Рассказ Нины

- Пожалуйста, - произнес Владислав и поставил перед Ниной на стол чашку горячего кофе. Женщина поблагодарила, взяла в руки чашку и отпила небольшой глоток.
- В самый раз, - сказала она. - Спасибо большое. Мне как раз не помешает хорошенько согреться. Эта вьюга за окном.. Да и в кафе довольно прохладно. 
- Вы нервничаете немного?
- Не то, чтобы нервничаю.. А впрочем, да. Знаете, Владислав, мы ведь знакомы с Вами уже длительное время, что-то около года, верно? И до сих пор Вы слышали обо мне только в самых общих чертах.
- Вы ведь пообещали рассказать мне о своей жизни, - Владислав немного смутился. – Впрочем, если Вам это может быть неприятно, тогда может не стоит.
- Нет. Раз я пообещала, то значит и расскажу. Я своему слову стараюсь быть верной. – Нина улыбнулась и посмотрела на Владислава.
- Вы можете быть предельно откровенны со мной. Я же Ваш друг.
- Тогда я начну, хорошо? Иначе так и буду откладывать.
- Разумеется, Нина. Я Вас внимательно слушаю.
- Спасибо. Итак.. Извините, у Вас случайно не будет под рукой спичек? - Владислав согласно кивнул и вытащил из кармана коробку спичек. – Вот и славно, - сказала Нина. - Я закурю, если Вы не против. – Владислав так же молча кивнул головой. Нина сделала пару длинных затяжек, и начала свой рассказ. Все это время она смотрела в дальний угол полутемного кафе, в котором они находились.

1.

Прошло уже двадцать лет с тех пор, как я потеряла своего мужа. Кстати, не так давно была дата. Мы с Игорем были ровесники. Он ушел очень рано, тогда ему только исполнилось тридцать шесть. Мне кажется, когда люди уходят из жизни очень рано, в этом всегда есть какое-то особенное предзнаменование. Возможно, это всегда такой большой урок для тех, кто не относится с должной серьезностью к своей и чужой жизни. А когда ты видишь, как уходит твой человек, тогда еще очень молодой человек, которому бы только жить и жить, это вначале воспринимается лишь как трагедия и несправедливость. Где же был Бог, думаете вы в это время. Почему он не остановил все в самом начале, ведь, разумеется, он обо всем знал. Проходит время, и вы начинаете успокаиваться и анализировать. Игорь ушел из жизни от внезапно открывшейся у него язвы желудка. В то время он находился в санатории по путевке. Я не смогла с ним поехать. Он с таким трудом достал ту пресловутую путевку, что и вспоминать не хочется. Мне кажется, что он бы был сейчас жив, если бы не поехал тогда. Думается, что те последние годы своей жизни он и держался-то лишь благодаря мне. Я же всегда была рядом, держала его в поле своего зрения. А когда его пришлось отпустить, мне показалось, будто бы от меня оторвали что-то живое. Конечно, он звонил тогда из санатория, но у меня не было полной возможности его контролировать. Возможно, он сделал что-то не так, нарушил режим питания, съел за обедом что-нибудь запрещенное диетологом. Он мог запросто позабыть элементарные правила питания, когда меня не оказывалось рядом. А потом мне позвонили оттуда и начался ад. Сейчас мне очень тяжело говорить обо всем этом. Да и вся моя история, которую я бы хотела Вам рассказать, она начинается не с этого момента, а намного раньше. Просто я хотела сказать, что я почувствовала себя совершенно одинокой, когда Игорь ушел. Конечно же, у меня еще оставался сын Стасик, но этого было недостаточно. Тогда ему пошел семнадцатый год и он как мог поддерживал меня. Но особенно в тот жуткий период мне помогала сестра. Тамара жила далеко на юге и она даже приехала сюда ко мне, лишь бы только помочь в этой беде. Она как никто спасла и поддержала меня. И именно родная сестра как никто другой сделала мне больно. Возможно, мой рассказ покажется Вам несвязным, но строго уж не судите. Просто сейчас я переживаю боль. Боль потери сестры. Нет, она не умерла, Тамара цветет и пахнет, как говорится, но я потеряла ее как сестру. Вот что самое жуткое и непереносимое.
Тем, что я родилась на севере Карелии, я обязана прежде всего своему папе. Звали его Арам Мелитян. Он был армянином по национальности, а по профессии – железнодорожником. Еще до того как он приехал на север, папа долгое время жил на юге России. А потом так получилось, и я точно уже не знаю причин, он приехал сюда, на север, поскольку здесь на то время была острая нехватка рабочего персонала и, в частности, железнодорожников. Он переехал, когда был молод и полон сил. Устроился на работу и там же познакомился с одной девушкой, на которой впоследствии и женился. К слову сказать, Аня была очень непримечательной девушкой. Обычно она носила темные платья без особых расцветок, а голову покрывала платком. Длинные свои волосы она тогда старательно прятала и убирала под платок. Чем она могла тогда поразить папу, не понимаю. Но среди других девушек он выбрал именно ее. Может быть из-за ее скромности? Аня была очень тихой девушкой. Это уже потом  много лет спустя у нее проявились крайне жесткие черты характера, когда она в простом разговоре могла завестись с полуоборота, но в те годы она была очень скромной и вела себя довольно прилично. Арам и Аня поженились и, спустя какое-то время, у них родилась девочка, моя сестра. Поскольку Тамара была первым ребенком в семье, то она довольно рано стала не только настоящей хозяюшкой в доме, но и взрослой. А взрослеть Тамаре помогало больше не воспитание, а улица. Она слишком по-моему рано стала гулять с парнями. От того, я считаю, у нее появилась в характере эта сталь. И она так была похожа на маму. Я же в свою очередь очень сильно напоминала и внешностью и характером именно папу. Сестра была старше меня на пять лет. Поначалу она была моей воспитательницей и лучшей подругой. Помню, она учила меня многому, в отличие от мамы, которая большую часть времени отдавала работе и домашнему хозяйству. А заниматься воспитанием детей ей было особенно некогда. Папе тоже не всегда удавалось остаться с нами наедине, посадить к себе на колени и рассказать что-нибудь интересное. Но когда этот случалось, и у него появлялась свободная минута, он посвящал ее нам, и это для меня становилось настоящим праздником. Время от времени у меня было стойкое ощущение, что папа Арам больше любит меня, нежели Тамару. Мать это тоже подмечала и это ей очень не нравилось. И она стала все холоднее и холоднее ко мне относиться. Никогда ничего не покупала на праздники, только лишь одаривала Тамару. А папа, в свою очередь, любил делать подарки мне. А еще, мы же с сестрой были не слепые, мы же все видели и понимали. Тамаре тогда было пятнадцать, а мне десять, когда у папы с мамой случился первый большой скандал. Из-за чего это произошло, я уже не могу точно сказать, но виновата, по-моему, была мама. Она и до этого нередко подкалывала папу, когда он позже обычного приходил с работы. Она считала, что у него есть интересы не стороне. И вот он однажды пришел тоже очень поздно, да еще и был немного пьян, вот это и взорвало маму. Она набросилась на него с криками. А он слушал вначале ее тирады в полном молчании, а потом не выдержал и перевернул стол, на котором стояли тарелки с приготовленным ужином. Мы тогда с сестрой спрятались за занавески, боялись, как бы чего худого не произошло. Но только после этого папа ушел из дома и ночевал где-то. Может, уходил к кому из знакомых, а может просто спал на сеновале. Но только он наутро вернулся, и мы сразу почувствовали, что все очень серьезно изменилось. Он не хотел больше жить с мамой. Он прямо сказал ей об этом. Арам был очень спокойный и уравновешенный человек. Его вообще всегда было крайне трудно вывести из себя. И в то утро он говорил, обращаясь к маме, очень спокойно. Он сказал, что уедет от нее на юг и что у него есть какие-то дальние родственники в Астрахани. И что он поедет именно туда. Но только не сейчас, а где-то через полгода. Мама все это выслушала и как-то вдруг вся подобралась. Я же видела, что она тогда испугалась по-настоящему. С одной стороны она могла запросто устроить папе очередной скандал, а с другой, возможно, боялась его потерять. 
Но папа тогда не уехал, как обещал. Прошло еще три долгих года, прежде чем он решился на переезд. Он был очень хорошим работником, его всегда высоко ценили и он просто не мог никого подвести своим внезапным уходом. А потом, моя сестра Тамара вдруг забеременела. Она уже вовсю гуляла с одним парнем, когда вдруг выяснилось, что она залетела. Ей тогда как раз восемнадцать исполнилось. Сестра как могла скрывала это с самого начала, а когда уже было невозможно что-либо скрывать, поделилась со мной своими проблемами. Вся проблема была в том, что тот парень был уже женат и взять в жены Тамару он просто не смог бы. Когда его жена узнала наконец про Тамару, она ей напрямую сказала, что сживет ее со свету, если она останется по-прежнему жить в одном с ней селе. И так получилось, что и папа к тому самому времени решился на переезд. В общем, если рассказывать кратко, моя сестра уехала с папой в Астрахань и там родила первого своего ребенка. Я же осталась одна с мамой. С отъездом близких я по-настоящему потеряла горячо любимого мною отца и сестру, которая на тот момент была самой близкой моей подругой. После этого у меня началась жизнь, полная сплошных обид и уколов от родной матери. С Игорем, своим будущим мужем, мы дружили еще со школы, и мама смотрела на все это с открытым пренебрежением и даже негодованием. Не могу сказать, кого именно она желала увидеть в роли моего мужа, но думаю, ей бы не полюбился никто. Потому что бы это был мой выбор. Мой, а не ее. Все, что касалось меня, было ей неприятно. Я это не выдумываю, я точно знаю. Ведь мне пришлось почти двадцать два года прожить бок о бок со своей матерью. Но зато Тамару она защищала и всячески поощряла в любом ее поступке. Даже если дело касалось нежелательной беременности до замужества и переезда на далекий и теплый юг. Скажу, что тогда мне отчаянно хотелось уехать вместе с сестрой и папой, но родители на тот момент уже были в официальном разводе, был произведен дележ имущества, и я должна была остаться с мамой. Так вот, она была против Игоря. Но мы так же по-прежнему продолжали встречаться с ним, а когда сразу же после школы его призвали в армию, я пообещала быть ему верной и ждать его все два года. Поженились мы с ним как только лишь он вернулся после службы домой. Нечего и говорить, что для моей мамы это было ударом ниже пояса. Она стала еще злее и раздражительнее, еще сварливее, чем прежде. Но только к тому времени я больше не собиралась жить с ней под одной крышей. Мы с Игорем переехали жить в Суоярви. На какое-то время отдалившись от матери, я почувствовала себя намного лучше. Правда, к нам она не приезжала совсем, но просила, чтобы я сама ее навещала. Ведь она теперь жила совсем одна в сельском домике. Она потом еще в течение многих лет давала мне понять, какая же я есть неблагодарная сволочь, раз могла так с ней поступить. Променять родную мать на какого-то мужчину. Да не было мне прощения, так она думала.

2.

А мы с Игорем зажили очень даже неплохо. Он устроился в местный РОВД следователем, а я оформилась туда же секретарем. У нас с ним были очень хорошие отношения, мы никогда с ним не ругались. А когда вдруг спустя несколько месяцев, когда я уже ходила с животом, и меня донимала постоянная тошнота, нас посетила моя сестра Тамара. Мы с ней очень хорошо встретились, и за те три дня, что она побыла у нас в гостях, мы с ней о многом переговорили. А потом она уехала в село к маме, а оттуда сразу же к себе на юг. Но как я тогда себя чувствовать плохо стала, этого же никакими словами нельзя описать. И произошло это сразу же после отъезда сестры. Я во всем винила свой треклятый токсикоз. Помню, что первые месяцы просто висела головой над унитазом. Но по сравнению с тем, что было потом, это были еще цветочки. А ягодки заключались в том, что у меня куда-то вдруг стали пропадать все силы. Тогда я ведь была еще совсем молода, а тут стала чувствовать себя настоящей древней старухой, которая порой не в состоянии сходить подогреть себе чаю. К каким мы только тогда врачам не ходили, по каким только больницам не мотались, тяжело вспоминать. Глядя на потускневшее лицо Игоря я очень сильно переживала и как всегда винила во всем себя. А потом вдруг началось такое, что я не смогла есть. Сама мысль о еде вызывала во мне жуткое отвращение. Кажется, жизнь моя начала затухать, словно свеча на сильном ветру, я была уже готова к самому худшему, когда вдруг один нелепый случай поставил все на свои места.
А все дело в том, что в один воскресный день Игорь затеял генеральную уборку по дому. Я тогда уже не вставала, почти целыми днями только лежала да еще цеплялась оставшимися силами за жизнь. А он начал сдвигать все наши шкафы, тумбочки. Я еще была против этого. Меня же любой шум раздражал. Но ему хотелось сделать хоть что-нибудь для меня. Он, помню, все говорил, что в комнате должно быть свежо и светло, а у нас мол полгода уже не проводилось генеральной уборки. И вот он достает из-за шкафа что-то такое, я сразу не разобрала. А это оказался обычный полиэтиленовый пакетик. А в этом пакетике была земля. Самая настоящая черная земля. Откуда этот пакетик мог оказаться у нас в квартире за шкафом, - ума не приложу. Может быть, это осталось от прежних жильцов, мы же не первыми заселились в эту квартиру, еще до нас кто-от жил. Но, так или иначе, Игорь взял этот пакетик и выбросил в мусоропровод. И потом после этого все вдруг переменилось. Вы не поверите, но мне стало так хорошо и легко, как не было до этого ни до, ни после. Меня даже перестал волновать мой живот, ведь там уже сидел наш Стасик и вовсю толкался. И токсикоз мой стал таким ничтожным, что я просто про него позабыла. И вот тогда до меня дошло, что все дело было в том самом пакетике с землей. Кто-то его сознательно положил к нас за шкаф, чтобы меня погубить. Не думайте, я не преувеличиваю. Такой вывод я сразу сделать не могла, прошло больше десяти лет, когда я окончательно убедилась в этой своей ужасной догадке. Но тогда я подумала правильно: кто-то был у нас в квартире и подложил этот пакетик. В ту пору ко мне приходили мои подруги. Но я бы ни за что не подумала, что кто-нибудь из них захочет сделать мне что-то плохое. Проходило время, и я успокоилась. А когда Игорь ушел из жизни, мне как никто другой помогла моя родная сестра. И тогда я начисто позабыла про тот злополучный пакетик.
Стать вдовой, когда тебе всего тридцать шесть, было очень тяжело поначалу. Только совсем недавно с тобой был близкий человек, а тут вдруг его не стало. Сыну тогда было уже семнадцать, он становился мужчиной. Помню, он первый тогда заговорил о том, что мне нужно кого-нибудь обязательно себе подыскать. Что нельзя женщине жить одной без мужчины, особенно такой, какой была я. Чего скрывать, в ту пору я постоянно ловила на себе восхищенные взгляды мужчин. Я никогда не умела, да и не хотела одеваться серо и скучно, мне всегда хотелось выглядеть эффектно, и я всегда старалась быть в этом плане на высоте. Признаюсь, я не хотела поначалу никого себе заводить. И даже напрямую отказывалась от предложений о знакомстве. Боль потери была еще слишком сильной, чтобы я хоть на минуту смогла бы забыть про нее. И когда в моей жизни появился тот банкир, я тоже ему поначалу сказала, что ничего у него со мной не получится. Что я знаю, что он женат, а кроме того еще тот бабник. И быть просто очередной победой в его списке мне не хотелось. Кроме того, этот банкир был еще и очень маленького роста, лысоват и имел дребезжащий голос. Какой успех он мог иметь у женского пола, я просто не представляю. Но мне про него рассказывали именно такое, что он был еще тот ловелас. И если он вдруг окажется у тебя на дороге, то ты точно не сможешь перед ним устоять. я вовсю отмахивалась от этих слухов, просто не хотела им верить, да и думать не хотела об этом. Но банкир все чаще и чаще стал появляться на моем горизонте. После работы он караулил меня возле дома, стремясь хотя бы на минутку побыть в моем обществе. Бывало, что и в обеденный перерыв он заезжал за мной на машине. Но я тогда ни на что не соглашалась. А в выходные от него попросту не было отбоя. Он непрестанно звонил, и не стесняясь моего взрослого сына, самолично приходил к нам домой. Однажды, я увидела его, стоящим на коленях в луже. Он смотрел на меня таким горестным взглядом, держа в руке букет пленительно алых роз, что я не выдержала. Мы стали любовниками. Наши встречи стали постоянными. Обычно он приезжал за мной, и мы ехали с ним в какой-нибудь гостиничный номер. Кстати, его жену звали точно так же как и меня, и я не один раз подкалывала его этим. А потом, как и бывает обычно в таких случаях, мы с ним расстались. Точнее, расстаться предложила я, а ему больше ничего другого не оставалось. Мне просто уже надоели эти бесчисленные слухи, которые просто витали в воздухе, ведь про нас, наверное, уже говорил весь город. Я ушла от него и больше никогда не соглашалась на подобные авантюры. Думаю, что потом он еще долгое время не мог успокоиться. Такие сразу не успокаиваются. Но тем не менее, я должна была это прекратить.

3.

А мой Стасик по-прежнему не оставлял мысли помочь своей маме. Он говорил, что ему очень тоскливо смотреть на меня. Особенно, когда я приходила после работы домой и сидела, уставившись в стену или экран телевизора. В одни из дней Стасик подошел ко мне и сказал, что можно попробовать выложить свое фото на одном из сайтов знакомств. Можно это одновременно сделать и на русском и заграничном сайте. Мне его предложение показалось больше похожим на шутку. И я, шутки ради, согласилась дать свое фото. Стасик разместил мое фото и анкету на каких-то сайтах, я даже не вдавалась в подробности, а потом, вдруг, объявил, что к нам поступили ответные предложения. Особенно бурно отреагировали иностранцы. Контингент там был очень пестрый. Особенно меня позабавил один дяденька из Австралии по имени Джеймс. Кажется, я ему что-то тогда написала. Но чем-то меня тогда поразил один мужчина, поляк. Ему было почти шестьдесят, но на вид немного поменьше. И я ему тоже решила ответить. Он писал по-английски, и мне было несложно справиться с первым посланием. По-польски я ничего тогда не понимала, но это и не имело значения. Так или иначе, мы с Тобиусом Ковальчиком начали переписываться. А когда мы с ним созвонились, он, по его словам, был просто в шоке: так его очаровал в первое мгновение разговора мой голос. Он был просто опьянен моим голосом. Он хотел слышать меня снова и снова. Ну как я тут могла отказать. Какое-то время я старалась отвечать ему сдержанно, но месяц проходил за месяцем, и я постепенно начала проникаться к нему. Когда же он впервые приехал ко мне, первое, что меня поразило, это многочисленные подарки, которые он накупил для меня. А потом, он оказался таким душевным и добрым, что у меня просто слов не найдется описать. Тобиус был старше меня почти на двадцать лет и был по сути мне отцом. Возможно, именно это и сыграло решающую роль в моем выборе. Когда Тобиус предложил мне переехать вместе с ним в Польшу, я согласилась. Я не хотела бросаться за границу очертя голову, и немного подстраховалась:  Польша была не особенно от нас далеко, и при случае я могла всегда вернуться домой, если бы там мне не особо понравилось. Думала, что если вдруг что-то пойдет не так, уеду и все. В общем, я согласилась на предложение Тобиуса и переехала вместе с ним. Стасик к тому времени уже сам женился. Я очень рада за своего сына. В жены он взял одну замечательную девушку по имени Олеся. Она была очень похожа на меня по характеру. Так что за сына я теперь могла не беспокоиться.
Надо ли говорить Вам, как к моему поступку отнеслись все мои подруги, а в особенности сестра? Мама так вообще была в шоке, от того, что я решила уехать за границу с каким-то грязным поляком, так она выражалась. Подруги смотрели косо и явно не одобряли мой выбор. А уж про сестру и говорить мне не хочется. Тамара была просто недовольна моим поступком. Она мне напрямую заявила об этом. Обвиняла меня во всех смертных грехах, откровенно указывая на мое, как она считала, аморальное поведение. Мне было очень больно все это слышать именно от родной сестры. Ведь именно от нее я ждала поддержки и понимания. И не получила ничего, кроме укоров и обвинений. Поначалу все это она высказывала мне по телефону, а когда мы с ней, наконец, встретились, она выложила мне это в лицо. Это и даже больше.
Я лишь хотела, чтобы другие поняли: за границу я переехала не потому, что хотела там устроиться и начать новую жизнь в заграничных розовых тонах. Просто я полюбила. Разве этого недостаточно? Разве этого мало? Но другим людям так нелегко это понять, что мне просто жаль их. А впрочем, пусть думают, что хотят. Ведь это их право. Мы с Тобиусом жили очень хорошо. Я и не думала, что мне когда-то снова будет хорошо и легко просто жить. Ложиться спать со счастливым сердцем, а утром подыматься с улыбкой на губах. Тобиус заботился обо мне как только мог и я ни в чем не чувствовала нужды и недостатка. Он был врачом, а я старательно изучала польский и уже работала в одном культурном центре, ведь это муж помог мне так быстро устроиться. Все было хорошо, пока однажды не позвонила сестра. Тамара сказала, что нам нужно с ней срочно увидеться, что она хочет сказать мне что-то очень важное. Тогда у меня как раз был первый отпуск, и я решила поехать, вернуться на свою родину. Расстаться  даже на время с Тобиусом мне было очень нелегко, ведь я в нем уже и души не чаяла, и всегда теперь называла его не иначе, как отцом. Тобиус отпустил меня, взяв с меня слово вернуться в самом скорейшем времени. Я обещала, а потом и уехала.
Встретила меня Тамара очень даже тепло. Мы с ней увиделись на вокзале, а потом сразу же пошли на автобус и поехали к маме в село. И по дороге у нас с ней случился вот такой разговор. Это было уже полгода назад, но с тех пор я, кажется, так и не пришла в себя. Поначалу мы с ней говорили о многом. Я чувствовала, что у Тамары на душе что-то такое есть, о чем она продолжает умалчивать. Всю дорогу она старательно отводила свой взгляд и совсем не смотрела на меня. А когда, наконец, встретилась со мной глазами, то я просто не узнала ее. Это был уже чужой человек.
 
- Как ты живешь со своим мужем? – спросила она меня. - Неужели тебе так нравится этот поляк? Он же настоящий старик. А еще я слышала, что эти иностранцы особенно не церемонятся с русскими женщинами. Вначале соблазнят, возьмут то, что им надо, а потом растают как дым. А ты останешься в чужой стране без гроша в кармане. Ты об этом еще не думала, сестричка? Он же кинет тебя при первой возможности. Вот попомни мои слова.
- Я не хочу тебя слушать. Ты за этим приехала?
- Да, за этим! Кто же еще кроме меня скажет тебе всю правду? Мама наша уже состарилась, ей уже теперь все безразлично. А мне нет.
- Зачем мне нужна такая правда? Я люблю Тобиуса и он любит меня. Не нужно всех выравнивать под одну мерку. Возможно, некоторые иностранцы и ведут себя, как ты утверждаешь, да только мой Тобиус не такой. Он меня точно не бросит. Я же это вижу и знаю.
- А он богат, этот твой поляк? Ты его спрашивала о его состоянии?
Да, разумеется. Мы с ним уже обговорили некоторые моменты. Он даже подстраховал меня на тот случай, если с ним что-то вдруг случится. Все его банковские сбережения отойдут ко мне. Ведь у него больше никого нет. Я для него самый родной человек. Он даже уже составил необходимые документы.
- И что, разве ты уже не поняла, что именно нужно делать? Это же такая возможность! Надо срочно брать ситуацию в свои руки!
- О чем это ты? Я не очень хорошо понимаю.
- Как о чем? Или ты, сестричка, дура набитая или действительно стала такой наивной, что уже ничего не понимаешь? Тебе же почти сорок, а ему шестьдесят. Ты сколько намерена еще ждать?
- Чего ждать?
- Когда он концы отдаст! А может ему вздумается пожить лет до девяноста! Ты что, готова ждать еще тридцать лет? Нет уж, сестричка! Тогда тебе самой стукнет семьдесят и все останется в прошлом. Никакого будущего у тебя уже не будет. А сейчас самое время воспользоваться своим положением.
- Я до сих пор не понимаю, что именно ты хочешь мне сказать.
- Попробуй ему дать грибочков. Или подсыпь чего-нибудь такого в утренний чай. Твой разлюбезный ни о чем таком не догадается и никто не догадается, разве ты не понимаешь? Это же безопасно!
Какое-то время я сидела и просто молчала. Сестра, родная сестра, которую я всегда любила, предлагала мне такое.. Наконец, я сказала: - Я бы никогда не пошла на такое, даже если бы Тобиус был самым богатым человеком на земле. А то, что ты сейчас мне предлагаешь, это самое гнусное, самое дикое и жуткое преступление! Неужели в тебе умерла душа? Как ты можешь говорить мне такое вещи?
- Я тебе даже больше скажу, - ядовито промолвила моя сестра. – Ты ведь, конечно же, обнаружила тот пакетик с землей, он был спрятан у вас в квартире за шкафом? Так вот, это я его тогда туда положила. И не просто так, а чтобы тебя извести! Мы это вместе с мамой сообразили. Она и землю ту собрала. А почему я все это сделала? Потому что хотела тебе отомстить. Если ты помнишь, когда мы еще жили вместе, за мной ходил один парень. Звали его Андреем. У нас уже с ним все начало складываться, пока ты нам не помешала. Он же как увидел тебя тогда на танцах, так про меня и забыл! Стал только на твои черные кудри заглядываться, а меня словно и замечать перестал. А потом так сложилось, что я от Павлика залетела. Потому и уехать потом пришлось. И все в моей жизни сломалось. А виновата в этом только ты, только ты!
Я сидела, обхватив голову руками, и пыталась все это понять и как-то уложить в голове. Совсем рядом за окнами автобуса пролетали дорожные огни, почти над ухом у меня гремела музыка из колонки, но я, кажется, ничего этого не замечала. А когда автобус, наконец, остановился у остановки  на перекрестке, от которого уже видно было  наше село, моя сестра вылезла первая, а я осталась. Подошла к водителю и попросила  увезти меня обратно на вокзал в город. Все равно ему было как раз по дороге. А я уже не хотела видеть свою маму. И сестры у меня уже не было. После этого я сразу же вернулась к своему Тобиусу. Он был несказанно удивлен и счастлив меня видеть. Потому что я вернулась к своему человеку.
Нина затушила последний окурок и положила его в пепельницу. За все время этого монолога она выкурила несколько сигарет. Она сказала, что уже поздно и ей пора возвращаться домой. Муж, наверное, уже заждался ее дома. Нина была рада этой встрече со своим новым знакомым  в этом польском кафе. Они уже встречались здесь какое-то время, конечно же, как простые друзья. Просто у нее уже давно накипело в душе, так что она была очень благодарна Владиславу за разделенную компанию и участие. Нина поднялась и  сказала, что ей очень холодно, и Владислав помог ей одеться. Потом они вышли под падающий снег и поймали такси.