Излучатель Эпсилон

Я знаю, что странно пишу. Не так, как следует. Не так, как все. Во времена оно – меня не любили за слабую идеологическую выдержанность, теперь за сложность. Ну так и я вас не люблю за простоту. Сейчас, когда весь мир катится к чертям и "музы молчат", несложно прослыть чудаком, написав что-то более осмысленное, чем хампти-дампти. Но мне не жаль своего времени на исполнение того, что я называю мечтой. Пусть она даже не такая возвышенная, как у других. Пусть даже она не направлена на спасение мира и патологическую любовь к ближним. Пусть... Я просто мечтаю воплотить картинки, которые вдруг возникают перед глазами. Яркие картинки, такие яркие. Но никак не получается поймать мечту за хвост и нарисовать ее словами так, как я ее вижу.

Вчера ночью в небе происходило странное явление. Представьте себе блестящий тонкий провод в темноте, на который направляют свет фонаря. Осветили участок, погасили фонарь и в ту же секунду загорается другой участок подальше первого, словно провод полосатый и некоторые участки окрашены черной краской. Этакий странный пунктир. Из моего окна видна соседняя девятиэтажка, вот над ней и происходило действо прямо в небе. Там, где нет никаких проводов и источников света. Быстрое, ярко розовое свечение выходило из одной и той же точки и двигалось по диагонали, а потом исчезало. Через минуту повторялось снова. Как если бы неизвестное небесное тело летело вниз, попадая по дороге в облака. Только не было никаких облаков.

Я долго наблюдал за ночным небом, потом все прекратилось. А утром, не выдержал и прогулялся до подозрительного места. Ранним утром улицы пусты, поэтому никто не видел, как я дошел до автомобильной стоянки и кружил среди молчаливых машин, выискивая что-то. Впрочем, я даже не знал, что ищу. И поэтому, когда заметил маленький металлический ящичек, то не был уверен, что это то самое. Однако нагнулся и предмет поднял. Просто металлический куб, немного похожий на фотоаппарат – с одной стороны было круглое отверстие с линзой. Были еще какие-то кнопочки и застекленные окошки с цифрами. Из маркировки я обнаружил только вдавленный знак, немного напоминающий греческую букву Эпсилон. Прибор, чем бы он ни был, выглядел старым, помятым и даже местами поржавевшим. Кнопочки не продавливались, никакого звука он не издавал и вообще казался обычным металлоломом.

Я уже хотел уйти, мне не терпелось разобраться во всем дома, но тут меня привлек крик дворника, который громыхая телегой с метлами и ведром, как раз появился на стоянке. Сначала я даже не понял, чего это он так орет. Но потом среди нечленораздельных звуков уловил истину. Оказывается за ночь, прямо посреди стоянки выросло огромное дерево – метров пяти в высоту. Естественно, что я сам и не заметил такой мелочи – стоянка не моя, мало ли что там растет. Оказывается, вот оно как бывает – вечером не было, а утром уже есть. Я подошел поближе и пощупал ствол. Ничего так – шершавый и вполне реальный. Кажется платан. Впрочем, я думаю, что он всегда здесь и был, просто дворник впервые пришел на работу трезвым.

А больше ничего особенного не было. Пока шел к дому, заметил огромную кучу строительного мусора, невесть откуда взявшуюся, да странного мужика, который шел прямо по проезжей части и кричал:

– Люди, где я?

В парке перед домом стояла половина избы. Наверное решили детям домик построить. Правильно – качели, горки есть, а домика нет. Правда кое что было непонятно – почему половина и почему вообще изба? Услужливая память мне тут же подсказала другое слово, обозначающее деревянный домик – шале. И я успокоился. Конечно же, откуда здесь взяться избе – не Россия же.

Вот с такими мыслями я и добрался до дому. Картинки так и вертелись перед глазами, и хотя все они были вполне обыденными, за каждой стояла мечта. Они не были статичными, хотя и мгновенными, можно было додумать, дофантазировать и выдать целый сюжет.

Например, вот этот железный ящик, что я сжимал в руках. Он ведь мог оказаться, чем угодно. Даже бомбой. Правда я не знаю для чего в бомбе окуляр. Ни один психолог не может объяснить, почему при виде любого круглого отверстия человек тянется к нему глазом. Бывало некоторые рассказывали, что даже дуло пистолета, направленное на них, вызывало желание заглянуть внутрь ствола. Оттого и ощущение, что туда "затягивает".

Ящик и должен был стать центром моего повествования. Но в каждую картинку я хотел добавить что-то свое, красочное. Например, в эту – чуточку горечи. Я приложился глазом к окуляру и всмотрелся в зыбкую темноту. Врать не буду, поначалу ничего не было, зато потом фантазия унесла меня в дальние дали и я увидел обычную советскую квартиру, обставленную в стиле семидесятых. Кажется, этот стиль тогда назывался "ошметки от модерна". Перемещаясь с ящиком по своей комнате, я одновременно мог перемещаться и в том виртуальном мире. В комнате было открыто окно, к которому я и направился.

В окне виднелся лишь квартал, застроенный панельными домами и серый пейзаж оживлял только кумачевый плакат на растяжках, с надписью: "Мир, труд, май!". Белые буквы местами подтекли, а сам кумач казался вылинявшим. От созерцания пейзажа меня отвлек шум. В комнату вошли двое – мужчина и мальчик лет десяти. И лопнуть мне на этом самом месте, если мужчина не держал в руках такую же точно коробку, как у меня. Только несколько поновее.

– Сынок, – сказал он, заплетающимся языком. – Я тебе фотоаппарат принес. А ну, сфотографируй батю.

Сынок взял ящик, направил на отца окуляр и нажал кнопку.

Вот, честное слово, я не вру – мужчина исчез, как не было. Он просто растворился в воздухе.

– Мама! – заорал пацан, и в комнату тут же влетела женщина в кухонном фартуке поверх цветастого платья.

– Что случилось, Сережа? – спросила она встревоженно.

– Папа... папа подарил мне фотоаппарат, а сам пропал.

– Как пропал?

– Просто исчез. Вот был тут, а теперь нет.

– Ах, подонок, – воскликнула женщина. – Ушел. Бросил меня с малолетним ребенком. Фотоаппарат, говоришь?

Она вырвала из рук сына ящик и швырнула его в окно.

– Зачем моему сыну фотоаппарат, если его бросил отец! – мстительно выкрикнула она, перегнувшись через подоконник.

Картинка остановилась. Созерцать было больше нечего.

Связав увиденное с давешним мужиком, не знающим где он. Я решил, что часть загадки – разгадана. И почти уверился, что следующим сюжетом станет дерево, внезапно выросшее посреди стоянки. Сюда бы добавить смеха.

Теперь я видел часть глинобитного забора и открытую калитку, в которую и заглянул. Посреди чисто выметенного двора стоял старик в белых подштанниках и калошах на босу ногу. Он вертел в руках все тот же ящик.

Хотя явно и местность была не та, что прежде, и дед какой-то восточный. Из дома выполз заспанный подросток в полосатой пижаме. Он лениво потянулся, зевнул и расслабленно опустился на крыльцо.

– А, бола, – образованно воскликнул дед, – проснулся уже? Поди сюда, я тебе магнитофон японский принес.

В мгновение ока "бола" подскочил к деду и выхватил "магнитофон". Он вертел его в руках, а старик растроганно смотрел на внука.

– Дед, а как его включить? Ааа, вот кнопка.

Он на что-то там нажал и тут огромное дерево у забора исчезло. Старик переводил взгляд с внука на пустое место и обратно, и вдруг взорвался:

– А, сын шатана, и мать твоя шайтан, и отец твой шайтан. Куда дел дерево? Верни на место.

Испуганный криками и особенно видом суковатой палки, которую дед прихватил для вразумления, внук размахнулся и перебросил злосчастный предмет за глиняную стену. Я без труда отметил место падения, но когда присмотрелся, понял, что его уже там нет, земля словно втянула его в себя, оставив лишь круг, который вполне мог бы сойти за остатки воронки.

Ну что ж – вот оно, дерево. Я похвалил себя и свою творческую фантазию. Однако с ящиком ничего не получалось. Это было единственным, что я не мог никак объяснить. Ну да ладно, разберусь с избой-шале, а потом уж может что-то приоткроется. Допустим так... Замешиваем немного водки и очень много глупости.

Ящик обнаружила деревенская баба на заднем дворе в куче навоза. Увидела и сразу ухватила, попутно протерев подолом замызганной юбки. В хозяйстве все пригодится. Однако понять, что это такое не смогла.

– Клад, – пробормотала она, – железный ящик для денег.

И тут же испуганно оглянулась, не слышал ли кто. Оказалось – слышал.

– Эй, Силаньевна! – через огород пробирался мужичок в картузе. – Ты чего тут застряла? А я к тебе в гости...

Думаю, что в другое время Силаньевна и рада была бы ухажеру, но сейчас он пришел совсем некстати. Да еще острыми глазами все сразу и разглядел.

– А что это прячешь? – спросил он, заметив как судорожно его зазноба пытается что-то спрятать под фартук. – Давай, колись, что приобрела.

Баба помялась, скривилась, но находку показала.

– Современной стала, Силантьевна, – хмыкнул мужик. – Пылесос заимела.

– Че?

– Городское изобретение. Пыль сосет. Включил – и в избе чисто, даже плюнуть некуда. А навоз он не возьмет, нет. Деликатная штука. Так что, протри-ка пока не испортила и в избу. Сейчас эскримент ставить будем. Нальешь?

– А то...

Они переместились в избу, а я занял наблюдательный пункт у окна. До крыльца дойти не смог, так как уперся в стену в собственной квартире.

– Значит так, – говорил мужик, остановившись посреди избы. – Надо только кнопочку и нажать и заработает.

– Без електричества?

– А где ты тут провода видишь? Електричество ей подавай. Что в розетку сувать будешь? Нет, это штука современная. Чай на батарейках. Раз, два, три... – скомандовал он. И тут же половина избы исчезла.

– От, оно как, Силантьевна, – пробормотал ухажер, ловко увертываясь от кочерги. Бросил ящик под ноги и выпрыгнул в проем. Баба погналась за ним и оба пропали из моего поля зрения. Зато я смог с комфортом проследить, как предмет тонет прямо в деревянном полу словно в проруби.

Картинки сменяли одна другую, я описывал их накатанно, привычно. Но ведь в любом рассказе нужна кульминация? Иначе меня совсем изругают критики. Но я не знал, что делать. Не было у меня никаких мыслей насчет неведомого прибора. Обычно я "выхаживаю" каждый рассказ. Ногами. Но в этот раз бесцельное хождение по комнате не помогло. Тесная она, а на улицу жуть как не хотелось. Тут бы и остановиться, и закончить гнаться за ускользающим миром. Мир – сам по себе, а я – сам. Хорошо скульптору – не получилось, смял фигуру в неопрятный комок, и снова ваяй. Живописцу тоже неплохо, содрал краску с холста и забыл, что там было. Писателю хуже всех. Облек впечатление в слова, так оно и застряло занозой из слов в мозгу, и ноет, как больной зуб.

Пришлось снова прильнуть к окуляру. Вначале, как и положено, был лишь мрак с помехами. А потом я увидел чудесную комнату с полупрозрачными стенами, в которых циркулировала розовато лиловая жидкость. Прямо передо мной находился стеклянный стол, такой чистый, словно ни одна чашка с кофе никогда не оказывалась на его поверхности. Видели бы они мой компьютерный стол. А на столе стоял брат близнец моего железного ящика. Только новенький, сверкающий. Да, там еще и люди какие-то двигались. Тоже чистенькие в комбинезонах из металлизованного волокна. Такой стерильный научно-пргрессивный рай. Смущало только одно – в видении не было места моим фантазиям. Это была мечта кого-то другого, но не моя. Один из них, такой стройный, что казалось в нем нет ни одной лишней жиринки, наклонился к своему ящику, прильнул к нему. И вдруг я увидел глаз, который смотрел прямо на меня. Но отшатнуться не успел. Глаз мигнул, потом я услышал голос:

– Так вот же он. Нашелся. Что будем делать?

Из глубины комнаты кто-то отозвался начальственным басом:

– То же, что и всегда. Тащи его сюда.

И меня буквально втащили. Сначала я почувствовал, что рассыпаюсь, словно сделан из песка, а потом вдруг сразу собрался в единое целое, но уже в этой самой красивой комнате. Ящик тоже за мной втащился, и теперь их было два. Оба стояли на столе к вящей радости присутствующих. А их оказалось немало, стояли они кучно и казались размытым серебристым пятном из-за особенностей их одежды. Только один расхаживал по комнате и громко ругался. Как я понял, он пытался найти виноватого. И, знаете, нашел. Хотя это было и не вполне в литературный традициях. Я ожидал большего – погони, выбивание зубов, переодевания. Все оказалось проще. На вопрос "кто это сделал?", из-за спин присуствующих выбрался пузатенький человечек и смиренно склонил голову.

– Вась, – спросил главный, – ты зачем это сделал? Ты же не хулиган какой-то. Разве хочешь лишиться работы? Работы в нашем прекрасном институте моделирования будущего? Где тебе еще придется протирать такие красивые стены, мыть такие шикарные полы, любоваться такими чудесными учеными?

– Я не хотел, чтобы так получилось, – начал оправдываться Вася, – реально не хотел. Мне кучу мусора надо было убрать со двора. Вот подумал, отодвину ее чутка к свалке поближе.

– И для этого ты взял молекулярный излучатель-дробитель? А тебе никто не говорил, что брать без спроса чужое нехорошо? И как, передвинулась твоя куча?

Вася скорбно покачал головой:

– Нет. Она исчезла, и я не могу ее найти. А с ней и излучатель. Прямо из рук вырвался.

– Правильно, что не можешь найти. Поди-ка сюда.

– Но, Антон Николаич, – взмолился Вася. – Я не могу.

– Можешь, милый, можешь. Вот погляди сюда. Видишь окошечки? А знаешь для чего они? В них выставляется время и расстояние. В первом окошечке – сегодняшняя дата должна быть. А тут что?

Я вытянул шею, желая рассмотреть цифры. Вот идиот, столько времени держал у себя излучатель, а над циферками и не задумался.

– 1970 год, – буркнул Вася.

– А рядом?

– 2015.

– Вот именно. А мы сейчас в каком году?

– В 2025, – подсказал кто-то, как видно желая прекратить, наконец, этот цирк.

Антон Николаевич зыркнул на нахала страшным взглядом и тот замешался в толпу.

– Ну и, наконец, на каком расстоянии от твоего дома находится свалка?

– Метров триста будет, – неуверенно ответил Вася.

– А тут выставлена тысяча километров. Ты понимаешь, что ты накрутил?

От напряжения или страха – я вдруг сомлел. А может быть, мое тело просто не хотело принимать будущее. Мало ли какие временные парадоксы существуют. Перед глазами все поплыло и я грохнулся на "шикарные полы" прямо на глазах у "чудесных ученых".

На грохот они все сразу обернулись.

– А это еще кто? – спросил Антон Николаевич. – Вроде не наш?

– Наверное с излучателем притащился, – предположил кто-то. – Что делать с ним будем?

– А ничего, – ответил главный. – В расход.

От этих ужасных слов я чуть сознание не потерял. А он прихватил свой излучатель и уже приближался.

– Нет, нет! – закричал я, вообразив, что получу сейчас аппаратом по голове. – Не бейте, я сам уйду.

Но было поздно. Он навел на меня окуляр и нажал кнопку.

Очнулся я дома, неповрежденным. Но, все равно, понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя. Позже я снова сходил на ту стоянку. Дерево было на месте, как видно институт моделирования будущего такими мелочами не заморачивался. Половину избы-шале достроили и получился миленький деревянный домик-беседка. Он и теперь там стоит, всегда полон детей. Куда делся мужик, кричавший "где я?" – понятия не имею.

А я продолжаю бежать за мечтой и писать неправильные рассказы.