Ожидание. Реальность

   Мы застряли у этой могилы. Вернее, у её отсутствия. Старое, но рабочее кладбище, разделённое стенками лесополос, разграфленное асфальтовыми дорожками, по которым бредут люди и проносятся машины, и ряды оградок с обелисками и крестам. Иногда, подобно «Кнок Невису» или «Квин Элизабет» среди других кораблей, высится огромный памятник с барельефом и стихами, с изображением огромного стола с яствами, будто усопшему нужно, хотя нужно, конечно же, ещё живым… Покрытый мраморными плитами участок. А иногда — и с высокой оградой, укрытый крышей, и запертый на замок. И всего один серебристый киль самолёта, что выше всех обелисков, почти достающий верхушек деревьев.

   Но на центральной аллее — пустое место? К нам незаметно подошёл седой старик.

    — Это моё место, — начал он. — Тридцать лет назад я попросил этот участок оставить за мной. Тогда здесь было поле, здесь была грунтовая дорога, летом пыль, весной и осенью — грязь. Много было свежевыкопанных могил. Потом здесь были ряды холмиков с крестами и без оградок, с уложенными венками. А теперь — всё по-другому… -

    — А чего так?.. — осторожно спросил я.

    — Так пятьдесят лет мне было. Многие и раньше умирали. Я и подумал — жизнь прожил, надо бы и к смерти готовиться. Чтоб родным потом возни меньше было. -

    — А теперь? -

    — А теперь — восемьдесят лет, так и точно пора к смерти готовиться. Жаль — гроб старый рассохся, да саван слежался — рвётся пальцами. Надо новые заказывать. Да и нынче новое место попрошу, на краю. -

  — Этак вы ещё через тридцать лет опять себе новый гроб закажете, — заметил мой товарищ.

    — Да нет, теперь уж совсем точно пора. Восемьдесят лет — да Бог каждому. Многие раньше умерли. Надо готовиться, — и старик зашагал к сторожке, около центрального въезда.

    — А что, — заметил товарищ. — Встретим-ка его через тридцать лет здесь, напомним. -

    — Во-первых, нам и самим дожить надо. Тут не ясно, кто кого переживёт, — ответил я.

    Так что сейчас мы ждём с товарищем, пока пройдёт тридцать лет.