Ледяное дыхание золота - 5

                ПРОДОЛЖЕНИЕ, НАЧАЛО ЗДЕСЬ
                http://www.proza.ru/2016/10/27/665         
   
                ЭПИЗОД № 7

       Равномерное урчание мотора и тихая мелодия из колонок не давали возможности услышать того, что творится за бортом... Сон мягким покрывалом уносил его всё дальше и дальше…

                *       *       *

       Ему виделось белое поле, по которому лавой несётся конница. Мерцают бликами на солнце крутящиеся над головами клинки… Безобидный на слух стрёкот «швейной машинки» справа, прорубает в наступающей лаве просеки… На белом поле остаются темнеть недвижимыми пятнами: бурки, лошади, люди, знамёна. Поредевшая конница разбившись на небольшие группы, уходит назад… Рядом с ним кто-то в чёрной форме смотрит на происходящее в бинокль, отдаёт команды, но звуки и слова почему-то сейчас вязнут в далёком прошлом, во сне… Очень хочется ему узнать, что же будет дальше, но каким-то шестым чувством сквозь сон, Сергей ощутил приближение машины уже в реальности.

                *       *       *

       Отогнав тягучую дрёму он огляделся по сторонам, света фар не увидел, но решил перестраховаться. Заглушил двигатель, отключил возможное загорание света в салоне и открыв дверь выбрался из машины. Прислушался, где-то далеко на грани восприятия, он услышал шум дизеля. Звук понемногу приближался, ошибки быть не могло, кто-то в полной темноте двигался в его сторону со стороны Менчерепа. Отвернув рукав куртки, Анохин глянул на светящийся циферблат, прошло уже четыре с лишним часа, как уехали его компаньоны. Вполне вероятно, что это возвращаются именно они. И словно в подтверждении его мыслей, в кармане завибрировал телефон. Сергей, взглянув на дисплей, улыбнулся и нажав кнопку ответа, спросил:
- Это вы крадётесь в потёмках?
- Да, мы! Ха-ха, вернее я один, - с лёгким смешком ответил Бочаров, - а как ты догадался, далеко же ещё?
- Ага, далеко, дизель твой тарабанит как трактор!
- Ладно, не преувеличивай. Вот звоню, решил предупредить чтобы пальбу спросонья не устроил. А ты, похоже, и не спишь?
- Да так, покемарил чуток. Смотри в полынью не угоди, темно же, ни зги не видно.
- А я потихоньку, на холостых, вижу что перед капотом, а издалека машины не видать. Ладно, навигатор выведет, скоро буду, отбой.

       И действительно, не прошло и десяти минут, как перед палаткой притормозил уставший Ниссан, из которого потягиваясь выбрался Бочаров.
- Ну, привет! – помахал он рукой Анохину.
- Привет, бродяга! Куда стариков наших дел? – спросил Сергей, заглянув в салон прибывшей машины.
- Нашли мы сестру Лешего, представь себе она очень обрадовалась, облобызала всего, всплакнули оба, племянника его помянули. Но, похоже, что не шибко убивается. Пока за столом сидели, она Лешему всё жаловалась, какой у него племянник непутёвый был. Пил, в карты играл, вещи из дома тащил, в общем, обычная провинциальная история с трагическим финалом. Но особо Колька с ней не откровенничал, про захоронку она ничего не знает. Пытались выведать намёками, не оставлял ли каких документов, дискет и так далее. Нет, ничего такого, и видно боится баба, что к ней бандиты придут, за долги усопшего спрашивать станут.
- Ну, это понятно. А муж её чем занимается?
- Мужа не видели, он вахтовик горнопроходчик, месяцами дома не бывает.
- Ясно. А пожрать что-нибудь привёз?
- Ах, да, ты же голодный… Залезай в машину, не на морозе же... - приглашающе распахнул дверцу машины Бочаров.
       Олег вытащил из рюкзака термос с чаем, бутерброды, плоскую фляжку из которой набулькал в жестяной стаканчик коньяка. И наблюдая, как Анохин уплетает все эти разносолы, продолжил рассказывать:
- Ну так вот, сестру бухгалтера зовут Валентина, по мужу Самойлова, чуть за сорок, дети и уже внуки есть. Уважаемый в селе человек, ветеринаром трудится. Взяла к себе на постой наших ветеринаров…
- Кхм… к-ха-ха… Кого? – закашлявшись, едва не подавился Анохин.
- Тьфу ты, ветеранов! – сплюнув шутливо, поправился и улыбнулся Бочаров, - заболтался совсем. Ну вот, она очень обрадовалась, что мы какое-то время у неё поживём, всё же защита от бывших Колькиных дружков. Мы ей напели, что, типа, порыбачить приехали.
- Ясно-понятно. А оболтуса с волыной определили? – прожевав, спросил Анохин.
- Ну да, у отдела милиции в Белово посадили на лавочку, да позвонили 02, руки же связаны, ствол он скинуть не мог, под курткой у него так и нашли менты местные пистоль. Обрадовались, такую «палку срубили»* по анонимному звонку бдительных граждан, ха-ха…
- Угу… ну, вот и замечательно, - уже полусонным голосом ответил Сергей.
- Вижу, ты уже носом клюёшь, да и я здорово притомился, давай-ка достанем спальные мешки и спать-спать-спать, завтра будет трудный день…
- Да, правильно, а то ведь вдруг война, а я уставший, и это никуда не годится, поэтому спать и ещё раз спать… - бормотал, устраиваясь поудобнее, Анохин. 

                *       *       *

       Пуля прошла навылет, впереди под рубахой он заткнул выходное отверстие рукавицей, а вот сзади из раны кровь пропитала исподнее, стекая вниз по спине. Полковник Жвакин стрелял метко, всё же профессиональный вояка. Попал с первого раза, но испугавшись стрельбы кони ускорились и понесли бешеным галопом. Следующие два выстрела не достигли цели. Поручик лежал ничком в телеге, упав между ящиков ожидая дальнейшей стрельбы, в барабане нагана оставалось ещё четыре патрона. Но сзади неслась только матерная брань, словно не полковник орал на подчинённых, а портовый биндюжник выражал возмущение. Возможно ком полка посчитал его убитым, и преследовать не стал. Да и не на чём ему было преследовать, отказавшегося выполнять приказ поручика. Несколько груженных под завязку подвод, и уставшие клячи не располагали к скачкам по таёжным просекам. А у поручика кони были как на подбор, лощёные, сытые, не утомленные длительными переходами в обозе отступающей Белой армии. Он придержал бешеную скачку правой рукой натянув вожжи, левая рука слушалась плохо. Пустив пару гнедых лёгкой рысью он почувствовал, что ещё немного и потеряет сознание. Сплюнув на ладонь – крови не увидел, значит пуля не задела легкие, это добавило оптимизма, и хотя боль в груди не отпускала останавливать лошадей он не стал. Слева и справа от просеки сплошной стеной росли деревья, лошадям оставалось двигаться только прямо, подминая мелкие кусты которыми поросла старая дорога. Лёгкий ночной морозец сковал землю, и надоевшая осенняя распутица покрылась корочкой льда, что облегчало лошадям работу. Поручик в полузабытье опять завалился на спину, тряска и потеря крови сделали своё дело…
       Словно сквозь туман он ощущал, как кто-то поскуливая жарко дышит в лицо, скрип телеги, приглушённый голос погоняющий лошадей…

       Жутко хотелось жить, но пить хотелось ещё больше… Очнулся он в полной темноте, испугавшись что ослеп, попытался крикнуть и позвать на помощь, не получилось. Захотел подняться, но тут же со стоном рухнул обратно. Дышать было тяжело, сухие губы потрескались, что-то сдавило грудь и левую руку. Правой рукой он осторожно ощупал себя, грудь была туго перевязана какой-то плотной тканью совсем не похожей на бинты. Под собой он нащупал тюфяк набитый сеном, сверху его прикрывал овчинный полушубок.
       - Эй…  Есть тут хто?.. - с натугой всё же удалось просипеть ему.
       Скрипнула дверь, справа появился слабый мерцающий свет. Он скосил взгляд, и… забормотав молитву, перекрестился. Казалось, что из-за колеблющегося пламени свечи на него долгим изучающим взглядом смотрит сам Создатель. Огромные грустные глаза, лицо окаймлённое белыми волосами. Белым было всё: ресницы, кустистые брови, волосы спадающие на лоб, борода… 
       - Кхм-кх-кх… - откашлялось видение, и скрипучий старческий голос произнёс: - Однако, дулей крестишься, тремя перстами стало быть. Видел крест под рубахой, ну, хоть не басурманин. Ты лежи-лежи, водички вот испей… Ведаю я, пить тебе можно, пусть и насквозь пробила беда лихая. Кровушки утекло немало, но железа внутри нет, это хорошо, косточки не задеты, тоже славно. Остальное зарастёт, тело молодое, подымешься, только лежать тебе пока надобно, силушки поднабраться.
       Вода, иногда не попадая в рот потекла под рубаху, намочила перевязь, но от воды пришло чувство облегчения. Откинувшись на топчан, он тут же уснул. А старец над ним вздохнул, поправил перевязку, перекрестил лежащего двуперстием и удалился.
       Второе пробуждение было неожиданным, лицо его лизнули шершавым языком. Открыв глаза он увидел над собой лохматую морду пса, который увидев, что лежащий очнулся, гавкнул, оглянувшись назад. 
       - Иду-иду… А ну, Малыш, не балуй! Разбудил человека, непоседа…
       - Отец, где я? – негромко спросил лежащий.
       - В лесу, мил человек, знамо дело, в лесу. Неделю как у меня уже, лошади твои в бурелом забрели, упряжь в ветвях запутались, вовремя Малыш меня упредил. Кони – божьи твари, вырваться не могут, ржут, бесятся, едва от волков отбил их, а в бричке ты бездыханный. Много зла вокруг, ох и тяжкие времена на земле настали. Времена антихриста и зла вселенского. Вот и тебя злой человек не пощадил.
       - Да, я военный… - с трудом попытался пояснить раненый.
       - То и по мундиру видно. Кони здесь твои, рядом.
       - А, груз? Там ящики были… - о чём тревожился более всего, спросил поручик.
       - В сохранности всё, и оружие и скарб твой тяжкий. Схоронить хотел от греха, пока легше тебе не станет, да неподъёмен груз тот. В сарайчик я определил подводу, сеном прикрыл. Места здесь глухие, чужие не ходят, да только Бог ведает, как оно повернётся. Думаю, не с добра тебе в спину целили, кабы искать не стали, - озабоченно закончил старец.
       - Не станут, не до меня им. Спасибо вам, душевное от меня спасибо…
       - Храни Господь, - покивал в ответ старик.
       - Подняться бы мне, - попытался опереться локтем поручик.
       - Отчего же, давай-ка попробуем, мил человек… - принялся помогать раненому старец.
       - Егором меня зовут, - представился поручик.
       - Храни господь тебя, Егорий, - в ответ кивнул старец, и добавил: - а меня Дементием крестили. Подымайся потихоньку, а я тебе подсоблю.

       Поручик медленно но верно шёл на поправку. Божий человек приютивший его в своей обители, с вопросам не лез, был немногословен и даже угрюм. Днём пропадал в тайге со своим псом, а к вечеру возвращался с нехитрой добычей, приносил то зайца длинноухого, то тетерева или ещё какую дичь. Выстрелов поручик не слышал, как добывал зверя дед Дементий, оставалось загадкой. Вечерами старец читал объёмных размеров псалтырь, вздыхал о чём-то, крестился на образа в тёмном углу, бормотал молитву и задув огарок, ложился спать.
       Зима вступала в свои права, покрыв окружающее пространство белым покрывалом. Неугомонный Малыш, радовался снегу как щенок. Подскакивал, ловя на лету снежинки, валялся и кувыркался, зарываясь носом в снег. Даже старый отшельник, глядя на эти проявления радости, светлел лицом и морщины его как будто разглаживались.
       В кармане поручика мелодично пиликая завибрировал телефон, вынув мобильник он взглянул на удивлённое до крайности лицо деда Дементия, и… проснулся.               

                *       *       *

       Рядом ещё раз пискнул вызовом и умолк мобильник. Сергей отчётливо осознавал, что проснулся, но не открывая глаз всё ещё хотел о чём-то спросить отшельника там, в далёком прошлом, во сне… Но, увы, богатырский храп Бочарова окончательно вернул его в настоящее. При дыхании изо рта шёл пар, салон машины выстудило, но вылезать из тёплого спальника, тянуться и заводить двигатель не хотелось. Он попытался осознать увиденное, но это оказалось непросто. Бешенный галоп взмыленных лошадей, выстрел, боль, отшельник… Какая-то странность, он пошевелил левой рукой, пощупал грудь, вроде бы всё нормально, но во сне он точно помнил, выстрел был в спину, а сейчас спина ныла и болела. Он осторожно повернулся на бок, и правой рукой пошарил сзади. Так и есть, причиной неудобства оказался трофейный пистолет, из-под подушки сползший вниз под спину. «Ещё бы не болела спина, от такой железяки под лопаткой», - хмыкнул он про себя, - «хорошо хоть глушитель открутил, иначе вообще приснилась бы средневековая инквизиция». Посмотрев на дисплей мобильника, Сергей увидел, что звонил и не дождался ответа Деев. Перезвонив, он кратко доложил обстановку, заверил что ночь прошла спокойно и отключился. 
       Утро выдалось солнечным и морозным. Сергей внимательно осмотрел окрестности в бинокль. Кругом – не объять глазом – снежная целина. Ничего подозрительного не наблюдалось, хотя, что в такой ситуации могло бы быть подозрительным, он не смог бы ответить и себе. Кое-где вдалеке на льду виднелись одинокий фигурки рыбаков, где-то стояли палатки, примерно такие же как у них, но поменьше размерами. У кого-то рядом с палаткой красовался снегоход или лучший российский внедорожник УАЗ. Так что они не должны были вызвать ни у кого подозрения.
       Растолкав недовольно бурчащего Бочарова, Анохин выбрался из машины и принялся разминаться. Начинался новый день, и его следовало начинать с завтрака. Чай в термосе остыл, но остатки трапезы были уничтожены быстро, после чего друзья принялись за дело. Вокруг палатки и генераторной установки, из вырубленных лопатами кубов снега соорудили нечто вроде невысокого (в пояс) забора. Белый фон которого должен был скрывать от любопытных глаз издалека то, что они будут делать. И пока Бочаров настраивал осветительные приборы и генератор, Анохин вырядился в гидрокостюм, проверил исправность всех приборов, смачно плюнул в маску и растёр слюну по внутренней поверхности стекла.
- Хм… Это что, ритуал такой? - удивился Олег.
- Да нет, всё гораздо проще, - усмехнулся Сергей, - это самый действенный способ от запотевания маски под водой.
- Понятно. Да, слушай, водолаз, дело это всё-таки небезопасное и мне незнакомое. Как узнать, что у тебя там внизу всё нормально и не стоит суетиться? – поинтересовался Бочаров.
- Хм… а тут хоть суетись хоть нет, помочь-то ничем не сможешь. Хотя, да, ты прав, давай-ка условимся, через каждые десять минут ты основательно дёргаешь меня за страховочный конец два раза. Запомнил? – внимательно взглянул на друга Сергей.
- Угу… А в ответку? – спросил Бочаров.
- Я отвечаю – дёрнув один раз, это значит всё нормально. Ну, а если что-то не заладится – дёргать начну и два, и три раза, тогда тащи меня на свет божий, только не быстро.
- Вот сказал! Насколько «не быстро», как определить? – удивился Олег.
- Ну, понимаешь, если своими словами, то пузыри выдыхаемого водолазом воздуха размером с пинг-понговый шарик всплывают примерно со скоростью восемнадцать метров в минуту. Так вот, всплытие водолаза никогда не должно быть быстрее этих пузырьков. Это примерно, как и у парашютиста, только наоборот.
- Ого! Как это? – продолжал удивляться Бочаров.
- Когда десантник выходит за борт и купол над головой раскрывается, он просто плюёт в сторону, и если сгусток слюны уходит вниз, значит все идёт штатно. Но если парашютист обгоняет свой плевок, то скорость падения чрезмерно высока и… в общем, надо принимать меры, успеть распутать стропы, или если уже не успевает, то стропорез и запасной парашют. Андестен?
- Ну, загрузил, блин! А под нами глубоко? – опять спросил Бочаров.
- Сканер показывает, что глубина здесь небольшая, так что декомпрессии не будет, даже если сразу пойду на всплытие, - ответил Анохин готовясь к погружению.
- Всё равно, риск большой, вода тёмная, холодная, злая, - поёжился Олег.
- А без риска только ворона на куст садится, - усмехнулся Сергей, и протянув руку, попросил: - подай-ка фонарь…

       Он исчез мгновенно, солдатиком шагнув в ледяную воду, и только пузыри на воде да неторопливо скользившая в прорубь верёвка указывали что он где-то там, в тишине подо льдом. Представив себе темноту и холод, Бочаров зябко передёрнул плечами:
- Какая жуть… да ни за что на свете не полез бы…

       Верёвка замерла на месте и больше не двигалась, очевидно Сергей достиг дна. Олег ещё раз поёжился, посмотрев на часы засёк время, и принялся лихорадочно собирать «люстру», прикинув на глаз, что прорубь придётся расширить. Генератор тарабанил исправно, Олег подключил к разъёмам провода, розетки, и вот уже на электроплитке весело забурлила закипающая вода в кастрюле, а рядом щелчком отключился электрочайник. С электричеством налаживалась жизнь, и улучшались бытовые условия. Подёргивая условное количество раз, Олег с чувством облегчения получал ответ, и продолжал заниматься бытовыми делами. И вот, плеск воды в проруби известил, что Сергей благополучно вернулся.
- А ну-ка, принимай… Смотри что нашёл, - из проруби под ноги Бочарова он выбросил небольших размеров ржавый якорь, - наверно рыбаки потеряли.
- На фига он нам сдался? – осмотрев находку, Олег закинул якорь в тёмный угол палатки.
- Пусть, пригодится, - неопределённо ответил Сергей.

       Олег помог другу выбраться из воды, отодвинув в сторону мгновенно обледеневшую верёвку, расстегнул массивные пластиковые застёжки и снял тяжелый компенсационный жилет с баллоном. Звякнув, под ноги свалился пояс со свинцовыми грузАми. Сергей выглядел уставшим и озабоченным.
- Ну, что? Как там?.. - не выдержав молчания, спросил Бочаров.
- Промашка вышла, думаю метров на сорок, сорок пять, примерно на Северо-Запад…
- Вот, блин, а навигатор-то здесь показывал, - озадаченно почесал подбородок Бочаров. 
- Всё это условно, и я ещё пока не уверен на сто процентов. Но под нами сейчас пусто, коряги какие-то, брёвна, водоросли и тина. А там, - Сергей кивнул в сторону, - я видел остатки домов, оградки какие-то чугунные. Вода прозрачная, но света от фонаря недостаточно. Надо ещё раз нырнуть, перепроверить и убедиться.
- Ну, вот, а мы тут и забор замастырили уже, - разочарованно протянул Олег.
- Не страшно, кубы снеговые на прицеп погрузим, да перевезём на новое место. Остальное всё перетащить тоже недолго. Сейчас чуток передохну и опять, воздуха в баллоне ещё достаточно. Вернусь, дозаправим его. С люстрой что?
- Почти готова. Вот на новое место перетащим, там уже основательно всё проверю, и можно опускать в воду…

       В течении светового дня Сергей погружался несколько раз, и несмотря на все новомодные изобретения с электро-обогревом термобелья, продрог основательно. Но цель поисков была достигнута, он определил нужное место, и зафиксировал его точкой на дайверском навигаторе. А теперь отогревшись горячим чаем, он включил гаджет и двигаясь по белой целине приближался к месту, которое мерцало на дисплее жирной точкой. Влево, вправо… несколько раз он отходил в сторону, крутился на месте, сверялся с прибором и возвращался.
- Ну, вот, хорошо, что купили нормальный GPS-навигатор, он хоть с трудом но работает подо льдом. А то, как слепой котёнок шарился бы в потёмках неделю. Всё, цель под нами. Если и есть погрешность, то незначительная, метров на пять-шесть.
- Вот и славно, а то я уже честно говоря засомневался. Ну, что, передислоцируемся? – вопросительно взглянул на друга Бочаров.
- Да, только вбей здесь колышек, чтобы повторно не искать это место.

       Забор возведённый из снега рассыпАлся и не желал грузиться в прицеп. Плюнув на него, друзья перевезли на новое место всю амуницию, повторно собрали палатку, поужинали и залезли в спальные мешки уже затемно.
- Олег, спишь?
- Почти…
- Смотри какое небо, звёзды, млечный путь, - с восхищением в голосе сказал Сергей, глядя сквозь панорамную крышу в небо.
- Хм… действительно, красиво. Ты в Москве наверно забыл, что такое звёздное небо. А у нас на Кавказе летом тоже ночи красивые, - мечтательно ответил Бочаров, и добавил: - хорошо, что Леший с прозрачной крышей арендовал машину, можно лежать и любоваться.
- Ага… а вон Большая медведица… ух ты, звезда упала, можно загадывать желание.
- Я загадаю, чтобы у нас всё что задумали сбылось.
- Да, хорошо бы, - вздохнул Сергей.
- Анекдот вспомнил, хи-хи… Просыпается среди ночи Шерлок Холмс, и толкая в бок спящего Ватсона спрашивает: доктор, о чём вы думаете, глядя в это прекрасное звёздное небо?
- Ну-у, мне кажется, звёздное небо указывает на то, что завтра будет превосходная погода. А у вас какие мысли? - интересуется он в ответ.
- Глядя на эти красивые звёзды, мысли у меня неважные... Ватсон, у нас спёрли палатку, - ответил великий сыщик.
- Да уж, смешно, - улыбнулся в темноте Анохин, и добавил: - хорошо, что мы в машине, а не в палатке… Всё, давай спать.
- Ага, и тебе спокойной ночи, - ответил Олег, повернувшись на другой бок.

                *       *       *

       От нечего делать он старался чем-то помочь деду по хозяйству, но получалось пока неважно, боль в груди отдавала в левую руку, и он больше мешал хозяину, чем помогал. Впрочем, дед Дементий не серчал, было видно, что гость ему не в тягость, но тем не менее говорили они изредка и только на бытовые темы. О том, что с ним произошло поручик не рассказывал, да и дед с ним не откровенничал. Кто он, как оказался здесь в глухой тайге один, есть ли где-то ещё поселения старообрядцев, эти вопросы поручик оставил на потом, а пока… Пока дед пропадал в тайге, в который уже раз поручик прокручивал в памяти последние дни великого бегства: Казалось бы совсем недавно, совет министров принял «Положение о временном устройстве государственной власти в России», и произвел вице-адмирала Колчака в полные адмиралы, возлагая надежды, что он выведет страну из кровавой бойни гражданской войны, вернёт былое могущество России. Но надежды не оправдались, фронт трещал по швам, надежде на союзников тоже не суждено было сбыться. Вояками они оказались никчемными, участки фронта порученные им быстро опустели. Чехи не желали сидеть в окопах и проливать кровь за Россию. Приходилось отступать всё дальше и дальше…
       И тяжким грузом на плечах Верховного главнокомандующего теперь висел золотой запас России. Золото в слитках и монетах, платина, серебро, ювелирные изделия и ценные бумаги – всё это ещё недавно хранилось в Казани, а в августе 1918 года всё это под охраной чехов было доставлено в Самару. А оттуда уже изрядно пощипанный состав с добром перегнали в Омск, в распоряжение Верховного правителя России. Поручик помнил, что случилось это восемнадцатого ноября. С тех пор адмирал основательно потерял покой, тяжко приходилось и поручику, с другими помощниками верховного.
       К октябрю девятнадцатого года положение белых войск ухудшилось, они отступали через Омск и Новониколаевск(*2), а Красные дышали в спину. Понимая, что с таким грузом на Восток пробиться будет непросто, адмирал решился на отчаянный поступок – доверился своему преданному ординарцу, который в нём души не чаял. В ту ночь они не сомкнули глаз, обсуждая всевозможные варианты доставки небольшой толики драгоценного груза, и персональной коллекции адмирала за границу. Самый короткий и прямой путь за кордон, некогда огромной Российской империи лежал на Юг, в сторону от железной дороги. Но большой конвой и сопровождение могли бы вызвать кривотолки и нездоровый интерес к грузу, поэтому был выбран самый простой и казалось бы надежный вариант…
       По приказу адмирала на ближайшей станции была подготовлена упряжка – из пары лошадей. В подводу погрузили опломбированные ящики из-под снарядов, которые прикрыли сверху брезентом, сеном и различной бытовой утварью. Поручик, переодетый в обыкновенную солдатскую форму, но с верительными грамотами и письмом к командиру 21-го запасного пехотного полка, присоединился к войсковому обозу, уходящему от «наступающей на пятки» Красной армии. Хмурый полковник прочитав сопроводительное письмо, пробормотал что-то нелицеприятное в адрес штабистов, и кивнув поручику определил тому место в обозе. Какое-то время ему предстояло двигаться вместе с отступающей армией, но цель у него была своя, особенная – самостоятельно пробираться на Юг, к границе. Поручик понимал весь авантюризм и сложность предстоящей затеи, но он поклялся честью выполнить последний… Нет, не приказ, а поручение уважаемого им до глубины души, человека.
       Поначалу всё шло хорошо, суровый быт походной жизни не стал для поручика чем-то неожиданным. Он вполне испытал тяжести и невзгоды окопной жизни на германском фронте который, не успев забыться перерос в не менее страшную, но уже братоубийственную войну. Поэтому он ничем не отличался от остальных солдат-обозников, и лишь полковник знал его настоящее звание, и возможно догадывался о непростой миссии молодого офицера. То, что в основном обозе были не только хомуты и прочая армейская амуниция, а и сверхсекретный груз – часть золотого запаса, несколько ящиков с золотом, поручик знал от адмирала. Знали о том ещё два человека, комполка и штабной писарь-чухонец со странной для русского уха фамилией – Пуррок. Однако, и у большевиков разведка работала неплохо, они норовили взять этот полк в кольцо окружения. Не давал покоя им обоз в сотню подвод, конвоируемый полком.
       Беда нагрянула внезапно, в конце октября поздним вечером разведка донесла, что большевики прорвали фронт, и в любой момент могли захватить обоз с особо ценным грузом. Понимая это, командир полка метался словно взбесившийся пёс, и видя безвыходность положения принял решение: всё доверенное ему ценное имущество надёжно упрятать. Подходящее место нашлось недалеко от станции Тайга, в лесу кем-то в прошлом были вырыты шурфы, вполне подходящие для этой цели. Полковник приказал нескольким обозным остановить лошадей, пересесть на другие подводы и следовать дальше. На лесной полянке осталось пятеро: полковник, переодетый поручик, писарь Карл Пуррок и двое солдат. 
       - Братцы, - молвил полковник, - надо бы схоронить кое-какое имущество, чтобы не досталось оно большевикам.
       За работу принялись быстро, в одну яму они сгрузили ящики с оружием, в другую — лошадиную амуницию: хомуты, упряжь, сёдла и прочую утварь. Третью яму наполнили шинелями и другой армейской амуницией, в четвертую же было опущено двадцать шесть ящиков с секретным грузом. Рядом лежала туша мёртвой лошади, которую было решено пристроить над ценным грузом с расчетом на неизвестных копателей в будущем которые, наткнувшись на останки кобылы потеряли бы интерес, посчитав яму скотомогильником. Всё, можно было бы уже заканчивать, но полковник обернулся к поручику.
       - Давайте и ваши ящики сверху, и побыстрее, пожалуйста…
       Поручик увидел вытянувшиеся лица писаря и других солдат. Виданное ли дело, чтобы полковник к низшему чину обращался на «вы». Несмотря на усталость, переодетый офицер ловко запрыгнул на свою подводу и разбирая вожжи, ответил:
       - Господин полковник, извините, но вынужден отказать! Вы же знаете, что у меня другое задание.
       - А у меня приказ верховного главнокомандующего, груз не должен попасть к врагу! Разгружайте подводу! - крикнул он уже своим подчиненным.
       - Назад! - теперь уже крикнул поручик, кинувшимся выполнять приказ солдатам, для острастки передёрнув затвор винтовки. Пардон, господин полковник, вынужден откланяться, у меня приказ. Честь имею! - Отложив винтовку, он козырнул полковнику и огрел кнутом лошадей.
       - Стоять! Я вам приказываю, иначе буду стрелять…
       Первый выстрел Жвакина оказался метким, поручика больно толкнуло в спину, и он едва не свалился под мелькающие впереди копыта лошадей. Остальные пули ушли в «молоко».
       - Стреляйте, сукины дети! - орал ополоумевший полковник, потрясая револьвером, - Стреляйте, уйдёт!..
       Но солдаты стрелять не стали, вернее не смогли. Предвидя такой вариант развития событий, поручик в суете разгрузки, незаметно вынул из винтовок обозников затворы. Преследовать его не стали, и вот он теперь здесь, в лесу, у древнего старца. А исполнение задания пока на мёртвой точке, впереди ещё долгий путь в неизвестность. Рана почти затянулась, но все ещё болит, скорее бы поправиться. Он должен выполнить последнее поручение верховного правителя. И он его выполнит, обязательно, вот только окрепнет немного, поднимется на ноги. Повезло ему с дедом, не дал сгинуть в лесу, подобрал, накормил, обогрел… Кстати, прохладно стало в избе, надо бы дров принести, да в печь подбросить.
       За этим занятием и застал его вернувшийся старец.
       - Озяб? Ну подкинь-подкинь дровец-то.
       - Я заметил, вы всё время в теплой одеже даже в избе, а вокруг лес, много дров, но печь топите нечасто.
       - Да, верно баешь. Это сейчас тебе тепло на пользу, не окреп пока. А опосля приучи себя жить в прохладе. ДОстать, штобы ноги и руки были в тепле, а голове жар не нужен. Тело чахнет и стареет от тепла, помни. В лесах уссурийских знавал я старого китайца, который всегда ходил в ватной одёже, зато в хижине почитай никогда не топил… А лежишь-то чего? Подыматься пора. Солнце всходит, просыпайся Серёжа, много дел не доделано, - почему-то голосом Деева, закончил старец…

                *       *       *

       Как всегда бывает, сон прервался на самом интересном месте. Телефонный звонок известил о начале нового дня, Бочаров сунул под ухо Сергея телефонную трубку, а сам укутался с головой не желая просыпаться. Пришлось общаться с командиром Анохину.
- Вы что, ещё дрыхнете? - голос Деева не по-утреннему был свежим и бодрым.
- Нет, танцуем танго на льду, - буркнул в ответ Сергей.
- Ага, понятно, судя по голосу вы даже не завтракали.
- Борисыч, отстать, а… дай ещё пол часика покемарить…
- Да я ничего, просто узнать хотел, как дела идут? – вздохнул командир, - вчера же вы так и не позвонили.
- Закрутились, устал я как собака… извини. Нормально всё, работаем. Перетащили барахло на новое место, сегодня опять нырять буду, холодно там… бр-р…
- Понимаю, да, жаль не водолаз я, помог бы, - посочувствовал Деев.
- Ладно, чего уж там. Вы бы нашли возможность как-то подкатить к нам и вторую машину забрать, а то светимся тут, как три тополя на Плющихе, одна палатка и две машины – подозрительно.
- Да, понял, сделаем, - заверил старший, и отключился.

- Сумрак дня, опять приснилось лето,
Долгой и неласковой зимой.
Море, горы, пальмы, кастаньеты,
И садится солнце на ладонь... – негромко продекламировал Сергей понимая, что сон больше не идёт и надо подниматься.
       Уютное посапывание рядом смолкло, и через какое-то время Бочаров спросил:
- Это ты сам придумал?
- Сам, да, приходит иногда рифма, записываю в тетрадочку.
- Пальмы, море… красиво, - задумчиво протянул Бочаров, и спросил, - а дальше, продолжение есть?
- Есть… только грустное оно немного, - закинув руки за голову, ответил Анохин.
- Расскажи… ну-у, в смысле почитай с самого начала.
- Сумрак дня, опять приснилось лето,
Долгой и неласковой зимой.
Море, горы, пальмы, кастаньеты,
И садится солнце на ладонь...
Ты идёшь по берегу раздетой,
По песку бегу я босиком…
Далеко осталось это лето,
Время мчится – словно снежный ком…
- Да-а, красиво и грустно, сумрак дня, и где-то это лето… Эх, давай-ка вставать, дела за нас никто не переделает, - вздохнул Бочаров, и принялся выбираться из спального мешка.

       День закрутился в такой же, как и накануне суматохе, у Бочарова что-то не ладилось с проводкой, несколько раз глох генератор. Не дождавшись света Анохин ушёл на глубину с фонарём в руках. Страховочный конец плавно скользил за спиной Сергея, светлое пятно вверху становилось всё бледнее и бледнее, а в широком луче фонаря появились первые признаки дна, кривой ствол дерева облепленный водорослями, ржавые ворота, что-то ещё плохо различимое в глубине. Мимо прошмыгнула стайка рыб, блеснув серебром чешуи в ярком луче фонаря. Он сверился с навигатором и повернул вправо, судя по прибору осталось немного, вчера он уже видел этот дом… Стены и тёмные провалы окон возникли внезапно, и хоть скорость была невелика, он едва успел остановиться. Ковырнул ножом стену, постучал рукояткой, камень оказался крепким, что не скажешь о рамах, которые уже давно сгнили, и в некоторых окнах отсутствовали. Почему-то возникла неуверенность, «входить» в тёмное пространство не хотелось. Своей интуиции он доверял, и поэтому плавно поднялся выше, решив обследовать строение сверху, тем более что крыши у дома давно уже не было. То, что он увидел внизу между стен… вызвало у него шок и жуткое желание оказаться сейчас в теплой палатке, подальше от этого места. Под гидрокостюмом между лопаток, нестройными рядами забегали «муравьи» размером с бегемота… Подавив паническую атаку, он постарался успокоиться, тем более что увиденное им пока не проявляло признаков агрессии. Три бревно-подобные туши нереально огромных размеров, едва шевеля плавниками лежали на дне, то есть на полу, прямо посередине комнаты среди каких-то обломков отдалённо напоминавшими мебель. Он осветил стены, печь, остальные части дома изнутри. Нет, здесь больше ничего и никого не было. Только три огромных сома, которые на яркий свет фонаря никак не реагировали. Что делать дальше, Анохин не знал. Попробовать приблизиться и похлопав по спине одного из великанов, деликатно попросить удалиться, было бы глупостью граничащей с безрассудством. Сом – хищник, Сергею это было хорошо известно. Не акула, конечно, но он знал, что сом запросто мог схватить гуся или собаку на поверхности воды и уволочь на дно, такое случалось не раз. Вспомнил Сергей и Афганистан, где в извилистых заводях Пянджа водились сомы с полбэтээра размерами. Там однажды случилась история, когда дехканин стоя в воде серпом срезал камыш, и едва не поплатился жизнью. Сом тогда ухватив за ногу старика и потащил его в омут, не растерялся дед, серпом измочалив рыбину, насилу отбился. Что сейчас ожидать от этих дремлющих великанов Сергей не знал и потихонечку ретировался к поверхности.

- О, как ты быстро сегодня! – удивился Бочаров.
- Быстро, да, трудность возникла, - сплюнув, Сергей матерно выругался, - Бл.. времени жалко, и как быть не знаю!
- Что такое, что случилось? - не на штуку заволновался Олег.
- Там три огромных монстра на дне, надо как-то их из дома выкурить, а у меня только нож…
- Да ладно! Шутишь? Откуда тут монстры, это же не море?!
- Какие, на хрен, шутки?! Сомы там, нереально огромных размеров, не веришь, нырни и сам посмотри! Помоги снять снарягу, звонить буду Дееву, советоваться.

- Алё, день добрый, Борисыч! Проблемка у нас возникла, к объекту не могу подобраться, там на самом интересном месте лежат три огромных рыбины… Нет, какие к черту шутки! Метра по четыре с лишним каждый… Не знаю, может быть чуть меньше, но ненамного. Сом – это серьёзный хищник, динамита у меня нет, а голыми руками я с ними воевать не собираюсь! Не ножом же их пугать. Что? Лягушка?.. Не понял… Ах, это, ну да, я помню, на дохлую лягушку в детстве сома ловили, было такое дело. Но, тогда сомы были нормальных размеров, а для таких бегемотов лягушка должна быть размером с поросёнка! Да и где я тебе лягушек возьму зимой?! Придумаешь? Лады, ждём…
- Что, такие прям огромные? Афигеть! – восторженно выпучил глаза Бочаров, - Вот это была бы добыча! Рыбаку такой трофей даже не приснится…
- Ага, как бы самому не стать трофеем в пасти этой рыбки, тем более что их там три… Вот засада, такое ощущение что они наш клад охраняют! 
- Ну, он пока не наш… - вздохнул Олег, и спросил: - а что Деев придумал?
- Не знаю, посмотрим, а пока давай-ка пожрать организуем.

       Часа через три к палатке подкатили сани-розвальни, из которых отдуваясь выбрался Лешаков, укутанный в тулуп.
- Вот, ребята, познакомьтесь, моя сестра Валентина. А это Сергей и Олег, наши самые главные, э-э… рыбаки.
       Сидящая впереди женщина хмыкнула, и пряча улыбку чинно откланялась.
- Очень приятно.
- Ага, здравствуйте, Валентина, - поприветствовали женщину друзья.
- Тут я вам дохлую собаку привёз. Забирайте, сзади она, в санях, - озадачил друзей Леший.
- Что?! Какую ещё собаку! - отскочил от саней Бочаров.
- Эх вы, рыбаки, - захохотала сестра Лешакова, - что же вы не знаете даже, что смрад и тухлятина для сома, как божественный нектар для гурмана! Сом этот запах чует издалека, и как загипнотизированный плывёт туда, откуда исходит вонь, ха-ха… Он же не только хищник, но и донный падальщик, я не ихтиолог, но все же ветеринар, помню кое-что из прошлого, чему нас в институте обучали.
- Всё так, - улыбнулся Сергей, и ухватив за хвост окоченевший труп собаки, выволок её из саней. – Сейчас я устрою им приманку…
- А как же сом здесь живёт вообще? - спросил Валентину Бочаров, - Я где-то читал, что эта рыба обожает тёплые края.
- Ха-ха, а вы нырните и поинтересуйтесь, чего они тут делают, - рассмеялась женщина, - ну а если серьёзно, то подкожный жир у крупных особей как у тюленя, да и вода здесь относительно тёплая местами, так как имеется постоянный сброс отработанной горячей воды. В тех местах даже лёд не намерзает, и наши рыбаки в канале который идёт от станции, несколько тропических пираний выловили.
- Да ладно! Не может быть! - не поверил Бочаров.
- Очень даже может, - пожала плечами собеседница, - ничего удивительного, какой-нибудь «новый русский» купил экзотику, рыба подросла, аквариум стал мал или надоели они ему, как бывает, вот и выпустил в канал необдуманно. 
- Вы что, уже уезжаете? - спросил Анохин, видя, что Валентина разбирает вожжи.
- Да, надо торопиться, у меня много дел. Рада знакомству, приезжайте все вместе! До свидания! – помахала она рукой, прощаясь.
- Да-да, спасибо за собаку! До свидания! - нестройным хором проводили её друзья.
       Леший покрутившись немного вокруг палатки, поболтал рукой в проруби, зябко поёжился и тоже укатил на одном из Ниссанов.

       Бочаров задумчиво потыкал лыжной палкой в дохлую дворнягу, и поинтересовался:
- А как ты будешь их выманивать?
- Молча… тащи топор и верёвку…

       Течение было небольшое, но Сергей всё же закрепил куски мяса на отдалении вокруг дома верёвками у дна. Полюбовавшись ещё раз сверху на туши подводных монстров, Сергей направился вверх, к проруби. Оставалось надеяться, что сомы отреагируют на подношение и покинут облюбованное ими место.
       В этот раз уснуть удалось не сразу. Несколько раз приходилось толкать в бок Бочарова, тот храпел как бульдозер, и всё же усталость взяла своё…

                *       *       *

       - Я вижу, душа у тебя чистая, но блуждает в потёмках твой разум… Научись видеть вокруг живое и радоваться всему – траве, птицам, земле, небу. Всматривайся в них добрыми глазами и внимательным сердцем – и откроются тебе такие знания, которые не найдешь в книгах, - поучал Егора седовласый старец, обрабатывая рану и накладывая мазь.
       - Отец Дементий, а как же ты здесь совсем один? Ведь на сотню вёрст вокруг ни докторов, ни лекарства…
       - Лекарства в лесу много, от каждой напасти есть своя травка, знать токмо надобно. Да и отчего мне хворать? Оглянись вокруг, нет смрада городов, нет подлости и жадности людской, душе всегда покойно. Река опять же рядом, родник там не замерзает и зимой. Пей чистую воду, где только можно не дожидаясь жажды, то первое лекарство от всех хворей.
       - Одной водою сыт не будешь, - не унимался Егор, - иногда и хлеба хочется.
       - Верно толкуешь: Хлеб на стол — и стол престол, а хлеба ни куска — и стол доска.
       - А мясо, с ним как быть? – решил уточнить поручик.
       - Мясо, если хочется вкушай безбоязненно, но нечасто и не копти, смола во вред организму. Хищник наелся мяса – едва ползёт, ленивый, а конь от овса весь день воз тянет. Есть лучше по горстке, но часто. Солнце всходит и заходит – для тебя. Работа спорится после восхода солнца. Привыкнешь к этому и будешь крепок телом и здоровый духом. А мозг лучше отдыхает и светлеет в вечернем сне. Так поступали монахи и воины, оттого силу служить имели.
       - Воины? – удивился поручик.
       - Да, и воины тоже. Чревоугодие – грех, помни, голодный зверь хитрее и проворнее сытого человека. Историю вспомни, с горстью фиников и кружкой вина римские легионеры бежали в облачении да с оружием двадцать вёрст без устали. Врезались во вражеские ряды и сражались полдня без передыху… А от пресыщения и разврата патрициев империя их римская пала.
       - Однако, отец Дементий, откуда такие исторические познания?
       - Давно живу на белом свете… - уклончиво ответил старец.

       Пришла пора и расставаться, ждал Егора непростой и долгий путь. Повезло с оказий, на постой завернули к отшельнику несколько саней. Мужики были немногословны и суровы, как и тайга вокруг. Кем они доводились старцу Дементию, поручик так и не понял. Спрашивать и уточнять не решился, да и не важно это было для него. Главное, что они молча согласились с наставлениями деда, помочь Егору. По бородатым лицам трудно было понять их эмоции, наверняка с неохотой, но всё же взяли они его в свой обоз до Кольчугинского рудника(*3), куда направлялись на ярмарку. А дальше уже ему придётся пробираться на Юг самому. Не задавая вопросов, мужики перегрузили ящики с подводы на сани-розвальни, прикрыли груз сеном, а сверху навалили мешки с овсом, хомуты, и прочую конскую утварь, которой и собирались торговать на ярмарке. Чтобы не выделяться из общего ряда, в сани поручик запряг одну из своих лошадей. Вторую хотел было оставить, но старец велел старшему из возчиков взять гнедую с собой. Дорога дальняя, и лишняя тягловая сила всегда может пригодиться.
       - Спасибо отец, за хлеб и соль, за приют и постой. Надеюсь, не в тягость был я эти дни. Много дел ещё у меня впереди, не знаю, как всё сложится, - мял шапку, прощаясь с дедом Егор.
       - То, что тебе предназначено, будет дано свыше. А что тебе не надлежит, к тому стремиться не след и пусть душа твоя будет лёгкой. Не верь в предрассудки, звездочётам, не прибегай к ворожбе. Живи у воды и вода понесёт твою грусть-печаль. Но помни: лучшее лекарство для тела и души – пост, молитва и работа. Больше двигайся, камень который катится, мхом не обрастает. И ещё, помни: лоза, которая не родит, скоро усыхает…

       Санный обоз неторопливо двигаясь сквозь вековую тайгу, свернул по накатанному пути, и продолжил свой путь вдоль скованной льдом речушки. На быстринах и перекатах не замерзшая ещё река парила, окутывая призрачным покрывалом мокрые камни и валуны в воде. Эта невесомая влага оседала на прибрежные кусты и деревья, разукрасив их искрами молодого куржака. Часть тумана стремилась вверх, к солнцу, но мороз не отпуская его, сковал в мелкие ледяные иголочки и держал какое-то время в свободном полете. Сквозь припушенные инеем ресницы Егор наблюдал, как ледяные иголочки вращались в морозном воздухе и блестели на солнце искристой радугой… Откуда-то спереди едва слышно доносилась негромкая песня, кто-то из возниц монотонно напевал о нелёгкой доли ямщика, среди заснеженных степей. Размеренная езда под заунывные напевы навевала дрёму, и кто-то из возниц уже откровенно «клевал» носом. А природа вокруг радовала свежевыпавшим снегом, который уютно поскрипывал под полозьями саней.
       Задремавший было Егор, встрепенулся – что-то было не так. Песня впереди умолкла, лошадь остановилась, и позвякивая удилами пощипывала сено, которое выдергивала из-под брезента саней, стоявших перед ней. Стоял и весь обоз впереди. Вытянув шею поверх покрытого курчавым инеем крупа лошади, он увидел у первых саней каких-то людей с оружием. Слева и справа к дороге подступал густой ельник. Не лучшее место для встречи старых друзей. Значит разбой и грабёж? Но почему тогда нет криков и стрельбы? Егор нащупал вилы под сеном, и прислушался…
       -… вот я и говорю, ярмарка там, праздник, гулянья всякие, увеселения народу. А у нас заказ ещё с осени, везём хомуты и упряжь всяку. Всё как на духу, истину глаголю, вот те крест! - Ерофей, старший из возчиков, осенил себя крёстным знамением. 
       - Монахи, значит? – поинтересовался бородатый мужик, остановивший передние сани.
       - Как есть монаси, артель у нас при монастыре, - подтвердил, кивнув, Ерофей.
       - Хм… А знаешь ли ты, старик, что религия — опиум для народа?
       - Это хто ж такое удумал? – удивился возчик.
       - Ленин! Неужели не слышал?
       - Ле-енин, - протянул Ерофей, и отрицательно покачал головой, - нет, не слыхивал. Большой начальник, поди, в губернии сидит?
       - Бери выше, в Петрограде он, самый главный среди рабочих и крестьян, - показав пальцем в небо, утвердительно произнёс бородатый.
       - Вона как! Хм… Ну, так-то в Петрограде – опиум, а у нас хомуты да вожжи всяки. А вот, извиняюсь, спросить из интересу, лесные люди вы, а на разбойников вроде не похожи?
       - Красные партизаны мы, пока у власти буржуи и колчаковские прихвостни, приходится нам по лесам хорониться. Но это ненадолго, скоро всё переменится.
       - Ага, ну-у, помогай вам бог. А мы? Отпустил бы ты нас, мил человек, дорога дальняя.
       - Оружие имеется? – не ответив на просьбу, спросил партизан.
       - А то как же! Без оружия зимой в лесу никак нельзя. От волков, али лихих людей пужануть. Вот, смотри, оружие наше, - Ерофей вынул из саней древнюю берданку, и протянул командиру партизан.
       Осмотрев скептически «оружие», тот кинул ружьё в сани, и усмехнулся:
       - Я спрашиваю про оружие: винтовки, пулемёты, гранаты?
       - Бог с тобой, откуда у нас такое? – перекрестившись, ответил возчик.
       - А ну, ребята, пошуршите-ка в санях! Гляньте, чего у него там под сбруей на продажу, - отдал распоряжение вооруженным людям старший.

       Через какое-то время, откликнулся один из проверяльщиков:
       - Товарищ командир, смотри-ка, овёс тут, пшеница в мешках, рыба вяленная!
       - И всё? - не глядя на докладчика, спросил бородатый.
       - Да, больше ничего нет, - прозвучал ответ.
       - Ладно, божьи странники, поезжайте, но… Как там у вас в библии: «Господь велел делиться»? В лесу, сам понимаешь, с пропитанием тяжко, поэтому пару мешков пшеницы и рыбу мы у тебя экспроприируем на благо революционного движения Сибири! Надеюсь ты не против? – хитро взглянув из-под лохматой шапки, спросил командир партизан.
       Старик не понял мудрёного слова «экспроприируем», но догадался, что так просто обоз не отпустят. Лицо его не выражало восторга, и вздохнув он неопределённо пожал плечами.
       - Товарищ командир, снегу по пояс, как же тащить мешки? - крикнул один из партизан, - вон у них кобылка без саней…
       - Побойся бога! - не выдержав откровенного грабежа, замахал руками на говорящего старший обоза, - лошадка эта подменна, путь неблизкий, а ну как занедюжит ездовая животина, и што тогда, хоть волком вой хоть Лазаря пой?
       - Ничего, справитесь. На другие сани груз раскидаете. Семён, отвязывай лошадь, на неё мешки навьючим! - отдал распоряжение командир.

       Дальше следовали молча, петь уже никому не хотелось, нежданная встреча напомнила, что жизнь вокруг – не зимняя лесная сказка, и даже здесь в лесной глуши, существует политика.
 
       На следующий день уже недалеко от намеченной цели, опять произошла остановка, два верховых казака перегородили путь обозу. Возницам пришлось заставить лошадей свернуть в сугробы на обочине, освобождая тракт уныло бредущим под конвоем людям. Среди арестантов была девушка, с болезненного вида бледным лицом и огромными глазами, которые поразили Егора до глубины души, своей обреченной скорбью. Было видно, что она уже смирилась со своей участью, лёгкое покашливание и слеза по щеке… Егор едва не кинулся к ней, но усатый казак-конвойный, недвусмысленно покачал стволом винтовки, отбив желание оказать помощь девушке.
       Сзади колонны раздалась команда: «стой!» Арестанты становились, и некоторые из них тут же присели прямо в снег, отдыхая.

       - Старшего обоза ко мне! - раздался тот же властный голос.
       Ерофей тут же, загребая снег пимами, засеменил к старшему над конвоирами.
       - Кто такие! Куда путь держите? - ожидаемо прозвучали вопросы офицера.
       - Так ить празднество Сретения Господня, ярмарочна неделя. На рудник едем, по торговому делу. Заказ имеем на всяку упряжь конскую. Обещались управиться к Масленице. Вот, всё изготовлено в срок, к завтрему надо бы успеть разложить товар.
       - Не самое лучшее время нынче для праздников. Да и торговля, суматошное занятие в эти дни.
       - Господин хороший, мы люди тёмные, мирских забот не касаемся. Настоятель наказал, мы исполнять обязаны, - пытался смягчить недобрый настрой конвоира, Ерофей.
       - Вахмистр, проверить всё, и поклажу и ездовых! – не слушая пояснений, отдал распоряжение офицер.
       - Слушаюсь, ваш благородь! А ну, божьи люди, вытряхивай пожитки в снег!..   
       Сидящий на задних санях поручик, видя происходящее выбрался и направился к старшему.
       - Господин капитан! Позвольте представиться, Егор Багрянский, поручик, адъютант Верховного главнокомандующего. Следую в отпуск по ранению.
       - Неужели? - откинувшись в седле, ехидно поинтересовался офицер.
       - Так точно! – лихо козырнул поручик, словно забыв, что одет не в форму.
       - Оружие? – подёргивая себя за ус, спросил капитан.
       - Отнюдь, впрочем, у старшего возницы охотничья берданка, дробовик, вот и всё оружие.
       - Документы?
       - Извольте, - Егор протянул бумаги капитану.
       Все ещё сомневаясь, тот спросил:
       - Куда получили ранение?
       Егор распахнул верхнюю одежду, и рванул ворот рубахи влево. Розовая отметина отчетливо указывала на место едва зажившей раны. Впрочем, боевых шрамов и ранений за свою службу капитан насмотрелся предостаточно, поэтому особых эмоций от увиденного не испытал, и возвращая бумаги проворчал недовольно:
       - Однако, поручик, где же ваш мундир? Борода, зипун… Право, что за маскарад?
       - Виноват, в связи со сложившимися обстоятельствами обмундирование пришло в негодность. Я больше месяца пролежал с ранением в монастыре, братия снабдила меня одеждой, продуктами, дали немного денег. С ними попутно и следую до посёлка.
       - Всё ясно. Вахмистр, отставить! - обернулся он к казакам, перерывающих уже вторые сани. - Отчего-то мне знакома ваша фамилия… Багрянский… Багрянский… Ах да, ну конечно, Порт-Артур! Скажите, поручик, подполковник Багрянский, офицер 12-го пехотного сибирского Барнаульского полка, не доводится ли вам родственником?
       - Да, конечно, это мой отец. За японскую кампанию был награждён тогда Святой Анной второй степени с мечами, - гордо вскинув подбородок, ответил Егор.
       - Как же как же, помню. Тогда и я получил Георгия. Так значит в Барнаул и следуете?
       - Туда, проведать родственников и долечиться надобно, - подтвердил поручик.
       - Однако, там сейчас Красные и вас тут же поставят к стенке.
       - Досадно. В таком случае придётся переждать здесь.
       - Да, пожалуй. Ну, а если свидитесь, передавайте поклон Александру Петровичу, от капитана Рязанова. Впрочем, тогда я ещё был подпоручиком, - вспомнил капитан, перебирая поводья.
       - Увы, господин капитан, передать не смогу. Отец погиб в четырнадцатом, на германской.
       - Простите великодушно, не знал… Примите мои соболезнования. Да, война — паршивое занятие! Как обустроитесь в Кольчугине, приведёте себя в порядок, заглядывайте в гости, комендатуру найти легко. Думаю, нам есть о чём поговорить, - разворачивая коня, пригласил капитан.
       - Спасибо, всенепременно, и, если позволите…
       - Да? – натянув поводья остановил, нетерпеливо перебиравшую копытами лошадь, капитан.
       - В чём вина этих людей? - кивнув в сторону заключенных, спросил Егор.
       - Бунтовщики и смутьяны, арестованы контрразведкой, то бишь охранным отделением. После судебного разбирательства признаны виновными, и самые отпетые из них по законам военного времени приговорены к расстрелу. Так что враг не дремлет, поправляйтесь скорее, поручик, у нас ещё много дел!
       - А эта девушка… - замявшись, спросил Егор: - Она, тоже враг?
       - Которая?
       - Она там одна.
       - Ну, не знаю, я получил приказ, а кто из них чем занимался, не в моей компетенции… пожал плечами капитан, и спросил: - А что, заинтересовала девица?
       Поручик кивнул и, едва слышно спросил:
       - А её нельзя, как-то?.. Она же вся горит, кашляет, вы же видели, больна…
       - Хм… достоевщина, право! Поручик, вы явно идёте на поправку если уже интересуетесь женщинами. Но, позвольте, зачем вам такая? Доходяга, ветром качает, не сейчас так через неделю-две всё одно, в могилу ляжет к таким же карбонариям.
       - Тем более, вам же всё равно, а я её возьму на поруки и вычищу из её головы все якобинские помыслы. Поверьте, у меня получится, - с жаром закончил Егор.
       - Горбатого могила… Впрочем, дело ваше, мне действительно – всё равно. Вахмистр, приведите, эту… Чёрт, как её?
       - Кочеткову? - заглянув в список спросил унтер-офицер.
       - Да, её!

       Офицер дождался, когда приведут осужденную, дал команду развязать ей руки, взмахом руки отпустил подчиненного и обратился к девушке:
       - Сударыня, я не знаю, что вы там натворили по ведомству охранного отделения(*4), но сдаётся мне, что просто так людей на улице они хватать не станут. Следовательно, вина ваша неоспорима и доказана. Через час-другой вы бы предстали перед богом, как и все ваши друзья-большевики. Однако, будем считать, что вас уже нет, а то что осталось начинает новую жизнь. В церковь сходите, свечку поставьте, и в ноги кланяйтесь вашему благодетелю. Он берёт вас на поруки и мой вам совет, в посёлке лучше не задерживайтесь. Не хватало мне ещё неприятностей из-за вас. Всё, честь имею! - капитан козырнул поручику, и развернув коня отдал приказ: - Вахмистр, продолжить движение!
       Колонна с осужденными, понуро опустившими головы, тронулась вперёд подгоняемая окриками казаков. Девушка взглядом молча провожала бредущих арестантов, по лицу её катились слёзы, а плечи сотрясала мелкая дрожь. Тронулись в другую сторону и первые сани обоза.
       - Пока офицер не передумал, нам лучше уехать побыстрее от этого места, - обратился Егор к девушке.
       - Да-да, я понимаю. Спасибо вам, - она присела в сани и устало прикрыв глаза, стала дуть на озябшие ладони.
       - Вы ложитесь, я вас укрою полушубком…
       Держа вожжи, Егор споро шагал рядом с санями, стараясь не отстать от обоза, а в санях дремала спасённая им девушка.

       Перед въездом в посёлок на развилке, обоз остановился. И пока возницы поправляли упряжь, старший из них направился к Егору.
       - Ну вот мы и приехали. Дальше ужо сам смотри, хошь с нами, постоялый двор тут недалече. А с утречка и дальше бы по-тихому поехал. Однако, думаю, с девкой тебе окольными путями, да подале от посёлка держаться надобно, - потоптавшись и вздохнув, он добавил: - Это, ещё торговый груз в наши сани перекласть бы.
       - Постой-ка, Ерофей! Хомуты, сёдла, другая упряжь, сколько вы за всё что у меня в санях получите? – спросил Егор.
       - От загадку задал, да хто же то ведает, надо посмотреть, как брать товар станут, прицениться, сторговаться. То, што по заказу — так сразу и уйдёт даст бог, а с остальным задержаться придется, торговое дело суеты не любит.
       - Я понял, тогда дозволь товар оставить, он мне добрую службу ещё послужит. А чтобы вам с артелью не в убыток, вот, возьми, - Егор протянул собеседнику рукавицу, наполненную монетами.
       Заглянув в неё, Ерофей отшатнулся и мелко закрестился:
       - Што ты, што ты, Егорушка! Бог с тобой! Да тут за весь наш товар с лихвой будет, ещё и останется!
       - Да-да, я знаю, но ты бери, не сомневайся. Бумажные деньги нынче ничего не стоят. Царские, керенки и прочие ассигнации — мусор, а это вашей братии очень сподобится. Чует моё сердце, тяжкие времена настают и для вас, и для всей нашей матушки России. Вы мне очень помогли, без вас бы я даже сюда не добрался. И деду Дементию от меня кланяйтесь, гостинцев ему купите непременно. Бери-бери Ерофей, время дорого, ехать надо, видишь, девица у меня хворая. Надо бы ещё лекаря поискать. 
       - Ну, коли так, спаси господь, барин! Всей нашей артелью за тебя молиться станем. Да ты погодь чуток, я сейчас, я быстро… - Ерофей завязал тесёмкой верх рукавицы, получилось что-то вроде мешочка, спрятал сокровище за пазуху, и затрусил вдоль обоза на ходу отдавая распоряжения. Через пару минут от каждых саней к Егору потянулись бородатые мужики.
       - Вот, тут капустка квашена домашнего засолу, не побрезгуй, от души…
       - Доброй дороги тебе! И вот медочку от нас, невелик бочонок но, чем богаты.  Мёд знатный, завсегда в охотку…
       Каравай хлеба, рыба, мешок зерна, что-то ещё, всё укладывалось в сани под брезентовый полог. И вот к Егору вернулся Ерофей, держа оплетённую лозой бутыль с широким горлышком, заткнутым туго свёрнутой тряпицей.
       - А вот это твоей девице. Вижу, тяжкая хворь одолевает её, а супротив чахотки – барсучий жир первое дело. Прими, лечи её, даст бог здоровья — поставишь на ноги. Верна тебе будет всю жизнь… Ну, прощевай, барин, прости коли что не так. Дай бог тебе лёгкого пути!
       - И вам, братцы, благополучно домой вернуться!..

                *       *       *      

       Просыпаться не хотелось. Сергей лежал не открывая глаз, прислушиваясь к себе. Такого с ним ещё не случалось. Все последние ночи ему снился один и тот же сон. Вернее, сюжет состоящий из отрывков одной длиной и необычайно интересной истории. Сны, отчётливые, ясные, и даже цветные. Во всех подробностях, история из далёкого прошлого, о котором он никогда не читал, и даже не слышал раньше. На улице чертыхался Бочаров, у него не заводился генератор. Как Олег проснулся и хлопнув дверкой машины выбрался на улицу Сергей не слышал, а это уже ни в какие рамки не лезло. Обычно сон его был чутким, и он реагировал на любой посторонний шум.
       Да, со своими снами без совета не разобраться, но… Бочаров только недоверчиво хмыкнет, да посоветует меньше пить, несмотря на то, что выпивают они сейчас крайне редко. Сергей отыскал мобильник и немного подумав, решительно нажал вызов Деева.
- Доброе утро, Серёжа, - после первого же гудка раздалось в трубке.
- Да, здравствуйте Александр Борисович.
- Что-то случилось? - Деев сразу почувствовал в голосе Сергея напряжение и тревогу.
- Нет, всё идёт по плану, у меня другое… Посоветоваться бы, пообщаться тет-а-тет. Подъехать сможете?
- Да, конечно, мы и так собирались к вам, провианта завезти, помочь чем-то. Примерно через пару часиков я думаю, будем. Или, если тебе срочно, то я всё брошу и сейчас прикачу.
- Нет-нет, время терпит, не срочно. Буду ждать, до встречи.
- Бочарову, привет.
- Хорошо, - ответил Сергей, и нажал отбой.

       Лешаков с Деевым подъехали через два с половиной часа. Решив перестраховаться, не поехали прямым путем, а немного покрутившись вдоль берега, заехали с другой стороны. Привезли новые свечи для генератора, топливо в канистре и продукты. Бочаров опять занялся движком, Лешаков присел рядом и пытался давать мотористу мудрые советы, а Деев с Анохиным отошли в сторону.

- Ну, что тебя тревожит, Серёжа? Рассказывай.
- Командир, понимаешь, какая-то хренотень со мной происходит которую ночь подряд… Прям не знаю с чего начать.
- А давай с самого начала. Что, сон не идёт?
- Наоборот, сплю как убитый, боюсь что просплю всё на свете, утром сегодня даже не слышал, как Олег проснулся и вылез из машины, - озадаченно махнув рукой, ответил Анохин. 
- Ну, это объяснимо, просто ты очень устал, всё же под водой работать в одиночку непросто…
- Нет-нет, - нетерпеливо перебил старшего, Сергей, - я не о том хотел сказать… Устаю, да, но и раньше уставал… Впрочем, я опять не о том. В общем, сны мне снятся, яркие, чёткие, смысловые. Понимаешь?
- Сны? И что тут необычного? – пожал плечами Деев, - Не понимаю. Они и мне иногда снятся. Не удивлюсь, что и Леший наш тоже видит сны.
       Сергей скривился, как от зубной боли:
- Нет, не то… Я не про сны вообще, а о том, что мне снится. Понимаешь, что? – выделил он последнее слово.
       Торопясь, перескакивая и путаясь он пересказал то, что видел за эти ночи.
       Деев слушал молча, вникал, качая головой удивлялся и когда Сергей умолк, просил:
- И что, вот так всё подробно помнишь? Обычно сны быстро забываются.
- Да, так и есть. Вчера закрутился и всё выветрилось. День был тяжелый, устал, а только лег сразу как будто вырубило меня, но тут же, словно продолжение сериала по ящику, и вчерашний сон как на ладони, словно не забывался днём. А сейчас не забылось потому что с утра стараюсь не отвлекаться, только и думаю об увиденном, словно страницы перелистываю. Глаза закрою и всё как наяву. Знаю, стоит сейчас чем-то заняться всё помутнеет и забудется.
- Хм, феномен какой-то, интересно, будет ли продолжение.
- Не знаю, но мне как-то тревожно. Необычно всё это, подробности такие.
- Эх, времени мало, засесть бы сейчас в библиотеку, полистать Фрейда, есть среди его работ одна любопытная вещица, под названием «толкование сновидений».
- Борисыч, я помню, что ты апологет дядюшки Фрейда, но всё же ярым поклонником его не был.
- Да, читал его труды, очень интересные умозаключения. Он мне был интересен с точки зрения непрофессионального психоанализа.
- Но он жил так давно, в позапрошлом веке, много изменилось с тех пор.
- Изменилось многое, но сущность человека осталась прежней. Как и тысячу лет назад над ним довлеют алчность, зависть, похоть, и… дальше по списку, который можно прочитать даже в библии, вспомни «семь смертных грехов».
- Хм… действительно, в этом плане ничего не поменялось, - подумав, согласился Анохин. 
- Серёжа, а не связано ли это с нашими изысканиями, - и Деев показал глазами под ноги.
- А при чём тут гражданская война, красные-белые, адмирал без флота, старообрядцы и прочее?
- Пожалуй так с кондачка и не решишь, - задумчиво протянул Деев, и принял решение: - А ты вот что сделай, как проснулся сразу хватай ручку и записывай всё в подробностях. Ведь если подумать, во всём и всегда должен присутствовать смыл, иначе само наше существование было бы бессмысленным. Ведь так?
- Мудро излагаешь, но писать не люблю, писатель из меня, как из Бочарова балерина. Хотя, можно попробовать всё записать на диктофон. В любом современном телефоне есть такая функция, - ответил Сергей. 
- Ну вот и ладушки, пусть диктофон, потом всё можно прослушать и выделить что-то важное, интересное. Да, повезло тебе, у меня всё сразу забывается… Ладно, всё это мистика. Что с основной нашей темой? – напомнив, спросил командир.
- Ищем. Сегодня опять пойду вниз, Олег люстру настроил, генератор что-то захандрил, сейчас починит и будем опускать софиты под воду.
- А монстры? Не слышал, что сомы бывают таких огромных размеров, - с сомнением в голосе поинтересовался Деев.
- Бывают ещё и не такие! Весной двухтысячного вторая чеченская была в самом разгаре, ты же помнишь… Ну вот, из Гудермеса в Моздок поехали на УАЗике, за денежным довольствием для личного состава, патронами и провиантом. По пути решили у Терека машину помыть, а выше по течению артиллерия «зелёнку» обрабатывала. Ну и несколько снарядов в реку угодили, рыба разная мимо плывёт кверху брюхом. А где-то там в омуте сома взрывом оглушило. Огромный такой проплывает мимо, совсем дохлый с виду. Тросом зацепили, и машиной на берег выволокли. Так он, зараза, очухался и давай хвостом молотить… из автомата пол рожка в башку ему засадили, пока угомонился. Целиком в машину не помещался, хвост по земле бы волочился, пришлось двуручной пилой тушу разделывать, как бревно, мясо потом в детский дом завезли в Моздоке.
- М-да, уж, чего только не водится в наших реках. Сожрёт ведь такой и не подавится. Ладно, наша помощь нужна?
- Да нет, спасибо, сами управимся. Вы там смотрите не особо раскатывайте по селу, не хватало ещё чтобы жулики вас вычислили.
- А мы машину на ферме прячем, Валентина нашла там укромное местечко. Думаю, не очень-то она поверила, что мы рыбачить сюда приехали, - усмехнулся Деев.
- А Лешаков, как себя ведёт?
- Хандрит, такой удар по самолюбию, никак то нападение не забудет. Хотя, ты же видишь, синяки почти рассосались, сестра-ветеринарша ему какие-то примочки делает.
- Да, сестра у него видная дама, и совсем они не похожи, - усмехнулся Анохин.
- Так не родные же… - пожал плечами командир.
- Ну да, это так. Ладно. Побудете ещё? Я постараюсь побыстрее управиться.
- Торопиться не стоит, работай спокойно без напряга, а мы поедем потихоньку. Телефоны заряжать не забывайте, чтобы всегда были на связи, - напоследок посоветовал Деев.

       *  «Палка» – оперативное задержание
       *2 «Новониколаевск» — с 1925 года Новосибирск.
       *3 «Кольчугин» — с 1922 года Ленинск-Кузнецк, Кемеровской области.
       *4 «Охранное отделение, охранка» — название структурных органов департамента полиции МВД Российской империи, ведавших политическим сыском.

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
       http://www.proza.ru/2016/11/10/1112