Там и тогда. Мовизм. Иран, Исфахан, 2004

Иран, Исфахан, 2004.

Перед поездкой им строго наказали: «И никакого спиртного! Не вздумайте взять с собой – на таможне обнаружат, будет крупный скандал».
Запуганные, они ничего так и не взяли. В Тегеране еще терпели, но, когда прилетели в Исфахан, стало уже тошнить от безалкогольного пива. Скучая вечером в отеле, он вспомнил Есенина:
Магомет перехитрил в Коране,
Запрещая крепкие напитки.
Потому поэт не перестанет
Пить вино, когда идет на пытки.
– Не трави душу! – застонал Петрович.
 – Мы хоть и не совсем поэты, – поддержал Игорь Николаевич, – но ведь тоже иногда хочется.
– Пейте, мужчины, айран, – сказал Абу-Хасан, переводчик, и стал просвещать, что трезвость, как и хиджабы, – национальные традиции иранского народа.
– И никогда не пили?
– Пили. До революции при шахе. Я и сам был пьяницей – все-таки МГУ окончил.
Посмеялись, но алкогольная тема настраивала на серьезный лад.
– А сейчас не пьют совсем-совсем?
– Кое-кто пьет по-тихому. Или сам самогон гонит, или у армян покупает. Главное – вести себя прилично, не выступать, коли бухнул.
Переглянувшись с попутчиками, он спросил Абу Хасана, как добраться до армян.
Поздно вечером, следуя подсказке Абу-Хасана, они поймали такси. Плохого английского хватило, чтобы таксист, поняв, что к чему, повез их в армянский квартал. А дальше, как в латиноамериканском кино: узкие улочки, тесно заставленные слабоосвещенными неказистыми домами, шумные стайки молодежи на перекрестках, настороженные взгляды редких прохожих. Спросили про самогон одного другого – как бы не понимают. Наконец нашелся один, указал на парня на противоположной стороне улицы. Тому не надо объяснять, в чем дело. Молча взял баксы, предварительно показав на калькуляторе, сколько требуется. Оглянулся по сторонам и исчез в темноте. Вернулся минут через двадцать, сунул Петровичу пакет с двумя   трехсотграммовыми бутылками из-под минералки.
– Ох и натерпелся страху! – признался Игорь Николаевич в номере отеля, разливая самогон по стаканам.
– Стоит того, – выпив, сказал Петрович, – хороша самогоночка! И всего-то за десять долларов вместе с такси.
Обмякшие душой, они вышли на балкон. Долго стояли завороженные, пяля глаза на вышитое золотыми звездами небо. На такое чужое и такое, ставшее вдруг близким, небо.
Утром он отметил, что голова нисколечко не болит. А вот Иосиф Семенович, коллега из соседнего номера, весь день дул минералку. «Это с виски, – признался, дыхнув перегаром, – трубы горят».
Он не мог не поинтересоваться, где достали.
 - Здесь, в отеле. Контрабандное. Восемьдесят долларов бутылка.
Он, когда гуляли по самой большой в мире, красивейшей городской площади, сказал об этом своим вчерашним собутыльникам.
 – Ну, мы с вами и евреи! – засмеялся Петрович.
«Не льстите себе. Какой еврей, очертя голову, среди ночи, нарушая законы чужой страны, бросится искать выпивку? Нет, мы русские!», – подумал он, любуясь архитектурой роскошных зданий, обрамляющих площадь.

Продолжение следует...