6. Выставка прошла без шума

Мне не удалось найти отзывов на выставку Фалька в газете «ЗНВС» того времени, хотя мне казалось, что они были. Возможно, их найдут в «Вечернем Новосибирске». Они были. Не могли не быть… Потому что выставка Фалька произвела тогда ошеломляющее впечатление. Ведь это не был привычный соцреализм. У его картин надо было постоять. В них надо было вглядеться. Над ними надо было подумать.

Я не сумею удовлетворительно ответить на вопросы: «Почему она смогла пройти? Почему её не закрыли?»

Мой ответ: «Да потому что мы ни у кого не спрашивали тогда разрешения!» Мы не просили разрешить нам проведение выставки Фалька. Ни к кому не обращались. Была разрешена посмертная выставка на Беговой в Москве? Была. Значит, разрешили. Значит, можно. А Фальк у нас – классик, художник-реалист, каковым он себя всегда и считал.

И мы не устраивали помпезного открытия, хотя все любители искусства знали: «Открывается выставка Фалька! Да-да, того самого, которого не выставляли четверть века. Да-да, того самого, кого обругал невежественный Хрущёв в Манеже».

Но это шёпотом, друг другу. И не было скандалов. И не было ругани. И не было непристойных записей в книге отзывов.

Всё это дало основание Раисе Львовне Берг сказать в своей книге «Суховей» : «Выставка прошла без шума».

На сайте «Художник Илья Клейнер»  я обнаружил несколько удивившие меня утверждения автора сайта:

"В 1968 году  совместно с директором этой галереи Михаилом Хершковичем-Макаренко (который был впоследствии осуждён на 8 лет заключения за свою подвижническую деятельность) организовали  одну из первых посмертных выставок живописных полотен Роберта Фалька.

Выставка имела широкий общественный резонанс не только у нас в стране, но и за рубежом.

Опубликованная мной статья «Знакомьтесь: Фальк» начиналась такими словами Петроса Антеоса:

«И всё-таки я был звездой, чей свет был не менее ярок, нежели свет всех остальных звёзд. Конечно, чем-то он и отличался – длиною волны, может быть! Но важно, что он исходил из раскалённых недр, а не отражался от гладкой поверхности. Я не знал, что меня ещё не открыли, всю свою жизнь я ждал – когда же меня откроют?.. И всё же меня откроют. Хотя к тому времени я уже погасну...»"

А удивился я потому, что хорошо знакомый мне автор этих слов - в те годы искусствовед - имел минимальное отношение к организации выставки. Народа вокруг М.Я. Макаренко крутилось много. Но никто не может сказать про себя: "Мы организовали". Даже вдова Фалька А.В. Щёкин-Кротова, приславшая нам его картины.
Даже Слава Родионов, первый помощник Михаила Яновича.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/11/05/2088