Намеченный график

Северо-Западный фронт. Новгородские болота возле Старой Руссы.
Западный берег реки Полисть. 
19, 20, 21 августа 1943 года.

...Конец лета. Теплынь. Накануне прошёл урожайный, хлебородный дождь. Благолепие в округе, хорошо на земле. Славненько.
По прошествии жестокого и смертного боя у реки Полисть, наступила ночь. Распрекрасное августовское голубое небо к вечеру стало абсолютно чёрным. С края болота мохнатые ели в горести опустили свои полуживые, одряхлевшие лапники. Над когда-то лазурными заливными травами стелилась прозрачная дымка с матовым обличьем, имеющая небольшие прогалы, разорванная на куски.
По чернильно-скорбному небосводу, вкривь и вкось перемазанному в цвет беспросветной сажи, сатанинскими отблесками издевательски мерцали звезды. В какой-то призрачный миг на свод поднебесья с вальяжным пренебрежением, неспешно выкатилась полнотелая луна.
Подле сероводородной вонючей купели, поверх тумана, хаотично распластавшегося над угрюмым дефиле, замер неугасимый, существующий вечно, всевидящий лик владычицы подлунного царства мёртвых.
Безразличная ко всему происходящему на земле, однако самая близкая для людей инородная материя была жеманно завуалена лёгкой дымкой. В ожидании страшных предчувствий, утратившие живость и силу озябшие чувства невольно спеленало простылым одеянием. В груди ощутилась полнейшая безнадёга призрачных иллюзий, угасла вера в лучший исход.
Владычица тёмных сил правила бал во всю ширь иссиня-нуарового, словно уголь надзвёздного полотна. Не увернуться, не проявить безразличие, не презрительно наплевать — тотальный магнетизм со стороны коронованной особы. Гипнотическое сияние завораживало, покоряло, сводило с ума.
Местную природную епархию равнодушно окатило ледяными проблесками на росе. Ночное кадило явно старалось исполнить своё предназначение: безумное марево дьявольского светила устрашающе расползалось по всей округе. Ужасный душераздирающий перепуг. Ступор в человеческом организме. Мрак беспросветный.
Сочный диск угрюмого серебра, словно ломоть воска из мёда свежего урожая. Точно краюшка сладкого янтаря из пчелиных сот отливал слегка жёлто-янтарным, спелым, чарующим серебристым всполохом.
Кстати, мерцающий овал не имел ни ароматного запаха, ни вкуса, ни букета смачных предпочтений. Не веяло силой аппетитного соблазна, чтобы от страстных возжеланий слюнки побежали.
Холодные проблески не источали животворящей приветливости. Зловещий холод раскидывал свои щупальца, пытаясь снизить температуру сердечного тепла, присущую белковым организмам. Приближалось мракобесие. Жуть, как паскудно и мерзопакостно за подлобной костью с шевелюрой, обстриженной под «ноль». 
Лунный свет виделся не созидающим, а воочию мёртвым. Центр мироздания был вне костенеющей на глазах сущности, за пределами человеческого понимания. Мурашки по телу забегали, так боязливо всему живому от неестественного освещения.
Могильная умиротворённость  повисла в округе, словно в загробном царстве. Волосы на голове зашевелились. Прикосновения достаточно, чтобы от всеобъемлющей отражённой тишины можно было бы задохнуться. От адского лунного безумия мороз продирал по коже. Выступил холодный пот. Тошнило.
Чем ярче к полуночи становился мерцающий ледяным светом овал, тем бледнее казались в темноте лица бывших солдат. Капля за каплей животворящей солнечной энергии выцеживались из теплокровной плоти. Остатки бодрящей алой крови застывали свернувшимся холодцом в жилах лишившихся сил, раз и навсегда ослабевших людей, готовых уйти за горизонт.
Без вариантов со стороны подлунного мира. Смертельно опасно для всего живого лицезреть на ядовитый лучезарный свет, исходящий от равнодушного объекта из могильного царства усопших. Ежу понятно, что потихоньку, помаленьку, постепенно и на этом месте всё живое затихнет. Последняя надежда уйдёт в небытие из увядающего сознания расстающихся со светлыми иллюзиями.
Именно здесь дьявольская энергетика отыскала новые формы существования для присутствия на земле. Не обойтись без выплеска чертовщины — налицо какофония жуткого трепета или одиозного светопреставления. Обычное дело бесовского наваждения.
Вот и стихия внезапно разгулялась. Устрашающий ветер неожиданно поднял омерзительный вой, заголосил с улюлюканием, пронзительно засвистел в разлапистых макушках хвойников.
В кронах деревьев, как вороново крыло перепачканных сатанинским колдовством, что-то трещало, ломалось, зычно скрипело, с надсадой разрывалось, сипело ледяными парами из хрюпальника лукавой нечисти.
Демон знал, что делал. Его посланники, хаотично разбросанные по земле, прыгали по зелёной на свету, а сейчас полусдохшей гумусной листве. Словно трупные пятна бледные, холодные, до тошноты омерзительные подлунные блики распоясали гниющую траву возле окаёма болота. Покрытые чернью, паюсные отблески беспорядочно метались на шагрени, делали нелепые прыжки, гарцевали по болотной трясине и дурно пахнущим отвалам чернозёма.
Вроде бы только на мгновение тень старухи с косой промелькнула над солдатской луговиной. Следующий за нею по пятам ангел смерти овеял стылым холодом поникшую дерновину. Душа в пятки уходила от осязания безысходного светопреставления. Полнейшая безнадёга. Край.
Становилось понятно, что у каждого из свидетелей покойницкого таинства животрепещущая человечья сущность потихонечку, сама по себе, не сказав прощальных слов, умрёт в подлунном безвестии. Других раскладов не наблюдалось, альтернативных вариантов для благополучного исхода не предусматривалось.
Полушутя, полусерьёзно для особо наивных бессребреников предполагалась лишь незначительная поблажка. Да и то, если улыбнётся Фортуна: почить с миром, отправившись в долгий путь с не оторванной головой, рукой или ногами, без всяких на то страданий, конвульсий и мук. При льготном раскладе допускалось только простреленное навылет сердце. И на том провидению спасибо.
Денно и нощно двери в царство тартара широко распахнуты. После очередного кровавого боя милости просим страждущих ратных верозаступников, красных воинов, помазанников божьих в Армагеддон.

     В сумраке ночи было видно, что на краю заливной земли с красивым названием Лунная поляна, ближе к опушке леса, мирно разместился взвод бойцов. Поставив винтовки в пирамиды, солдаты присели на лежащие сухостойные стволы деревьев. Отблески луны отражались от притулённых на коленях надраенных защитных касок.
     Самым поразительным и удивительным было то, что на них были одеты необычайной чистоты опрятные гимнастерки и парадные наглаженные галифе из добротного сукна. Подшитые белые воротнички ярко высвечивались в ночном сумраке. Старательно начищенные яловые офицерские сапоги, которых отродясь не было на батарее сверкали от лунного блеска.
Умытые ключевой водой, свежевыбритые лица источали свежесть, усталость для них была неуместна. Причёски, как на подбор полубокс, некоторые блестели лысинами обязательными для рядовых солдат. Одно слово, бравые парни на загляденье. Чести мало им было на земле. Ну, просто красавцы небесные, неземные победители кровавого противостояния.
     Некоторые бойцы достали кисеты и закурили. Другие свободно сидели и мирно беседовали, перешёптывались тихо на ушко. Видимо, чтобы не пугать звенящую тишину. Странно, но что - то неслышно было солдатского громогласного говора и смеха. Только нераспознаваемое, приглушенное, едва слышное бормотание неторопливой мужской беседы.
     Вот с насиженного места встал взводный, неторопливо прошелся между бойцами. Молоденький лейтенант посмотрел на часы, как будто был в ожидании непредвиденных событий.
     Наблюдая немую сцену, посторонние наблюдатели не догадывались, что видят фантом совсем недавно убитого советского офицера. У него на повестке дня стоял вопрос о прибытии нового пополнения. Волнительное предчувствие не обманывало, укомплектование личного состава подразделения шло по намеченному графику...