Немые диалоги. Часть 6. От немых диалогов к молчан

ЧАСТЬ 6. ОТ НЕМЫХ ДИАЛОГОВ К МОЛЧАНИЮ

ДИАЛОГ 1-ЫЙ. ТЫ ЖЕ БОЛЬШАЯ...

Я люблю бегать с годами наперегонки: неизвестно, кто кого догонит. Дочке всего  5 лет, а уже и на ее долю пришлось самое серьезное расставание – с отцом. Черный человек ушел вдаль и стал серым тусклым пятном прошлого. Моя девочка перестала говорить, что ее мама не просто невеселая, а слишком грустная. Все чаще и чаще веду диалоги теперь с ней, остальные иллюзорные беседы спят во мне глубоко.

- Мамочка, почему ты всегда грустная? – доверчиво заглядывает мне в глаза.
- Ну что ты, я часто люблю петь и веселиться, - стараюсь сделать голос как можно убедительнее.
- А о чем ты мечтаешь? – наивно вопрошает меня.
- Я мечтаю о том, чтобы ты никогда не болела, чтобы нам всего хватало, чтобы все было хорошо, - отчеканиваю я заранее выученное задание.
- Вот и неправда, ты думаешь о папе! А почему папа больше с нами не живет? Вы поссорились? – удивительно, как она спокойно все перенесла.
- Да, мы временно разошлись, но еще обязательно будем все вместе, - произношу неуверенно (кто только научил меня так изощренно врать).
- А когда? Разве можно так долго обижаться?
- Малышка милая, мы уже не обижаемся, просто пока так получается, - голос предательски скользит и сбрасывается в пропасть, где нет эха, где все глухо и плоско.
- Мамочка! Зато я у тебя есть всегда! И слоненок наш веселый, и тигренок! Помнишь, ты про моего тигренка песенку пела? – откуда-то в моем ребенке живет непререкаемый оптимист.
- Конечно, помню, моя Зайка! Хочешь я тебя покружу? И мы будем весело петь и смеяться! – чем веселее я это произношу, тем вернее мне хочется плакать.
- Мамочка, улыбнись! Вот смотри, как это делать, я тебя научу, - хватает меня за щеки и раздвигает в искусственный «смайлик», - вот видишь, ты уже почти смеешься...
- Почти, - от недетской мудрости хочется плакать.
- Мам, можно я надену твои туфельки? - смотрю ковыляет в туфлях на каблуках.
- Лучше не надо, ты же ножку натрешь, они для тебя большие и неудобные! – настаиваю я.
- Тогда не разрешай мне! Ты же большая, а слушаешься маленьких!
Вот тут мы обе, обнявшись, искренне смеемся.

ДИАЛОГ 2-ОЙ. «ДОРОГУША МОЯ...»

Дочка воспитывает свою куколку. Слышу, как она входит в роль, как ругает свою воображаемую дочку. Почему-то ей кажется, что лучше всего напустить на себя показную жесткость, я в этом диалоге никак не участвую, просто наблюдаю.. И мне представляется, какой  будет взрослой барышней моя розовощекая девочка: мужчины будут умолять о пощаде, а она не снизойдет даже до банального разговора с ними. Какие-то странные мысли для мамы, но с самого рождения моей малышки я  все время твердила себе, что судьба к моей девочке будет благосклоннее, и все у нее обязательно получится, чего бы она ни пожелала, даже если выберет сложную творческую профессию. Пусть этот диалог станет магическом актом для дочери. Она непременно станет человеком искусства, например, актрисой, ведь уже с детства так легко входит в любую роль.

- Дорогуша моя, ты  почему не слушаешься? – очень строгим тоном моя малышка отчитывала «своего» ребенка, откуда взялось словечко «дорогуша», я так никогда с ней не разговариваю.
- Мамочка, я еще немного поиграю и все, - моя дочка отвечала другим голосом за куклу.
- Сейчас я накрашу губки, а ты не должна брать мою  помаду, мою сумочку, иначе я буду тебя наказывать! – сколько серьезности в ее голосе. Я невольно зависла и растворилась в этой игре, думая о будущем своей дочки, как сложится ее дальнейшая жизнь, уж она-то точно сумеет постоять за себя и будет знать, что делать, лишь бы избежать глубокой тоски.
-Доченька, - от неожиданности вздрогнула, это моя малышка звала свою воображаемую будущность, - ты ела сегодня?
- Я вчера ела! – отвечала пластмассовая игрушка в точности, как сказала бы моя девочка, которая с рождения почему-то плохо ест.
- Разве можно кушать одни конфеты? У тебя же животик заболит! Дай-ка пощупаю, так и есть – животик пустой, - настаивала заботливая «мама».
- Я «сосликов» покушаю и буду есть! – весело заверила кукла свою строгую «родительницу».  И ведь действительно когда-то я свою дочку кормила отросшими сосновыми веточками, которые моя зайка назвала тогда «сосликами».
Этот простой игровой диалог еще больше показывает связь детей и родителей, очень трудно уйти от того, чему тебя научили с детства. Не бывает симметричных отношений: кто-то один навязывает, второй оправдывается, увиливает, избегает. И дочка с детства впитала, как мама должна воспитывать своего ребенка.

ДИАЛОГ 3-ИЙ. ВСЕГДА ЖИВОЙ


Что бы со мной в жизни ни происходило, папа всегда рядом, всегда поддержит. При этом я не могла ему показать внутреннюю жизнь, не могла доверить сокровенное, не могла рассказать о своей несчастной любви, не могла прижаться к нему щекой и поплакать, обнявшись;  но чисто физически незримо присутствовал он, сильный, настоящий, не разменивающий себя на дешевые разговоры. Он и гитару мою не принимал только по одной причине: как это увлечение сможет в дальнейшем прокормить меня, когда не будет ЕГО. Казалось, отец вечен, а если и нет, то я успею подготовиться, к тому времени я сама стану старушкой. Мне всего 32 года, я же ребенок совсем, думаю только о себе. Прошу: не сейчас...Уже неделю папа в больнице. Надежды нет, он умирает. Какая разительная перемена за неделю. И какой удивительный человек – отец. Как сильна его связь с жизнью.

- Папа... Пап, тебе нехолодно? – невольно прикрыла худые и бледные руки отца одеялом. Он уже не встает: слабеет на глазах.
- Все в порядке, - видно, что тяжело ему сейчас улыбаться, но он борется со смертью хотя бы тенью улыбки, ему не хочется верить, что этот бред сможет его пересилить.
- Как ты? – как глуп этот вопрос в нынешних обстоятельствах, конечно же, он понимает, что умирает. Непонятно, о чем вообще говорить в таких случаях, рассказывать о своих мелких житейских проблемах. Да  и любовь в таких обстоятельствах –  мелкая житейская проблема – жить можно.
- Так, ничего... – невольно вздрогнула, как же хрипло звучит его голос, он так не говорил никогда. А что он должен был сказать: «Ты не переживай, я тут умираю, но у меня все в порядке...»
Перебираю в уме, о чем можно поговорить с папой, что его может интересовать в такой ситуации. Пауза затягивается. Где этот куст, за который еще не поздно задержаться?! Папа перебивает мои мысли:
- Ну, что там с твоими рассказами?.. Как конкурс?.. – еле удержала слезы, как в таком состоянии его может интересовать мое участие в литературном конкурсе. Говорить ему очень тяжело, после каждой фразы длинный вынужденный пробел, все еще примиряющий с существованием: пока есть интерес к жизни, уйти нельзя.
- Папа, я победила в том конкурсе, получила первое место, в апреле награждение, - виновато проговорила я; как тяжело радоваться, когда такая беспощность и бессилие. Так хочется помочь...
- Ну... я всегда знал, что ты молодец... Пообещай мне, что ты не прекратишь писать, что бы ни случилось................. По...обещай... – каждое слово давалось с трудом, все тело сотрясалось мелкой дрожью, при этом он не переставал улыбаться.
- Я обещаю! Даже если ничего не получится, я все равно буду писать!  - где же моя сила, предательски слабый голос, немощный я человек, как мне хотелось сказать: «Папочка родной, я люблю тебя, не уходи!» Но в нашей семье не приняты были «телячьи» нежности, почему-то о любви всуе не говорили никогда. И сейчас он все еще надеется на жизнь, если я ему скажу, как сильно его люблю, он тут же заплачет, упрекнет меня в том, что я уже прощаюсь  с ним. До сих пор я корю себя за то, что не смогла сказать прощальное «люблю».
- Ты не расстраивайся... – как будто услышал он мои мысли, - все будет хорошо, не думай о нем...................... Все наладится......................
-Не буду. Папа, я скоро приеду! – сдерживая рыдания, вышла из больницы. О ком не думать? Папа, о чем ты сейчас говоришь, как это все неважно. И это тяжелое дыхание, словно умноженное многоточие на бесконечность, совсем как у иркутянина.

ДИАЛОГ 4-ЫЙ. МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ

Прошло 9 месяцев, за это время можно родить ребенка, а можно и самой переродиться. Я нахожусь в самолете «Москва – Череповец». Кажется, за эти полгода я научилась говорить сама с собой. Тоска в унисон вторит мне на все голоса, среди них слышен голос моего мужа, ушедшего в черную даль, голос иркутянина, который слился с голосом лжи и голос моего отца, который уже никогда не исчезнет. Снова зима, белоснежная тоска объяла город и покрыла кипенными надеждами все неудачи. Я лечу к родственникам, поближе к морозной свежести. Лететь всего 50 минут, мне совсем не страшно, я ни о чем не думаю, ни о ком не мечтаю. Сижу у самого иллюминатора: капают снежинки на влажное сердце, делая его твердым и неприступным. Летя на землю, капля снега превращается в магический кристалл.


 - Извините, вы не могли бы пересесть, а то у меня трое детей, понимаете, хотелось бы рядом сидеть, а места разные, - через несколько рядов впереди женщина пыталась договориться с каким-то мужчиной, я не всматривалась, просто слышала обычные диалоги в самолете.
- Да, хорошо. Без проблем, - низкий мужской голос показался знакомым. Подумалось, что индивидуальность голоса самая важная характеристика – закрытыми глазами можно узнать человека, редко встречаются идентичные голоса.
- Я уже тебе сто раз говорила! Ничего не получишь! Какое кормить – мы летим всего ничего, - все та же молодая мама увещевала своих детей.
- Мама, он меня толкает, это мое место! – все еще не унимались дети, гулкий звук
самолета доносил голоса, как во сне. Удивительно, но мыслей своих не было: ни светлых, ни грустных – никаких.
Я слегка задремала, убаюканная мерным дыханием самолета. Время от времени меня возвращали в реальность голоса беспокойной семейки. Самый маленький спал, просунув свое личико между сидениями. И вдруг я увидела мужчину, который заставил меня вздрогнуть, он улыбался, глядя на ребенка. Невольно поверишь в перевоплощение, в переселение душ. Меня охватило нервное беспокойство – это был иркутянин. Я стала следить за ним, чтобы удостовериться. В точности его белокурые волосы, глаз, правда, не разглядеть, одной рукой подпирает щеку, а сейчас положил обе руки на предыдущее сидение и склонил голову на них – вообще не видно. Сумасшествие какое-то, этого не может быть! Делаем глубокий вдох-выдох, сердце перестань стучать в висках. Какая мне разница, он это или нет?! И все же я не могу успокоиться. Он сидит возле прохода. Иду по салону в туалет; поравнявшись с ним, специально роняю шарф, который сначала лег на его колени, а потом медленно стек с них на пол. Он хочет поднять его, привстает, подает мне скомканную красную материю и... Все это длится секунду, при этом у меня в голове проносится целый вихрь: «Зачем он... не замуруешь больше. Зараза, как же хорош собой. И этот запах. Именно так его и представляла. И все же это не он. Или он? Не узнает, никогда не признаюсь...»
- Ира? – его бархатный голос завис на проводах, как тогда в телефоне, - неужели это ты...
- Да, Саша... Странно, что ты меня помнишь, – я почему-то покраснела, боясь встретиться с ним глазами, мне хотелось сказать  «смешная судьба, помнишь, ты все говорил, что мы встретимся, помнишь, как я мечтала лететь в багажнике, помнишь... как много всего я помню», однако я молчала и продолжала стоять. Он все еще протягивал мне шарф, я ощутила своей холодной нервной ладошкой его теплую руку, которая едва заметно задрожала.

ДИАЛОГ 5-ЫЙ. НЕМОЙ ГОЛОС

Наконец-то появилась возможность обрести  голос моим немым диалогам. Саша был один, я одна. Выйдя из самолета, мы шли вместе. И я пыталась заставить говорить свою душу, как Евгений Гришковец, глядя на «Мону Лизу», умолял почувствовать великую картину: «Вот он! Что ты чувствуешь? Помнишь, ты мечтала прижаться и стоять, обнявшись?» Рядом был чужой человек, он много рассказывал, помогал нести вещи, спрашивал, надолго ли я в Череповце, упомянул, что еще раз развелся, а  теперь снова не один, задавал множество вопросов, легко  оставил номер телефона. А я только хмыкала, удивлялась и кивала, обещала позвонить. И... не позвонила. Когда наши пути снова разошлись, я плакала тихо, беззвучно, так мне было жалко мою иллюзорную любовь и множество лет на нее потраченных.


- Иди ко мне, закрой глаза и просто дыши, - нашептывала тоска, и кто-то невидимый гладил по волосам, как в сказке, придавая прошлому забвение, - ты все забудешь, ничего не было.
- А зачем я так хотела его увидеть? – делая огромные шаги в зимнем лесу, я пробиралась в глубь колдовства. Я раздвигала ветви жизни, вглядывалась вдаль.
- Ты не умеешь жить в реальности, счастье для тебя где-то далеко. Посмотри, кого ты выбираешь? Человека, который находится  за тридевять земель, в далеком снежном царстве. Твоя любовь к нему  обречена была сразу, - тоска вынимала последний остаток сил, усыпляя меня.
- Значит, я никогда не буду счастлива? Я всегда буду любить зыбкое и несуществующее?  - я уже совсем заколдована, что воля, что неволя – все едино для меня.
- Будешь. Просто оглянись вокруг. Прямо сейчас. Что ты видишь? ( Я глотала снег, кружащийся в небе, рассматривала далекие крыши). Ну, что ты видишь?
- На стене дома я вижу надпись «Будь слабее меня» и подпись – «Счастье». Ты об этом? – ухмыльнулась тонкому юмору писавшего.
- Ты правильно все увидела! А теперь прогоняй меня, держи дистанцию. Тоска – не твой друг, - сказал немой голос и растворился.

ДИАЛОГ 6-ОЙ. В СЕРОЙ ХИЖИНЕ

Я как будто бы увидела, что нахожусь в ледяных чертогах Снежной Королевы. Я бросилась бежать, а передо мной все белела и улыбалась надпись о счастье, все возможно, просто стоит оглянуться вокруг. Я так долго бежала, что нырнула сразу в реку времени, которая перенесла меня в теплую серую хижину. Пустынный берег моря. Странные люди. Тонкой струйкой сыплется песок на кожу. Непрозрачные стекла незнакомца. Хочется заглянуть в глаза. Странная мысль через пять минут знакомства: «Хочу замуж за этого человека».


- Я все же уезжаю домой, - неуверенно произношу фразу, при этом очень хочется остаться на этом берегу моря.
- Зачем тебе уезжать? Посмотри на небо! Будет чудесная погода, - как странно он на меня смотрит.
- Хорошо, я останусь, если ты снимешь очки. Хочу видеть твои глаза, - с вызовом бросаю слова.
- Легко, - снимает темные очки, смотрит в меня. Какой легкий, ясный взгляд. Сам темненький, а глаза синие-синие.
- Пошли купаться! – глаза-бесенята включились в опасную игру.
Держась за руку, будто сто лет знакомы, мы бежали в воду. «Ты не одна», - мелькнуло в моей голове.
- Так здорово! Только вот всегда страшно, а вдруг праздник кончится... и...
- Глупости! Праздник только начинается! Вот возьму и вообще тебя никуда не отпущу, - какой-то сумасшедший задор и близость исходят от этого человека.
- Я тебе верю почему-то!  - поддалась обаянию этого человека и махнула рукой на все страхи.
- А то! Вот увидишь, все будет прекрасно!
-В серой-серой хижине зашуршали пепельные мыши... – улыбнулась я.
- Разбудили дымчатого  кота и устроили веселье, - смеясь, продолжил он.
- Разве могут мыши радоваться коту?
- Смотря какому коту.
- Значит, это история про кота-Леопольда? Как скучно!
- Ну, что ты... Это история про кота-босяка из южных губерний.
- Про тебя?
- Нет, это история про твоего кота. А если у тебя его нет, то про нашего общего. Заведем кота и назовем его как-нибудь загадочно, например, Мартобриком.
- Бродского любишь?
- Значит, и ты тоже... Вот тебе и кот с мышами...

ДИАЛОГ 7-ОЙ. СЧАСТЬЕ ВСЕГДА СИЛЬНЕЕ

На сей раз иркутянин меня сам нашел в Интернете спустя 5  месяцев. Был очень удивлен, что я не позвонила ему. Он снова был такой же легкий, воздушный, уверял, что мы теперь будем дружить. И как замечательно мы встретились – это же все можно в книжку вставить (я ему рассказала о «Немых диалогах», зачем только)! Такое нарочно не придумаешь! Привычные расползающиеся строчки с множеством пунктира. Как страшны наши желания. Как страшен тающий голос. А реальное счастье всегда сильнее, чем вымышленные диалоги об иллюзорной мечте. Я успела выйти замуж за того незнакомца, смысл «немых диалогов» потерялся в прошлом. Я даже не знала, что можно быть такой счастливой в настоящем.


-Я долго не решался читать... твою книжку... обо мне. Надо же... какие подробности всплыли... Я многого...не знал... - опять эти бесконечные многоточия.
-Надеюсь, ты понимаешь, что многое там приукрашено – это же художественное произведение. Кстати, а ты в курсе, что беспричинная постановка многоточий – признак сумасшествия?
-Ха-ха... Подколола! Ты знаешь, я посмотрел твои фотографии – какая ты красивая! Ты и в жизни красивая, - хоть бы что-то новенькое сказал.
-Да ты тоже не очень-то изменился, только животик появился, - листаю множество фотографий, на фото тот же человек, но так много самодовольства в нем: все эти пресловутые селфи в стиле «посмотрите_каков_я». Раньше я этого никогда не замечала.
-Мы же теперь сможем дружить! И будем снова общаться...
-Хм... Зачем?
-Посмотри, как я катаюсь на сноуборде летом по песку. Знала, что такой вид сноуборда бывает? Ох, и непросто это было, но ведь жалко, что это только зимний вид спорта... летом как бы скучно же... видишь, я тут волосы в хвостик собрал, чтобы не мешали? Хех... все улыбались навстречу... Я думал, они радуются моему спуску, а они смеялись над прической... Смешной, да?
-Да.
-Слышала такой анекдот? Про сноубордистов?
-.........
-Сноубордисты – это люди, которые стараются как можно хуже перезимовать лето.
-А тебе не кажется, что ты разговариваешь сам с собой? Не пиши мне больше. Я не люблю тратить время впустую на посторонних. Знаешь, как-то я увидела надпись на стене «Будь слабей меня» и подпись – «Счастье». Странно, что раньше я этого не знала. Можно молчать и быть счастливой. Счастья тебе!
- ...............