Трепанг среди Сайгона

Подарок для аккаунта ВКонтакте моей чудесной возлюбленной Алины Витухновской
     Гарротистой усмешкой три танкиста проломили глубокоэшелонированную оборону армии клонов и вышли на тактическую глубину оперативного кинематографа ничегонеделания, пуша усы, потея стеклами очков, катая желваки вставных зубов, тетешкая свиноподобных дочерей, жену, с бантом, вколоченным шурупом в костный мозг, с лопатой, возлежащей на спине, вогнистой линией бегущей к пояснице, укрытой шкарами с лампасом алой крови, со Сталиным, Калининым и Тверью, нагой нагую повлачил на мель.
     - Плагиат, - заметил медвежонок, полуприкрыв глаза слушавший мою ахинею, - из Надсона.
     - Слушай, - я покосился на его плюшевое лицо, - вообще - то, все плагиат, а Надсон это тот же Гамсун, но чуть левее.
     - Ладно, ладно, - отверг притязания в недостоверности медведь, показывая жестом, что готов слушать далее.
     - Сука, - выругался я, забыв, что там было. - Чё там ?
     - Кто - то голый кого - то на пляжу.
     Обвив лаокоонистой лианой ноги, впиваясь бивнем в саксаул, гоня байдарку к горизонту, чуть теша беса за Рязанским за вокзалом, чугунной гирей по зубам, полтретью смысла, аллитерацией из букваря, иллюзией и мыльным пузырем, во фраке и фиакре, вольготно запряженном уставшей членом, конфидентом, тем федератом, что Франклина считал портретом, шуршащим в ловкой длани, хапужисто решившей мордела, тельнишисто топырясь понарошку она уперлась рогом в столп.
     - Снова род путаешь , - пробормотал Пох, - уставшей - она, а у тебя мужской род попер.
     - Тюбетейка тоже она, - заметил я, закуривая, - причем, бывает шапка, а бывает и прическа.
     Пох хихикнул и развалился в кресле. А я продолжил.
     Ургистый дюжий уркаган, кривя хлебало триумфальной дрожью, схватив винтовку за боек, взял штурмом древний Кенигсберг, взрывая комнату янтарну, грызя плоды гранитных штолен, пугая бэтменов в ночи, слепя прожектором Люфтваффе, гранатой грозно бровь нахмурив, и отягчая ход фальсификаций стремительно промчался по косе, морским десантом сбросив Кригсмарине средь айсбергов, косаток и Потупчик, каким - то боком влезшую под стол.
     - Какой стол на косе Пенемюнде ? - Пох махом вкурил историческое несоответствие и прервал меня. Опять.
     Я грохнул его по голове отпечатанной в единственном экземпляре Алисой, вытащив девочку из кармана и поцеловав ее розовое личико в район правого уха. Пох кивнул и замолчал. А я продолжил. Опять.
     На " ФАУ - 2 " взлетев над Саутгемптон ( я не склоняю, ибо не х...й ), махнув папахой Севе Левенштейн ( я не склоняю снова и опять ), шлейфистым дымом грея воздух, тяжелым смогом опускаясь вниз, она летела курсом на хер, упоминая новый клип, очки, сачки, говно и группу " Ленинград ", сносящую преграду из культуры, что издревле делила род людской, кладя черту, межу, границу меж Магомаевым и Кусумдой.
     Пох хихикнул, но ничего не сказал.
     О, Кусумда ! Сыктым ерей к тебе и мимолетно, шваркоча ковыляющей подковкой, топча песок, слагая оный в дюну, громадой серой небо напугав, ноздря в ноздрю, слагая куш, вихляя ленту гандикапа, трибуны обращая в прах и вувузелу сунув в анус, ты так скромна, о, Кусумда, о, секси, чурка с бородой, да это ж просто Пэрис Хилтон с осинно - строганной ногой, с тремя х...ми за щекой, с косой, баблом и Ильичом, что, народясь обрушит мирозданье, вводя налог на разум, считая атавизмом вкус, что властно заставляет меня бежать от эдаких у...ков, образин, говенных блогеров и журналистов, свиным хайлом опрыскавших чащобу, дождливой моросью сутуло лежащую среди равнин, покойных, добрых, безразличных, дарующих скотам самую жизнь.
     - Она поэтесса, - утвердительно предположил медведь. - Не такая клевая, как ты, но и не полное говно.
     - Бля, да ты задолбал, - я психанул и принципиально уселся на его место, нагретое меховым задом. - Рассказывай тогда сам.
     - Да запросто.
     - Все читали про мед и Пятачка, но мало кто знает, что Милн, не желая преждевременно вводить мелкого Кристофера во взрослый мир умышленно умолчал о важном. А именно : Пятачок - свинья. Самая обычная свинья, просто маленькая и веселая, но свинья. А я медведь. И по всем раскладам не имею вообще ни хера общего с этим парнокопытным.
     Пох замолчал, наливая чай, наконец, налил, согнал меня с кресла, уселся и уставился наглыми глазами - пуговками мне в переносицу, смущая донельзя, я даже провел рукой по ширинке. Не, вроде, все в елочку.
     - В общем, Кристофер вырос и однажды забурился в один паб. Там как раз пел Шнуров, а за соседним столиком сидели четыре существа : Чичваркин, Борисова, Алехина и Толоконникова. И Кристофер тут же вкурил, вот прорубило его моментально, что папа не все рассказывал о Пятачке. Короче, вытащил Кристофер Робин из - за пазухи " Ремингтон " и разнес картечью паб, певца, всю его группу, существ за соседним столиком и только приладился шмальнуть в свою огорченную голову, как обнаружил, что расстрелял все патроны. Бросил Кристофер дробовик на окровавленный пол, сел на стол и запел.
     - И что он пел ? - Поинтересовался я, ловя себя на очередном дежа вю.
     - Вот такая вот х...ня да вот такая вот х...ня. Ну, и так далее.