70 миль в жизнь. Часть 1. Глава 1

Часть 1.
Виктория.
Гром.
       Представьте себе, что вы счастливы. Счастливы и беззаботны. Вам легко и хорошо. Блаженство. Вы думаете, так будет всегда? А вот чёрта с два! Внезапный крик будильника безжалостно сбрасывает вас с небес на землю.
       Еле дотянувшись до своих часов, я отключаю сигнал. 7:05 утра! Чёрт! Какой извращенец придумал так рано начинать занятия в школе? Ладно, у меня есть ещё 5 минуточек.
       Но, увы, не успела я закрыть глаза, как дверь в мою комнату открылась и вошла мама.
     - Викки, вставай, - донёсся до меня её голос. - Хочешь снова опоздать в школу?
     - Ну, первым уроком ведь сегодня математика, - напомнила я маме (да и самой себе).
     - И? На математику разрешается опаздывать? - не отступала мама, раздвигая шторы.
       Солнечный свет, даже будучи достаточно слабым, всё же больно ударил по глазам.
     - Ты же знаешь, у меня с ней проблемы. Сколько бы я ни старалась, лучше не становится. Так зачем усугублять ситуацию, если можно избежать этого и вовсе не приходить?
          Но моя мама была неумолима:
     - Вот как раз для того, чтобы не усугублять ситуацию ты и должна пойти. И не только сегодня, - добавила она, обрубив все мои надежды на корню.
        Уже выходя из комнаты, мама посмотрела на меня и своим негромким голосом сказала:
    - Завтрак уже готов. У тебя есть 5 минут, чтобы привести себя в порядок. Время пошло.
      Когда дверь закрылась, я начала собираться с силами, чтобы встать с кровати.
      Да, признаю: я люблю читать книги или смотреть фильмы и сериалы, уходя в них с головой и напрочь теряя счёт времени, но по утрам я часто жалею о том, что не легла  спать пораньше. Как ни странно, я всё понимаю, но продолжаю в том же духе. И это касается не только режима дня.
       Ладно, нужно всё-таки вставать. Не хочется, чтобы было как в в тот раз, когда я долго не покидала свою любимую кроватку: вернулась мама с пульверизатором и начала брызгать на меня холодной водой.
       Кое-как встав с кровати, я практически доползла до ванной и почистила зубы. Умываться не хотелось, но пришлось, чтобы окончательно проснуться. Посмотрев на себя в зеркало, я пожалела о том, что вообще захотела это сделать. Да уж, Хэллоуин только через месяц, но кошмарно выгляжу я уже сейчас.
   «- Если так пойдёт и дальше, - думала я, - то вполне сойду за зомби».
       Быстро одевшись в первое, что попалось на глаза, я беру сумку и спускаюсь на первый этаж, в кухню. О, этот запах! Уже только ради него стоило проснуться.
       Родители уже доедали свой завтрак, когда я вошла.
     - Кажется, кое у кого из комнаты нужно забрать телевизор, -пришёл к выводу отец, едва только взглянув на меня.
       - Да, пап, - виновато улыбнулась я, - я тоже рада тебя видеть.
         Расправившись со своей порцией умопомрачительно вкусного мяса и поцеловав маму, я спросила:
      - Пап? Ты отвезёшь меня в школу?
      - Эндрю подбросит тебя, - ответила вместо отца мама. - Ему как раз  нужно в тот район, как он сказал.
       Когда я это услышала, у меня чуть дыхание не перехватило от радости. Эндрю! Мой старший братик приехал!
       Выйдя из дома, я сразу увидела тот самый Dodge Monaco 1974 года, на капот которого опирался мой брат, говоря с кем-то по телефону. Увидев меня, он почти сразу попрощался с собеседником. Это так мило и приятно, когда человек ради тебя откладывает на второй план то, что любит (а свою работу брат очень любит).
     - Доброе утро, соня, - засмеялся он, когда я его обняла. - Что на этот раз: книга или фильм?
     - Фильм, - призналась я. - А потом ещё один. Не смогла остановиться.
       Господи, неужели я так ужасно выгляжу? Но сейчас это имеет значения. Важно лишь то, что мы  с Эндрю (или как он сам иногда представлялся — Дрю) едем вместе в школу. Точнее, это я еду в туда. Брат-то мой давно школу закончил. Потом университет... Как быстро летит время.
       Сегодня я была даже рада, что мы живём не так уж близко к школе: у нас было время поговорить и мы, разумеется, этим воспользовались. Но нашу беседу прервал сигнал о входящем сообщении на моём телефоне. Оно было от Эстер:

 «Стивенсон сегодня ещё злее, чем обычно. Лучше не опаздывай.»

       Вот ведь чёрт.
     - Что, всё ещё ненавидишь математику? - поинтересовался Дрю.
     - Да уж, у нас это взаимное.
       Я увидела, что брат смотрит мой телефон, который я достала из маленькой сумочке с этническим узором, связанной мамой по моей просьбе. Не успела я спросить, в чём дело, как он немного помрачнел и, отвернувшись к дороге, спросил:
     - Ты всё-таки решила больше не носить с собой ту фотографию?
     - Ещё в мае. Мне и самой стало интересно, почему я не сделала этого раньше.
     - Может быть, ты просто всё ещё скучаешь по нему, - предположил Дрю, не сводя своих тёмно-синих глаз с дороги.
     - Не знаю, правда. На той фотографии мы все были вместе и это было здорово, но...жизнь ведь продолжается, да? Ты же сам говорил.
       Дрю кивнул. Эх, братик мой. Раньше мы не были так близки. Он почти никогда не говорил, как он к нам относится, да и задушевных разговоров у нас не было. Он был рядом, но в то же время был невероятно отдалённым. Всё изменилось четыре года назад, когда пропал Нейтан — мой второй брат. Он старше меня, но младше Дрю. Просто однажды он ушёл из дома и не вернулся. С собой Нейт взял только паспорт, деньги, которые у него на тот момент были и куртку. Никто из нашей семьи не  мог понять, куда, а главное  - почему он ушёл. Шло время, но никаких вестей не было. Полиция, добровольцы, друзья и, конечно же, мы с родителями прочёсывали город, но никаких результатов это не дало. Нам всем было тяжело. У мамы случилось несколько нервных срывов, отец начал пить, но, к счастью, смог вовремя остановиться - ради нас. Ему удалось сохранить своё место в клинике и свои навыки. А я долго не могла поверить в то, что всё это действительно произошло. Я привыкла, что люди исчезают бесследно в книгах, в фильмах, сериалах, наконец в других городах... Мы все долго не могли отойти от шока, но со временем боль чуть притихла. Конечно, она не исчезла полностью и порою всё же давала о себе знать. Я надеялась (да и сейчас, если честно, надеюсь), что с Нейтаном всё в порядке, что когда-нибудь он позвонит или напишет, или даже вернётся домой. Но когда ко мне в голову лезут мысли о нём, я стараюсь отвлечься на что-нибудь другое. Поэтому я и не ношу больше с собой ту фотографию: мне просто больно видеть его каждый раз, когда достаю телефон.
       Вот и сейчас, лучше было бы отвлечься, перевести тему разговора.
     - Кстати, - нарушил воцарившую в салоне тишину Дрю,-  это тебе.
       Когда мы остановились на перекрёстке, брат достал из-за спинки сидения красивый картонный пакет и отдал его мне.
     - Здорово, спасибо! - обрадовалась я, уже начиная его распаковывать.
     - Ты же знаешь, я не могу приехать откуда-либо и не привезти своим близким какой-нибудь сувенир.
       Это да. Сколько я его знаю, мой старший брат Дрю никогда не был эгоистом. Он всегда был готов помочь людям, умея поставить на место тех, кто начинал этим злоупотреблять. Вообще, даже несмотря на свою отличную физическую форму, брат почти никогда не прибегал к кулакам. Он не только хороший юрист (и это в свои 27 лет!), но и первоклассный психолог: может просто посмотреть на собеседника, поговорить с ним на отвлечённые тему и уже увидеть все его слабые места, «прочитать» о характере если не всё, то, по крайней мере, очень многое. Если этот человек был дорог моему брату или просто нравился, то Дрю никогда не использовал полученную информацию против него, и даже поможет если не избавиться от этих слабых мест, то хотя бы сделать их менее заметными. Но если же тот, кому довелось столкнуться с моим братом, имел глупость перейти ему дорогу или задеть то, что ему дорого (или того, кто ему дорог), то лучше бы ему было сразу застрелиться, потому что у моего братика есть одна очень неприятная черта: он не умеет прощать. Даже если он сказал, что простил тебя, знай — это не так. Прощение его распространяется только на его семью и его девушку. Жизнь же остальных превращается в нескончаемую вереницу проблем во всех жизненных сферах.
       Но каким бы он ни был, мы с родителями его очень любим. Как и он нас.
       Я посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка моя стала ещё шире, когда, открыв пакет, я увидела там альбом для эскизов, набор профессиональных карандашей фирмы «Caran d'Ache» и коробку швейцарского шоколада. Я была так рада, что даже не могла ещё раз сказать ему спасибо. Я просто обняла его, что было сил.
      - Тихо-тихо, - прохрипел Дрю, - не задуши меня.
      - Прости, - спохватилась я. - Просто это.. так здорово! И приятно! Вау!
       Я прижала к себе пакет. Теперь это хмурое сентябрьское утро окончательно перестало быть паршивым, каким оно было (или по крайней мере, казалось мне), когда я просыпалась. Приезд брата, разговор с ним, а теперь ещё и подарки... Да, Стивенсон может идти к чёрту вместе со своей математикой: ей не удастся испортить мне настроение.
       Между тем, мы уже подъехали к школе. Как же мне не хотелось уходить от Дрю!
       Видимо, прочитав это на моём лице, он посмотрел на меня и сказал:
    - Не переживай, я ещё заеду вечером.
      Это было именно то, чего мне так не хватало. Теперь я чувствовала себя какой-то... окрылённой.
       С блаженной улыбкой (или скорее «улыбкой идиота») я направилась в эту усыпальницу нервных клеток. Что ж, ещё один день начался. Нужно просто пережить его.

***
       В коридоре школы было, как всегда, чрезмерно многолюдно и ужасно шумно.
       Зайдя в класс, я увидела Эстер. Как обычно, за последней партой. Сначала меня это жутко бесило и было попросту непонятно, почему она всегда садится за туда, где сидят обычно только придурки и двоечники, в то время как мы с ней учились на хорошо и отлично (если не считать математики). Но спустя какое-то время  я поняла, что в том, чтобы сидеть за последними партами тоже есть свои плюсы. Например, здесь можно разговаривать и здесь легче списать
     - Надо же, - ворвался в мою голову, не дав закончить мысль, голос моей лучшей подруги, - ты не опоздала. Вау! За это даже стоит выпить, - улыбнулась она и достала из сумки термос, после чего вручила его мне. - Не бойся, это кофе.
       Вообще, я больше люблю чай, но у Эстер кофе всегда просто божественный. Правда не успела я вдоволь насладиться этим слегка горьковатым произведением искусства, как в класс вошла наша учительница математики, через секунду после чего прозвенел звонок.
       Мэнди Стивенсон славилась на всю школу своим диктаторским стилем преподавания и слишком импульсивным характером. Мы слышали, что она запустила учебником в одного из своих учеников в девятом классе, когда тот не смог ответить на её вопрос по пройденной теме. Глядя на неё, в это легко можно было поверить.
     - Сядьте, - негромко, но всё же с оттенком приказа произнесла Стивенсон.
       Мы все были несколько удивлены. «Сядьте» и всё? И она даже не будет орать на нас и говорить о том,  какой мы ужасный класс и ничего не добьёмся в этой жизни? Надо же.
       Мы начали выполнять упражнения из учебника, как вдруг у неё зазвонил телефон. Стивенсон говорила в основном: «нет», «ты сам знаешь» и «я на работе». Потом она встала и вышла из класса. Воцарилась тишина, позволившая услышать, что наша учительница математики плачет. Наша Стивенсон — этот терминатор в юбке -  плачет. За все 7 лет, что она здесь работает, ещё никто не видел её такой.
      - Что это с ней? - шёпотом спросила Эстер, уставившись на дверь.
      - Без понятия, - ответила я, - но мне её даже жалко. Видимо, это что-то очень серьёзное.
        В этот момент к нам обернулся Роберт Дирк, сидевший за стоявшей перед Эстер партой.
     - Она с мужем разводится. Он ей изменил.
     - Оу... - произнесла Эстер. - А откуда ты это знаешь?
     - Не забывай, что я живу с ней в одном доме. Весь этаж вчера слышал, как они ругались. Мы с родителями вообще думали, что они поубивают друг друга.
       Мне были совершенно не интересны подробности чужой личной жизни, но стало ещё больше жаль нашу Мэнди. Да, она истеричка, да, её уроки способны испортить настроение на всю неделю, но мне всё равно казалось, что даже она не заслужила  измены близкого человека. Всё-таки иногда мы забываем, что учителя —  тоже люди.
       На протяжении всех последующих сегодняшних уроков весь наш класс всё ещё был под впечатлением от увиденного. День пролетел как-то незаметно.
    - День какой-то паршивый, блин, - бросилла Эстер, когда мы сидели на подоконнике на переменке. Она обернулась и посмотрела в окно: - Ещё и дождь этот, серость, сырость...
    - Эх, зато уроки закончились, - пытаясь подбодрить подругу, напомнила я. -  Можно идти домой.
      Мы с Эстер живём неподалёку друг от друга и обычно ходим домой вместе. Сегодняшний день не был исключением. Пока мы шли, она посмотрела на меня и спросила:
    - Ты в порядке?
    - Да, - удивлённо ответила я, встретившись с ней глазами, - а что?
    - Просто ты сегодня весь день как будто в прострации, где-то там, очень далеко.
    - Да это я от радости. Эндрю сегодня к нам приехал. До этого два месяца был в Швейцарии по работе.
    - В Швейцарии нет своих адвокатов? - поинтересовалась Эстер.
      Я пожала плечами. Мне тоже это было непонятно. Я ненавидела, когда он уезжал, даже если совсем ненадолго.
    - В любом случае, я очень рада, что он приехал. Даже несмотря на дождь, это всё равно отличный день.
      За разговорами мы и не заметили, как подошли к нашему дому. Обнявшись с Эстер, мы разошлись.
       Войдя в дом, я заметила, что пришла раньше всех. Отец был на работе, а мама, судя по прикреплённой к холодильнику записке, поехала за продуктами. Что ж, ладно. Но не успела я зайти в свою комнату, как услышала дверной звонок. Но ведь у родителей есть ключи, у Дрю — тоже. Может быть, это Эстер?
       Вернувшись на первый этаж, я направилась к двери. Подумать только, меньше, часа назад я была абсолютно уверена, что запомню этот день только с лучшей стороны. Как же я ошибалась.
       Когда я открыла дверь, увиденное было для меня как гром среди ясного неба. Я не могла поверить своим глазам. На пороге стоял мой брат Нейтан!