Больница

                Моисей Городецкий
                Примечания Людмилы Бейлин
                Хайфа  2007 -2016г.г.
ВВЕДЕНИЕ…

    Написать "Введение" к медицинским воспоминаниям – дело непростое…
   Свести все к выражению благодарностей врачам и сестрам – мол, спасибо, не залечили! – неприлично…
   Ругать всю медицину за плохое отношение к больным – нечестно, ибо кто без греха…
   Хвалить – тоже  не совсем честно, были недостатки, были…
    Нужно держать равноудаленность – и от захваливания, и от заругивания…
                Я постараюсь…


 
НАЧАЛО…

   День 25 мая 2007 года не предвещал такого поворота событий – светило жаркое весеннее солнце, в гостях была соседка, мы мило трепались, и вдруг… дико разболелась нога. (По закону подлости злополучный день был, конечно, днем пятницы…). На следующий день (шабат!) боль в ноге то утихала, то вспыхивала с новой силой, а кончики пальцев приобрели противный синеватый оттенок. В воскресенье утром Мика срочно повезла меня в поликлинику, к Софе.  Софа дала направление в больницу, Жанна вызвала такси – и мы с Микой поехали… Конечно, в Ротшильд – эта больница стала родной, дважды я лежал тут…
   Перед приемным покоем прождали больше часа. Я начал свирепеть… но потом со мной вежливо поговорили, наклеили бумажку на палку и… Процесс пошел…
     С этого места память отказала…
   

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Больница…

   Но – кое-что помню…
   Закуток, огороженный занавесками; я – на кровати. Вокруг – родственники и великий сосудистый хирург Лоберман. Он стоит надо мной и нагло двигает моей больной ногой, отчего я дико воплю – больно (за это хулиганство я его прозвал Великим Инквизитором.).
   И сразу – ультиматум: операция – или ногу отрежу!
   Оказалось, что сделали рентген и увидели, что вся аорта на ноге забита…   ( Но, чтобы это увидеть на рентгене , меня напичкали контрастом, и почки начисто отказали… Но это – другая проблема!!! )
    Выбора нет, так что на операцию согласился и что-то подписал… После этой сцены – полный провал памяти…


Первая палата.

      Где и как давали наркоз, как резали, как приходил в себя – ни хрена не помню…   
      Знаю, что у меня вынули забитую аорту, и заменили её моей же веной - вдоль всей ноги. Саму же операцию и последующую реанимацию - не помню…


  Примечание Милы: Зато я помню:

   Операционная была вся в слониках и Вини-Пухах - на обоях, а в углу громоздилась куча больших мягких игрушек. Это была Детская операционная!
   Я  и Таня торчали под дверью операционной,, изредка пили кофе и курили… Так прошло пять часов - столько продолжалась операция!!!
    Из операционной МС перевезли в реанимационную… Сюда посетителей пускают 3 раза в день, во  время кормления.
   3 раза в день я исправно езжу кормить МС (иногда только 2 раза, если приходят Таня или Илька)). Процесс кормления очень условен, т.к. МС .практически ничего не ел…
   В реанимационной палате всего 2-3 человека, все в сознании. МС тоже в сознании, в кулаке он держит мобильный телефон и не отдает его никому .Его первые слова: "Почему тебя так долго не было?" И как ребенок: "Подержи руку!"
   Тут персонала больше, чем больных. Иногда кто-нибудь  подходит и проверяет, не впал ли МС в маразм, для чего сладким голосом задает вопрос: "Моше, как Вас зовут?" МС гордо отворачивается, не удостаивая дуру ответом. Все медсестры с ним замучались: вставать ему не разрешается, а все "приспособления для писания" он немедленно с себя сдирает, благосклонно соглашаясь только на "утку", а это – большая морока для персонала…
   И так три дня. хотя обычно в реанимации держат только 2 дня, но Лоберман  распорядился не переводить МС на лишний день "в этот бардак", как он выразительно обозвал хирургическое отделение, которым заведует.

 
 
Первая палата в памяти – уже в хирургическом отделении, после реанимации…

    Нога почти зажила, но в верхней части осталась рана, которая еще должна зажить. Лоберман обещал – все пройдет за полгода …
   Отсчет пошел…            
     Но пока идет только первый месяц, рана не заживает, несмотря на перевязки два раза в день
    Научился лежать на спине, смотреть в потолок и ни о чем не думать…   
   Так что лежу, смотрю в  потолок и ни о чем не думаю……
    Палата большая, почти пустая  ... Слева - сосед Семен. Тоже после операции, но простой – ему только "пробили" тромб. Упражняемся в остроумии, треплемся целыми днями. Бьем рекорды!
   Через неделю пребывания в хирургическом отделении выяснилось, что тут только режут, а лечат раны – в другом месте.
    Опять закуток, отгороженный занавесками. Я, как всегда, – лежу, В ногах стоит человек, который решает мою судьбу – перевести меня в отделение реабилитации - "шикум" - тут же, в больнице, или отправить в другую больничку, в которой обихаживают старых маразматиков. По возрасту я уже подхожу к этой категории, но… Я ему "показался" – еще не маразматик, и меня переводят в местное отделение реабилитации  - "шикум".
    В хирургии мне не нравилось, и в уме я сочинял страшные разоблачительные тексты о порядках в клинике. И мечтал дорваться до компа – вот сяду и покажу им…   
    Но в новом отделении - новые проблемы… 



Отделение "шикум".

    Меня устраивают в палате на двоих – я лежу у здоровенного окна, переходящего в балконную дверь… За окном – весь хайфский залив… Красота!
   
    Кстати. В больнице Ротшильда палат - чертова прорва. Да и само здание больницы – не хухры-мухры, имея 5 этажей вверх, оно уходит на 4 этажа под землю (выход на улицу – на 5-м этаже!!!). Да и по фасаду больница занимает целый квартал!
   Когда-то деньги на её постройку дал Ротшильд; но потом он перестал ее содержать, и больницу срочно переименовали; при этом "в народе" она так и осталась больницей Ротшильда.

 
Примечание Милы:

Вот уже второй месяц каждый день езжу в больницу. Июнь, июль – разгар лета. Все залито ярким солнцем, под деревьями густые тени. Вдоль улицы перед больницей цветут желтые акации.(Много лет спустя узнала, что эти деревья - цезальпинии) Таких акаций с гроздьями крупных золотых цветов в Москве нет. Эти золотые деревья сияют под солнцем. Взгляд направо – море, налево – гора с элитными гостиницами наверху, вперед – Бахайский храм с его "вылизанным" парком. А мы с МС вроде не от мира сего. И в голове все крутится Пушкин: "И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть, и равнодушная природа красою вечною сиять".

Слово Моисею...

   Младая жизнь в 83 года играет, природа – сияет…
   Не могу пожаловаться на невнимание… Со мной сидят все по очереди – Мика больше и дольше всех. Еще  сидят Илька и Таня. Все приносят еду – больничные обеды и завтраки – кефирчик, салатик – на дух не переношу… 
    Из палаты специальные перевозчики на кресле возят меня на гемодиализ -  после контраста, который всадили в меня перед операцией, чтобы на рентгене понять, что происходит  с сосудами, -  почки окончательно отказали….
   Поездка на диализ впечатляет. Приходится спускаться на двух лифтах и затем проехать по коридорам не менее одного км! Повторить этот путь без проводника я не в состоянии!
    Мика приезжает на диализ – почему-то без нее я не способен высидеть 3 часа… Хотя обстановка на диализе спокойная… есть даже русская сестра! И вообще – сиди и спи… Но – не спится! Не могу объяснить, почему…
   Только чего эти поездки стоят Мике! Два автобуса, ожидание…

Арабы, арабы, кругом одни арабы…
     Больница Ротшильда – вотчина хайфских арабов… Отцы и матери семейств, с многочисленными детишками, бабками и дедками – в пятницу посещают своих больных…! Забиваются во все щели, и шумят – как на рынке
   Сосед по палате – тоже араб. Под 2м ростом. Но - молчалив, гостей мало, а когда много – уводит их в столовую… Только одно ужасно – храпит! Как циркулярная пила… Около 12 ночи глотаю снотворное, и тогда меня ничто не берет…

    Ночь, в отделении тихо… На пересечении коридоров стол дежурных сестер. Сегодня – дежурит Ирена…
  Вашему покорному слуге не спится. Его накормили снотворным и слабительным вместе и теперь ему в голову ударила моча.12 часов ночи, но он бегает по коридорам (и нога не мешает!) с алихоном и пытается дозвониться в милицию по 01… Ему нужны полковники, о которых он читал днем …
   И при этом он ясно понимает, что он в Израиле и никакой полиции по 01 нет…
  Час ночи, но он звонит и дочкам, и приятелю – приезжайте, спасите, помогите, соедините! И все это – при полном и ясном понимании реальности…
   Но тут сработало слабительное, и бедной сестричке Ирочке пришлось отмывать героя… Отмывши, его нарядили в титулимы – это соответствует русским памперсам, и теперь отмывать Моисея легче, да и постель не пачкается…
    Все "угоманивается" часа в три… наконец, герой спит сном праведника…
   И теперь он с трудом вспоминает – где и когда и что было… Все проходит, и никто уже не вспоминает о поисках отделения милиции… И были ли они вообще?
      После нескольких дней лежания я решил встать и ходить. Для этого Мика взяла в аренду устройство под названием "алихон" – такая алюминиевая четвероножка с верхним поясом. На нее можно прилечь. если во время ходьбы становится неуютно…
   Я походил с этим алихоном несколько дней, после чего перешел на родную палку… Оказалось, что ходить я не разучился и рана не мешает…   
   Началась другая жизнь – я стал меньше зависеть от сестричек!


Сестрички и братики…

         Мы, которые из СССР, знали ,что в больнице лечат ВРАЧИ, что день в больнице начинается с обхода врача; что он дает указания сестрам – о необходимых лекарствах и процедурах…
   Не так в Израиле…
   У меня несколько врачей - зав. отделением Шикум – русский врач с армянской фамилией Челобьян… Я запомнил ее по созвучию с Челомеем, который когда-то уволил меня с завода…
    Раз  в неделю Челобьян осматривает рану - с расстояния 2-3м, ближе не подходит…
  Его сопровождает молодая врачиха, говорящая по-русски, и еще одна ивритская докторица по фамилии Файер - "Огонь", как называет ее зять.
  Обе не отстают от Челобьяна и дистанцию не сокращают…
   Ближе подходят медсестры и медбратья…
   Теперь Вам должно быть понятно, что вся хваленая израильская медицина держится на младшем медперсонале…
   Именно они проводят процедуры, кормят лекарствами, смотрят за больными и вообще лечат…
   Их долго учат – так, медбрат по имени Фабиан учился, по его словам, четыре года в институте!
    Вообще же он интересный персонаж! Его семья из Румынии перебралась в Аргентину, и уже оттуда он приехал в Израиль…
    В первое появление он откуда-то достал небольшие ножницы, покрутил их перед моими глазами и сказал: -"Золинген!"
   Я понял, что ножницами он гордится – еще бы, из самого Золингена!
   Кстати, "медбратья" в СССР вообще отсутствовали.. Не было такого понятия! Правда, в России были фельдшеры – но я не уверен, что брат и фельдшер – одно и то же!
   
     Сестры и братики – это отдельная песня, и боюсь, что не спою ее…
   Следует сказать, что в израильской медицине существует строгая иерархия – так, перевязочная сестра ни за что не вынесет утку. А врач – никогда сам не снимет повязку!
   Нужно признать, что перевязка – это искусство, не всем подвластное! Старинная система "бинт-вата-иод" тут не существует… У перевязчика имеется множество всяких мазей, жидкостей, тряпочек и марлечек! И все в пакетиках, и все стерильно… И нужно знать, когда какую употребить…
    Окончательно рану перевязывают толстой широкой лентой, которую крепят липучкой…
   При этом сам перевязчик обязательно надевает перчатки – тоже стерильные…
 
     К сожалению, большинство сестер не знает русского, а – как известно – мой английский оставляет желать лучшего… Тем не менее, есть сестрички, с которыми я кокетничаю, улыбаюсь, и…. договариваюсь! И первая - Мейталь, симпатичная, улыбчивая, полненькая и чуть постарше остальных. Каждый раз мы с ней сначала взаимно поулыбаемся, после чего на смеси русского и английского обо всем договариваемся – так что она всегда делает, о чем попросишь…

     Кроме сестер, в отделении крутится десяток совсем молоденьких девочек-практиканток - увы, я не запомнил их имена – уж они очень иностранные! И, хотя они не понимают русский, всегда готовы помочь – и помогают…
   Например, принесли обед на подносе. Поднос поставили на тумбочку так, что телефон, который хранится в ящике, достать невозможно…Я воплю – заберите поднос! Заберите поднос! А они не забирают, им – некогда! Но - мимо палаты проходит девочка, слышит мои вопли – заходит и забирает поднос! И улыбается!
   Вообще сестры в больнице – это отдельная и большая тема… Не берусь за нее, ибо знаю – не справлюсь…
    А очень хочется вспомнить и отблагодарить всех девочек и девушек, которые мне, не очень юному, всегда мило улыбались…
    В общем, жизнь течет без больших радостей…
     Одно развлечение - поездки на кресле через день на диализ. И обратно…
    Перевозка осуществляется специальными развозчиками - перевозчиками, которые в палату приходят по расписанию, а в диализную – чтобы вернуть больного в палату -  по звонку диализной сестры…
        Для неграмотных: диализ - это когда почки не работают и кровь больного пропускают через спецмашину, в которой она очищается, и вливается обратно…
  Первая "искусственная почка" в СССР появилась тогда, когда я после второй операции лежал в Москве в клинике. Эта импортная почка представляла собой 2-хметровый сундук, который тогда стоял в коридоре – врачи его  -ее? – боялись… Наконец, нашелся смелый врач, и "почку" – запустили.
   О результатах не знаю. Только сейчас и в Москве диализ не проблема – его делали Вете…
  К больному подключаются – или к 2 выводам на груди, из вены и артерии, или к руке, в которой  вены и артерии отдельной операцией на сгибе локтя специально перепутывают (что и как – не понимаю!!!) и наружу ничего не выводят – подключаются иглой, которую вкалывают  в руку…
   Почку подключают трубками, по которым кровь перетекает туда-сюда …
   Это все, что могу сказать про процедуру диализа…
Больные сидят не менее 3-х часов. Иногда – по . 4.
 "Чистят" мою кровь три часа, и к концу этого времени я "дохожу", и выручают меня Мила – изредка Илька – которые сидят со мной последний час… Один раз попытались продлить сеанс до 4-х часов, но я поднял бунт – уже к концу 3-х часов у меня резко падало давление. И кружилась голова.
  Так и осталось три часа…

    Новое испытание – меня пытаются загнать на трудотерапию… Один раз я сходил – все свелось к обучению хождению по лестнице… Когда выяснилось, что я не разучился бегать вверх-вниз, от меня отказались… И только однажды попытались снова загнать меня на ту же терапию! Но я заполнил очередную анкету, и от меня отстали…


Шикумские денечки…

      В Шикуме развлечений мало, но все же они есть!
      Главное развлечение – перевязка! С некоторых пор от меня потребовали, чтобы до перевязки я мыл рану – под душем!
   Естественно, я начал возмущаться – как это так – мыть рану водопроводной водой!
  Но медицина настаивала. И тогда я заявил – только в присутствии жены!
  И на самом деле – без жены я бы с мытьем не справился!
  Тут моются в комнате, объединяющей и туалет, и умывальную…Вода по полу стекает в угол, к сливному отверстию.
   Душ – на шланге, мыться удобно, но – держать себя, душ и палку неудобно даже двумя руками… А тут еще и мыться надо!
   Но Мика прекрасно справилась с новой проблемой, и моя рана всегда была чисто промыта водопроводной водой (такая метода – новая!).
  После мытья в коридоре раздается скрип маленьких колес – это ко мне везут шкаф с перевязочными материалами. Если учесть, сколько различных тюбиков и пакетиков с различными мазями и салфеточками используется в процессе перевязки - принести все в руках невозможно, требуется передвижной склад на колесах!
   И такие склады есть у каждого перевязчика.
   Однажды я решил усовершенствовать перевязки и сообщил врачу, что когда-то, в войну, как только появился пенициллин, его лили прямо  в раны…
   Мне кажется, меня послушали и на следующий день что-то на рану полили…

Домой!
    Но и лежанию в больнице  - за счет налогоплательщиков! -  приходит конец! И  наступил день, когда мне сказали – на субботу – домой!
  Не на совсем – только на субботу! Как отпускают преступников из тюрем – на одну святую субботу!
  И за то спасибо!
   Мы с Микой волновались – как я поднимусь по лестнице на входе в дом, и проектировали установку дополнительных перил.
   Но никакие допперила не понадобились! Прекрасно поднялся…
   Дома было непривычно тихо и пусто… Включил компьютер. Проверил почту… и ВСЕ!
     И дел больше нет…
    Утром ехать в больницу – а лифт не работает! Мика с Таней набегались…. Нашли кого-то. Он включил лифт,   и мы поехали лечиться!
   Сидение дома прошло спокойно. Без завихрений…

Последние дни…

     Рана еще не зажила, но медначальству держать меня в больнице надоело … И решили меня выписать…
     Сестрички снабдили Милу запасом перевязочных средств, все пожелали мне скорейшего выздоровления.
     Должен сказать – все сестрички были очень доброжелательны и приветливы!
      И мы отправились домой. Операцию перевозки выполнил Гарик…



Часть вторая.



    Любая начатая история должна быть продолжена и – по возможности – закончена.
  Свою медицинскую повесть могу довести лишь до промежуточного финиша – во-первых, потому, что болезнь моя неизлечима и до конца дней своих буду я "диализироваться", И, во-вторых, – окончательный финал опишут уже без меня…
   И вообще – зачем я все это пишу?…

 Одно время, лежа  в хирургии, я рвался разоблачить больничный бардак – уж я Вам всем покажу!!!...
   Но …. разоблачительный азарт прошел, и мне просто захотелось вспомнить – как оно было…
   Написал часть первую. И подумал – а кому все это интересно? И понял – никому! Только мне самому…
   Но -  сказавши А, нужно сказать Б.
   Итак, продолжим…
               

Дома......

Говорят, дома и стены помогают…
   Посмотрим!
   Домашняя жизнь состоит из нескольких пересекающихся проблем…
   Проблема 1. Нашу жизнь начали облегчать несколько добровольческих и государственных организаций: страховая касса Маккаби, организация госстрахования Битуах Леуми,  какой-то немецкий фонд – все они собираются оказывать различные услуги, а также оплачивать:
1) медпомощь в лечении раны;
2)новую поликлинику, которая присылает врачей на дом;
3) тетю "метапелет" - для ухода за мной, и вообще;
4) доставку на диализ.
5) сам диализ;
6) перевязочные  материалы.
   Для получения этих услуг Мила должна была заполнить дюжину анкет, и все на родном языке. А потом с этими бумагами нужно было ездить по разным учреждениям и ждать ответов и проверок. Сотрудники социальных служб были максимально доброжелательны, но количество беготни и всяких нестыковок довело Милу до полного изнеможения. Слава богу, Таня помогала ….

1.
ЛЕЧЕНИЕ.

 Медпомощь на дому осуществлял медбрат по имени Игорь – приятный, квалифицированный и думающий молодой человек, невысокий и лысоватый. Он посещал меня раз в неделю, но в экстренном случае его можно было вызвать по телефону…
  Сам он ни к чему не притрагивается, только издали смотрит на рану, все делает Мила; но его советы очень дельные... А еще он делает подарки - дарит некоторые очень дорогие перевязочные штучки, которые здорово помогают..
   Слава Игорю!!!
  Врачиха Розалия, которая тоже должна опекать меня, в нашем доме появилась лишь однажды… Ее главная работа – выписывать рецепты, т.к. Софа уже не может! Бардак…
    Я хочу Софу!!!
   Но Мика утверждает, что Софа не имеет права меня лечить – т.к. я откреплен от нашей поликлиники!


2.
МЕТАПЕЛЕТ…

    Метапелет приходит через день на три часа, теоретически она должна выгуливать меня, кормить, мыть и т. п. – как старика беспамятного… Но  пока я ем и умываюсь сам, Мила гоняет тетю по магазинам и аптекам…
   Тетя вполне интеллигентная, и я в конце концов начал гулять с ней … (в раньшей жизни она – инженер-химик, а в Израиле метапелет и по совместительству хозяйка Интернет-магазина, торгующего спортивным инвентарем и тренажерами ). Дороги, которые выбирает жизнь…
    На улицу один не выхожу, все еще боюсь в одиночестве ездить на лифте …    
   Худо-плохо, домашняя жизнь стабилизировалась…


3.
ПЕРЕВОЗКА.

      Для доставки моего тела на диализ и обратно приезжают "амбулансы", т.е. фургоны скорой помощи, из фирмы, хозяина которой зовут  Барух. Он из России и еще не забыл русский……
   Барух объяснил, что половину стоимости перевозок (порядка 800 шекелей в один конец!) оплачивает больничная касса Маккаби, половину от оставшейся половины (400 шекелей) оплачивает городская социальная служба, а оставшиеся деньги должны оплачивать мы сами (наша месячная пенсия на двоих – 3000 шекелей)… Но – он не будет брать у нас денег! То ли обойдется, то ли возьмет их в другом месте…
   Водители амбулансов – молодые ребята. Чаще всех утром за мной заезжает араб Саид, который все пытается говорить со мной по-английски.   Мы с Милой выходим в четверть восьмого, карету ждем недолго – в пределах 15 минут, так что замерзнуть я не успеваю…
  В машине всю дорогу молчим – я молчу по-русски. водитель – по арабски…
    На этом же языке бормочет радио…

4.
ДИАЛИЗ.

   Я осваиваюсь с новым миром – с диализной комнатой в лечебном комплексе Асута в здании Лев-а-Мифраца - это здоровенный  каньон недалеко от главной автостанции…
    Диализная – комната на 10 кресел-посадочных мест, вдвое меньше диализной в больнице Ротшильда,. Утром, как правило, все места заполнены…
   Не могу объяснить почему, но – в отличие от диализа в больнице – тут я спокойно сижу свои три часа. И никто мне не нужен – ни Мила, ни дочки…… Почему – объяснить не могу! Возможно, влияние хорошеньких девочек…
   Со временем я тут вполне освоился, и однажды – в день моего рождения – я получил в подарок от коллектива диализной букет цветов и прочувствованную записку с пожеланием долго-долго сохранять чувство юмора!!!
   Так как на диализе проходят лучшие годы жизни, попробую описать все подробней – если хватит таланта… 
   Начальница тут Ширли, милая женщина лет 35 (ее дочке, которая однажды пришла в гости, лет 7-8).  Ширли никогда не повышает голос, со всеми сотрудниками разговаривает спокойно и доброжелательно… При этом она не только командует, но и сама работает - "привязывает" больных к машинам.
   У нее в подчинении примерно две смены – в одной медсестры Марина и Аня, в другой - медбратья Саша и Давид. Смены не постоянные, сестры и братья часто перетекают из одной в другую.
   Кроме сестер и братьев, есть очень услужливый арабский мальчик Ала – он "прислуга за все". И очаровательная арабская девушка, имя которой не помню… и еще одна ивритская девчушка, они помогает всем…
   Кроме младшего персонал, раз в день приходят два врача – мой старый знакомый Лейба и русский врач Константиновский, с которым контакт не установился…
 
   Асута находится на 3-м этаже каньона, посетители могут подниматься по лестницам, на эскалаторах или на шикарном прозрачном лифте. Меня с креслом поднимают на служебном  цельнометаллическом .
  У входа в диализную установлены весы – перед и после процедуры нужно обязательно взвеситься…
   Как правило, мое кресло утром свободно, убрано и ждет меня.
  "Доброе утро всем!" – традиция…
  Другая традиция – меня "привязывает" (подключает к диализной машине) Марина – не девочка. но и не дама. У нее сын 5-ти лет…
   Мы с ней договорились – что если утром привязывает меня она, день будет удачный!
   В отличие от диализа в больнице Ротшильда, свои 3-4 часа тут я сижу без напряга, и жена или дочки мне не нужны… Отношу это за счет очень благожелательной атмосферы и приятного персонала…
 Во главе диализной Ширли – женщина лет 30-35; еще есть два брата и две сестрички… а также мальчик и девочка "для услуг", они – арабы. Мальчик очень услужливый. А девочка – прелесть, она мне очень мило улыбается…
   Обстановка – почти домашняя…

И ВООБЩЕ – ЧЕГО МНЕ НАДО???
 Давайте подведем итоги:
-- нога зажила и не болит;
-- диализ переношу спокойно…
-- бесплатно возят туда-сюда…
-- приятная дама прогуливает меня, а в перерывах доставляет продукты…
 Так какого рожна мне еще надо???