Почти по Андерсену

Однажды с молчаливого согласия тех, для кого своя рубашка была ближе к телу, произошел исторический выбор партии натуристов, пообещавшей, что проблем с рубашками не будет.

Но когда последнего кутюрье увели из его дома моделей, началась  голодранизация всей страны.

К народу стали обращаться не иначе как "голодранцы". Сказка Ганса Христиана Андерсена "Новое платье короля" попала в разряд триллеров со счастливым концом, а голый король стал национальным героем.

В списке запрещенных произведений оказались "Белые одежды", "Шинель", "Кот в сапогах","Пеппи Длинныйчулок". Прекратился прокат фильмов "Соломенная шляпка",  "Красная Шапочка", "Закройщик из Торжка".

Показ фильма "Первая перчатка " разрешили при условии, что она будет последней.
Цензура не пропускала такие выражения как "тришкин кафтан", "дело в шляпе", "родился в рубашке".

Некоторые строки исправлялись. У Вознесенского они стали такими : по утрам, надев часы, вы забудьте про трусы.

Нецензурные слова : гардероб, костюмерная, индпошив - вычеркивались.

Запрещались к ввозу в страну пумы, саламандры, львы и страусы.
Улетающим желали ни пуха ни пера, а оставшимся в инкубаторе, кто тоже хотел взлететь, не давали опериться.

Персонами нон грата стали : Ади Дасслер, Пьер Карден, высланные Зайцев и Юдашкин.

Весь мир был признан базой международного терроризма.

Внутри партии тоже шла непримиримая борьба, особенно с фракцией ренегатов под предводительством Декольте. Эта фракция не могла освободиться от фетишизма и везде появлялась в бронежилетах.

Отношение к оппозиции выражалось у них в такой форме : получат они от жилетки рукава, не будем держаться за их подол, быть у них под каблуком, пусть они на подтяжках повесятся.

Появился запрет на профессии : сапожник, портной. Добиться положения в обществе мог только тот, кто был гол как сокол.

Но голь на выдумки хитра. И многие, особенно из северных регионов, все-таки пытались бороться с этой чуждой для них идеологией.

Так одни работали спустя рукава, другие, придя домой, читали всякую "Бурду", спорили о длине транспарентных платьев, пели про стильный оранжевый галстук, валенки, лапти мои.

Самой крамольной считалась "который месяц не снимал я гимнастерку". А первой во всех хит-парадах была "сняла решительно пиджак наброшенный", второй "скинь туфли узкие и босиком".

Но вскоре прошел слух, что короли совсем не голодранцы, какими представлялись. Что они тайно вяжут, пришивают и плетут свои кружева.

Так и оказалось : каждый из них был законодателем мод со своим домом моделей, мечтал об ордене Подвязки и не очень-то переживал за народ.
И лишь один взял и крикнул что народ же голый и не замечать этого может только комнудист.

Тут народ стал открыто, а не в тряпочку, чихать на всю эту неэкономическую политику, обсуждать вопросы о раздаче северных территорий и переименовании моря Лаптевых, а некоторые даже роптать, что им не в чем выйти на международный рынок.
Так началась бархатная революция и закончилась эпоха натуризма.

Из подполья вышли Шапошниковы, Пуговкины, Голенищевы-Кутузовы. А Голиковым, наоборот, пришлось взять псевдоним.

Одни из них стали примерять пыжиковые шапки Мономаха и произносить клятвы над каталогами и журналами мод.

Среди других появились люди в белых заплатах и скромненьких синих платочках, для которых всё это закончилось согласно западным сценариям секонд-хендом.