Марчелло

       Мне было очень неудобно, когда меня несли.  И темно.  Но темноты я не боюсь.  А вот болтаться в сумке – это дело другое.  Куда  меня несут и зачем? 
Звуки тоже меня пугали – необычные, шумные. 
Наконец, сумку поставили на твёрдую поверхность и открыли.  Я посидел немного, а потом выглянул.  Комната была большая и светлая: стол, стулья, трюмо, шкаф, сервант, два окна, в углу – мягкий диван.  Комната была чем-то похожа на ту, где я жил раньше.  Только там была моя мама, мои сёстры и братья.  А здесь я был один.  Я заплакал.  Вдруг я услышал, что кто-то тоже жалобно плачет в углу дивана.  Я вытянул голову и увидел маленькую светловолосую девочку.  Она сидела на диване и плакала, утирая кулачками горькие слёзы.  “Бабушка-а-а, бабушка-а,” – приговаривала девочка жалобно.
Молодая женщина подошла к ней и стала гладить девочку по голове. 
— Не плачь, доченька, бабушка обязательно к нам приедет весной.  Не успеешь оглянуться.  Смотри, кто у нас, – женщина показала девочке на меня, –  Он тоже грустит и плачет, потому что его забрали от мамы. 
— Зачем? – спросила девочка. 
— Чтобы он теперь жил с нами и тебе было веселее. 
Девочка слезла с дивана и подошла ко мне.  Она погладила меня по голове, а потом вытащила из сумки и прижала к груди.  Мне стало уютно и спокойно.

          Так началась моя новая жизнь.  Мне дали имя – Марчелло.  Это папа девочки придумал в честь популярного итальянского актёра.  Я не возражал.  По-моему, красивое имя для такого красавца, как я.  Я же не просто кот, а кот сибирский! 
Девочка стала моим самым лучшим другом. Она ходила в первый класс, и я провожал её в школу, а потом встречал у калитки.  Мама девочки меня вкусно кормила, и я тоже очень её любил.  Ещё у девочки был папа, немного строгий, но очень хозяйственный.  Он постоянно что-то ремонтировал, улучшая дом, и мне нравилось за ним наблюдать.
Дом был очень интересный.  Он находился в центре города, на территории порта и судоремонтного завода, где работал папа девочки.  С одной стороны от дома проходили многочисленные рельсы, по которым шли товарные поезда в порт и обратно.  Часто поезда останавливались прямо перед домом и людям приходилось пролезать под поездами.  С другой стороны от дома была уже территория порта.  Рядом стояли другие дома.  Там тоже жили работники завода.  В нашем дворе был большой сад, где мы с девочкой любили играть.  К ней часто приходили подружки и они сидели на калитке, раскачивались и грызли воблу.  Я обычно пристраивался рядом с ними и поджидал, когда придёт мама и принесёт мне свежую салаку. 
На всё лето девочка уезжала к бабушке.  Она не могла брать меня с собой, потому что это было далеко.  Сначала я скучал, а потом привык.  Ко мне относились очень хорошо и разрешали всюду гулять.  Форточка была всегда открыта.  Когда я подрос, я научился ловить мышей и приносил их маме в знак уважения.  Но она почему-то кричала, прыгала на диван и звала папу, чтобы он мышь убрал.  Мне было немного обидно.  Но когда я переловил всех мышей в доме, мама была очень мне благодарна. 
        Сначала я гулял недалеко от дома, а потом мне понравилось исследовать территорию порта.  Сколько там всего интересного было!  Сколько приключений!  А главное, там я встретил свою любовь – худенькую, пятнистую кошечку.  Я несколько раз приводил её ночью домой через форточку.  Мы любили друг друга прямо под девочкиной кроватью.  Я думал, что девочка спит, а она всё слышала, но на меня не жаловалась.  Но потом нас заметила мама и устроила скандал.  Мы стали более осторожны и перестали встречаться дома. 
В порту и на огромной заводской территории жизнь была интересной, но и опасной.  Не раз я попадал в плохие истории.  Один раз сломал лапу, и папа меня долго лечил.  Другой раз что-то тяжёлое упало на меня и перерезало хвост.  К счастью, не совсем.  Я потом снова долго приходил в себя.  А моя подружка бродила неподалёку и мне было радостно, что она меня ждёт.  Мама понимала , что мы любим друг друга, подзывала мою подругу и кормила её.  Но в дом не пускала.  Я не обижался.  Я понимал, что это не принято. 
Время шло.  Я всё чаще стал отсутствовать по два-три дня.  Я не чувствовал себя виноватым перед девочкой.  Она подросла и уже меньше нуждалась в постоянной заботе.  У неё были друзья.  Но когда я возвращался, она всегда была мне рада, я тёрся у её ног и мурлыкал, когда она чесала мне ушко.  Жаль, что я не мог ей всего рассказать.

        Так прошло ещё несколько лет.
        Но однажды, папа пришёл очень радостный и сообщил, что ему, как ведущему инженеру, дали квартиру и можно готовиться к переезду.  Сначала мама и папа долго готовились, они уезжали на новое место и приводили его в порядок.  Потом начали перевозить вещи.  Это длилось почти неделю.  Я бродил по дому.  Он стал пустой и печальный.  Но все радовались.  Девочка уверяла меня , что на новом месте мне будет очень хорошо, что там есть балкон и ванная.  Я не знал, что это.  Но я не думал, что мне это понравится больше, чем мой любимый забор и крыши портовых домов.  Мне уже было немало лет.  Годы моей юности прошли здесь.  У меня была своя интересная жизнь.  Я не хотел променять свой порт, заводскую территорию и, главное, свою подругу, на удобство и комфорт. 
Мне было жаль девочку.  Она верила, что я поеду с ними.  В последний день переезда я прижался к её щеке, поцеловал маме руки, потёрся о папины колени и незаметно вышел из дома.  Я пошёл туда, где меня ждала моя подруга и моя свободная жизнь.  Я остановился под деревом и наблюдал, как семья размещается в грузовике.
— Марчелло, Марчелло, – услышал я. 
Я рванулся вперёд.  Но не дойдя три шага до дома я снова остановился.  Что мне делать?  Сердце моё разрывалось.  Мне было жаль расставаться с этой замечательной семьёй, которая стала мне родной.  Но ведь это не я придумал уезжать!  Почему они не могут остаться?! 
— Марчелло, Марчелло, – слышал я.
Я видел, как все вылезли из грузовика и стали искать меня.  Папа направился на территориию завода, в мою сторону.  Я принял решение.  Я взглянул на семью последний раз и повернул в порт.  Ко мне подошла моя подруга и лизнула меня в нос.  Она всё понимала.  Мы уходили от брошенного дома печально, но уверенно.
Не один раз девочка, мама и папа возвращались в брошенный дом и искали меня.  Я слышал, как они меня звали.  Но я уже им не принадлежал. 
— Мы давали ему слишком много свободы и он выбрал её, – сказал папа маме, когда я видел их последний раз.
Он был прав. Я не был полностью домашним котом, я был свободным и независимым.  Тот, кто познал свободу, уже не может от неё отказаться.



05.11.16
Copyright © Ирмина 2016