Филическая тропия

Подарок для моей возлюбленной Алины Витухновской
     Эдвард Сноуден, протирая расстрелянные очки Исаака Бабеля кухонным полотенцем в старых разводах так и не отстиравшейся чьей - то крови, довольно осклабился и знобким жестом погладил руки, одной другую, осторожными движениями пресмыкающегося встал, волоча свой хвост по полу подошел к окну бункера, отдернул шторы и немигаючи уставился в глаза мертвого шахтера, бессмысленной каракатицей распластавшегося по ту сторону бронированного стекла. Осторожные шаги прервали его полное ужасающих видений безмолвие и он оглянулся, скрипнув шарниром шеи. К столу подошел подтянутый мужчина в серо - стальной форме, сел на стул, закинув ногу на ногу, внушая преждевременное почтение блеском начищенных сапог, закурил, вынув сигарету из зеленоватой пачки с когтистым орлом, зажавшим в лапах солнцеворот, этот наш символ потерянного времени и краха всех надежд, и взглядом спросил перебежчика, беззвучно требуя от подчиненного беса отчета. Эдвард Сноуден кивнул.
     - Все как обычно, барон, любовь к людям вошла в заключительную стадию полуавтоматического пистолета.
     - Этого мало, - сухим голосом ответил гость. - Нужен нескончаемый магазин с патронами, чтобы хватило на всех. Подчистую.
     - К сожалению, это невозможно, - развел руками младший демон, усаживаясь напротив посетителя.   
     Альфред Розенберг, постукивая по сигарете указательным пальцем склонил голову, резко поднялся и не говоря ни слова вышел из кабинета, размышляя о путях Господа, что не наши пути, о двуногих, бездумной массой готовых заклубиться возле с трудом скрывающего отвращение человека, заткнувшего уши трэш - металлом, лишь бы не слышать их вялые или бодрые голоса, наполненные шумом вчерашнего ветра, закрывающего глаза, только бы не видеть милых соотечественников, вызывавших одно единственное желание - убивать, интерпретирующих прочитанное по своему образу и подобию, слепленному на какой - то там день из говна и шерстинок бабуинов, ловких, высокоразумных бабуинов, похитивших Маугли и секрет проекта " Манхеттен ", скрестивших воспитанника волков с рыжими собаками из Дарфура, решительной стаей шагающих к горизонту под сладостные напевы кружащего за гранью мира Табаки, свернувшего на север с пути в ад.
     Эдвард Сноуден щелкнул крышкой ноутбука, вынул наградной дробовик и разнес свою голову потенциального шпиона.
     А в это же самое время на другом конце света встречали Новый год. Пили вино, ездили на рыбалку и думали о смоляных факелах, выдолбленных тыквах, отутюженных танками полях, ипотечном строительстве, процентах, долях и облигациях, детях, занятых саморазмножением в полузатопленных сточными водами подвалах, Марии Захаровой, вновь учащей правило съедения бутерброда, клопах и тараканах, пиявках, гнидах и говне, пыли, что неизбежно накроет все, ядерной зиме, по милости ублюдочного недоросля нависшей над планетой, Ли Харви Освальде и Сонечке Перовской, проходящих клонированную реинкарнацию в колбах школьного кабинета химии, пуле, уже отлитой, веревке, уже сплетенной, цианиде, уже синтезированном в ближайшей аптеке из отечественного мела и крахмала, от которого вечно болеешь, спустив свой иммунитет в унитаз суверенного развития, выхлестнув рвотой всю ненависть к этой поганой, мерзотной падали, родимой стране, все еще никак не сдохнувшей в тупике эволюции, вылезающей скособоченным свиным рылом в соседний огород, некогда посещавшийся предками, но, к счастью, окучиваемый ныне иными садовниками, не столь тупыми скотами, как члены " Единой России ", но и не настолько просвещенными, чтобы претендовать на белоснежные лосины генерала Костюшко, бронзовым телом насупившегося на суетливых прохожих города Детройта.
     Новый год пришел и ушел, ничего не изменив, ввергая пространство в еще более гнусную глубину, осененную скудоумными усмешечками знающего, как надо, жулика, бормочущего поговорочки, подходящие на все случаи жизни, звоном Спасских курантов, показывающих всегда полночь, бесконечными разговорами благодушно мудрствующих людишек, слишком ничтожных, чтобы последовать совету Диомидова, обращенному к горбу Джигарханяна, святому совету, достойному быть воспроизведенным еще раз, " хотите - пойдем мусоров резать, хотите - разбежимся ", трусливых философов, с ужасом не понимающих правоты Экклезиаста о времени убивать, мертвым оскалом прячущейся за углом, фонарями, ждущими своих висельников, осинами, приготовившимися принести себя в шахиды и послужить основой для многих и многих кольев, что в количестве ста сорока миллионов найдут предназначенную самой судьбой точку приложения, мяуканьем кота Диты фон Тиз, писком задушиваемой мыши, вот только что жравшей крошки и павшей на мосту, красивом мосту, с неслышным гулом сотрясающемся от шагов направляющихся на х...й, геноцидом  под эгидой Администрации Президента, власовскими знаменами и михалковскими гимнами, сменившими привычный " Хорст Вессель ", сумерками богов, проклятых и обреченных гниению и распаду, что утащит за собой всех.