Счастье порой бьёт на вылет

СЧАСТЬЕ ПОРОЙ БЬЁТ НА ВЫЛЕТ
               Экстремальный штрих- роман
       (основан на реальных событиях, но ничего личного нет. К автору данные события не имеют никакого отношения).
     Листья падали с оглушительным шумом. Словно обрушивались плоские куски жести.  На голову. Осенние облака, тяжёлые, жирные, низко ползли и гудели. Это гудел её мозг. Это падали её мысли. Или её душа. Она стояла посреди дороги, между бешеных стад машин, и … И всё… И не удивилась,  что колёса не смяли её. Нечто дико загудело, взвизгнуло. Тормоза? Человек выскочил из машины…  Что-то вопил… Говорил… В глазах – вопрос… А потом она оказалась внутри, в салоне, за рулём тот человек, и они куда-то мчалась… До неё донеслось, словно далёкое эхо:
     - Как тебя там, эй?
     - Наташа, - прошелестела она, словно сухой осенний лист.
     После всего-всего-всего, что с ней, с ними… Что с ними случилось… Это так, так!!!!! И всё отключилось в ней, она перестала соображать. Жила по инерции, и вдруг – раз! Замкнуло!
    Тормоз. Её вывели из авто, провели в дом, в большую залу. Там были ещё женщины. Сидели, стол, кофе, пирожные… Она не замечала ни времени, ни лиц, ничего. Потом - анфилада комнат, большие зеркала, огромное и странно мягкое кресло, в котором она утонула. И голос, нежный мужской голос:
     - Всё будет хорошо. Вас всех, таких миловидных дам с интеллигентными открытыми лицами, собрали здесь не случайно. Всем будет выплачено вознаграждение. Просто надо рассказать свою правдивую историю. Историю жизни. Сейчас ваш черёд, дорогая Наталья. Вы будете погружены в гипноз, и вспомните всю свою жизнь.
    И стало тепло, уютно, спокойно. Она в деревянной кроватке, большое окно, свет, прозрачная занавеска. Входит кто-то родной, ласковый голос, мама! Говорит что-то, - подарок, мишка, – говорит мама. И кладёт ей в кроватку большого, тёплого, красивого такого! Вот диво, вот чудо! Игрушка, такая, ой! Миша! Ой, большой! С блестящими глазами! А какой у него носик! А ротик! И красный язычок! Он улыбается, он её любит, и она его тоже, очень! Очень! Какое счастье! Она его крепко прижимает к себе, такого родного, любимого! И говорит с ним. Только он понимает её лепет! А вот её праздник, и Миша сидит рядом с ней на маленьком стульчике… День рожденья, ей уже целых два года!  Ёлка, огромная, вся блестит, столько шариков, фигурок, гирлянд! Новые слова, они ей нравятся, такие красивые! Новый Год! Ещё праздники! И – горе, её увозят от бабушки. Мама живёт теперь в другом, совсем другом городе. С папой вместе. Наташа плачет, рыдает, прижимая к мокрому лицу Мишу. И всё-всё-всё ему выплёскивает, поток слов, невнятных, но Миша понимает всё. Он – совсем не как её подружки, он умный и родной!
     Вот, ей уже четыре года. Просыпается. А где Миша? Ей не отвечают. Мама говорит – он уже потрёпанный, замусоленный, выбросили. Во двор вынесли. Грязная старая игрушка, надоела, мы тебе зайку подарим на день рожденья.
    Как! Её милый, её родной Миша? Нежный, любимый, тёплый! Где? Как он, где, один, совсем один? Она зарыдала. Пойдём скорее, найдем его, мне не нужен никакой зайка, где Миша, отдайте мне моего Мишу!
    Папа – сердито: брось свои капризы. Пойдём гулять и посмотрим, может, он в лес ушёл уже. Сначала скушай кашу, выпей молоко, а потом – гулять. Утро, двор, Миши нет. Папа: ну я же говорил, Миша ушёл в лес. Но вот возле помойки – она дёргается туда, папа крепко держит за руку и уводит, но она вырвалась: Миша, Миша! Её Миша разорван, без лапы, без глаза, живот – в клочки, и куча опилок из него… Она дико завопила, схватила разодранную игрушку, но папа выдернул её из Наташиных рук и зашвырнул в помойку... Всё сжалось у неё внутри, скрючилось, и порвалось… Отчаянье, безысходность, её затаскивают в подъезд, она вопит и брыкается!!! Папа говорит: медведь такой был замусоленный, вот его и порвали дикие собаки. Наташа цепенеет. Жуткое горе!!!
   Цирк, клоуны, радость. Новая игрушка. Но тяжесть на душе, так не хватает Миши! Зайка тоже ничего, тоже плюшевый, но не коричневый, а серый, ушки внутри розовые. Он хороший, зайка.
   Первый класс. Школьная форма, белый фартук, цветы, линейка во дворе. Папа и мама улыбаются и поправляют ей бант на макушке. Первый урок. Много детей. Учительницы такие разные. Всё новое, необычное. Как интересно! Но потом уже – неинтересно, обыденно, обязательно, тоскливо. Утро, промозгло, дождь, небо в серой  молочной пенке, она ненавидит пенку на молоке, от неё тошнит, тошнотное небо, серый тошнотный портфель, старые ботинки жмут пальцы. Гадость! Ворота, школьный двор, газон, чахлые деревца, крыльцо, ступеньки, дверь, коридор,  раздевалка, снова дверь, ступеньки, коридор,  опять дверь, класс, шум, вопли, по партам скачут дети, звонка ещё нет… Гадость! Тошнит как от пенки. И уроки такие нудные! Ну, не все. Арифметика ещё ладно, нужна. Русский  там ну и
литература - тоже нормально. Но потом появилась история – это что-то не то, неправдиво как-то. Тоска! А география, так  вообще – скучища. Но однажды вдруг – радость!  Оказалось, что есть живой уголок! Там черепаха Тортилла, морская свинка Королла, и кролик Федя! Теперь школа не так противна! После  уроков можно кормить их, играть с ними. Наташа больше всего любит кролика, и весь класс тоже любит Федю. Он такой умный, такой весёлый! Все его дрессируют, он уже берёт барьер как заправская собака, он так смешно скачет за бантиком на верёвочке! Но вот однажды училка объявила им, что живого уголка больше не будет, его расформировывают, так как помещение это зачем-то нужно под другие цели. И зверюшек раздают детям. Все, конечно, захотели кролика Федю! Училка сказала: будем тянуть жребий. На бумажках написали имена животных, свернули, сунули в шапку. Было много и пустых бумажек. Наташа жутко волновалась, лицо горело, голова кружилась… Долго шуршала ладонью в шапке, её  торопили, дёргали. И она схватила какую-то, развернула со страхом… Ой!!! Федя достался ей! Это теперь её Федя!!! Потрясающее счастье! Все вокруг завопили. Это нечестно – раздавались крики, - почему ей??? Но училка сказала, что дети могут приходить в гости к Наташе и играть с кроликом, если родителя позволят, могут помогать за ним ухаживать. Домой пошли всей гурьбой! Наташины родители удивились, но были не против. Какое огромное счастье! Все сразу захотели дружить с ней! Теперь у неё Федя и куча друзей! Вот это да!!!
    Вот уже скоро Новый Год! Наверно,  Дед Мороз придёт с мешком подарков! Как в сказке! Большой такой красный мешок! И ёлку купили – на балконе пока она. Через пару дней наряжать уже, ура!!! И вот, вот уже! Короткий день, детей поздравили с новогодними каникулами и отпустили домой! Всем классом пошли выбирать подарок Феде! Он стал такой крупный, такой уютный, ласковый, милый! Купили ему золотистый кожаный ошейник. Подарят в Новый Год, Наташа всех пригласила, всех! Мама с папой разрешат, конечно разрешат, никаких сомнений нет! Их, как всегда, не будет дома, они пойдут к тёте Тане, а Наташу не возьмут, как всегда в праздники. В Новый Год Наташа обычно остаётся с наряженной ёлкой и накрытым праздничным столом: винегрет, мандарины, пирожные, чай, и приходит Дед Мороз. Голос у него как у дяди Толи, маминого друга, одинокого художника из соседнего подъезда. Они вместе едят винегрет и пьют чай с пирожными, и Наташа рассказывает ему всё-всё! А он слушает. Подарки всегда одинаковые – альбом для рисования и красивая коробка с акварельками и кисточкой. Наташа любит рисовать. Так и будет, но теперь к ней придёт весь класс, вот счастье-то!!! Какая же она счастливая!!! Как весело будет!!! Вот удивится Дед Мороз! Он всем принесёт подарки! Интересно, какие?
     И она помчалась домой. Забежала в магазин за салатными листьями для Феди – он их очень любит. Мчится домой, мороз дерёт лицо, пальцы ног свело от холода в тесных сапожках, снег под ногами всхлипывает… Дома – тепло, густой вкусный запах. Наташа скидывает пальто и сапожки, и - бегом в свою комнату. Её всегда радостно встречает Федя. Но – где же он? Странно… Федя, Федя, иди скорей  сюда, я тебе вкусняшку дам! Ну Федя же!!! Наташа оглядывает комнату. Куда он мог залезть? Стол, шкаф, стул приставлен к шкафу. Он не мог туда забраться. Под столом нет. Под стулом его тоже нет. Почему он её не встречает, что такое? - Мам, пап, где Федя? Мамин голос из кухни – там за столом она, папа, гости, много тарелок, бутылки, рюмки красиво сверкают, мамин голос: - Не знаю, глянь под кровать, может, там. Наташа нагнулась – а, вот же его уши, голова, Федя, Федя? Молчит, замер. Наташа хватает его за уши, вытаскивает… Какой он лёгкий, что это… Одна голова. Отрубленная голова… Голос мамы: - Иди кушать своего кролика. Вкусный, жирный. Кролики всё равно долго не живут, он был уже старый…  Наташа цепенеет от ужаса и горя! Душа – в клочья! Как они могли, доверчивого, нежного, умного, он же любил людей, он был такой родной! И теперь у неё нет больше родного, милого, ласкового Феди, он же был человечек, ребёнок, а не зверь, а они там его едят, людоеды, звери!!! Она их ненавидит!!! Ему, наверно, было больно и страшно!!! Федина голова лежит на полу, рядом стул, шкаф, всё вдруг стало странно резким, ярким,  слишком многомерным.  Застывший взгляд, повисшие длинные уши нежного и любимого такого… Наташа стоит в остолбенении. И  вдруг - голова Феди подмигнула ей! Наташа в ужасе метнулась на стул, на шкаф, в глазах помутилось,  и она рухнула с высоты на пол. Очнулась в больнице. Сотрясение мозга, сломаны рёбра. Мутная палата, слабый квадрат окна, кто-то входит, выходит, таблетки, то тётка в белом халате, то бабушка, то мама с папой, потом – одноклассники, она всё плохо различала,  на тумбочке апельсины, ребята из класса что-то говорят, пакет из золочёной бумаги с подарком для Феди… Она вскрикнула и потеряла сознание…  Все каникулы проболела.  Потом прогуливала школу. Потом все время удирала к бабушке. Папа её забирал, увозил силой, с побоями, с бранью, но она всё равно убегала.  И вот, наконец, отчаявшись совсем,  решила окончательно и бесповоротно порвать с такой жизнью. Села на скорый поезд и укатила в далёкий городишко.  Сначала была мысль приютиться на вокзале. Но там её легко могли обнаружить менты.  Нет, нет!  Нельзя! Несколько дней она слонялась по улицам, сырым и холодным, засыпанным мокрой листвой.  Была поздняя осень. То дождь моросил, то солнце проглядывало ненадолго. Домишки- пятиэтажки стояли буквой П, какие-то они пришибленные казались, облупленные,  с глубокими дворами внутри.  Встречались редкие прохожие с унылыми лицами. Чахлые газоны. Пустырь. Высокие бетонные стены. Что за ними, за этими стенами? Под одной собаки сделали подкоп. В него Наташа и пролезла. Сама не знала, зачем. Просто от всего в голове  была муть сплошная. А там оказался  склад  каких-то железяк.  «Эй, пацан, ты чо тут делаешь?» - мужской голос. Охранник. «Никакой я не пацан!» - обиделась она и стянула с головы чёрную шапочку. Длинные золотистые волосы, потускневшие от стресса и от грязи, рассыпались по плечам. Измученная долгим шатанием по дорогам и пустырям, голодная, испуганная, она разрыдалась. «Ну-ну, этого ещё не хватало!»  Так всё и началось. Он был красивый, сильный, ласковый. Он её приютил. Виктор. Имя звучит как вихрь. В постели он и впрямь настоящий вихрь! Новые, необычные, приятные ощущения. Ей хорошо с ним. Ей уже тринадцать, она чувствует себя совсем взрослой, ему двадцать три. Квартирка у него крохотная, убогая. Потом был Юра, этот в постели – ураган. Так и жила она в далёком городке, чтоб родители не нашли. А потом – в другом городишке, и в третьем. И не нашли её. Найдёшь тут в огромной стране, как же, ведь столько людей пропадает  бесследно…  А Наташа запутывала свои следы, меняла места, и воображала себя великой конспираторшей и путешественницей. Ей это нравилось! Захватывающая игра! Потом надоело, и она стала вести оседлую жизнь.
     Прежнее забывалось, годы летели. Работала в библиотеке и училась в вечерней школе. И однажды летом, в июле, в волшебный цветущий вечер, в воскресенье – она вдруг воскресла и расцвела: случилось чудо! Шёл, жмурился на солнце и улыбался нежно и расслабленно, в майке и шортах, навстречу ей, ОН! Душа встрепенулась! Поравнялись, остановились, и замерли в замешательстве, глаза в глаза… И вдруг одновременно заговорили и расхохотались… Невысокий, мускулистый, загорелый, каштановые густые волосы, светлые глаза.  Миша. Её любимое, родное имя с детских лет. У неё два любимых мужских имени: Миша и Федя. От них замирает сердце и горчит во рту. И душа сжимается от чего-то тяжёлого, страшного, осевшего на самом дне подсознания, и нежного. Оказалось, что Миша – москвич, здесь он в командировке. А Наташа никогда не была в Москве, её всё носило по маленьким городкам, в одном она родилась, в другом  жила у бабушки, потом ещё городишки были, где она искала своё место в жизни, своё пристанище.
      Голос, вторгся вдруг голос, чёткий, мягкий и властный, вывел её из видеоряда памяти. Голос гипнотизёра:
    - Стоп. Расскажите о своих родственниках.
    И вот она у бабушки. Очередной раз сбежала из дома и приехала к бабушке. Это близко, час езды на электричке. Раньше это был посёлок, а потом разросся в  маленький городок. И вот они пьют чай с вареньем. Наташа жалуется, глотает слёзы: - Ну почему они со мной так, за что, они же меня ненавидят! Бабушка глядит сокрушённо, долго подбирает слова,  говорит:  - Нет, ты должна понять, им тяжело, ведь очень трудно работать на стройке, трудно и важно, такая ответственная работа – строитель. Они делают дома. Это очень тяжёлый физический труд. Ну ладно, ты уже большая девочка, ты поймёшь. У твоей мамы в жизни не всё просто. Случилась трагедия. Мама любила музыканта, но он бросил её беременную. Папа – он не родной тебе, но очень хороший человек, женился на твоей беременной маме. Он так её любит, и потакает ей во всём. А у мамы развился комплекс жестокости по отношению к тебе – ты очень похожа на того музыканта. Она мстит ему через тебя. Она не виновата, прости её. Она же твоя мать. Родителей не выбирают…
Наташа ахает – так вот в чём дело??? Мои родители меня ненавидят!!! Зачем же они тогда забрали меня к себе??? Зачем они меня мучают, за что, что я им сделала такого, чем я виновата??? Бабушка вздыхает: - Нет, они тебя по-своему любят, просто все люди по-разному выражают свою любовь. А ты не переживай. Тяжело в учении – легко в бою. Жизнь вообще сложно устроена. Наташа плачет: - Я так не могу, я не хочу так, меня никто не любит, кому же верить? Бабушка тормошит её, теребит, говорит: - Ну-ну, чего ты, я тебя люблю, Бог тебя любит. Хочешь, расскажу тебе про Бога? Но Наташа ничего не хочет слышать, она в отчаянии, она захлёбывается болью и злостью. Она всех ненавидит, всех, весь мир!.. Бабушка печально смотрит на неё и говорит: - Прости их. – Как??? кричит Наташа, - Как? Что значит – прости? Бабушка тяжело вздыхает и говорит: - Знаешь, вот один маленький мальчик, когда его спросили, что такое прощение, дал чудесный ответ: "Это аромат, который дарит цветок, когда его топчут..." –А сама-то что же не простишь? – кричит Наташа.
    Яркий свет жжет глаза, воспалённые от слёз, ослепительное  злое солнце, как противно, весна, голова кружится, бабушка держит её за руку, они идут в универмаг, навстречу – соседка, та ещё старушенция, бабушка с ней в контрах, соседка кидает косой взгляд на Наташу и цедит сквозь зубы: - А, вот, да-а, вся в мать, тоже гулять будет. Бабушка побелела от ярости, глаза её вспыхнули, она сжала губы, Наташа видела, с каким трудом она сдерживает себя. И тут бабушка произнесла спокойно-иронично: «Вот сейчас я выхвачу у себя изо рта вставную челюсть и как  запульну тебе прямо в лоб, и мои новые пластмассовые зубы впечатаются  в твою лобешницу!»  Наташа хохочет. Наконец-то ей весело! Прикольная у неё бабка! Соседка – бабкина бывшая одноклассница, соперница, они враждуют с детства. А потом в их жизни возник парень, из-за него они сцепились просто зверски! А он метался между ними, как загнанный зверь, то к одной уходил, то к другой, и так всю жизнь, наконец, помер. Это был Наташин дед.
     Снова вторгся голос извне:
    - Хватит про родню. Что в личной жизни?
    Какая нежная, душистая трава! Миша подошёл к стогу сена, сгрёб охапку, и разложил на полянке. Мягко и немного колко, ароматно, приятно! Он обнял её и повалил на эту подстилку. Смешно! Радостно! Расхохотались. Какая нега, какое счастье! Как она его любит! Он целует её щёку, нос, висок, волосы, плечи… Она медленно проводит травинкой по его руке. Он расслабленно улыбается одними уголками рта… Она лежит на спине, смотрит на васильковое небо, на розоватые облака. Вон летит самолёт, такой маленький в глубине небесного купола, серебристый… Самолётик. Миша тоже его видит. Он следит взглядом за белой полосой, которую чертит в выси самолётик, и лицо его грустнеет. Он говорит: - У меня папа был лётчик, дед - штурман, мама – стюардесса. В одной команде летали. Вышли раз в рейс, и всё. Разбились. Меня бабушка растила. Я её очень любил! Наташа вздыхает, и говорит: - Иногда жить только с бабушкой – счастье!
    Снова чёткий размеренный голос рвёт картинку:
  - Что вы знаете о счастье?
    У Наташи перед глазами мелькают события, клочки её жизни, карусель картинок. Губы её произносят: - Счастье тоже иногда бьёт на вылет. А потом - ветер в сквозные раны. Ресницы решётками на глазах. Друзья держат за руку так, что жжёт пальцы. А ты  ухмыляешься, шуточки пускаешь. И ждёшь его - контрольный в голову… Но есть и счастливое счастье, - улыбается она.
   Они - в маленькой Мишиной квартирке, в Москве,  на стене – фото его бабушки в витой рамке, хорошее фото, цветное. Доброе улыбчивое лицо в обрамлении серебристых волос. Бабушка умерла прошлой зимой. Наташа наливает чай, сначала в Мишину фарфоровую кружку, потом себе. Миша нежно поглядывает на жену, пошучивает: - Крепкий. Небось, эликсир молодости. – А то, - подмигивает игриво Наташа. Миша прихлёбывает и говорит: - Итак, подсудимая, вас обвиняют в шарлатанстве: продаже своим клиентам эликсира молодости. Вы уже привлекались к ответственности? - Да, в 1650, 1730 и 1890 годах…-  Наташа хохочет.
    Осень удивительно солнечная, ясная! Потрясающая осень! Миша наклоняется и поднимает кленовый лист, такой красивый, резной, яркий, красно-жёлто-оранжевый. – Слышишь этот звук, – говорит Миша. – У каждого сухого листа есть своя особая нота. – Миша нежно и задумчиво щурится. – Своя нота, да, вот этот лист тоже будет тянуть ее в хоре, он будет старательно вытягивать свою тоненькую шейку, - Миша погладил ножку – или шейку? – листа, улыбнулся одними уголками рта ласково, и произнёс: - А знаешь, ведь всю весну и все лето, на ярком солнце и под дождем, лист учился шуршать и ждал, когда мы с тобой придем, ранней осенью, послушать его торжественное выступление. Он даже нарядился в лучший парадный костюм - чтобы среди хора соседей его голос не потерялся и был нами отмечен. Хочешь услышать хор листьев? – В Мишиных глазах тает нежность. -  Давай станем их дирижерами! Давай пойдём сейчас туда, вон по той аллее, видишь, как она засыпана листвой! Какой замечательный у нас парк! Как поют для нас листья под ногами!!!...
     Миша обнимает Наташу за плечи, притягивает к себе, целует. Радость, нежность, счастье переполняет её! Он такой романтик, её Миша! Он потрясающий! За что он её полюбил? За длинные ноги? За пушистые золотистые волосы? Или за тонкую талию? Вот они в гостях, на диване лежит красивый кожаный ремешок – красный со стразами, короткий, изящный, так хочется примерить, Наташа берёт ремешок, вертит в руках, и застёгивает его на талии. Хозяйка округляет глаза: - Ты что, это же ошейник Лимы! Да, Лима бы возмутилась и даже, может быть, куснула, но хозяйкин долматин сейчас на даче.
      Утро, мягкий золотистый свет наполняет комнату, какая нега! Горячая мягкая ладонь мужа скользит по Наташиному бедру. Она не спешит открывать глаза. Она и так всё видит, она утопает в блаженстве, в счастье, в радости! Сейчас, вот, вот, о-о-о… А потом – душ, крепкий кофе с пирожками – она напекла их вчера… А потом – вместе на работу, в НИИ. Миша устроил её в свой отдел лаборанткой. Они всегда вместе, как попугайчики-неразлучники… Маршрутка битком, утро, Миша обнимает её, шепчет на ухо милые глупые словечки, она расслабленно улыбается. Вот родное НИИ, проходная, вахтёр, большое фойе с зеркалами, лифт, коридор, лаборатория. Все уже в сборе, но приниматься за работу не спешат. На стене – большой красивый календарь с бордовыми цифрами: 1989, на картинке – Кремль. Лаборант из соседнего отдела – балагур Толя – рассказывает очередную забавную историю из жизни одного засекреченного НИИ: -  «Был там один «товарищ», ответственный за политическую пропаганду, Духаст Вячеславыч. Пробитый до костей идеологический коммунист, главный стукач и провокатор. Всем сотрудникам отдела жизнь отравлял. Но случился жуткий нонсенс,  инженеру-разработчику одного из этих самых секретных НИИ удалось сбежать в Израиль. Начались разбирательства, «полетели» погоны. А через некоторое время на адрес НИИ из Израиля приходит конверт. Тем, кто не знает: для посылки корреспонденции в подобные организации в качестве адресата указывался город и номер абонентского ящика. И больше ничего, письмо попадало на почтамт, далее какими-то «своими» способами доставлялось куда надо. Собственно, отсюда и пошёл термин «почтовый ящик», применявшийся к разного рода секретным объектам. А в данном случае на конверте был написан реальный адрес, и даже более того, лично указан получатель - Духаст Вячеславыч. Надо ли говорить, что в этом заведении вся корреспонденция, а уж тем более зарубежная, в обязательном порядке проверяется ГБ’шниками из первого отдела. А в том самом конверте лежала открыточка примерно с таким текстом: «добрался нормально, устроился по вашей рекомендации, Духаст Вячеславович, благодарю, что помогли мне сбежать, когда сами вырветесь из этой советской помойки, обязательно заходите, адрес вы знаете, в долгу не останусь». Об ужасах, которые происходили с Вячеславычем, дальше неизвестно, но с тех пор этого идеолога-стукача больше никто не видел. Ха-ха!» Все хохочут, а Наташа сквозь смех выдавливает: «Хорошо, что наше НИИ не секретное, стучать нет смысла». Миша бросает на неё взгляд, полный желания и ласки. А Наташу переполняет утренняя нега, она вся словно тающая на солнце бело-розовая шоколадка, сказочная такая, сияющая шоколадина, очень вкусная! Такой она себя ощущает, и ещё чувствует какое-то особенное блаженство и томление, словно внутри неё что-то происходит. Она ещё не знает, что беременна…
     - Хватит, - прерывает её голос извне. – Пропустим 89-ый год. Что было в девяностых?
    А в девяностых начался кошмар! Не сразу. НИИ закрыли, здание кто-то купил, оно было в центре города. Все остались без работы. Наташа сидела с Феденькой, малыш часто болел. А Миша метался в поисках заработка. То он «бомбил» на машине друга, с которым они раньше в НИИ работали. То носился по городу курьером. То – в новом китайском ресторанчике подавал суши. Но работу перехватывали более молодые и борзые. В основном – студенты. Миша же не высыпался из-за бесконечных воплей малыша, он ночами сменял измученную Наташу. Вспоминать об этом не хочется. Усталые, голодные, в тесной маленькой квартирке, они были в отчаянии.
    - Хватит. Что потом?  - раздался чёткий голос гипнотизёра.
     А потом была огромная, неописуемая радость! Их старый дом решили снести, и всем выдали документы на заселение в новые квартиры,  и  им тоже – в просторную, чудесную двушку в новом доме! Они давно уже стояли на очереди. В их пятиэтажке жили врачи, учителя, инженеры, научные сотрудники. А здание было ветхое уже. Радость, счастье!!! Праздновали всем домом! Но  случилась беда  - переворот. По Москве мчатся танки! Шёл 91-ый год. Ужас! А у них на руках малыш, Феденьке всего полтора годика. И вдруг…
     - Не надо, пропустим. Что дальше? Что было хорошего?
    Лето! Дача!  Красота неописуемая! Трава некошеная по пояс, разноцветье! Ой, какие разные цветы, вот же, вот, ой, тут и мелкие жёлтенькие соцветья, и бордовые с высокими липкими стволами, и большущие пушистые «солнышки», и лазоревые,  да это же просто чудо! А какие запахи вокруг, как потрясающе дышится! Феденька подрос, такой маленький крепенький грибочек в белой панамке, бегает, перебирает ножками в красных сандаликах! Ему хорошо, вольготно! Серые растрескавшиеся брёвна избы нагреты солнцем, дощатое крыльцо залито ослепительным солнечным светом, так приятно сидеть на высоких горячих ступенях! А, вот за калиткой желтое платье мелькает:  -Эй, хозяева! Принимайте гостей! - Лена со своим малышом Димкой. Из соседней дачи. Лена низенькая пухленькая брюнетка, смуглая, с большими карими глазами и полными губами, она машет большой, как ласта, ладонью, улыбается, распахивает калитку, заходит в палисадник. За ней подпрыгивает на бегу её малыш.  Наташа вскакивает, ставит самовар, накрывает деревянный стол в саду. А Лена не с пустыми руками, она гостинец принесла – торт, сама пекла. А вот и Петя, муж соседкин, входит, высокий худощавый, узколицый шатен с мелкими чертами лица.  Тут же Миша появляется из сарая – он там мастерил что-то.  На столе возникают вино, салаты, бутерброды. Малыши играют в песочнице. Взрослые взахлёб болтают.  Как хорошо! Мужчины – о своём, женщины – о женском.  Голоса то взлетают одновременно, сплетаются мужские и женские, то ниспадают, затихают. Наташа всё больше слушает, а Лена щебечет: - Вот, говоришь, вещи, любимая кофточка, а ведь всё не просто так! А знаешь, ведь в каждом, абсолютно в  каждом шкафу прячутся  - думаешь, скелеты? Ха-ха-ха!  Нет, вовсе  не скелеты, а вещи, и у них поразительная энергия! Да-да, что смеёшься? Зря! Нет, правда, прикинь, ведь и у тебя, наверно,  есть какое-нибудь невезучее платье. И ты  на него проливаешь всегда что-нибудь, ну, кофе, коньяк, роняешь еду. Есть ведь? Или какие-нибудь проклятые брюки, в которых ты ни за что не отправишься на важную встречу. А, киваешь, ну да. Вот у меня была классная белая блузка с вырезом на спине и металлическими вставками на воротнике, привезли ее мне родители из какого-то путешествия! Она подходила и  к джинсам, и к юбкам и, кажется, круто смотрелась бы даже со скафандром. Блузка была этаким тотемом для меня и моих друзей. Да-да, этакий магнит, веселье притягивала, это точно! – Лена размахивает руками, энергично кивает в такт словам. - Да нет, правда, ну, такого  можно ожидать, например,  от яркого платья. Или от карнавальной маски, от каблуков,  так ведь? Но Великий Бог Одежды вдохнул энергию, почему-то,  именно в эту блузку. Каждый раз, когда я надевала её, жизнь начинала кипеть безумными событиями, и такое было, вау! Ну, прикинь? Нет, представь себе! И вот этот круговорот безумного веселья продолжался где-то около года,  и закончился так нелепо и печально! Блузку прожгли сигаретой, и магия исчезла. А ещё,  было у меня ужасное: туфли, которые мстили…
   - А у меня было платье, широкое и длинное, голубое! – прервала её излияния Наташа. – Для церкви. Мы с мужем решили покреститься, я тогда беременна была, носила Феденьку, и очень боялась родов.  И крестилась я в этом платье. А Миша – в сером костюме. А потом мы и Феденьку окрестили, когда ему годик был.
   - Девчонки, хватит болтать, подставляйте бокалы! – прервал Ленину болтовню Миша.
    Вино в хрустальных бокалах – словно жидкий рубин, в котором  растворилось багровое закатное солнце. А рядом на большом плоском блюде – бутерброды с мелко нарезанной зеленью изумрудно-хризопразных оттенков! Красотища неописуемая! Наташа любуется, отпивает вино терпкое и нежное, откусывает бутерброд.  В уши вливается  гомон птиц, жужжание пчелы, бархатный баритон соседа: - Вот тоже случилось со мной прошлым летом. Полнолуние, душная ночь после знойного дня, не спится. Вышел, решил искупаться, пошёл. Иду, дорогу-то прекрасно знаю, но тут ночью всё как-то иначе видится, интересно так, красиво. Короче говоря, иду я по дороге, и вдруг откуда ни возьмись кошка. Иду, и кошка рядом бежит, не отстает. Ну, думаю, если она за мной так и назад побежит, коль увязалась, покормлю её дома. Обычная кошка, средняя, не худая и не толстая, уши серо-полосатые, еще пятна на боку и на ноге белые. Дохожу я до поворота на берег, и тут  мне открывается картина. Мужик, огромный, голый, очень волосатый,  в волосах курчавых таких мелких, густых как шерсть,  голова лысая, стоит прямо передо мной и тяжело так дышит, а глаза бешеные. Я остановился как вкопанный, думаю, что это? Кто это? В шоке произнёс: "Мужик, ты чо голый?" На что мужик заорал что-то вроде "Ыааааааааа", и весь затрясся, и скрюченные руки ко мне потянул. Я перепугался и помчался  обратно, потом вспомнил про кошку, вроде никто не гонится, оборачиваюсь и вижу, что кошка напротив него сидит, там, где мы и стояли, и мужик этот стоит. Я кричу "беги!!!",  потом понимаю, что кричу это кошке, и начинаю истерично, так, что чуть язык не оторвался, "кыс-кыс-кыскать", кошка повернулась и за мной побежала. Смотрю: рядом кошка бежит и совсем не отстает, а бегаю я отлично, очень быстро. Только я уже успокоился, что это просто псих какой-то, как вдруг слышу - он за нами мчится! Несётся, и орать начал. Слышу по крику, сейчас догонит! Ну, всё, думаю, конец! Понял - это не мужик, а нечисть  потусторонняя! Ноги стали как ватные. Бежать не могу больше. Кошка чуть дальше пробежала и как рванула круг обратно, и на этого мужика, который уже догонял. Когда он увидел, что кошка на него несётся, то так резко тормознул, что упал. Потом вскочил и ну на кошку орать, а та подбежала и  тоже  на него орёт, именно орёт, ну как вот коты под окнами вопят. Это было как "мяу-рррраааауууууууу".  И тут вдруг она стала на него шипеть и бросаться! Мужик замолк и попятился назад. Странно, что он испугался кошки. Кошка зарычала, а мужик развернулся и побежал обратно. Я оглянулся тут, смотрю – кошка исчезла. Звал её, звал – без толку. До сих пор не пойму, что это было. Но явно, кошка была чем-то вроде Ангела-Хранителя, а мужик был демонический…
   - Ой, ну что ты на ночь глядя вспомнил! - прервала мужа Лена. – Давайте что-нибудь весёленькое, анекдоты, что ли.
   -  А до ночи ещё далеко!..
   Хорошее было лето, жаркое, радостное, яркое! И казалось оно таким долгим, таким счастливым! Всей компанией загорали и купались. Мужчины вбивали колья для тента глубоко в белый кварцевый песок пляжа. Накупавшись, сидели под навесом тента, пили самодельный квас – густой, шипучий, из бутылки вырывалась мощная пенистая струя, не успевали подставить кружки, хохотали. Закусывали бутербродами с колбасой, с сыром, с салом домашним – купленным в деревне, розовым, с чесночком и перчиком сало-то, вкуснотища невероятная! И ожидали ещё большего счастья – в конце лета будет новая квартира! Их должны уже  заселить! Ах, как радовалась Наташа! Глаза сияли, лицо – словно розовый фарфор, она вся искрилась, и шла к воде танцующей походкой, такая тонкая, гибкая, длинноногая! Вечером играли в волейбол. В пасмурные дни они ходили за грибами. Наташа их столько насолила, намариновала! Уйма грибов была!!! Почти каждый день ели рагу с лисичками, суп из белых, салаты с сырыми рыжиками! Но вот и лето кончилось. Радостно подъехали они на такси к своему дому, и удивились. А потом просто опешили! На стенде возле подъезда, и на дверях их квартиры висели уведомления о том, что все жильцы должны  покинуть помещение в течение месяца. Как, что такое??? Побежали к соседям. И вот же!!!!! Счастье, которое уже пришло к Наташиной семье и ко всем жильцам их дома, оказалось миражом. Ведь им уже как бы дали новые квартиры  - только документы на них жильцы не получили, а на старую жилплощадь уже были расторгнуты с ними все договора.  «Вот видите, дорогие мои», - сказала соседка Инна Алексеевна, пожилая профессорша, высокая, крупная, с волосами типа пенных барашков на гребне морской волны, в розовом домашнем костюме,  - «из-за этого мы и не можем въехать в новое жильё. По бумагам-то нам как бы дали новые квартиры. Но договоров-то нет у нас, не дают их нам. Таковы махинации с документами, и теперь все мы стали бомжами. Нас через месяц выселят отсюда в принудительном порядке». Наташа охнула, и зарыдала.  Феденька удивлённо смотрел то на плачущую маму, то на изумлённого папу, то на поникшую соседку,  и ничего не понимал. «Главное, от нас скрывают адреса наших новых квартир, в которые нас как бы переселили»,  - продолжала профессорша, - «а эти наши дома уже перевели в нежилой фонд. Что ж, будем бороться,  наша общественность уже подала заявление в суд! Выйдем в пикет, в конце концов! Будем бороться!»  Миша произнёс мрачно: - «А смысл? Вы просто оптимистка. Всё бесполезно. Суды куплены. А пикеты бессмысленны». Он погладил по волосам плачущую жену, ласково прижал её  к себе, и сказал: «Не реви. Я что-нибудь придумаю. Мы выберемся. Ты мне веришь?» Наташа кивнула, подавляя рыдания. «У нас ещё  месяц в запасе»,  - сказал он. – «Целый месяц! Ну я же у тебя не идиот! У меня есть план». Наташа уткнулась в плечо мужа и пробормотала: «И давно у тебя план?» - «Давно, родная, давно. Я конкретно обдумал, но не решался. А теперь – всё, выхода нет! Надо!» - И он нежно поцеловал жену в мочку уха.
       Поздно вечером, уставшие от долгой  дороги, от переживаний, от срочной уборки,  которую наскоро вдвоём они сделали, уложив Феденьку спать, (весь пол был засыпан обвалившейся штукатуркой), они устроились на тахте перед телевизором, обнявшись, и так вдруг тихо стало на душе у них, так уютно и спокойно. Миша принялся рассказывать: «Вот мой план, родная. Я возьму кредит, купим квартиру в спальном районе, двушку, по ипотеке, а на основную сумму откроем свой магазин. Небольшой, и цены у нас будут вполне доступные. Я всё рассчитал. И квартиру присмотрел. Там рядом сдаётся в аренду помещение не очень дорого, вот мы и откроем магазин. И ещё машину купим». Наташа вздохнула и улыбнулась.
    Уже через пару недель Наташа, сияя от счастья, обустраивалась в новой квартире. В небольшой уютной двушке. Рядом с домом был двор с детской площадкой, чуть дальше – лес и два пруда,  и тут же недалеко  продуктовый магазинчик, а по близости было то, что Миша собирался  арендовать, а  ещё левее  через улицу - поликлиника. Всё ей очень-очень нравилось. Миша купил подержанный автомобиль – тойоту серебристого цвета. Потом они вместе нашли по интернету консультантов. Наобум открывать своё дело рискованно, нужен совет, и не один. Встречу назначили в кафе на Арбате. Взяли с собой Феденьку. Не оставлять же его одного дома. Конечно, вышло так, что пришли заранее. Неспешно прогуливались, разглядывая ларьки и магазинчики с сувенирами, посматривая на художников, продающих свои картины. Интересно! Феденька устал, закапризничал, и они пошли в кафе. Время ещё было. Заказали жаркое и сок. Апельсиновый  - для Феденьки. А себе взяли кофе. Но вот и назначенное время. Консультантов было трое. Молодая эффектная брюнетка Фаина в бордовом мини-платье и высоких белых сапогах на больших каблуках появилась первая, следом прибыл Игорь – коренастый шатен лет тридцати пяти, и почти одновременно с ним – Марат, высокий, тонкий, с кисточкой маслянистых чёрных волос на макушке и с бородкой, с виду лет так под сорок. Познакомились, уселись за столик, и все почему-то заказали одно и то же - пиццу и пепси. Наташа удивилась. Первой стала говорить Фаина: - «Прежде всего вам необходимо составить бизнес план. Не забудьте продумать расписание работы, форму и заработную плату для сотрудников, название магазина, и для кого будет рассчитан товар…» - она говорила громко, с апломбом, то и дело поправляя  длинные пряди волос, спадающие ей на глаза. – «Подумайте, какую именно одежду вы хотите продавать: новую, импортную, секонд-хенд, или ещё что. Когда вы продумаете все детали, можно приступать к написанию бизнес плана, который поможет вам получить кредит в банке».  Миша улыбнулся: - «Кредит уже получен и частично потрачен». Тут вступил в разговор Марат. Его голос словно резал воздух:– «Сначала надо открыть сайт, потом заключить контракты с поставщиками, нанять команду и раскрутку своего бренда, главное - придумать название своего магазина, снять помещение, взять в аренду оборудование, и нанять, это важно, обязательно, слышите, нанять руководителя проекта, чтобы он подобрал нужную команду и курировал её. Руководителем проекта могу стать я. Настоятельно рекомендую. Большой опыт». Миша отхлебнул кофе, и взглядом пригласил к разговору Игоря. Тот начал с безмятежным видом: - «Лучший друг продавца одежды - зеркало в пол. Покупатель заходит, видит свое отражение и, как правило,  остаётся им недоволен. Ведь покупатель идёт на шопинг, как в бой, надев не то, что красиво, а то, что удобно. Естественно, когда он оценит свои данные на фоне царящей вокруг красоты, ему захочется  самому стать краше, и поэтому он купит обновку». - Игорь флегматично растягивал слова и поглядывал на Наташу. Тут Феденька сполз со стула и принялся бегать по залу. Миша допил свой кофе, поблагодарил консультантов, расплатился с ними, и попрощался. Ничего нового он от них не узнал. Так закончился этот день. Свечерело.
    - Так, пропустим подробности, - голос гипнотизёра прервал этот видеоряд Наташи. А она так глубоко в него ушла, она почти полностью переместилась в те мгновения своей новой, счастливой жизни, полной надежд и всего-всего самого замечательного! Тот день казался ей очень важным, самым необычным, поворотным в её судьбе, началом новой эпохи, и поэтому она так хорошо его помнила, во всех подробностях, а консультанты представлялись ей тогда чем-то вроде Ангелов-проводников в новую сияющую жизнь. С этого дня жизнь её словно замедлила свой бешеный бег, тормознула, свернула на ровные рельсы и покатила размеренно и смело.
    Кредит, который взял Миша, лихо таял. Феденьку определили в дорогой детский сад – с английским языком, с развивающими практиками, с бассейном. А сами они взялись за обустройство своего будущего магазина. Здание оказалось убогое, одноэтажка без дверей, в ней бытовали бомжи. Но зато и аренда не дорогая. Бомжей выселили, дверь поставили, окна заменили. Сделали ремонт своими силами. Проводка была вырвана с корнем, а цементный пол кишел тараканами. Вызвали электриков из соседнего строительного вагончика.  Пришли два рослых белоруса  в засаленных спецовках – Алесь и Глеб. Оглядели помещение, переглянулись и хмыкнули. На их лицах читалось: убогое местечко. Глеб раздавил носком сапога пробегающего мимо  таракана и сказал: - «А вот способ от тараканов есть знатный. У нас в столовке, где обедаем, коробки из-под масла "Рама" остаются, так мы берём те коробки – они намасленные сплошь, мы их на ночь в вагончиках ставим. На утро там внутри  в них куча дохлых тараканов сплошь! Хошь, завтра притараним вам коробку?»
    Вскоре проводка была сделана, тараканы изгнаны, и Миша с Наташей занялись поисками складов  дешёвой одежды по интернету. Более приемлемой по ценам и по качеству оказалась одежда, сшитая в Киргизии и в Белоруссии.  Присмотрели  ещё китайские и турецкие вещи. Но сначала надо было заказать стеллажи, витрины, полки. Наташа просто сбилась с ног, ведь именно она занималась этой частью работы.
    И вот настал знаменитый день – день открытия их собственного магазина!  Большие светящиеся буквы  - «ОДЕЖДА ДЛЯ ВАС!» бросались в глаза, всё было в воздушных разноцветных шарах, вывеска – «МЫ ОТКРЫЛИСЬ» и  радостная музыка, а на крыльце стояли улыбающиеся Наташа и Миша. В целях экономии они решили работать пока сами. А уж когда чуть раскрутятся, то и продавцов наймут. Денег вложили  немало, оставались лишь гроши на жизнь. Но в первый день никого не было, на второй  заглянула старушка,  она долго перебирала вещи, ничего не купила, и ушла. На следующий день забежали школьники, потом – женщина с ребёнком, она купила носки. В общем, первая неделя оказалась сплошным разочарованием. Потом лишь изредка кто-нибудь заглядывал к ним. И вдруг как-то раз вошла шумная восторженная дама лет пятидесяти, принялась ходить и ворошить полки, всё ей очень нравилось. Особенно поразили её цены. Они были довольно низкие.  Дама купила две дешёвые блузки, трусы, свитер, и принялась названивать подругам. С этого дня покупатели стали появляться намного чаще. Вечером Наташа провела ревизию товара, и оказалось, что кое-что у них спёрли. Такие потери стали происходить регулярно, уследить было невозможно. Наташа жутко расстраивалась и плакала, удручённый Миша долго пытался успокоить её. Что ж, нужен ещё человек,  хотя бы один. Так уследить за товаром будет проще. Но денег не хватало. И Миша дал объявление, честно написав, что оплата будет пока очень низкая, но в дальнейшем она будет расти. Никто не отозвался. Но однажды, когда  Наташа была занята кассой, а Миша складывал блузки на стеллажах, хлопнула входная дверь, и низкий голос произнёс: - «Я по объявлению, ваш новый продавец!» Это прозвучало так неожиданно и резко, что они одновременно вздрогнули и подняли глаза. И увидели даму лет за пятьдесят. На крупном, наподобие большого пузыря, туловище блестела распяленная золотого цвета куртка с серебряными звёздами. Круглое лицо с очень узким коротким подбородком обрамляли волосы типа тонкой лески, всё это венчала серебристая бейсболка. Несоразмерно длинные и тонкие, как соломинки для коктейля, ноги были обтянуты золотистыми лосинами,  на огромных ступнях размера этак сорок пятого сияли серебристые башмаки. Дама вся блестела, и была очень сильно накрашена. Веки её были золотые, а помада – бронзовая. Наташа слегка опешила. А Миша произнёс: - «Но у нас  очень низкая оплата, вы в курсе?»  Дама усмехнулась, взмахнула серебряной сумочкой,  и произнесла: - «А мне без разницы. Деньги меня не колышут. У меня их предостаточно. Просто мне ску-у-учно! Надоело дома торчать, хочу общаться. Я тут живу вон в том доме, в двух шагах, мне удобно. Берите меня, я вам очень пригожусь». Миша не слишком долго думал. Выбора-то ведь нет. И он сразу взял её в штат. Она не спеша разделась – под курткой тоже всё блестело. На огромных, как ласты, ладонях были золотые звёздочки, на пальцах – золотые перстни с бриллиантами, на шее – подвески того же типа. Дама тут же плюхнулась в кресло и принялась говорить – голос низкий, с хрипотцой: - «Ничего, что я буду курить? Ну, я буду выходить на крыльцо, чтоб не дымить тут. Меня зовут Сюзанна, можно Сюзи. А фамилия Паоло. Просто мама моя была переводчицей, гидом, с иностранцами работала, влюблена была в одного итальянца, его звали Паоло, а может и не итальянец, у мамочки много романов было, ну и назвала она меня так, имя его в виде фамилии мне прицепила. Это было при СССР, маму посадили за связь с иностранцами. Такие жуткие были времена! Я ведь ещё той формации личность, в то время росла, а эпоха была строгая в СССР!¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬» Она встала, порылась в вещах, прошлась по залу, пересмотрела всё, что висело и лежало, и выдохнула: - «Какая прелесть! Какие цены! Нет, я себе тут кое-что куплю. Вон ту мини с блёстками». Потом покурила на крыльце, вернулась, и снова заговорила: - «А вы всё это на машине привозите? У вас какая машина? А я, когда права получала, у меня перед выдачей водительск¬их прав ГИБДД зачем-то затребовал¬а справку, что я не беременна. Ну, с ГИБДД спорить не принято, да и бесполезно¬. Я сходила в поликлиник¬у и вернулась оттуда со справкой. Читаю: "Гражданка¬ Сюзанна Генриховна Паоло, паспорт номер такой-то, не беременна. Справка действител¬ьна в течение 3-х лет!»   Тут в магазин вошли две девушки. Сюзи тут же пристала к ним: «Девчонки, какие вы красивые! Тут много интересного есть, как раз для вас! Вы, наверно, ночные клубы любите? А у меня знакомая, когда едет в ночной клуб, берет с собой кусок обоев, чтобы, когда с мужем по скайпу говорить, на фоне обоев была. Вроде как она у подруги, а не в клубе. А вы что с собой берёте?»
    В общем, Сюзи оказалась чрезвычайно общительной,  легко контачила с покупательницами, и продажи пошли шустрее. Воровство прекратилось. Видимо, воры обалдевали при виде Сюзи и забывали, зачем пришли. Одно лишь беспокоило – Сюзи выпивала. На работу приходила ещё в норме, но потом всё прихлёбывала и прихлёбывала коньяк из фляжки, становилась всё веселее и веселее, и ближе к концу рабочего дня уже едва держалась на ногах. Но с ней было интересно, она внесла разнообразие в жизнь магазинчика, живость. Появились постоянные покупатели, которые приходили пообщаться с Сюзи, и заодно что-нибудь приобретали. Миша расширял ассортимент. Бизнес стал приносить ощутимый доход. Наташа привязалась к Сюзи. Они ходили в гости друг к дружке, вместе гуляли в лесу по выходным, играли в бадминтон летом, ходили на модные показы. Сюзи знала массу занятных историй. У неё была куча приятельниц, но ей было всё мало, хотелось ещё нового и нового общения. И это общение она полностью получала в магазинчике, который стал пользоваться популярностью. Покупателей хватало с лихвой. Обслуживать стало труднее, и на работу взяли ещё двух человек: Гульмиру – она приехала из Киргизии, тонкая, подвижная, с блестящими чёрными волосами, густыми и гладкими, схваченными в хвост, черноглазая, юркая, она напоминала ящерку. И Степана – тот был из Смоленска, большой, квадратный, с рыжеватой копной волос и с серьгой в ухе, этакий увалень, его взяли охранником. Сюзи мгновенно подружилась с обоими, и сидела в своём любимом кресле, добродушно покрикивая на них: - «Гуля, ты что, не видишь, с вешалки куртка свалилась, повесь! Стёпка, передвинь ящик». «Я что, грузчик? Я охраной ведаю» - отвечал флегматично Стёпа. «А я вот ща как пну тебя, охрана! Ты всем тут ведаешь по совместительству», - весело задиралась Сюзи. – «Не пнёшь», - отвечал Степан, - «С чего это меня пинать?» «Ёжик птица гордая, пока не пнёшь, не полетит», - резюмировала Сюзи. Тут вошла новая покупательница, унылая девица с длинным носом. Сюзи заинтересованно воззрилась на неё, и спросила :- «Девушка, почему такой кислый вид? Улыбнись и купи себе вон ту бейсболку, сразу весело станет». Девица мрачно глянула на эту странную тётку, и промямлила:- «А у вас бывают чёрные полосы в жизни?  «Плевать я хотела на чёрные и белые полосы. Я иду по своей, фиолетовой!» - воскликнула Сюзи, встала, подошла к стеллажу, сняла с полки бейсболку и нахлобучила её на девушку. «А теперь глянь в зеркало,  дорогуша!» - Сюзи подтолкнула её вперёд. Девица заулыбалась. – «Ну что, берём шапочку? Классная вещь, да? Иди на кассу», - скомандовала Сюзи, и девица послушно отправилась оплачивать покупку. День двигался к концу. Стёпа и Сюзи вышли покурить. Курили и болтали. Потом на крыльцо вышла и Наташа,  - отдохнуть и развеяться. Так они стояли, перебрасываясь словами, Наташе нравился запах дорогих сигарет, которые курила подруга и угощала ими охранника. Вскоре к ним подошли какие-то рабочие. Один сказал: «Тут обрыв кабеля 6кВ, он у вас проходит под землей с торца здания, аккурат под пристройкой, ведущей в подвал. Будем искать». – «Ну, ищите», - сказала Сюзи. – «И как это будет?» – поинтересовалась она. Рабочие показали  деревянную палку полтора метра длиной. Поставили её на асфальт, младший из них прислонил другой конец палки к уху и напряжённо стал вслушиваться. Сюзи удивилась: - «Вы что, шаманы?» Те шикнули на неё. Степан вполголоса пояснил: - «Не, это техника на грани фантастики. Просто в кабель с подстанции подаются высоковольтные разряды, и в месте обрыва получаются микровзрывы. Вот звуки этих микровзрывов они и выслушивают. Палкой. Точность определения обрыва – двадцать-тридцать сантиметров. Я сам в Смоленске так работал. Но платили гроши. Там везде гроши платят. А у меня высшее образование, но все одно». Наташа спросила:- «Стёп, а у тебя есть семья?» «Да, дома, в Смоленске, жена, дочка, тёща», - ответил он. – «Дочка забавная такая. Светочка. Шесть лет. Ходил с ней ёлку. Она увидела Деда Мороза, и захотела сфоткаться с ним. Тот ответил, что фото с живым Дедом Морозом сто рублей стоит. - А с мертвым? - спросила дочь». Они расхохотались. «А у меня сынуля, Фёдор», - сообщила Наташа. Сюзи притушила сигарету о угол стены, и сказала: «Знаю-знаю. Кстати, имя Фёдор греческое, означает Дар Божий. То же самое, что у нас Богдан».
     Дни и годы летели стремительно. Всё было хорошо, одно напрягало – Сюзи и Фёдор любили выпить. Иногда в конце рабочего дня так назюзюкивались, что не могли выйти на крыльцо и курили прямо в магазине. Наташа с Мишей и Гулей  чуть ли не силой выставляли их за дверь.
      И тут новый вираж сделала жизнь – хозяин взвинтил арендную плату. Да ещё намекнул, что подумывает о расторжении договора. Видимо, магазинчик ему самому приглянулся. Тогда Миша сказал жене:  - «Любимая моя, родная, у нас уже столько денег, что вполне хватит выкупить магазин». Поговорили, всё взвесили, решили так и сделать. Миша поехал на переговоры с хозяином. Тот загнул цену на здание. Но это ладно, средств хватает. А вот землю под ним продавать он наотрез отказался. Но что толку в доме без земли, какой смысл? В любой момент хозяин может согнать с неё. Тогда на переговоры отправились Наташа и Сюзи. На Сюзи была вся надежда, она с кем хочешь договорится. Встречу хозяин назначил в дорогом ресторане. Наташа тщательно подготовилась, сделала скромный макияж, надела деловой костюм и чёрные туфли на небольших каблучках, ей это очень шло. А Сюзи, как всегда, блестела, сверкала, и была чуть пьяна. Ресторан находился в центре. Миша подвёз их на своей тойоте, и остался ждать в соседнем кафе. Наташа достала из сумочки мобильник и позвонила хозяину. В ответ прозвучал мягкий баритон: - «Здесь восемь залов и веранда. Предлагаю веранду». И вот они вошли. Сентябрь выдался нежный, насыщенный, изысканный, он вполне гармонировал с верандой, увитой цветами и сплошь обставленной пальмами. Их встретил мужчина лет тридцати пяти. Это был весьма упитанный кареглазый шатен с ямочками на щеках. Он иронично улыбнулся, в глазах заиграл азарт. Скользнул взглядом по Сюзи, задержался на Наташе, усмехнулся. – «Присаживайтесь, девчата. Я, как вы уже знаете, Дмитрий Александрович. Для вас – просто Дима. Что будете заказывать?» Сюзи сразу заказала коньяк, а Наташа – капучино с мороженым. «О, не густо», - заметил он, - «может, что-нибудь ещё?» Наташа отодвинула меню и сказала: - «Давайте сразу перейдём к делу». «Ну, к делу, так к делу» - ответил Дима. – «Люблю деловых женщин». Он нагнулся, взял Наташину ладонь и поцеловал. – «На этих пальчиках не хватает бриллиантов, но это можно исправить», - сказал он и подмигнул. Тут в разговор вступила Сюзи: - «Самым лучшим бриллиантом для нашей Наташи будет земля под нашим магазином. Она, судя по вашему упорству, бриллиантовая. Может, там местный Клондайк?» - и она тоже подмигнула. Дима захохотал. – «Браво!» - сказал он, - «дамы пошли в атаку». Сюзи открыла рот, и уже не умолкала, она всё больше напивалась, а Дима придвинулся к Наташе вплотную  и положил руку ей на коленку. Наташа тут же скинула его ладонь, но через некоторое время всё повторилось. Он зашептал ей на ухо комплименты. Потом сказал, что готов уступить землю, и даже не баснословно дорого, но она, Наташа, ему очень нравится, и она, конечно, понимает, если не дура, а дур он не любит. Сюзи, оглушённая алкоголем, вскричала вдруг: - «Наташка, лови момент! Что, тебя убудет, что ли? Давай!» Наташа поморщилась и с деланным жеманством произнесла: - «Фи, какой моветон! Не ожидала от вас, Дмитрий Александрович!» И быстро отодвинулась от него. Дима хохотнул и произнёс скороговоркой: - «Ах ты, жгучая льдина! Ну, ладно, ладно!» Тут Сюзи подмигнула ей  и горячо зашептала на ухо: - «Наташка, сейчас поворотный момент! Судьба магазина решается, и судьба всех нас! Неужели ты нас подставишь?» Наташа нахмурилась: - «Ты на что меня толкаешь?» - так же шёпотом ответила она, - «на измену Мише? Ты что, с ума сошла? Я люблю Мишу!» Сюзанна хохотнула: - «Да ты совсем отсталая? Разве это измена? Измена – это штука душевная, это когда совсем уже. А тут – всего лишь тело, и на миг. Тело – это только инструмент. Ты что, не понимаешь простых истин, что ли? А на вид такая современная. А мыслишь – как из дремучих веков всплыла! Родной магазин гибнет!»
    В конце концов, Наташа сдалась. А что оставалось делать? Пришлось пожертвовать собой ради родного детища. Договорились на четверг.
    Встреча состоялась в гостиничном номере. Наташа шла туда с неприятным,  очень тяжёлым чувством. Но не с омерзением. Её сопровождала Сюзи. Обе они настояли, чтобы сначала была подписана дарственная на землю. А потом пили, танцевали, травили анекдоты, после чего Сюзи спустилась в бар, а Наташа пошла в душ. Дальше всё произошло стремительно, за несколько минут. В этом даже был некий экстрим. Наташа развеселилась. И они вместе спустились в бар и присоединились к пьяной Сюзи. Дима придумал ей прозвище: Сюзюка-Алказюка.
    Всю удачу мероприятия Сюзи приписала себе. Она искренне считала, что благодаря собственной дипломатии и уму именно она провернула эту выгодную сделку, и весьма красочно, с большой долей фантазии, по-своему рисовала это важное событие. В её пересказе Наташа была лишь фоном, интерьером в картине её переговоров с хозяином. Всё звучало так убедительно, что  Наташа почти поверила в эту версию. Но потом она вспоминала всё это с тяжёлым чувством. Ей было неприятно. Зато магазин был теперь полностью их. Они решили его переоборудовать, усовершенствовать. Это был азарт! Наняли известного дизайнера. И не заметили, как потратили почти все свои деньги. Но была надежда на прибыль, и на спонсоров. К поискам спонсоров подключили Сюзи – у неё был некоторый круг общения среди обеспеченных людей. И вот однажды она позвала Наташу на сборище людей весьма не бедных – в Доме Литераторов намечалась презентация какой-то графоманской книжки, написанной скучающей богатенькой дамочкой. Сюзи видела эту книженцию – жуткий бред. Но там, на тусе, можно было зацепить спонсора. И они пошли. Когда они припарковались, вошли, презентация уже кончилась, был фуршет. Сюзи сразу же увидела знакомых, ринулась к ним с обнимашками, и плюхнулась за их стол. Наташа тоже смущённо присела на свободный стул рядом. Столы были составлены вместе, и хмельной люд гудел – кто о чём. Громче всех спорили два бородатых мужика и две дамы лет сорока пяти и пятидесяти. Эти были явно не из богатых. Просто какие-то литераторы, видимо, случайно забрели на чужой праздник. Голоса взвивались и рвались, замирали и падали:  - «Приходит на ум знаменитая фраза товарища Бендера: почём опиум для народа !!! Когда видишь батюшку, выуживающего последнюю модель айфона, и в какую машину он при этом садится, хочется спросить: а для чего и для кого он пошел в услужение к Богу? Значит, до восемнадцати часов он отпускает грехи, а потом становится простым человеком со своими слабостями ? Так зачем нужен такой посредник? Делать пассы кадилом?» - гудел бородач с шишковатым голым черепом.  Ему возражала дама с короткой стрижкой: - «А вы поменьше следите, у кого какой айфон, и больше - за собой лично. Я вот не знаю, как выглядит последняя модель айфона. Да и знать не хочу». Дама лет пятидесяти, полноватая, в стеклянных длинных бусах, вещала: - «Некоторым моим знакомым батюшкам телефоны и даже машины дарят чада духовные. А знаете почему? Потому, что знают - от того, как быстро можно батюшку найти - дозвониться, отправить срочную информацию, а потом насколько он быстро сможет добраться  - на общественном транспорте или старушке-развалюхе? - может зависеть порой участь в Вечности их самих и их близких. Кстати, когда дома ночью умирал мой отец, игумен из мужского монастыря приехал его напутствовать, успел, через пол часа папа умер. И денег не взял, сказал - я монах, мне деньги не нужны, живу в монастыре на всем готовом. А в определенный момент для каждого священник - важнее врача. Но сколько же завистников, считающих содержимое чужих карманов!» - С жаром говорила дама. – «Кстати, игумена мы привозили и отвозили обратно на своей машине, он был безлошадный»!  Лысый бородач поморщился. Его соседка за столом, лет сорока пяти, с короткой стрижкой, сказала: - « С чужой завистью трудно совладать».
   Наташа огляделась вокруг, все были заняты разговорами, хождением туда-сюда, едой, питьём, кто-то кому-то подписывал книжки. «Сю, а где же спонсоры?» - спросила она. Но подруга была пьяна. «Погоди, сейчас. Ещё не вечер» - ответила Сюзи. «А по-моему, вечер», - сказала Наташа.              Спонсор всё-таки нашёлся. Пообещал перевести на счёт хозяина магазина небольшую сумму. И перевёл. Эти деньги очень пригодились. Всё было вложено в дело. И магазин, в конце концов, был обновлён, расширен, и засиял! Вот это был праздник для сотрудников, а больше всех торжествовали Наташа с Мишей! Счастью не было предела! На радостях взяли в штат ещё одну сотрудницу – Ганну, девушку с Украины. Это была рослая красивая блондинка с зелёными глазами. Миша повысил всем зарплаты.    
    Наташе уже не надо было каждый день выходить на работу, она лишь периодически заглядывала в магазин, который теперь был открыт и в воскресенье. Установили скользящий график. Продавцов уже вполне хватало. Сюзи обычно работала в паре со Стёпой, который совмещал три должности: охранник, подсобный рабочий, и продавец, а девочки – вместе, они подружились. Всё шло отлично!¬ Наташа купалась в счастье и любви! Феденька уже ходил в школу, в третий класс, учился хорошо, всё ему нравилась очень. Он был способным мальчиком.
      В воскресенье Миша повёз семью на прогулку в Царицыно. День был просто ослепительный – солнце сияло во всю, небо было прозрачное и синее, словно сапфир! Лето цвело и нежно шелестело. Феденька глядел в окно и что-то напевал. Тут заиграла мелодия мобильника. Наташа включила громкую связь. Она ждала приятных новостей, и хотела, чтобы муж тоже порадовался. Звонила Гуля. Наташа удивилась – сейчас ведь не её смена. Гуля закричала страшным голосом: - «Пожар! Магазин горит!» Наташа пронзительно взвизгнула. Миша охнул и конвульсивно дёрнулся. Тойота вильнула, и выскочила на встречку. Последнее, что увидела Наташа – колёса огромной фуры, которая мчалась на них…
       Очнулась в больнице. Пролежала долго. Чудом осталась жива. Приходил следователь. От него она узнала, что муж погиб на месте, что тело сына не обнаружено, оно, почему-то, исчезло бесследно, а её саму спасло лишь то, что сидела на заднем сиденье – а ведь Феденька тоже был рядом с ней, может, он жив? Пожар случился предположительно по неосторожности продавцов (Наташа сообщила, что была смена Сюзанны и Степана, а они иногда напиваются и курят прямо в магазине) или от неисправности проводки. Тела погибших продавцов находились в сгоревшем здании. Вот и всё.
      Потом её выписали. Она шла из больницы. Листья падали с оглушительным шумом. Словно обрушивались плоские куски жести. На голову. Осенние облака, тяжёлые, жирные, низко ползли и гудели. Это гудел её мозг. Это падали её мысли. Или её душа. Она стояла посреди дороги, между бешеных стад машин, и … И всё…
    - Достаточно, –  прервал её видения, её прошлое, её счастье и горе, голос извне. – Сейчас вы очнётесь. И всё былое перейдёт на задний план. Всё прошлое растворяется, меркнет, исчезает…
     Наташа открыла глаза. И словно превратилась в лёгкое облако. Она огляделась. Большая, красиво обставленная комната, много растений в горшках, цветы. Прекрасный интерьер! Но что, как, где? Как она сюда попала, что с ней было? Всё словно в тумане, лишь отдалённый отзвук чего-то нехорошего, злого. Вспоминать не хочется. И не надо. Не будет она вспоминать. К ней подошёл мужчина, она его смутно помнила, да, видела, это он ввёл её в состояние гипноза. Да, гипнотизёр. Как же его звать-то? А, не важно. Зачем? Он заговорил, она не слушала. Поток слов. Словно ручей лесной журчит. Лишь последнюю фразу уловила: - «Он выбрал вас». Кто, зачем? Какой-то Он. Но ей было всё равно. На неё вдруг снизошло равнодушно-спокойное состояние. Мёртвый штиль. И лишь потом она узнала, кто этот Он.
      И вот её провели через анфиладу комнат, и она очутилась в большой зале с массивными мягкими креслами, покрытыми белыми мехами. Меха были очень пушистые. «Наверно, это песец», подумала она, погружаясь в уютное кресло. – «Как приятно»! И ей стало так сонно, так блажено! На зеркальном столике возле кресла возникла чашечка горячего кофе и ваза с конфетами. «Шоколадные, с ликёром», - мысленно отметила она. Кто принёс, не обратила внимания. А вот и второй кофе напротив. И в соседнее кресло опустился грузный мужчина лет сорока. Глянул на неё внимательно, изучающе. И сказал:
       - Здравствуйте, Наталья. Рад вас видеть. Я Андрей.
      - А? Да, - сказала она.
      - Я всё про вас знаю. И выбрал вас.
      - И большой был выбор? – поинтересовалась она.
      - Приличный, - сказал он. – И долгий.
       - И зачем это надо?
       - Видите ли… - он замялся. – Ну, буду с вами откровенен. Раз уж я узнал все ваши тайны, всю подноготную, то и вы вправе знать что-то обо мне. У меня в жизни было большое несчастье. И не одно. Всё повторялось. Замкнутый круг. И сейчас я его ломаю.
       - Неплохое начало, - сказала Наташа. – Ну, и? Продолжайте, продолжайте, - она сунула в рот конфету, отхлебнула кофе, и уставилась на собеседника. Перед ней сидел широколицый мужчина с небольшими серыми глазами, пухлыми губами, и с короткой стрижкой. Волосы были неопределённого цвета, и стояли ёжиком. Лоб большой и выпуклый. Нос – топориком. «Не очень интересная внешность», - подумала она.
   Андрей продолжал:
     - Я – человек весьма обеспеченный. И вокруг меня всегда роились женщины. Всякие. Красивые и не очень, умные и дуры, талантливые и бездарные, были и интриганки, прикидывающиеся нежными овечками. Трижды я был женат, и спутницами жизни оказывались хищницы, настоящие пираньи, охотницы за деньгами. Последняя моя пассия пыталась меня уничтожить. А мне нужна искренняя и верная, надёжная подруга. И мой психолог предложил мне свой способ найти таковую. Красивых молодых женщин интеллигентного вида собрали здесь, в моём особняке, и подвергли гипнозу. Метод, да, признаю, незаконный. Но все будут солидно вознаграждены. Мой психолог протестировал собранный материал, и нашёл оптимальный вариант.
    - Ну и что за вариант? – поинтересовалась Наташа.
   - Это вы, - ответил Андрей. – На вашу долю выпали тяжёлые испытания, и вы не сломались и не ожесточились. Вы были надёжной опорой своему мужу. И по полученным результатам тестирования вы мне полностью подходите.
  - И что выдало тестирование насчёт меня? – спросила она.
  - Вы не пиранья!
  - Ну, и? Это всё? – произнесла она.
  - Вы красивы, эмоциональны, открыты, молоды. С гибким мышлением. Способны ради дела идти на риск и жертвовать собой и своими принципами. Вы очень искренний человек! И если вы согласитесь стать моим другом, я не решаюсь сказать – подругой, для начала просто чисто дружеские отношения. Если примите от меня поддержку, я всё для вас сделаю! Что бы вы хотели?
   - Я? Найти своего сына! – воскликнула она, и в глазах её вспыхнула надежда. – Он жив, я чувствую!
   - Обещаю вам! – горячо сказал Андрей.
  Вдруг Наташа погрустнела, на глаза навернулись слёзы.
   - Что с вами? – встревожился Андрей.
   - Со мной что-то не то, - призналась она. – Я очень плохо помню себя, всё своё. Смутно – мужа, у меня был муж, потом он умер. Я его почти не помню! Была бабушка, родители. Они где-то есть, наверно. Сынулю помню, Феденьку. Он пропал, его надо искать. Но всё остальное – как в тумане. Что со мной? – она жалобно-вопросительно глянула на Андрея.
   - Ничего удивительного, - ответил он. – У вас была тяжелейшая черепно-мозговая травма. Плюс – работа моего психолога, он постарался стереть из вашей памяти весь негатив. Незаконно, конечно, но спасительно. А сына мы найдём, и родителей отыщем, и бабушку. Это я вам обещаю! Ещё кофе? Сейчас принесут. Хотите фрукты?
   - Мне очень грустно, плакать хочется! - воскликнула она.
  - Знаете, а давайте-ка сходим в театр! Я люблю театр! Вот сегодня вечером будет «Леди на день», пойдём?
   - Не знаю. Что за спектакль, о чём?
   - Очень весёлый, фееричный, - ответил Андрей.
   - Нет, сначала расскажите, о чём там. Вдруг мне  совсем
не понравится, я расстроюсь!
   - Ну, хорошо. Всё  там очень смешно. Смешная уличная торговка Анни, она раньше, когда-то там, была богатой аристократкой,  но всё порушилось у неё, и оказалась она в  неблагополучном квартале Нью-Йорка. Единственная её радость – дочь Луиза, она её двенадцать лет назад отправила учиться в Европу. С тех пор они общаются только в письмах, и для своей дочери она, ну, Анни, ты понимаешь, она по-прежнему великосветская дама. Вот так оно бывает, верно? Переписываются они, вот, и вдруг – новое письмо от дочуры: жених у неё, граф, и вместе все они – ну, эта  Луиза со своим женихом и его отцом, который испанский граф, все вместе они едут в Нью-Йорк, ведь граф желает убедиться в благородном происхождении будущей невестки! Ну что, интересная интрига? Ну и что ты думаешь, захватывает? Анни на грани самоубийства, ведь жестокая правда может разрушить счастье любимой дочери! Идём на спектакль?
   - Постой, а что дальше-то? Положение ведь безвыходное! – заинтересовалась Наташа.
  - Безвыходных положений не бывает. Всегда найдётся выход, надо лишь мозгами пошевелить. Или подождать, когда всё само рассосётся.
  - Ну и рассосалось? – оживилась она.
  - Ну да. Анни помогли друзья.
  - А как? Как тут можно помочь? – воскликнула Наташа.
  - А был у Анни приятель Дэйв, авантюрист тот ещё, ловкий и неуловимый, прозвище у него ещё было – Красавчик. И вот он
придумывает блестящий, но очень рискованный план. Анни вновь станет настоящей леди! Правда, только на один день. Интересная комедия, там столько иронии и сильных чувств! Идём? Сейчас закажу билеты!
  - Мне нравится, хочу это увидеть! – воскликнула она.
     В театре она рассеянно смотрела на сцену. И никак не могла сосредоточиться. Голова была словно разреженная внутри, наполненная облаками. И лёгкая. Очень странное ощущение. Содержание пьесы она уже знала, но вот уследить за действием не могла. А мелькание на сцене заботливой мамы, этой самой Ани, проявило в ней сильное желание найти свою мать, а заодно и отца, и бабушку. А ведь Андрей ей обещал! Вот пусть и исполняет!
    И он исполнил.
     Они долго ехали на машине, минуя большие и маленькие города. Некоторые из них  утопали в зелени, уже желтеющей и пламенеющей, осенней, хотя встречалась ещё и малахитовая листва. Здесь было множество церквей и старинных каменных особняков. Другие казались пыльными и убогими. А иные раскинулись на  холмах, вплотную окружённые лесами. Андрей парковался в местных гостиницах, они отдыхали сутки, и ехали дальше. Адреса родных Андрей узнал по своим каналам.
    И вот, наконец, то самое милое место, её детство! Бабушкин дом! Но где же он? Пустырь! Ни одной старенькой пятиэтажки, даже соседних нет! Снесли! И спросить не у кого. У мамы?
   И они поехали к маме. Дорога была не такой уж долгой. Вот знакомый двор, вот и тот самый дом! Они поднялись на лифте, вышли на лестничной площадке, дверь какая-то другая, металл! Наташа надавила клавишу звонка. Вот сейчас дверь откроется, и появится мама!.. И металлический пласт медленно отворился. Так медленно, так долго всё это было! На пороге стоял незнакомый  мужчина. На вопрос Наташи он пожал плечами. Давно уже здесь они живут, прежних хозяев не знают, жильё купили у риэлтора. Наташа принялась звонить соседям. Но одни уже давно съехали, другие ничего не знали. Расстроенная и поникшая, поплелась она за Андреем к машине. Прошлое исчезло, растворилось, кануло в небытие! Горькое чувство царапнуло душу! Вся её жизнь показалась ей зыбким ускользающим неприятным комком. Она беззвучно заплакала. Но тут вдруг ей стало всё так безразлично, так пусто. Исчезли все эмоции. Ничего не хотелось, ни о чём не думалось. И даже двигаться ей стало неохота. Но она заставила себя перебирать ногами, приближаться к машине, влезать в неё и усаживаться в кресло. Отрешённо сидела она в салоне авто, и молчала.
    - Ничего, не огорчайся, - ласково проговорил Андрей. – Как ты себя чувствуешь?
    - Никак, - ответила она равнодушно.
    - Не расстраивайся. Поиск не закончен. Продолжим, - сказал Андрей.
   - Зачем? – её голос прозвучал монотонно и безжизненно.
    Андрей удивлённо взглянул на неё. Лицо Наташи было бледное и пустое. Это была маска полного отсутствия эмоций.
Всю долгую дорогу домой, все остановки в гостиницах, все экскурсии, которые Андрей проводил для неё, - всё это оказалось бесполезно. Наташа была безмолвна, покорна и тиха, словно робот. Всё ей было безразлично. Двигалась она с трудом, смотрела прямо перед собой застывшим взглядом, на вопросы отвечала односложно, мёртвым голосом. Она была, словно сломанная кукла.
     В Москву приехали вечером. А утром обеспокоенный Андрей повёз её к врачу, известному светиле в области психиатрии. Договорился о приёме он заранее, ещё когда они с Наташей были в пути, возвращались домой. Позвонил, подробно обсказал проблему, пообещал хорошо заплатить за срочность.
      И вот они в здании Научного Центра Психиатрии. В фойе – плазменный телевизор на стене, в креслах расположились пациенты с сопровождающими. Ждать пришлось не долго. Женщина в белом халате быстро провела их за закрытые двери в уютный кабинет. Профессор поднялся им на встречу и улыбнулся. Это был высокий сухощавый пожилой человек с густой серебристой шевелюрой и внимательными серыми глазами.
   - Приветствую вас, - сказал он. – Ну, проходите, присаживайтесь. Я Николай Петрович. Наталья, давайте-ка, рассказывайте. В чём ваша проблема?
      Она молча пожала плечами. Равнодушно смотрела она прямо перед собой. Безликая, бледная, поникшая.
     Профессор обратился к Андрею:
   - Скажите, а не было ли у Натальи каких-нибудь травм головы, падений, сильных переживаний?
  - Да, Николай Петрович, это было, - подтвердил Андрей, и подробно рассказал всё, что знал.
  - Ну что ж, - ответил профессор, - картина ясная. У Натальи нейролепсия.
  - А что это такое? – встревожился Андрей. – Что-то серьёзное?
 - Да. У Наталии, к сожалению, психическое расстройство. На фоне перенесённых физических и психологических травм. Видимо, они были достаточно сильные.
 - И что нам ждать? Как оно проявится?
 - Так уже проявилось, - сказал профессор. – Снижение двигательной и психической активности, безразличие ко всему окружающему, отсутствие эмоций. Серьёзный случай.
  - Что же делать? – окончательно всполошился Андрей.
  - Будем лечить, - сказал профессор. – Нужна госпитализация.
 - Доктор, только очень хорошая клиника, самая лучшая! Платная, естественно.
- Такая есть в нашем центре, - сказал профессор. – Санаторное отделение. Свободное посещение, можно гулять с пациентом в парке, у нас тут прекрасный большой больничный парк. Наталья, хотите у нас полечиться в больнице?
   Она пожала плечами и отвернулась. Ей было всё равно.
     Андрей ответил за неё, подписал необходимые документы, проплатил лечение, и вывел Наташу из здания этого Научного Центра. День был солнечный, но Наташа ничего не замечала. Они перекусили в кафе недалеко от парковки, и поехали. Андрей сказал:
    - Тебе ведь надо что-нибудь купить. Одежды-то у тебя нет, весь месяц в одном и том же ходишь, в джинсах и блузке. Давай заедем в магазин, что ли.
   - Как хочешь, - равнодушно бросила она.
   -  Ведь уже осень. Скоро холода.
   Припарковались возле большого магазина. Огромные залы, зеркала, множество вешалок с одеждой. Наташа равнодушно скользнула взглядом по всему этому великолепию, и отвернулась. Андрей принялся перебирать платья. Вытащил длинное голубое с красным кожаным поясом. Приложил к Наташе, прикинул на глазок, как будет смотреться на ней. И выбрал. Наташа глянула, что-то шевельнулось в памяти. Да, вот в таком же голубом, но без пояса, в широком и длинном, она беременная стояла в церкви, рядом – Миша в сером костюме, они ждали… А кто же крёстные? Они же были! И тут всё выскользнуло из её памяти.
    Они зашли в другой отдел, и Андрей купил ей свитер, куртку, шапку, лосины, сапожки, и многое другое – всё, что ему понравилось и что он счёл необходимым. Потом они заехали в рестторан. Андрей кидал на ней внимательно-встревоженные взгляды.
    У неё была палата люкс. Очень комфортное место – с душем, туалетом, холодильником и телевизором. В душевой висели три мягких халата – оранжевый, салатовый и бирюзовый, и три полотенца тех же цветов, были ещё мягкие тапочки, и всё для личной гигиены. Наташа приехала в голубом платье с красным поясом, переодеваться не стала. Она безвольно сидела на постели, когда вошла пожилая женщина в медицинском халате и позвала её в коридор. Там возле стола слонялись пациенты,  всем им давали таблетки и запивку. Санитарки внимательно следили, чтобы больные всё проглатывали. Наташе тоже дали три таблетки и чашку с водой. Она проглотила, запила. Отошла, прислонилась к стене, и застыла. Тут к ней приблизилась невысокая брюнетка лет тридцати в красном спортивном костюме.
   - А здесь можно ходить в своей одежде, - сказала она. – Я тут уже две недели лежу. А ты как, в люксе? Круто! А здесь санаторное отделение, справа женские палаты, слева мужские, - затараторила она. – Это потому, что женщины всегда правы, а мужчины ходят налево. Меня Эльвира звать, а тебя?
   - Наташа.
  - Ну какая же ты Наташа, ты Нэта, - сказала Эльвира. – А меня зови просто Эля. Тебе дают антидепрессанты, я знаю. А ты когда-нибудь погребала мухомор?
   Наташа пожала плечами.
  - Нет, ты всё-таки скажи, погребала или нет? – не отставала Эля.
  Тут мимо них медленно прошёл высокий и неестественно прямой мужчина с жёлтым лицом. У него был такой вид, будто в него воткнули кочергу. Эля тут же метнулась к нему:
  - Вить, ну правда же, признайся, погребал или нет?
  Витя остановился, солидно посмотрел на неё, и произнёс:
   - Зачем погребать, если кушать можно. Он же целебный! Главное, правильно приготовить, для гостей блюдо шикарное! Когда ко мне приходит гость, садится со мной за стол, я молчу, и в то же время моё молчание лечит, будто молния, на которой я сижу, завязывает узлы.
  Тут раздался смешок. Юная шатенка с короткой стрижкой остановилась подле них. Глаза искрились весельем. Она тихо сказала, но Наташа услышала:
   - И что они делают в санаторном отделении? Их надо в острое. Ну, да всё проплачено, конечно.
   - А, Нина, вот и ты, - подскочила к ней Эля. – Поэтесса ты наша! Ну, признайся, погребала? А вот Нэта, новенькая, из люкса, - Эля кивнула в сторону Наташи.
    Та пожала плечами и сказала:
  - Я Наташа. Наталья.
  Нина расхохоталась, и тут же выдала экспромт:
   - У нашей у Наталии
    Красуется на талии
    Красный поясок,
    Дайте только срок,
    Поясок развяжется,
    Наталия уляжется
    Глубоко в песок,
    Дайте только срок.

 - Ну, спасибо, обрадовала ты нашу Нэту, - скривила губы Эля. – Ничего более позитивного придумать не смогла, что ли?
  Мимо них промаршировал пожилой мужчина, он то и дело выбрасывал вперёд руку и говорил:
  - Хе-хе! Хе-хе!
  Эля глянула ему в след:
  - Вот весёлый человек, - сказала она.
  Нина ответила:
  - Этот точно не погребал мухоморы, он их ел.
   Тут к ним подошла пожилая санитарка.
 - Ниночка, деточка, - ласково обратилась она к молоденькой пациентке. - А тебе после твоих лекарств надо полежать! Иди-ка ты в палату, миленькая, иди-иди.
 - Сейчас, тёть Зин, только водички попью, - ответила Нина, и сделала движение в сторону кулера. Когда санитарка ушла, она прошипела: - Ну и достала же меня эта святоша! Ты пускаешь человека в свой внутренний ад, а он пытается напоить твоих демонов святой водой, изгнать чертей и выключить обогреватель.
  Эля тут же принялась пояснять Наташе:
 - Тёть Зина очень верующая, в церковь ходит, молится, и вообще вся такая. Сильно добрая, в общем. Ей уже давно на пенсию пора, а всё работает.
  - Но мухомор не погребала, - хохотнула Нина, запустила обе пятерни в свои короткие каштановые волосы, и принялась бешено чесать голову.
   На следующий день пришёл Андрей. Он принёс сумку фруктов, соков и конфет. Вошёл в палату, внимательно осмотрел помещение, заглянул в душевую и в туалет, и остался доволен. Чистота, комфорт, тахта, диван, мягкое кресло, всё ему понравилось, не устроило лишь отсутствие растений в горшках. Но это можно было понять, ведь бывают пациенты с аллергией, да и не все любят цветы. Наташа на этот раз с удовольствием пила сок и ела виноград. Она немного оживилась, даже улыбнулась. Андрей был рад. Результат лечения уже начал проявляться.
    - Ну что, хочешь погулять? – спросил он.
   Наташа кивнула. И они вышли в больничный двор. Широкая каменная лестница вела в парк. Они спустились по ступеням. Андрей бережно поддерживал Наташу под локоть.
Он накинул ей на плечи  куртку, хотя было ещё тепло. Поздняя осень в этом году была на редкость солнечная, температура рекордно высокая. Погода удивляла.
   На каждом шагу встречались лавочки и урны. Изредка мимо проходили люди, некоторые сидели и что-то пили, жевали, беседовали.
     - Чего бы тебе хотелось? – спросил Андрей.
     - Мороженое хочу, – жалобно произнесла Наташа. – Ну, такое, в вазочке, шарики цветные. Фисташковый шарик, клубничный, и ванильный. В том кафе, за забором, на воле.
   - Ну ладно, пойдём на волю.
   Они вышли за больничные ворота. Кафе было близко.
Наташа выбрала столик в углу. Официант принёс мороженое и чай. И Наташа впервые за долгое время ощутила вкус и запах. Наконец-то она отвела душу. Возвращаться не хотелось, но пришлось.
    В отделении был тихий час. Все отдыхали в своих палатах. Андрей ушёл. Наташе стало тоскливо. Она вышла в коридор. И увидела пожилую санитарку. «А, та самая, тёть Зина», - вспомнила она.
     - Что же ты не отдыхаешь, миленькая? – подошла к ней тётя Зина. – Иди-ка ты к себе, полежи.
     - Не хочется, скучно мне, тоскливо, - ответила Наташа.
    - А ты книжку почитай. Помолись. Ты же крещёная. А крестик не носишь, зря, - сказала санитарка.
    - Откуда вы знаете? – удивилась Наташа.
    - Вижу, - сказала та. – Православная ты.
    -  Ну, да. Верно. А вообще, про Православие много всякого говорят, - сказала Наташа. – Что религия рабов, что застывшая, не развивается. Что религия убогих. А вот на другие веры так не нападают. Их спокойно принимают.
   - Ну так, миленькая ты моя, это и понятно, - мягко сказала тётя Зина. – А что же ты хотела? Ненавидят, потому и нападают. Ни на иудаизм, ни на мусульманство, ни на католицизм, ни на буддизм. Это всё приемлют. И секты всякие, и психомедитации, и психологические практики. Потому что те помогают открыть сознание для внедрения бесам.
Ведь бесов больше всего допекает именно оно,  наше православие. Очень оно им опасно.
    - Ну, странно как-то, - сказала Наташа. – Какие-то бесы, не верю я в них.
    - А зря, - ответила санитарка. – Все твои беды от них. И беды твоих родителей. Что же ты, крещёная, православная, а такое творила? Ведь нельзя в воскресенье работать, воскресный день – Божий день, вот всё и полыхнуло, всё и сгорело! И не венчанная ты жила с мужем, и грешила. Всё и порушилось! Вот как выйдешь отсюда, иди к батюшке Рафаилу, он  святой, батюшка-то, старец, он тебе сыночка-то найдёт. 
   - Да как я старца разыщу? Дайте адрес, - пробормотала поражённая Наташа.
  - Захочешь, найдёшь. Иди уже, - строго сказала тётя Зина.
     В палате оказалась Эля.
  - Я к тебе в гости, - заявила она, улыбаясь. – Проскользнула незаметно.
 - Слушай, тёть Зина всё обо мне знает, откуда?
 - Она прозорливая. А я по делу к тебе.
- Насчёт мухомора? – спросила Наташа.
- Нет. У меня прокладки кончились.
     Зимой Андрей забрал Наташу из больницы. Он закутал её в длинную  шубу из белоснежного пушистого песца, надел ей на ноги кожаные сапожки с меховой оторочкой,  и бережно посадил в салон машины. Наташа задумчиво улыбалась. За окнами авто было особенно светло от снега. День был ясный и морозный. Они ехали по сияющим белым улицам, стояли на светофорах, сворачивали в переулки, выезжали на проспекты, и вот вдруг остановились возле роскошного ресторана. Андрей распахнул дверцу салона, подал ей руку, и как-то слишком уж торжественно повёл к двери здания. Наташа всё поняла. Он хочет сделать ей предложение! Она остановилась, резко повернулась к нему и сказала, решительно глядя в глаза:
      - Нет, нет и нет! Пока я не найду сына, нет! И не думай!
      - Но ты не знаешь… - начал, было, он.
     - Знаю! Что ж здесь не знать. Я выйду за тебя, но только когда сына найду.
     - А если…
     Но она оборвала его:
    - Никакого если. Я знаю, где искать.
    Шли дни, недели, месяцы. Наташа ходила в разные храмы, стояла на церковных службах, вдыхала запахи ладана, ставила свечи, молилась возле икон со святыми ликами, горячо просила помощи, прикладывалась к мощам святых, расспрашивала батюшек, но никто не знал, где найти старца Рафаила. Монахов и иноков с таким именем много, и игумены есть, но где, какой старец, кто ж его знает? Однажды она исповедовалась у одного молодого батюшки. Он был высокий, красивый, с пышными длинными волосами и курчавой бородкой. Наташа рассказала ему всю свою жизнь, поведала о своём горе, расплакалась. Где найти отца Рафаила? Никто не знает, никто не может ей помочь! Неожиданно батюшка сказал, что слышал о таком старце. И посоветовал Наташе паломничать в один женский монастырь. Там она сможет как-то всё разузнать.
   И вот она в монастыре. И снова зимний день. Кирпичная стена, покрытая инеем, витые металлические ворота, большой белый заснеженный двор, трёхэтажное кирпичное здание, высокое крыльцо со ступенями. Матушка игуменья лет сорока в широком чёрном одеянии, большой крест поблёскивает на груди. Лицо у матушки узкое, сосредоточенное, на голове апостольник. Она спрашивает:
  - А что вас, Наталья, привело к нам сюда?
 - Ну как, это святое место, чистое, нет искушений, нечисти всякой там, какой полно в мирской жизни, бесов.
 Матушка улыбается:
 - Ошибаетесь, Наталья. Бесов здесь намного больше, чем в миру.
   - Как??? – опешила Наташа. – Здесь???
   - Конечно, - ответили матушка. – Монастырь это линия фронта. Духовного фронта. Здесь кипит бой! Ведь для бесов совратить монастырскую чистую душу намного важнее, чем мирскую. За каждого совращённого монаха бес получает особое повышение в звании, так сказать – звёздочку на погоны. Как за тысячу мирских.
  -  Мирских грешников?
  - Не совсем. Их интересуют чистые души. Грешниками они мало занимаются. А зачем? Грешники и так им принадлежат. Ты ведь попаломничать приехала? У нас есть гостевые кельи, пойдём, покажу. И первое тебе послушание – помоги нашим сестрам на кухне.
  Келья была небольшая, узкая, с полкой вдоль одной стены, там стояла икона Божьей Матери Казанской. А напротив – кровать, тумбочка, шкаф. Наташа разложила по местам вещи, переоделась, и спустилась вниз. Кухня оказалась длинная, с тремя холодильниками и четырьмя плитами, на них бурлили большие кастрюли. Невысокая пухленькая девушка в тёмной одежде сноровисто работала, гремела посудой, что-то резала, чистила, тёрла.
    - Инокиня София, - сказала матушка, - а это паломница Наталья. Помощница тебе.
    Наташе тут же поручили чистить картошку. Рядом стоял мешок.
 - Всю надо начистить, - сказала инокиня строго. – Нужно ведро картофеля.
 - Так много? – ахнула Наташа.
 - Это ещё не много, - сказала инокиня. – Тут кроме сестёр ведь и батюшки приходят к трапезе, и помощники, и паломники бывают. Сегодня их нет, так что мало.
  Наташа взялась за чистку. Инокиня подгоняла. Наташа спешила. Вскоре она натёрла мозоль на большом пальце. Потом порезалась. Но терпеливо делала свою работу. Потом пришла другая сестра – послушница Татьяна. Дело пошло быстрее.
   - Мать София, - обратилась Наташа к инокине. – Вы не знаете, случайно, что-нибудь о старце Рафаиле?
  - Случайно знаю, - ответила девушка. – Он живёт на Афоне, но иногда приезжает в Россию, проведать своих чад духовных. Очень редко.
  - А когда он приедет сюда? – оживилась Наташа.
 - Неизвестно. Может, никогда. У него по всему миру чада, - ответила инокиня. – Но вы молитесь, и всё возможно. Для Бога нет пределов.
    Семь лет Наташа подвизалась в монастыре. Жила там недели, месяцы, потом возвращалась домой, в особняк Андрея. И снова уезжала. Андрей смотрел на неё нежно и восхищённо. Он ждал. А Наташе стало нравиться в монастыре. Трудно, работы много, но попривыкла. Случались порой конфликты между сестрами, но ничего, всё потом улаживалось. А как хорошо было в монастырском храме! Наташу благословили петь на хорах. Ей это очень нравилось! Голос у неё оказался чистый, проникновенный. В храме было довольно много прихожан. Наташин голос узнавали, и когда её не было, многие спрашивали о ней. Наташа возгордилась было, но потом смирила себя. По праздникам особо усердных прихожан приглашали на монастырскую трапезу. Вот работы-то было сестрам! Иногда происходили интересные, просто невероятные события! Жизнь оказалась не простая, и весьма наполненная. Наташа выучила несколько молитв, и ещё одну, самую важную – Иисусову. Произнося её, она горячо, с болью в сердце, молилась о сыне.
   В тот день она приехала в монастырь ужасно рано. Долго пробыла дома, болела. И вот – вернулась. Очень соскучилась по всем делам и новостям. И вдруг событие – матушка настоятельница собралась везти сестёр на экскурсию! Наташа как раз успела присоединиться! Все суетились возле автобуса. И, наконец, расселись по местам. Наташа заняла переднее кресло рядом с инокиней Софией. Автобус двинулся. Длинная извилистая дорога, мелькание деревьев, кустов, домов. И вдруг  в глаза ударило солнце! Прямо на восход катил автобус! Наташа зажмурилась. Разлеплять веки не хотелось. Она уснула. И увидела большую белую птицу с огромными сияющими крыльями, она стремительно летела в высь, в голубоватое небо, подсвеченное солнцем. Это было удивительно красиво!       Проснулась Наташа от того, что автобус остановился. Стояли возле какого-то монастыря, во дворе высился храм. Потом все начали выходить. Наташа замешкалась, и спустилась последняя. И вдруг поднялась какая-то суета, в ворота вбегали люди, все галдели, слышались слова:
    - Старец приехал!
    - Отец Рафаил! Скорей, скорей!
    - Старец с Афона, и с ним монах!
   Наташа оторопела. Неужели??? – зазвучало в мозгу. Она быстро вошла в монастырский двор и увидела маленького  старичка в ветхом  подряснике и с благостной улыбкой на круглом личике, и рядом с ним -  высокого молодого монаха. Что-то ёкнуло у неё внутри. Она сразу узнала сына. Лицом он был вылитый Миша, а фигурой – в неё, такой же тонкий и длинный. Она бросилась вперёд с воплем:
    - Феденька! Сынок!
    Тут всё поплыло у неё перед глазами, она рухнула и потеряла сознание.
   Позднее она узнала всю его историю. Когда случилась авария, мальчика выкинуло из машины за насыпь, в овраг. Там его, полумёртвого, нашёл монах-отшельник, выходил, и отвёл в ближайший монастырь. Это был мужской монастырь. В нём мальчик и жил потом. Игумен навёл справки о ребёнке и узнал, что родители погибли на месте. Так ему сказали. Мальчик подрос, принял монашеский постриг, и уехал на Афон. Там он узнал старца Рафаила, и стал его духовным чадом.
   Летом Наташа и Андрей поженились. Свадьба была скромная, так хотела Наташа. Венчались они в монастырском храме в день Казанской иконы Божьей Матери.