видно, что она не в себе?
Целый месяц не ест ничего кроме сухих макарон, по ночам не спит все своему Богу
молится. А тут вообще удумала квартиру попам отдать, а сама в монастырь
собралась. Секретарь, молча растворилась за дверью кабинета. Дама расцепила
свои железные руки от бабули и пригрозила, что скоро вообще сдаст ее в
психиатрическую больницу, где ее будут лечить уколами. Софья выкатилась
вместе с ними из проходной здания суда. На улице даму поджидал мужчина
которой сидел в пошкрябанных жигулях и курил сквозь зубы. На лобовом стекле
болталась боксерская перчатка в виде брелка. Дама плюхнулась в жигули и
хлопнула дверью, пообещав скоро приехать к бабуле с психиатром. Софья и
бабуля молча стояли и смотрели вслед отъезжавшим жигулям, глотая дым старого
глушителя и горькие слезы обиды. Так в молчании прошло несколько минут. Вдруг
бабуля четким и ровным голосом сказала: Господи, прости Лидку, ибо не ведает,
что творит. Это кто это не ведает, возмутилась Софья, это Ваша Лидка не ведает?
Так, скомандовала Софья, сейчас я закончу в суде дела и отвезу вас домой. Когда
Софья вернулась в суд, ее очередь уже подошла. Она вошла в кабинет судьи и
стала раскладывать на столе у помощника документы. Помощник судьи с видом
богини правосудия выдала повестку на предварительное заседание. Софья
искусственно скривила рот в улыбке, а про себя подумав, ну и лицемерка же ты,
Софья. Чего улыбаешься, как будто тебе билет в большой театр дали. Да это я так
Заискиваю, сама себе ответила она. Дело то шаткое, а клиент нервный, можно
даже сказать психованный. В этих размышлениях Софья вернулась к проходной.
Бабуля стояла и ждала. У них как то сразу и не принуждено завязался разговор, из
которого Софья поняла, что бабуля эта совсем не сумасшедшая. А напротив, очень
интеллигентный и деликатный человек. За которым, стоит история непростой и
необычной жизни. Буквально быстро машина Софьи подкатила к подъезду
бабули. Софья уже опаздывала в офис, поэтому помогла бабули выйти из
машины и дала ей свою визитку. Спаси Господи мой ангел, раскланялась бабуля и
поплелась к подъезду. Вдруг Софью что-то или кто-то как будто бы толкнул в
плечо и шепнул на ушко. Ты ее больше никогда не увидишь идти и смотри. Она
догнала бабулю и попросила подняться вместе, что бы попить воды и умыться.
Квартира оказалась на 3 этаже с видом на Храм. Комната за большими дверьми
из холла была как будто продолжением самой бабули. Вся какая-то утонченная и не
загруженная лишними предметами. Кровать, старинный сервант, столовый стол
буквально и все. На стене было много старинных и бумажных икон, а окно
занавешивала тонкая как вуаль белая штора. Все было идеально чистым и
строгим.
На самой большой иконе висевшей в углу был изображен дедушка с медведем.
Софья перекрестилась и прочла на иконе Серафим Саровский.
Сердце Софьи сжалось, и слезы накатились на глаза. Ей стало абсолютно
понятно, что ее новая знакомая является жертвой этой грубой, опустившейся
Лидки и что скорее всего ее все таки признают недееспособной и будет она
доживать свои последние дни в лучшем случае в доме престарелых. Софья
решила рассказать о ней Ангелине и непременно спасти бабулю от такой участи.
Пока Софья рассматривала иконы, бабуля вышла в кухню. Напившись воды
Софья поблагодарила бабулю, а та в свою очередь сказала, что рада знакомству
и поинтересовалась крашенная ли Софья. Уверяя, что если она крещенная то
помолиться за нее, a Господь услышит молитвы и поможет Софье за ее доброе
сердце. Так и произошла их первая встреча, которая перевернула всю старую
жизнь Софьи и открыла дверь в новый удивительный и до селя неизвестный ей
мир. Но об этом читатель узнает немного позже.
Машина Софьи катилась по набережной и может быть впервые за свои 26 лет
Софья задумалась, а что ее ждет в старости и какую бы старость она для себя
желала. Сначала перед глазами всплыла картинка на которой сидела
высокопоставленная дама с высокой прической в окружении не менее
высокопоставленных пожилых мужчин в мантиях. Это видение напоминало
заседание Конституционного суда во главе с председательствующей Софьей.
Даму везли на машине с мигалкой домой где ее ждала тишина, любимая кошка и
полное одиночество. Следующим кадром из введений Софьи был большой
загородный дом где она сидела в окружении многочисленных невесток и внуков.
Невестки на перегонки старались угодить выгодной, но очень занудной бабульке, а
испорченные новой системой образования и гонкой родителей за «
благополучной» жизнью внуки смотрели на нее как на ненужный музейный
экспонат и при малейшем замечании закатывали глаза к небу или вовсе делали
вид, что только что потеряли слух и зрение. Следующим и самым неприглядным
кадром для Софьи был эпизод с глубоко престарелой бабушкой разгуливающей
по парку с ярко накрашенными губами, в голубой с полями шляпе и вязанными
перчатками до локтя. От нее пахло тяжелыми, терпкими духами и весь ее вид был
каким то жалким и не уместным.
Софья затормозила у заправки перед поворотом на Таганку и стала искать в вечно
куда-то пропадающей в бездонной сумке кошелек. В руки попались
пластмассовые сережки, именно те которые она сняла тогда в трапезной
Горненского монастыря, и она машинально выкинула их в окно. Отъехав от
заправки она вспомнила об о.Адреане, монахине с айфоном и д.Хайве. Ей стало
как то радостно и очень спокойно. Все ведения улетучились, и в сердце поселилось какое-то точное понимание какой старости желает ее душа.

Дома на Лубянке

Домой Софья вернулась уже к ночи. Там мирно спала бабушка и было как то
уютно и хорошо. Пиликнул телефон и на экране отобразилась Колькина
физиономия. Coфья взяла телефон и стала рассматривать Кольку как будто его
первый раз увидела. Она всматривалась в его смазливые, прищуренные глазки, а
потом нажала на конец вызова. Через минуту пришла смс с текстом «Был в засаде, ловил преступника, завтра утром у тебя». Софья отшвырнула телефон и
растянулась на своем любимом диване. Сон обещал быть сладким.
Утром ее ждал крепкий чай с лимоном и миндальным курасаном. Софья с бабулей
по-семейному сидела на кухне и заметно нервничала то и дело поглядывая во
двор через занавеску. Ей уже давно хотелось закрыть эту главу в своей жизни, но
по старой привычке и от нечего делать она продолжала поддерживать эту
непонятную для нее связь с Колькой. Но вот столь привычный для нее сигнал
машины во дворе прозвучал вдруг как жирная точка в конце предложения. Софья
чмокнула бабушку в макушку и спустилась в низ по лестнице. У подъезда стоял
слегка помятый Колька с трехдневной щетиной на лице. Софья предложила ему
поговорить где-нибудь за чашечкой кофе и они отправились на чистые пруды в
кафе. Они молча пили черный молотый кофе не сказав друг другу не слова.
Софья закурила, Колька взял ее выпитую чашку и стал гадать на кофейной гуще.
Бесовское занятие вдруг впервые заговорила Софья. Колька молча продолжал
разглядывать завитки кофейных дорожек. Ты больше не вернешься да?-
отставляя чашку в сторону, спросил он Софью. Ты все сам знаешь, ответила она.
Тогда Колька поведал ей с особой хладнокровностью о всех его любовных
приключениях за время их 3 летнего романа и одно из них касалось ее подруги
Таньки. Мгновенно спина и руки Софьи покрылись каплями пота, руки задрожали,
а в висках пульсировала кровь. На ватных ногах, но с достоинством преданной
свитой королевы она вышла из кафе, оставив на небритом Колькином лице
отпечаток своей руки. Как в советском кино внезапно на небе сгустились тучки, и грянул гром. Дождь и слезы всю дорогу до самого Сретенского монастыря текли по
ее лицу, омывая тело и душу Софьи. Она прошла в зеленую ограду монастыря и
зашла в храм. Остановившись у одной из икон, Софья плюхнулась на колени.
Немного постояв, она перебралась на лавочку у церковного ларька. Наблюдавших
за ней, по всей видимости, дежуривший в храме священник обратился к ней со
словами: Все девушки молятся Петру и Февронии о женихах, а вот забывают, что
они были хорошими монахами.
Отсек последних нескольких лет жизни закрывался тяжелым алюминиевым
занавесом. И как говорится, пришла беда открывай ворота. Не успела она выйти из
храма как опять зазвонил этот пластмассовый поставщик лишней информации.
Из трубки послышался недовольный с надрывом голос секретаря председателя
коллегии адвокатов. Голос сообщил, что Софью вызывают на заседание комиссии
где будет решаться вопрос о ее досрочном освобождении от статуса адвоката.
Дополнительно прошипев, что кто-то прислал «хорошую депешу» на молодого
специалиста. Гром и молния, как аккомпанемент происходящему все больше
разливались по небу, а поднявшийся сильный ветер срывал зеленый шарф с
головы Софьи.

Депеша

После успешной сдачи экзаменов в московскую городскую коллегию адвокатов Софья была распределена в одну из юридических консультаций, где безуспешно проработала около 2 - х лет. Клиентов было немного и наставников для молодой специалистки не нашлось. А вот ежемесячный адвокатский взнос нужно было платить обязательно. И надо сказать, сумма взноса порой превышала доход в 2 раза.
Будет несправедливо, если говорить только об утерянном времени и деньгах. Было и много хорошего в том, что Софья оказалась в юридической консультации. Во-первых, она познакомилась с особенностями офисной жизни, во-вторых, приобрела одного друга, а как говорится, "не имей сто рублей, а имей сто друзей". И все бы может так и развивалось, ведь работают же, как то другие, становятся неплохими юристами, если бы не одно, но... Вообще, как говорится "шер ше ля фам" или ищите женщину. Молодым и хорошеньким удержаться в офисе среди пираний удается только в двух случаях: если самим наточить зубки поострее или плавать в рифах по правилам. Но вот с тем-то и были у Софьи проблемы. Обнаружилось это еще в школе. Софья всегда была как бы вне. В центре внимания, но вне. Будучи лидером, она стремилась уйти в тень. Чем самым и вызывала порой раздражение и непонимание со стороны некоторых людей. Харизма Софьи может быть в этом и заключалась, она всегда была открыта, но никогда не лезла к другим. Ее никогда не интересовали ни чужие сплетни, ни чужие игры. И если ее обижали, она сразу стремилась к одиночеству и прекращала всякое общение с обидчиком. Эта манера проявилась и в этот раз, уже во взрослой жизни. После очередного заседания в офисной пятнице (расслабуха и гулянка) Софья выйти на работу уже больше не смогла. А всего лишь надо было не танцевать с зав. консультацией и не делать ему комплиментов восклицая тост.  Сразу после таких дерзких поступков под рабочим столом Софьи завелся настоящий Барабаша. Проказник игрался документами и никогда их не возвращал на место. Один раз даже умудрился пролить чашку кофе и стряхнуть пепел на свежеотпечатанное исковое заявление. Вот и на этот раз Барабашка видимо совсем вышел из своих барабашкиных сил и подбросил в стол Софьи документы, которые долго искали всем офисом. Заведующий консультации стреляный воробей хоть и понял, что за Барабашка шалит, но расставаться с его смазливой мордочкой не пожелал. Поэтому все удары легли на Софью.  Но как говорится, нет худа без добра...
В этот вечер Софья вышла из офиса вся в слезах и с твердым намерением больше никогда не возвращаться в компанию Барабашек. Слегка пьяненькая и с огромным кодексом в руках она ехала в трамвае и горько плакала о том, как мир несправедлив... А ведь он и не обещал быть справедливым. Ведь "мир во зле лежит". Но об этом она еще пока не догадывалась. Она была молода и ранима, она верила в себя и в людей.
По приезду домой она обнаружила в коридоре огромный чемодан с вещами и разбитую посуду на полу. Это уходил папа. Уходил он торжественно и величаво. Уходил как герой,
победивший в сражении. Папа в прошлом зав. Кафедры научного коммунизма, философ по образованию сумел научно обосновать своей жене и дочери всю правильность и необходимость своего ухода. Сказать, что мама сильно переживала, было бы не честно. Несколько бутылок вина с т.Олей и разыгранная перед свекровью сцена самоубийства и уже через неделю в квартире в роли утешителя появился доцент кафедры физкультуры из института, в котором преподавала мама биологию. Вместе с доцентом в квартиру переехали его лыжи, коньки, спортивный тренажер и гантели. Мама села на диету и занялась здоровым питанием. Из холодильника исчезли котлеты, борщ, сливочное масло и яйца. Обеды теперь были исключительно полезными и сырыми. Единственным плюсом из этой кулинарии оказались орехи и сухофрукты, которые папа присылал нам регулярно и добровольно. Ореховая бандероль, по всей видимости служила фильтром для очистки совести папы. Периодически папина совесть настолько обострялась, что он приезжал домой и устраивал разбор полетов, вынося при этом из дома книги и столовые сервизы. Софья в этом кордебалете оказалась без роли. Ведь теперь даже посуду было мыть не обязательно. Овощи съедались сырыми и практически не попадая на кухню. В то же время бабушка стала страдать скачками давления и стала нуждаться в уходе. Вот так и оказалась Софья с вещами на выход и с рыжим котом на Лубянке в квартире бабули.
Поначалу ее все немного раздражало. Бабушкины православные подружки и бесконечные проповеди по видику. Доходило даже до того, что в квартире на неделю поселились паломники из Сибири. Акафисты, молебны и посты выводили Софью до желания вернуться к маме, но в ее комната уже полностью была оборудована под спорт зал и ее возвращению никто не радовался." К счастью", давление бабули стабильно поднималось и бабуле пришлось исключить из списка своих добрых дел-простой для паломников и пару православных ведьм по имени т. Зина и т.Галя. Из внешних раздражителей остались лишь несколько бомжей которым регулярно нужно было готовить обеды и отвозить в офис Ангелины, когда бабуля сама не могла это сделать.
Так, однажды, когда Софья в очередной раз привезла в офис гороховый суп и рыбные отбивные ей предложили настоящее уголовное дело. Уголовником был Усов дядя Вася. Просителем за него была его тетка - свечница в храме святого Николая на горке, что находится возле м.Баррикадная. Усов дядя Вася вот уже как год находился в следственном изоляторе на матроской тишине и надо отметить, что вел себя там достойно и терпеливо. Передач не требовал, о защите не просил, режим не нарушал, а напротив устроил в камере красный угол и учил сокамерников молитвам и постам. Столь суровая мера пресечения была выбрана с отсутствием у Усова московской прописки. Вина Усова дяди Васи заключалась в краже неоднократно нескольких банок варенья и консервированных солений из женской раздевалки на военном заводе. Поскольку преступление совершенно на территории военной базы дело расследовала военная прокуратура.
К счастью у военных преступления совершаются не часто, поэтому прокуратура делами не завалена, а значит, есть время тщательного раскрытия преступления.  В общем, когда Софья взяла из канцелярии для ознакомления дело Усова ей вынесли 2 огромных тома. Первый том наполовину был заполнен фотографиями вещ.доков и портретами Усова. Вскрытые ящички, банки с вареньем и Усов с указкой был сфотографирован с разных углов. Софьи приходилось видеть тома с уголовными делами по убийствам и то они выглядели в два раза тоньше. Весь этот праздник военных прокуроров вызвал у нее отвращение, и даже недомогание.
На суд Усова дядю Васю привезли в воронке с отмороженными ногами. В зал суда его доставили в наручниках под конвоем двух конторщиков с автоматами и дубинками. За железной клеткой Усов выглядел нелепо и жалостливо. К счастью, дело Усова рассматривал молодой и человечный судья. Софье удалось доказать суду, что ущерб незначительный и преступление следует переквалифицировать с категории средней тяжести на преступление небольшой тяжести. Тетка Усова сварила новое варенье, засолила огурцы и возместила ущерб. Потерпевшие молили судью о пощаде и уверяли, что зла на Усова не держат, а наоборот жалеют его и ставят в Церкви за его здоровье свечки. Усов был осужден условно и освобожден в зале суда. Молодая секретарша, растроганная делом Усова пригласила его в кабинет судьи и напоила дядю Васю чаем с печеньем, подарила ему теплую куртку из мешка с конфискатом, а Софья дала деньги на электричку до дома.  Позднее в своем трогательном письме Софье дядя Вася рассказал, что и раньше он брал в женской раздевалке провизию во время ночных дежурств, что многое из того, что там было съедено, на самом деле было принесено и им самим. Просто в этот раз понадобилось кому-то освободить его вакантное место сторожа. Вместе с письмом в огромной сумке лежала деревенская картошка, свёкла, морковь и чеснок. Это человеческая благодарность тронула Софью до глубины души. Софья плакала и тащила пакет в контору Ангелины.
Взносы в старую юридическую консультацию Софья перечислять перестала, а в судах продолжала мелькать. Только никто не знал, что она практически работала "Спаси Господи" или в лучшем случае продуктовые наборы.  В связи с этим, она и была вызвана "на ковер" в Коллегию. Поразмыслив, Софья купила себе несколько больничных листов у знакомого врача мамы и ушла, так сказать, в вынужденный простой.

Исповедь.
Софья все время вспоминала о.Андриана и первую свою исповедь. Она испытывала смущение за себя, за формальность этого события, за неискреннее раскаяние. С каждым днем у нее все больше и больше прорастало желание исповедоваться. Но идти к знакомым священникам бабули она не хотела категорически, своих знакомых батюшек у нее не было, да и не в один конкретный храм Софья никогда не ходила. Поэтому событие это откладывалось, а дни утекали.
В праздности, вялости, торжествовала желтая осень, а затем Москва покрылась первым снегом. К счастью, из прошлой жизни Софью никто не тревожил, как будто ее и не было, жизни то этой. Осталась лишь усталость и тоска. Такая тоска, что хоть вешайся. Софья часами сидела под пледом на кресле и пила то чай, то кофе. Бабуля говорила: это тебя Господь посетил Сонька, и радовалась как блаженная. Как бы меня психиатр не посетил, ерничала она в ответ бабули. Софья пыталась читать, и даже задумала писать диссертацию.  Благо, что кандидатский минимум уже сдан и научный руководитель есть размышляла она. Неизвестно чем бы все эта меланхолия закончилась бы, если в один из этих заунывно панихидных вечеров не позвонил дядя Вася Усов.
Дядя Вася поздравил с праздником Покрова и предложил приехать Софье за овощами для Ангелининых друзей бомжей. Картошка нынче не хранится долго, есть надо, а то пропадет.
И она поехала.  Натянула джинсы, кожаный пиджак, обмоталась зеленным шарфом и вышла из дома. Бензина в машине не было и в кармане пусто. Отец денег больше не давал, мама не давала принципиально. У бабули брать стыдно и так их кормит на пенсию. Клиентов не было. Поковырявшись в салоне машины, Софья раздобыла немного мелочи на билет в метро и электричку. От метро Выхино Софья прошла на платформу и взяла билет до Малаховки.
Куравская электричка злодейка запаздывала, постепенно стали околевать от морозного ветра ноги, руки и нос. Софья несколько раз спускалась то в низ к переходу то обратно на платформу, чтобы хоть как то согреться. Последний раз она была на этой платформе еще, когда ей было лет 10 от роду. В Томилино жила ее другая бабушка и дедушка Царство им Небесное. Как предательски все изменилось с тех пор. Станция Выхино в те времена называлась Ждановская и славилась не очень то благополучной. Конечная станция метро на окраине спального района Москвы.  Но когда она с мамой зимой, замотанная в теплую шаль, в валенках шлепала по этой станции, а у дедушки на сковородке уже подпрыгивали лисички, и картошечка это было, самое дорогое и родное место на земле. Родина. Первая встреча с Богом у Софьи произошла именно там, в квартире бабушки и дедушки в Томилино. На кухне в углу висела старая икона Спасителя (такая, какие обычно бывают в деревнях в фольге и искусственных цветах). Софья ужинала и рассматривала за окном снежинки, которые косяком летели на свету фонаря. Любоваться снежинками всегда мешало одно обстоятельство-памятник Ленину, который стоял напротив дома  очень близко, и его огромная белая рука прямо указывала на окно. Софья страшно боялась статую и всегда старалась зашторить одну половинку штор. Вот и в этот раз все повторилось, снежинки, рука Ленина и вдруг глаза Софьи поднялись на Икону Спасителя. И произошло то, что может понять человек, которое это испытал. Произошла Вера. Просто я верю и знаю тебя Господи. Вот так в одну секунду. Вмести с этим в сердце поселилась радость, и твердая уверенность, что  бы не произошло все будет хорошо. С годами это чувство стало ускользать. Когда началась учеба в старших классах, пионерские лагеря, походы, все ушло совсем. Как будто  кран, окно, дверь.
В электрички стало тепло и даже уютно. Как то по-свойски стучали колеса, и в открытую форточку задувал ветер. За окном бежали огни, огороды и станции. Выходить совсем не хотелось, напротив ехать, ехать, а может уезжать от всего, что давно стало не интересным и бессмысленным, от наполняющей сердце пустоты. Но вот и малаховка.
Станция малаховка стародачное место известное своими знаменитыми жителями. Вековые сосны и благородные, построенные в стиле прованса дома.  Дядя Вася встретил Софью у калитки и повел ее сразу на беседку пить чай с малиновым вареньем. Запах свежей листвы и вековой сырости сшибал в нос. Вокруг обеденного стола уютного расположились огромные плетеные кресла, а на стенах висели черно-белые фотографии давно ушедших в небеса обитателей малаховской дачи. Благородные, с генеральскими усами лица мужчин и мудрые красивые женщины смотрели с фотографий как то устало и спокойно. Чуть подальше от хозяев дома висело много старых икон. Дядя Вася уставил стол старым фамильным чайным сервизом и быстро осенил все крестным знамением. На самом деле Софья не думала, что когда-нибудь будет пить чай с дядей Васей вором рецидивистом. Похитителем варенья и соленых огурцов. На самом деле дядя Вася оказался звонарем деревенского храма, а на заводе подрабатывал сторожем. Почему же вы в суде не сказали об этом, удивленно возопила Софья. Это была бы прекрасная характеристика вашей так сказать личности. Дядя Вася сначала немного помолчал, а потом ответил: чтобы церковь нашу святую лишний раз не запятнать. Ей и так достается, а тут еще и я со своими огурцами. Да, однако, позиция, подумала Софья. Дядя Вась, а покажите мне храм, в котором вы работаете, с прокурорской требовательностью попросила Софья. Дядя Вася засмеялся и сказал, что он там не работает, а спасается и перекрестился. От кого тихо переспросила Софья дядю Васю. Да от себя родимого и спасаюсь, опять рассмеялась он. Нет, они какие-то все ненормальные подумала Софья и промолчала. Когда чашки с чаем опустошались, а руки ноги, наконец, согрелись, дядя Вася сообщил, что пора идти за провизией. Они вооружились большими мешками вышли за калитку столь чудесной дачи. Жигули дяди Васи примерно второй модели рычали и подпрыгивали на каждой кочке. Печка обогрева не работала, но зато роскошная медвежья шкура на заднем сидении грела отлично спину. Софья, когда-то мечтавшая о высокопоставленных клиентах, дорогих автомобилях и стремительной карьере, сидела на медвежьей шкуре в развалившихся жигулях, в старенькой кожаной курточке. Она ехала за свеклой и картошкой для бомжей с дядей Васей рецидивистом и заодно звонарем в храме. Но об этом надо молчать, потому что дядя Вася спасается от самого себя и спасает Церковь тоже от него же самого. На самом деле Софье все очень нравилось, вот только кто же ее за это похвалит... зауважает... Вот увидев ее нынешнее положение, Танька точно обсмеет столь блистательную карьеру Софьи в низ по лестницам и кубарем. Из коллегии адвокатов погнали, из клиентов одна баба Зина и та сама за пенсию с государством в суде тягается. Мужика нет, денег нет, работы нет, детей тоже нет. Вообще кругом как не глянь, все нет и нет. Жигули весело подпрыгивали, а за окном мелькали дачи леса. Вот еще несколько поворотов по извилистой узкой дороге и они с визгом старой телеги остановились около забора Храма Николая Угодника. Сегодня среда, сообщил дядя Вася, в храме каждую среду читаю акафист Николаю Угоднику. Помолимся и подойдем к настоятелю, чтобы он благословил нас взять продукты. Дядя Вась, взмолилась Софья, может мы, и без благословенья обойдемся.  Поздно уже мне вроде как пора. Нет без благословения никак нельзя. Отрезал дядя Вася.
В храме было очень тепло и пахло ладаном. Несколько женщин и мужчин молились, радуйся Николай чудотворец, крепкий молитвенник за нас.. Софья присела на скамеечку и стала разглядывать прихожан. Внимание на себя обратила молодая женщина лет 30. Женщина сидела на складном стульчике, а рядом с ней стоял малыш 5 лет. Колени и суставы на ее пальцах были сильно распухшими и искривлены, а когда она поднималась со стульчика для земного поклона, было видно, что ей это доставляет сильную боль. Софье стало стыдно за свое уныние и нытье. Боже как эта женщина страдает, и как страшно за ее малыша. Лицо больной женщины при этом было спокойным и светлым. Мальчик все время прижимался к маме и повторял за ней молитвы. Смотреть на них было тяжело, и в то же время от этой семьи шло спокойствие. Ну, вот молитвы утихли, и по храму разошелся тихий гул от шепота прихожан. Через несколько минут появился и дядя Вася. Пошли, скомандовал он. И Софья послушна, поплелась за ним. Они вышли на улицу и затем спустились в погреб за овощами. Несколько больших мешков овощей уже как будто бы поджидали их. Ничего не оставалось делать, как начать раскладывать их на несколько мешков поменьше и поднимать все наверх. Когда все было проделано, на улице появился и батюшка. Дядя Вася подошел под благословение. Батюшка спросил, куда мы везем овощи и д. Вася рассказ об Ангелине и ее благотворительных обедов. А также указал на Софью как на добросовестного хорошего адвоката.
Ночь пришла не заметно. Было уже около 11.30, когда дяди Васины жигули с грохотом въехали во двор на Лубянку. Дверь открыла встревоженная бабуля, и с полной готовность втащила огромный мешок картошки с лестничной площадки. Отпираться от пирогов с капустой д. Васе было бесполезно. Несмотря на ночь и вполне разумные отговорки. Через несколько мгновений, умелыми действиями бабули все сидели за круглым столом и уметали пироги. Д. Вася бурно рассказывал о приходских делах, а бабуля, причмокивая чаем с блюдца мотала головой и только вторила, Господи помилуй. Сон склонил Софью. Она начала прощаться и вынырнула из-за стола. Бабуля как бы во вдогонку с пожеланием спокойной ночи сообщила, что завтра к ним переезжает на простой какая-то Ольга из Иерусалима. Софья молниеносно восклицая: Господи вразуми мою бабушку. Бабуля с обиженным видом, как бы давая ответ за самого Господа сказала: мы православные один за всех и все за одного. Бабуля, еще громче восклицала Софья, завтра около нашей квартиры будут стоять семисвечники и заставят тебя ждать Царя Иудейского, и как ты будешь это разруливать, я не знаю. В дело вошел Д. Вася. Да я, да мы, да пусть только попробуют. Ночь обещалась быть сказочной. Софья открыла судебный международный судебный практикум и забрала к себе в комнату чайник с кофе. Бабушка с д. Васей еще часа 3 гремели на кухне кастрюлями, готовя обед для нищих Ангелины.
Солнечный зайчик пробежал по подушке Софьи и зарылся у нее в волосах. Кот прокурор попытался поймать его лапой и зацепился когтем за косичку. В тот же момент послышался звонок, в дверь и прокурор с визгом прыгнул на полку с цветами, завалив пару горшков.
Доброе утро юродствовала Софья и залезла с головой под одеяло.  В комнате послышались приветствия и чмоканье. Вылезать адвокату в пижаме к своему клиенту как то совсем не хотелось. Тогда она решила незаметно шмыгнуть в коридор и тихо открыть дверь, что бы убежать от гостей. Как только ей удалось добраться до двери Прокурор угадил под ее пятку и опять с визгом заорал мяу. Прокурор ... это все, что услышали гости. Дверь захлопнулась. Предприимчивая бабуля, смекнув, сообщила, что Софью вызвали в прокуратуру по следственным делам.
Краски сгущались. События разворачивались невероятной действительностью. Сейчас в квартире Софьи находился д. Вася рецидивист и сбежавшая от мужа Иудея Ольга из Иерусалима.  Было ощущение, как будто кто-то руководил этим процессом воссоединения новых знакомых Софьи. Ангелина? Пролетело в голове Софьи..Тогда она запрыгнула в метро и отправилась в адвокатскую контору.
Людей, как всегда, было не много. Пожилая женщина с ребенком инвалидом и дядька с длинной седой бородой. Когда все распрощались, Софья постучалась в кабинет начальницы. За столом сидела уставшая Ангелина. Рыжие волосы мягко укладывались волной по ее голове и немного кокетливо спускались на лицо. Строгая льняная рубашка синего цвета подчеркивала голубые умные глаза и выгодно сочеталась с бирюзовым колечком. Она выглядела состоявшимся человеком, но при этом во всех ее движения был уловим ребенок. Накручивая чайный пакетик на ручку чашки и наклеивая жвачку на тыльную сторону руки она наконец оторвала взгляд от бумаг и улыбнулась широкой улыбкой. Ну, что сказала она.. Сбежала от гостей? Сбежала, воинствующе сообщила Софья.



Продолжение следует...