Об управлении рисками

Сейчас в философии техники разрабатывается новое научное направление – «Управление рисками». Пролистал философский словарь и энциклопедию. Такой философской категории, как «риск», не нашёл. Вспомнил историю почти сорокалетней давности. На совещании в Министерстве гражданской авиации обсуждали вопросы безопасности полётов. На критику докладчика по поводу того, что каждый день отказывает в полёте по нескольку двигателей, специалист соответствующего профиля оправдывался тем, что в конструкцию двигателя заложена вероятностная наработка на отказ такая, что если в воздухе находится одновременно 10 тысяч движков, один из них обязательно откажет. А их находится в воздухе гораздо больше. В подробностях (за давностью лет) могу ошибаться. Но смысл апологетики был именно таким.  Слово взял человек из Политуправления министерства. Нам, специалистам по эксплуатации авиадвигателей, ответ показался бредовым, мы потом смеялись над ним. Он сказал, что говорить о запланированных отказах двигателей в воздухе аполитично. Наверно, мы тогда не созрели до понимания данной реплики. А смысл был в том, что отказ – это особый случай полёта, а, значит, запланированный риск для пассажиров.
Вообще-то, рискуем мы постоянно. Можно внезапно умереть от остановки сердца, получить инсульт, попасть в аварию на транспорте или в террористический акт. Этот список можно продолжать до бесконечности. И всё это риск. Но это фоновый риск. А фон может быть благоприятным или неблагоприятным. Он может смягчаться или обостряться. Но это фон и от него никуда не деться. Как говорится – «все под Богом ходим». И человек об этом «фоновом риске» просто не думает, или задумывается иногда, в связи с какими-то чрезвычайными обстоятельствами. Этот фон не давит на психику человека, если человек сам себя не «накручивает», как в сценке А.П. Чехова «Психопаты», где раззадоривают сами себя Семён Алексеич Нянин и сын его Гриша.
Так же и транспортом человек просто пользуется. Он, конечно, знает о потенциальной опасности, но привыкнув к каждодневному пользованию транспортом, чаще всего об этом не думает, а просто едет, плывёт, летит. Это для пассажира такой же естественный фон риска, как и вся остальная наша жизнь. Конечно, бывают «всплески» осознания опасности – когда на дороге тебя «подрезает» другая машина, или «заносит» на скользкой дороге, или поднимается опасное волнение моря и во многих других случаях. Но на воздушном транспорте такие «всплески» случаются гораздо чаще, чем при движении другим видом транспорта: провалился самолёт в воздушную яму, попал в зону турбулентности, пошёл резко на снижение иди набор высоты и многое другое, что встречается практически в каждом полёте. Пассажир чувствует, что мы беззащитны перед гравитацией, что «человек не птица» и находится в чужих ареалах обитания, где он всего лишь гость.
Но, применительно к ситуации «управления рисками», можно говорить о провоцировании и инициировании всплеска осознания потенциальной опасности у пассажира. Любое вербальное сочетание слов «воздушный транспорт» и «риск» неминуемо формирует в подсознании пассажира эту связку: я собираюсь куда то лететь и я рискую своей жизнью, подвергаю её опасности. Вот это скорее всего имел ввиду вышеупомянутый политработник, говоря об «аполитичности». И он прав, это безнравственно публично акцентировать внимание пассажира на опасности авиаперелёта.
Ведь действительно, и понятия «отказ», «поломка», «авария» и тому подобные в авиации существовали всегда, и даже статистически отражались в официальных документах, но только в среде авиаспециалистов, как бы для служебного пользования, что бы не пугать (сейчас, наверно, отпугивать) пассажиров. Поэтому, понятие «управление рисками» бессмысленно, аполитично и безнравственно по отношению к потребителю авиационных услуг, то есть пассажиру. Даже в философском смысле, как вновь созданная философская категория. Управлять можно тем, что существует постоянно, а не редко-эпизодично, стохастично, случайно и детерминировано. А если мы научно и технически признаём в технической терминологии это словосочетание, мы признаём и наличие постоянного риска пассажиров при пользовании воздушным транспортом. А это риск не превышает (или даже значительно ниже) фонового риска. А если риска нет, то и управлять нечем. А брендом воздушного транспорта является безопасность полётов. И этот бренд оправдан жизнью. Представьте себе рекламу: «замечательный утюг, мы сделали всё для снижения риска, что вас ударит током», или «замечательная вкусная водка, мы сделали всё, что бы свести к минимуму риск, что в неё попадёт метиловый спирт» и так далее. А вот логический рекламный вывод из «управления рисками»: «Летайте самолётами авиакомпании …, потому что мы постоянно боремся за снижение риска вашего авиаперелёта». И больше никто не купит такой утюг, такую водку и не полетит самолётом этой авиакомпании. Лучше человек поедет на автобусе, поезде, или вообще не поедет, но не воспользуется услугами того, у кого в бренде заложено слово «риск». Ведь вербальная сила бесконечна. Ведь не зря, «В начале было Слово…». Говоря «не бойтесь летать, мы управляем вашим риском», мы рубим сук, на котором сидим, а именно, привлекательность авиаперелётов.