Чувство локтя

«Чувство локтя — умение поддерживать связь с соседом в строю, а также вообще чувство товарищества и взаимной поддержки». (Из словаря русского языка Сергея Ивановича Ожегова).
Образ жизни. Прежде писали — советский. Считалось, что следовать ему стоит. Для лидеров номенклатуры — чтобы гарантировать свою карьеру. Для большинства простых трудяг — чтобы не выпасть из строя в «восьмую» бригаду. И для представителей обеих групп этого было весьма немало.
О роли личности в истории написано много. Да и кто из нас сомневается, что его личное благополучие определяется не только и не столько собственными усилиями, а на большую и даже большую часть — от среды обитания. Металлург или ученый — и тебе обеспечена зарплата, почет, всяческие льготы — путевки, жилье и тому подобное. Лоточница или индивидуал — все наоборот. Впрочем, вы, конечно, правы, что нынче стало все наоборот. Может быть, задумаемся, что теряем мы от новой жизни и от какого наследства отказываться не следует?
В далеком розовом детстве радостно заходил в кинозал, если там шло «про индейцев». Америка. Красивые, загорелые, умелые европейцы и плохо вооруженные аборигены. Казалось, симпатии должны быть на стороне «наших» — белых, желающих освоить огромные территории, занимаемые непрактичными, карикатурными людишками. А сердце было на стороне последних. Вне всякой логики и реалий бытия. «Киноправда» не про нас воспитывала бумерангом — кто ради презренного металла делает больно другому, тот безусловно достоин презрения. А индейцы — коллективисты, — вот парадокс — оказывались столь милыми нашему сердцу, что считалось за честь именоваться, пусть понарошку, именами их вождей. Все дело в психологии человеческих отношений. Или ты сам за себя или человек человеку - друг, товарищ и брат. И не станем обманываться, что партийцы придумали этот безжизненный принцип. Против природы не попрешь, а она требует общения, взаимодействия.
Человеку свойственно ошибаться, а потому построю свои дальнейшие наблюдения на жизненных историях других.
Знавал я человека, который дал имя нашему городу. Суть не в его Ф. И. 0., поэтому опущу их. Шестнадцатилетним украинским комсомольцем он прибыл на Магнитострой. Искренний, от души поступок не был понят многими. В домашнем «музее» хозяин показывал мне записи тех лет, фотографии, вырезки из газет. Били его лодыри и воры, и крепко били: задевал их часто в самодельных «Крокодилах», местной прессе, не могли простить его позиции, отличной от их «все и только для себя». И такие, как он, люди переломили в итоге ситуацию, Магнитка заработала энергично и эффективно, стала гордостью страны. её знаменем. А мой знакомый — спасибо молодому возрасту — двигался и двигался по служебным лесенкам, пока не оказался в заводоуправлении. И здесь он начал в лицо, а не за глаза, говорить правду о недостатках директору сталинской Магнитки. «Чудак», — такой степени отличия, был удостоен он от окружающих. А не такими ли борцами за правое дело и был украшен весь наш путь вперед в XX веке?
Так случилось, что оказался в научно-техническом музее комбината. Тишина в его зале расположила к воспоминаниям о своем знакомом. Попытался даже найти упоминания о нём в экспозициях, да куда там! Магнитка вырастила столько титулованных, официально признанных и зарегистрированных героев Советского Союза и Социалистического Труда, что о «родителе» города здесь нет ни слова. Это и жестоко, и логично. Значит — таких было много, тысячи и тысячи, кто вложил свой труд в гигант металлургии.
Перелистнем листок истории.
То было давно. Очень давно. Другой юный паренек собирался на отдых в Артек. Не довелось ему доехать до пионерского лагеря в Крыму, заступил досрочно на трудовую вахту, поскольку отцы ушли на фронт. Лишь одна должность у него была в жизни — токарь, менялись лишь разряды, росли до предельно высокого, так же круто росло уважение и авторитет в коллективе, где он был заводилой добрых дел.
Не поверите, но он и сегодня на том же рабочем месте, за тем же станком. Не пора ли на пенсию? Но когда он называет фактическую сумму пенсии, то не остается ничего другого, как развести руками и пожелать ветерану «долгих лет труда». И, главное, все по закону. А сколько тысяч их, беззаветных трудяг, начавших, трудовой путь в роковые сороковые, и до сих пор не могут, а не хотят, отправиться на отдых. Такая им черная неблагодарность за десятилетия социалистического труда.
Скоро золотой юбилей Победы. Идет регистрация оставшихся участников — это хорошо, раньше была традиция приглашать и чествовать их по юбилейным датам. Сначала таковых в нашем цехе насчитывалось два десятка, потом их число сокращалось, словно шагреневая кожа. Минувший День Победы прошел впервые без сборов-собраний... А когда-то один из фронтовиков давал мне рекомендацию в партию. И как же стыдно было увидеть его за тридевять земель от города, в захолустье, где он наравне с другими трудящимися, в качестве «социальной защиты» был облагодетельствован земельным участком под картошку. Стыдно было больше потому, что ему приходилось больше сидеть, чем обрабатывать безмерно травянистый участок: ведь прежний огород у нас отнял Совет народных депутатов под дома для новых хозяев жизни, которым жить в магнитогорской атмосфере стало невмоготу.
Грустные все это наблюдения. И ведь все мои герои — и первый, и второй, и третий жили очень ярко, плодотворно, брали столько груза на плечи, сколько могли выдержать. Да, были и формальными, и неформальными лидерами коллектива, непререкаемыми авторитетами, настоящими профессионалами, но общий итог у каждого получился на удивление несчастливым.
Так кому же на Руси стало жить хорошо? Среди друзей особо счастливых не наблюдаю, потому приходится искать их на стороне.
Вот бывший инженер. Он забыл, когда сидел за пультом ЭВМ и ловил бы на экране осциллографа загадочные кривые. Сегодня он освоился в условиях глупого рынка и без хлопот стрижет купоны с неразберихи цен на услуги бывших коллег. И счастлив.
Вот «разогнанный» партократ. Это не вы, а он «прихватизировал» прачечную, залил асфальтом цветники для стоянки иномарок возле своей фирмы. Делает «дело» на старых связях, а по совести достоин другого — уголовного...
Вот несостоявшийся пэтэушник. В одночасье оказался переизбыток мастеровых людей. Так этот парнишка отстроил киоск, только успевает уворачиваться от налоговых инспекторов и рэкетиров! Инфляция помогает не страдать от недостатка покупателей всяческой дребедени.
Кто-то назовет меня консерватором, кто-то — коммунистом, кто-то — демагогом. Давайте поспорим. Только почему стало плохо карабкаться вверх, чувствуя локоть друга, а нормой становится пихаться локтями в очереди за всем подряд?