Бычок

Каждый год с января по апрель у коров происходит отел. Корова по кличке Малинка не была исключением: в январе она произвела на свет черно-белого бычка, которого назвали Матросом. Малыш оказался достойным своей клички – рос крепким и здоровым.
Пять дней корова кормила его молоком, потом кроху отсоединили от матери и научили пить молоко из ведра, через тридцать дней начали прикармливать сеном, а в мае, в возрасте четырех месяцев, полностью перевели на пастбищную траву.
Каждое утро Анна Федоровна уводила теленочка на луг, привязывала и оставляла на весь день пастись. Вечером его нужно было приводить домой. Этим делом поручили заняться мне, тринадцатилетней девчонке, и моей двоюродной сестре Ларисе, младше меня на год.

Деревня находилась на возвышении, а к лугу, на котором пасся теленок, вел крутой обрыв. В обрыве устраивали гнезда береговые ласточки: клювом они выкапывали норки, в которых выводили птенцов. Норки расположены высоко, человеку до них не добраться. Но мы нашли одну, до которой смогли дотянуться. Ласточки в нее не залетали. Мы решили посмотреть, что внутри и начали раскапывать. Сначала вход шел кверху, а потом стал опускаться. Мы увлеченно рыли, пока не заметили что-то внутри. Осторожно откинули руками горсть земли и наткнулись на обыкновенную жабу: она сидела, не шевелясь, и только часто-часто у нее двигалось горло – так она дышала. Жаба была большой – примерно 15 сантиметров длиной. На наше вторжение она никак не прореагировала. Так мы и не узнали, какие у ласточек гнезда. Мы оставили земноводное в покое и отправились за телком на луг.

Лара, несмотря на то, что младше меня, частенько спорила со мной, отстаивая свое мнение. Обычно младший брат Ларисы Юра называл ее Лорой, а когда они ссорились, то – Хлорпитой. Больше всего Лариса–Лора–Хлорпита хотела показать, что в деревне она, как сельская жительница, знает и умеет больше меня, городской. И сейчас сестра, окинув теленка изучающим взглядом, заявила: «Я без тебя справлюсь, помощь мне не нужна!». Она вытащила колышек из земли и стала сматывать веревку, подходя к животному ближе и ближе.  Я оказалась не у дел, поэтому мне оставалось следить за действиями сестры и бычка. А на него стоило посмотреть! Понаблюдав, я поняла, что обозначает выражение «набычиться»: то есть глядеть исподлобья, широко расставив ноги и слегка наклонив голову. Так теленок и смотрел на Ларису. Но она, ничего не замечая, продолжала сматывать веревку, с каждым витком ближе и ближе подбираясь к Матросу.  Оставалось взять теленка за ошейник и повести домой. Я подумала: «Действительно справилась сама, без всякой помощи!». Вдруг теленок, вскинув голову и высоко задрав хвост, бросился от Хлорпиты прочь. Она, не ожидая такого рывка, упала и выронила из рук привязь. Теленок вскачь пробежал некоторое расстояние и остановился, поглядывая на Лору. Я сделала шаг в сторону бычка, но сестренка, гневно взглянув, крикнула: «Я сама!», и двинулась к теленку. На этот раз Матрос не дал подойти к веревке: он снова умчался прочь. Мне это начинало нравиться – я с удовольствием смотрела на старания сестры и улыбалась. Лара опять направилась к неслуху. Он разрешил подойти к веревке и даже взять ее в руки, и снова рванул прочь, но Лара была готова к очередному фортелю и держала крепко. Только не учла сестренка силу рывка теленка – он дернул так резко, что Лара не устояла на ногах и упала. Упрямое животное прыжками понеслось по лугу, таща за собой на привязи не менее упрямую девчонку. Зрелище было еще то! Я не выдержала и от души стала смеяться. Сестра, прокатившись на животе, все же выпустила веревку, встала и со слезами на глазах воскликнула:
– Вот иди и сама лови его!

Я проворчала:
– Напугала, а я его успокаивай! – но отправилась к упрямцу.
«Покажу Лоре, как нужно ловить телят! Уж со мной он таких трюков выкидывать не будет! Я выше и сильнее Ларисы, – подумала я, – и животных люблю!». И, действительно, пока  подходила к веревке, потом сматывала ее и приближалась к бычку, он стоял спокойно. Но стоило мне протянуть руку, чтобы взяться за ошейник, как он рванул в сторону, повторив со мной те же проделки, что и с Ларисой. Теперь хохотала сестренка, а я с усилием прятала слезы. С досадой я вскричала:
– Хватит прохлаждаться, иди, помогай, а то до ночи провозимся!
И стали мы ловить озорника с удвоенной силой, но, ни поймать, ни тем более привести домой не могли. Расстроенные, прибежали домой.
– Бабушка, ничего у нас с Матросом не получается! Мы к нему подходим, а он убегает!
Наши жалобы услышали два младших брата моего папы – дядя Леша и дядя Коля.
– Как так не можете? Сейчас мы ему покажем, как обижать девчонок!

Мы вчетвером отправились за строптивым детенышем. Удивительно, но дядьки быстро поймали беглеца и потащили домой. Мне стало грустно, что Матрос легко покорился простой физической силе, как вдруг он остановился, отказываясь идти дальше. Теперь дядькам пришлось помучиться с этим безрогим – один тянул, а другой толкал сзади. Провозившись с бычком не менее пяти минут и не добившись особого результата, они начали терять терпение.
– Ах ты, японский городовой, все равно пойде-ешь! – покраснев от натуги, пыхтел дядя Леша. – Давай, Коля, толкни его как следует сзади!
– Я-то толкаю, только ты тяни его, да не за ошейник, а за уши, за уши его тяни! – кряхтел дядя Коля. – Что ты с ним возишься, тяни сильнее!
– Вот сам иди и попробуй, потяни! Не идет никак, скотина такая!

Строптивец шумно дышал и косил темными глазами, упорно отказываясь двигаться вперед. Я внимательно посмотрела на него и вдруг увидела не непослушного животного, а просто растерянного детеныша, который не понимает, чего от него хотят. Мне стало его жалко, но как помочь ему? Я побежала домой и схватила кусок хлеба. Затем посыпала его солью и вернулась. За все время, пока меня не было, процессия продвинулась вперед лишь на несколько метров: бычок испуганно упирался, а оба мои дядьки, вспотев, ругались, на чем свет стоит. Я протянула краюху с солью к носу бычка. Почуяв запах хлеба, Матрос преобразился – глаза его перестали косить, нос потянулся к моей руке, и шаг за шагом, мы спокойно дошли до дома. Дяди Леша и Коля шли рядом с озорником, держа его за ошейник с обеих сторон и зорко следя, чтобы шалун не выкинул какой-нибудь фокус, а Лара семенила за ними. Но бычок спокойно шел за мной, как и полагается теленку.

 С тех пор мы с сестренкой приходили к Матросу с куском хлеба. Бычок послушно шел за нами до самого дома, иногда даже придерживать приходилось, чтобы не обгонял.