Графинюшка

Про себя я называла ее «графинюшка», потому что, как говорит один мой знакомый: породу пальцем не размажешь. В юности она была выдающейся красавицей: с фотографий смотрит блондинка с яркими голубыми глазами и темными бровями, в такой красоте Лермонтов видел признак породы.

Евгению Августовну Леппе и  в 79 лет бабушкой назвать нельзя было, ни единого седого волоса, царственная  осанка и аристократическое воспитание – настоящая графиня. Детство и юность ее действительно прошли в графском поместье.

Представьте себе:  настоящее графское поместье, двухэтажный дом с колоннами, флигели  и огромный парк – все  в лучших традициях русской усадьбы 19-го века.
 
Именно в этом шикарном поместье располагался детский дом, куда попали сестры после гибели матери в 1943 году. Евгении Августовне было тогда всего пять лет. Это был первый поток сирот войны и первый выпуск детского дома.

Удивительно, в детском доме она получила графское образование и воспитание – знала и умела все, мы все шли к ней за советом в самые сложные минуты жизни. И можно было не сомневаться, Евгения Августовна давала именно тот совет, который был нужен, и за которым следовало единственно правильное решение.

Что меня поражало в этом человеке – невероятная самостоятельность и умение рассчитывать только на себя – детдомовская прививка на всю жизнь.

Верно говорят, что мы все родом из детства. Не раз замечала, что люди, рано потерявшие мать, остаются сиротами до глубокой старости.

Интересно, что ее воспоминания о детском доме, вернее отношение к своему сиротскому детству менялось с течением времени. Сначала, как любой человек, рано оставшийся без материнской любви и заботы, она считала себя обделенной судьбой.

Затем, когда мы начали сравнивать ее детство с детством ее сверстников, она поняла, что, в общем-то, ей повезло. Одно оставалось неизменным – она всегда вспоминала о детском доме с теплотой.
***
Она очень больна.Терпит ужасную боль. Терпит молча. Ни единого стона, ни жалобы. Сегодня ей немного лучше, она в сознании. Молчу. Слушаю. Слушаю ее неторопливый рассказ:

Мы были первыми, первыми детьми, которые попали в детский дом в 43-м году и первым выпуском.

Удивительно, но и я, и моя сестра вспоминаем о детском доме исключительно с теплотой. Нас не разлучили, мы росли вместе, мы не потерялись и поддерживали родственные отношения на протяжении всей жизни.

Нас хорошо кормили, на столе было мясо (это военное и послевоенное время!), а по субботам пекли сладкие пироги.Могу только догадываться, каких усилий это стоило директору нашего детского дома. Деревенские жители часто наведывались к нам, чтобы обменять вяленую морковку - подобие сладостей - на хлеб.

Детдомовцев одевали роскошно по тогдашним меркам, у нас было две школьные формы, два спортивных костюма, и роскошь - одни коньки и одни лыжи на двоих. В чем ходили в школу дети в ту пору и напоминать не стоит.

Мы оставались детьми, подвижными, неугомонными. Я была настоящей сорвиголовой и часто сбегала по ночам из детдома – уходила на пруд, погулять, искупаться, подышать свежим воздухом.

А однажды, перед самым новым годом, чуть не сожгла поместье. Мы наряжали елку и не справились с керосинкой. Решили долить керосин в горячую лампу, уронили ее и все, включая елку,  вспыхнуло. Пожар потушили, а нас разместили на ночь в знаменитой графской комнате, обшитой деревом. Удивительно, но нас даже не поругали.

Нас не ругали, за исключением тех случаев, когда мы по сиротской привычке брали фотографии родителей, садились на кровать и начинали реветь. На наш «коллективный плач» прибегала воспитатель: «Опять ревете! А ну, марш отсюда!». И мы разбегались и находили другое занятие. Дети есть дети…

Я была дочерью врага народа. Моего отца арестовали  в 1938 и расстреляли без суда и следствия. Меня не обижали, только однажды был случай…. Я отличалась ершистым нравом и начала спорить с воспитателем, на что она парировала: «А ты вообще помолчи! Твой отец…». Я не дослушала. Я неслась по лестнице на балкон и даже хотела спрыгнуть вниз головой, но…передумала. И правильно сделала. Впереди была долгая и насыщенная жизнь.

Ни война, ни разруха, ни голод не могут отменить детство - это чудесное состояние души, когда человек может искренне радоваться мелочам. Нам делали подарки, по праздникам директор нанимал полуторку и нас  катали на машине, водили в походы и на прогулки в изумительный графский парк.

Нас научили всему. Мы умели готовить, шить, вязать, умели выполнять любую работу и хорошо учились в школе –  институт благородных девиц да и только.

Когда нас выпустили, нас не бросили, предоставили работу и комнату в общежитии, дали все необходимые вещи, одежду, постельные принадлежности.

Но главное, что мы получили в детском доме – отношение. Отношение к людям. Отношение к жизни. Именно это не позволило нам «потеряться» в жизни.
***
И сейчас в графском поместье находится детский дом, который выпускает в жизнь своих воспитанников. Желаю им быть такими, какой была наша тетя Женя – Евгения Августовна Леппе.