Новогодние чудеса

Дорогие друзья,
пришли холода, длинные грустные вечера. Но зато скоро Новый год, а под Новый год всегда происходят чудеса, сбываются самые заветные мечты. Ведь среди нас бродят настоящие волшебники... Дарю вам этот рассказ и пусть сбываются ваши пожелания! Всего вам доброго!


Влад Черкасов был одним из тех, про кого говорят: и в чем душа держится.  Вкалывал, как раб, питался, как воробей.  Длинный и тощий, с бледным худым лицом,  выпирающим  кадыком,  острым носом.  Растительность на голове была не то чтобы редкая, но очень  тонкая и мягкая, как китайский шелк. Он смотрелся в зеркало только, когда брился, потому что не любил свое отражение.  Фу,- каждый раз думал он, какой  некрасивый!      
Откуда ему  было знать  о своем  умении   завораживать  взглядом?!  Что мы вообще  знаем  о себе?!
Работал оформителем в бизнесцентре,   учился  на вечернем отделении  института,   посещал мастер-класс  Сергея Андрияки. 
Сочинял стихи.  Про любовь. К одной  единственной девушке. А вернее к Леночке, что  работала  в бухгалтерии того  же БЦ.  Любил давно и преданно. Безответно.  Все сотрудники об этом знали и потихоньку   посмеивались над неудачником. 
На день рождения  и  восьмое марта  преподносил  Леночке подарки.  Страшно смущался, краснел,  смотрел себе под ноги, боясь поднять   глаза на предмет обожания,  лепетал что-то неразборчивое.   Тонкие, как у пианиста, пальцы  его при этом  предательски  дрожали.  Потом долго  терзался, что выглядел смешно и глупо. Леночка нехотя принимала очередной подарок со словами: ну, зачем ты тратишься? Ну, не делай так больше, ладно?!
Влад  знал, что  не отказывается только потому, чтобы  не обидеть.  Леночка, предмет  вожделений,  дружила с  программистом Виктором, красавцем  со спортивной фигурой.  Ходили слухи, что они уже живут вместе и подали заявление  в ЗАГС.  А Влад все еще на что-то надеялся, потому что без этой Леночки, белокурой глупенькой хохотушки,  не представлял своей  жизни.
   
Работа- институт, работа-институт  -  замкнутый круг.  Домой,   как правило, возвращался поздно. Правда,  научился рационально использовать время в пути :  перед институтом  листал конспекты или  учебник, а по дороге домой  читал что-нибудь  для  души.  Благо,   ближе к ночи  народу в метро убавляется   и можно найти уютный  уголок.
 
На дворе – конец декабря и канун Нового года.
Сегодня Влад как никогда ощущал усталость:   едва опускал голову – веки  сладко слипались,  и сознание проваливалось в какие-то другие миры, называемые снами.  Разбудили шум и суета вокруг.  Пассажиры вагона  всполошились, как  потревоженные осы. Влад   разлепил глаза и увидел  стоящую неподалёку  старуху: маленькую и круглую,  в пуховом   платке и  шубе из искусственного меха,  настолько   поношенной, что  потерялся цвет. В руке старуха держала  большую   сумку из мешковины, по виду -  свою ровесницу, изрядно потрепанную, сплошь в каких-то  подозрительных  пятнах.
- Уберите, наконец, свою котомку! -  брезгливо отталкивал старуху  локтём   стоявший рядом парень. –  Испачкать  можете.  Он имел в виду белую шубку своей девушки, сидевшей  напротив.  Старуха послушно  переместила котомку в другую руку, но тут завозмущалась, шарахаясь в сторону, как от чумы,   дама  в ярко-красной помаде  и огромной  норковой  шляпе  в форме корабля:
-  И как таких пускают в метро?! – верещала  дама-корабленосец.  – Все бомжи  тут  приют  находют! 
Откуда   взялось столько  народу?  -  спросонья подумал Влад.
Бедная старушка тем временем не знала,  куда   приткнуться, затравленно мечась из стороны в сторону.  Если разобраться, то  действительно, она производила неприглядное впечатление.  К тому же   от нее  (от кого еще?!) несло  какой-то кислятиной.   Но в отличие от других  у Вадима  нищая старуха  разбудила  чувство  жалости. Он  вскочил, усадил бабушку на свое место и встал  рядом,  загородив  от враждебно настроенных  попутчиков.  Старуха  не сводила с заступника  благодарного взгляда.  Пыталась даже улыбаться.  Странная  улыбка на  собранном  в складки, как ядро грецкого ореха, лице. 
 – А  не скажешь ли, милый, -   обратилась она к Владу,  – где мне выходить надо?
Вытащила из кармана  древней, как легенда,  шубы мятый клочок бумаги,  на котором  кто-то  нацарапал  кривым почерком  название станции  метро, номер автобуса и  адрес дома.
- Поможешь, милый? – взывала  старуха умоляющим тоном.
Влад кивнул:   сам  выходил на той же станции. 
Проводил старуху на остановку автобуса, номер которого был указан в записке.  Хотел было уйти, но передумал.  Сколько ей придется ждать на морозе?!  И разглядит ли номер?  А вдруг заблудится? Поодаль стояла маршрутка с тем же номером.  Усадил  старуху в маршрутку,   оплатил  проезд и попросил водителя остановиться  на нужной остановке:  для пожилого   человека.
Водитель, кавказец, оглянулся на старуху и кивнул  Владу: не беспокойся!
Выбираясь  из маршрутки,  Влад засмотрелся на девушку в  светлой норковой шубке, сидевшей неподалеку от старухи: только бы не стала  брезгливо возмущаться. Но владелица нарядной шубки  улыбнулась ему,  разогнав  тревогу. Лицо очень знакомое, где-то он уже видел такое:  на обложке журнала, во сне или среди  людских потоков  в метро?   Пятясь назад,  Влад,  не заметив,  задел  входившую   молоденькую африканку.  Та  облаяла  на полу-русском языке.  До того разъярилась,  чуть ни  укусила  ослепительно белыми на черном  фоне  зубами.  Вот злюка!  Он интуитивно произнес «пардон», а потом пожалел, что извинился: лучше  бы  урезонил, чтобы не стервозничала. Таким только дай волю!  Почему  хорошая мысля приходит опосля?!   
И еще   решил, что правильно поступил со старухой: вон сколько  кругом озлобленных  людей, и молодых,  и не очень.   Вздохнул,  махнул  рукой  старухе, которая  глядела ему вслед, никого больше не замечая.   Показалось,   что и девушка в светлой шубке  тоже следила за ним взглядом  и приветливо  кивнула на прощанье.

Через пару дней, выходя поздно вечером из метро на своей станции, он  опять увидел   ту же самую  старуху. Она стояла возле  выхода на улицу  и  озабоченно  вертела головой  налево и направо,    словно  кого-то   искала.  Заметив  Влада,  обрадовалась и кинулась навстречу:
- Я тебе, милый,  подарочек приготовила…  Сейчас, сейчас…  погоди маленько …
Старуха торопливо  вытащила из кармана шубы  маленький сверток.  Развернула:  пара   вязаных  носков:   белые, украшенные  на манжете черной и красной полосками. 
- Возьми! Тёплые! Из овечьей шерсти. Сама связала.  Ноги в них никогда не замерзнут.   Ботинки у тебя, как  погляжу, больно  тонкие. Она указала  на его кроссовки и укоризненно покачала головой.

Влад  совсем не ожидал  такого  оборота.  В порыве  благодарности  пожал старухе руки,   не менее шершавые,  чем  носки.  Уже  удалившись от метро, вдруг  сообразил:   заплатить забыл,  сунуть    рублей сто-двести.  Вид у бабки  просто нищенский.  Хорош, ничего не скажешь,  - схватил носки и  смылся.
Влад  побежал обратно, зажав в кулаке двести рублей,  но  старухи  и след простыл. 
- Прости, бабуля, - думал он,  возвращаясь  домой. - Ты  вон как хорошо сообразила  с подарком, а  я по сравнению с тобой  -  тюфяк-тюфяком!


Неожиданно Леночка   пригласила Влада к себе домой на вечеринку в честь Нового года: будут  наши с Виктором  друзья, и ты приходи!
С чего бы это? Никогда раньше  не приглашала. Влад  не хотел идти, а потом подумал: чем одному встречать, лучше в компании. И Леночка будет рядом.
Народу собралось не очень много. В основном  сослуживцы. Только одну девушку он  видел впервые.  Серьезная и  величавая, прямо-таки  школьная учительница! 
Он  долго не мог оторвать от неё взгляда,  и  девушка это заметила.
Леночка стала рассаживать гостей  за столом. Незнакомка  села с ним  рядом.
-  Ну, оставайся здесь, если хочешь, - улыбнулась Леночка. – Я-то хотела тебя в другое место посадить. И обращаясь к Владу :
- Это моя  школьная подруга  – Ольга.   Я так себе училась, а Оля  с первого до последнего класса  -  первая ученица. Всеобщая любимица и гордость учителей.   Случайно  встретила  сегодня  на улице,  уговорила  зайти.  А это Влад – наш сотрудник, художник, поэт, дизайнер и просто очень хороший парень,  – расхвалила Леночка, как обычно расхваливают отвергнутого поклонника, которого  лишают  любви,   зато   щедро обсыпают мишурой похвал. Считая, что так залечивают рану.
Влад  стушевался  перед Леночкой,   но  смело взглянул на  подругу.
   -  У вас опасные  глаза,  Влад, -  утонуть можно! -   смущенно  улыбнулась Ольга.
Таких слов  в свой адрес Влад еще никогда  не слышал.
 – И  носки  у вас…   чудо… 


- Танцуют все! -  задавала тон   захмелевшая  Леночка.  Хмель придавал румянца её щечкам и огня глазам.  -  Влад будет  диджеем.  Согласен, Владик?
Конечно, он согласился и поставил самую веселую праздничную  музыку. Кто-то положил руку ему на плечо: пойдем танцевать! - Ольга?  Сейчас, только  сделаю  звук  чуть погромче… Ольга нетерпеливо трясет за плечо:
- Проснись, парень! Тебе где выходить?
Влад разлепил веки,  поднял голову  и тут только сообразил, что задремал.  Вскочил и,  спросонья позабыв поблагодарить заботливого попутчика, торопливо выскочил  вслед за ним  из вагона.
На перроне беспомощно тыкалась  меж спешащими пассажирами странная старушенция в пуховом платке, выцветшей, как старый мох, шубе с грязной самодельной кошелкой  из мешковины.   Людской поток подтолкнул её к Владу.
- Помоги, милый, а то все  спешат … Никто не хочет помочь…
- А  я что, - крайний? – сердито буркнул  Влад и, отодвинув старуху в сторону, побежал к эскалатору. -  Где я видел эту сморщенную  бабку? - ворочилось у него в голове.  – Где-то  точно  видел…  До того  знакомая… и сумка, и шуба…
А старуха не отстает, прицепилась, как репей. Вот уже сзади догоняет, трясет за плечо: - Помоги, милый, уж я тебя отблагодарю. Знаю, чем тебе угодить. Пожалей старуху! – И опять трясёт. Откуда такая сила взялась у божьего одуванчика?!
- Ну, чего пристала?
- Конечная! В депо захотел? Трясу, трясу, -  еле разбудила. Еще не доволен!

 
Совсем  я  замотался, - размышлял вернувшийся домой Влад,  размешивая сахар в  кружке с чаем. – Скорей бы новогодние праздники,  хоть отоспаться, а то  не разберешь, что наяву происходит,  что во сне. 
Старые ходики над кухонным столом показывали полночь. Но Влад никогда не ложился спать без ужина: горячий чай и какой-нибудь  бутерброд.  Когда  возвращался домой не очень  поздно,  делал омлет.  Если  находились  в холодильнике  масло и яйца.
 Леночка  действительно  позвала в гости:  приглашение, украшенное   новогодней  ёлкой,   лежало на столе рядом с сахарницей. Наверное, решила   перед свадьбой красиво проститься с самым   преданным  поклонником. Может  сходить  в первый и последний раз?  Только вот  не будет ли слишком тяжко видеть, как она милуется с Виктором?!  А для чего   веселительно-горячительные   средства?!  Если напиться,  -  всё трын-трава.   Или  напиться и набить  ненавистному сопернику морду.   Нет, пожалуй,  это   глупая мысль. И Леночку  расстраивать  не стоит.  Так все-таки   пойти или не пойти?  Ничего  конкретно не решив,  уснул, согревшись под теплым пледом на узком  стареньком  диване. 
Скудно обставленная  однокомнатная  квартира, несколько лет назад  унаследованная от бабушки,  сошла  бы  за монашескую келью, если бы не жизнерадостные  акварели, развешанные  на стенах:  цветущие яблони, вишни,  многоцветная сирень, черемуха,  пионы,  флоксы, ирисы… Голова закружится  от избытка воображаемых  запахов, словно  забрёл  в буйно цветущий весенний  сад.


***
Влад выпил бокал шампанского вместе со всеми за Новый год после торжественного поздравления Президента и боя Кремлевских курантов.  Потом еще белого вина, потом красного под гуся с мочеными яблоками. Нет, он не жалел, что пришел. Весело мигали  разноцветные  китайские   гирлянды  на ёлке.  Пахло  домашними  пирогами из кухни. Тепло и благодать  приятно растекались по телу. Радость вытесняла  тоску из души.  Этому не в малой мере способствовало присутствие Ольги.  Она  без конца  приглашала Влада танцевать. Он поначалу  замешкался, не зная,  надеть ли для танцев кроссовки, оставленные в прихожей. Но Ольга разрешила  танцевать в носках: не так больно, если наступишь  на ногу, - и засмеялась. Она тоже танцевала  без туфель.
Вообще у неё было прекрасное настроение.  Во всяком случае,   веселилась больше других.
Она доверительно рассказала Владу,  как  недавно встретила  в метро настоящую волшебницу. - Представь себе, -  сморщенная, как  гриб сморчок,  бабка в пуховом платке,   в шубе скорее  из  моха, чем из меха,  с необычайной  сумкой, сплетенной из кореньев  или  соломы!
В  многочисленном  потоке   людей старуха   выбрала почему-то  именно Ольгу, приблизилась и наказала, чтобы та непременно пошла  на новогодний праздник к своей бывшей однокласснице, потому что там встретит своего суженого :  ты  узнаешь его по носкам, которые я сама ему связала   из белой овечьей шерсти с черной и красной полосками по ободку. 
- Вот и не верь после этого в чудеса! – смеялась  Ольга.  И, обращаясь к Владу:  А ты веришь в  чудеса?
 - Теперь да, - отвечал  тот.   Как ни странно, ему стала  абсолютно безразлична    свадьба  Леночки с Виктором.  Если в  душе  и оставалось  еще какое-то чувство  к Леночке, то только   благодарность  за приглашение.  А так, да и пусть выходит замуж  хоть каждый день!
 
В шесть утра  гости стали  разбредаться.  За исключением одной-двух пар, которым нашлось место  в леночкином  доме.   Влад помог Ольге  одеться.   
Предложил   два варианта:  отвести   домой  на такси,  или зайти к нему. Его квартира  - через два подъезда от Леночки.  Ольга   указала на  припаркованную  у подъезда  Тайоту и сказала, что предпочитает отоспаться, а там уж  отправиться  домой на своей  машине.
 
Бережно укрытая теплым пледом,  Ольга возлежала   на диване,  на чистом белье, которым Влад никогда не пользовался, а теперь по случаю извлек из шкафа.  Сам же, как верный  телохранитель, расположился  рядом на полу. Свернулся крендельком на стареньком коврике, подложив под голову  свитер и укрывшись курткой.  Обоих  моментально сморил сон.


***
Сколько прошло лет? – Двадцать, двадцать пять, а может все тридцать. Влад уже давно Владислав Батькович.  Отягощенный  стажем  работы,  женой,  двумя детьми: сынком и дочерью. И всяческими болезнями. Собирается в санаторий на лечение. Жена  заботливо помогает укладывать чемодан, а вернее мешает: зачем берешь эти рубашки, возьми  лучше те … и т.д. Подъезжает такси. Дети желают  приятного отдыха и хорошей погоды. Жена провожает до вокзала.   Целует на прощанье,  бежит вслед за уходящим поездом, машет рукой и что-то кричит. Влад не  слышит, может только разобрать по губам: забыл. Что-то  всё-таки  забыл.  А, не велика беда!  В курортном городке  прикупит, чего не достает.  Очень уж беспокойная женушка досталась.  Слава Богу,  отдохнет на воле без её вечных советов, ахов и вздохов.

Двухэтажный корпус на берегу реки. Его номер на втором этаже.  Номер двухместный, но соседа пока не подселили.  В перерывах между процедурами и едой он  гуляет по  осеннему парку, пропахшему грибами, прелой листвой и сосновой смолой.  Влад  уже бывал здесь  когда-то много лет назад: Друскининкай, Литва.  Ездил с мамой в санаторий матери и ребенка.  Те же ручные белки, а может дети или внуки тех, что видел в детстве. Сколько живут белки? Наверняка, меньше, чем люди.   Безбоязненно   берут  из рук угощенье: печенье, орешек, конфетку.  Конфеты давать запрещено: портят зубы. А люди  все равно суют. Забавно смотреть, как зверушка   погрызает  угощенье,  удерживая   передними  лапками, словно малюсенькими  ручками.  Здесь белки серые, как в Подмосковных лесах.  А в Закарпатье, где отдыхал  однажды,   - бурые, но тоже  на подачки падкие.  Этим бурым мало  угощенья, -  на посетителей  парка, как грабители, нападают.   Если заприметят сверху  домохозяйку  с увесистой   сумкой,  – скок  на плечо,  проворно вниз  по пальто, как по дереву, и шмыг в сумку.  Знают, маленькие разбойники, где можно  поживиться, в каком «дупле»  много  вкусностей припрятано!  Забавные зверушки. Кто придумал шить из них  шубы?  Вышагивает  пышнотелая    дама в манто, сшитом  из сотни или может тысячи крошечных  шкурок.  Подумайте только - это же беличий Освенцим!

Природа Друскининкая настолько живописна, что  у Влада руки чесались  заняться  пейзажами : обрывистый  берег, обнаживший  корни  корабельных сосен,  вечно зеленый   малахит  сосняка и охра кудрявых кленов, ни дать, ни взять  - выкрашенные головки московских модниц, только что покинувших салон красоты.  Еще одно увлечение – библиотека: он обожал перелистывать  стопу  старых  журналов  или   выбирать книги, которые  всегда мечтал прочесть, но не доходили ни ноги, ни руки. А тут времени хватало на всё.

В музее Чюрлениса, местной достопримечательности, столкнулся с женщиной,  которая чем-то притянула внимание. Она сидела в зале и слушала музыку. Но не  водила взглядом с картины на картину, как другие посетители, как он сам, а смотрела в окно, задумчиво и грустно улыбаясь. Словно что-то припоминая. Что-то приятное, но безвозвратно прошедшее, потерянное.    Он остановился неподалёку, как привороженный.   Женщина почувствовала взгляд и оглянулась.
С тех пор они вместе гуляли по парку,  вместе любовались  осенними пейзажами, могли подолгу молчать, понимая  и чувствуя  друг друга  без слов.   Обменивались  полюбившимися  книгами  и впечатлениями,  ходили  на концерты и в кино.
 
Ему очень хотелось  нарисовать её портрет. Но сколько ни  принимался  за работу,   - всё  безуспешно.  Самое главное  ускользало, оставалось недосказанным.  Какая-то загадка  оставалась  неразгаданной.   
Когда перехлёстывали  эмоции, она крепко сжимала его руку, словно делилась своей энергией.
Казалось, он знает эту женщину давным-давно.  Во всяком случае, она постоянно жила в его душе, и только теперь вышла наружу, показалась в  своем живом облике.

Но срок путёвки  всего  24 дня, да  и познакомились  они  далеко не в первый день. Пришло время прощаться. Она улетала завтра, рано утром. В Мурманск. К  своей семье. 
Перед расставаньем  они сидели в холле  спального  корпуса, крепко держась  за руки, словно хотели бросить вызов судьбе.
Напольные часы из красного дерева  беспощадно  сокращали  время до её отъезда. 
Он знал про неё всё.  Про мужа, прекрасного человека, бесстрашного капитана. Честного, бескорыстного, которого обожали подчиненные  и ценило руководство.  На  её день рождения он превращал квартиру в цветочный сад. Да что там цветы! Он вообще ничего для не неё никогда не жалел. Только попроси -  на следующий день  появится! И сын пошел в отца –  такой  же красавец и молодец!

Чем  больше она хвалилась  жизнью,   тем грустнее  склоняла голову.
- Я больше не смогу без тебя, - наконец, заключила   исповедь. Вернусь домой, поговорю с мужем и сыном. Они поймут. Не хочу врать и притворяться. Я притворялась счастливой, пока не встретила тебя.  Уволюсь с работы. Месяца два придется отработать. Ты пока мне поищи место. А впрочем, зачем тебя утруждать: приеду – сама найду.  У меня родители и брат в Москве, - помогут. Ну, что ты хмуришься? Тебе трудно расстаться с семьей? Ты их очень любишь? Ну и оставайся, ничего не меняй.  Мы будем встречаться иногда. Просто мне необходимо знать,  что ты рядом. Понимаешь? – Что ты - где-то рядом. Иначе я не могу.  Мне легче  умереть, чем расстаться с тобой!  Прости, прости, прости меня. И она прижимала его руки к мокрому от слез лицу и губам.
Влад горестно вздыхает.  И думает, что у него точно такая же история: прекрасная семья, жена, которую терпит все меньше и меньше. Но очень привязан к детям. Если хорошенько подумать – ничего не хочется менять. Зачем лишние хлопоты, укоры и мученья жены, осуждения родни и особенно детей, которые ему так дороги?! Зачем ломать устроенную годами спокойную жизнь. Да еще на старости лет. Пусть все будет, как было. Да, ему хорошо с этой женщиной. Никогда и ни с кем еще не было так комфортно, уютно  и душевно. Казалось, она  создана  специально для него, по его вкусу и заказу:  лицо, ласковый всепонимающий взгляд,  руки…  Но как мучительно трудно   всё  перестраивать  заново!  Ах, ты ж Боже мой!

Он не хочет её расстраивать, ту, которая сейчас рядом, которую искал  и которая ждала его всю жизнь. Но уже поздно. Поздно что-либо менять.
- Знаю, что тебе больно  терять то, к чему привык. Не надо ничего менять! Я просто буду жить с тобой в одном городе.  Знать, что ты – недалеко, и в любой момент могу тебя позвать и увидеть. Хотя бы ненадолго, хотя бы издали. Теперь, когда знаю,  что ты есть, больше не смогу расстаться с тобой. Прости…
Он  отвечал рассеянно: да, да… конечно… А думал: постараюсь забыть и жить, как прежде. Словно никогда  не встречал. Это пройдет, как болезнь.  Да, тоска по ней будет терзать, как болезнь… Но пройдет. Наверное. Когда-нибудь. И  от  надвигающейся  безысходности   жизнь впереди  казалась  серой  тюремной  стеной.

Они  сидели на кожаном диване  у столика, украшенного  осенним букетом.  Под утро  сердобольная  дежурная  по корпусу   поставила  перед ними   чашки с дымящимся чаем и вазочку с миндальными сухариками.  Они поблагодарили, но не прикоснулись к угощенью.  Ароматный чай печально остывал, поддавшись общему настроению.
 
За долгую  работу  в санатории  Инга, дежурная по корпусу,    впервые видела такую  пару.  Интрижки и ухаживания встречались на курорте  зачастую, становясь  темами  шуток  и анекдотов.  Но здесь   происходило  совсем другое.    Эта пара  привносила  в окружающую жизнь красоту, подобно  музыке или солнечному  свету. 
Почему  им не дано  остаться вместе?   Зачем  судьбе   понадобилось   размести  их в разные стороны?!   Инга с сочувствием  поглядывала  на  них   не в силах  чем-либо  помочь.

В шесть утра Влад проводил Ольгу  в аэропорт.
- Я вернусь к тебе месяца через два, - сказала она напоследок. – Ничто меня не удержит!
Когда он вернулся,  получил от дежурной  конверт:  Ольга Н.  просила  вам передать   после  своего отъезда.
Развернул письмо : «Много лет назад,  в канун Нового года,    мне нагадала в метро старая колдунья, что я встречу  суженого  на празднике у бывшей одноклассницы  Лены Рябинкиной.  Верной приметой будут  служить шерстяные носки  с черной и красной  полосами  по краю.  Весь вечер я ждала и искала, но никто похожий не пришел.
Дома отец сказал, что я – выдумщица и что надо жить реальной жизнью, а не сказками.  Вскоре я вышла замуж за  замечательного парня, но всю жизнь ждала и искала.  Теперь я знаю, что искала тебя. Даже без носков тебя узнала. Признайся,  в молодости ты носил белые шерстяные носки с черной  и красной полосками? Не могла  же я ошибиться…»

Влад  испуганно вскочил.  Не из боязни проехать свою станцию, как обычно.  Теперь он страшился  потерять.  Огляделся.  Вроде все в порядке:  Ольга спала на диване в  платье с блестящими бретельками.  Вернувшись от Леночки, они  уснули,  не раздеваясь.  Длинные темные волосы разметались по подушке. Слышалось спокойное ровное дыхание.  Он облегченно вздохнул.  Осторожно встал и на цыпочках прошел в прихожую. Погладил, потеребил пальцами, прижал к лицу  рукав светлой норковой шубки,  которую собственноручно снял с Ольги и повесил на вешалку.  От рукава пахло мандаринами и морозной ночью.  Никаких сомнений, что Ольга  на диване реальная, а не приснившаяся.

Зашел на кухню. Приоткрыл дверцу  холодильника: бутылка шампанского лежала  на полке.  Рядом – триста граммов  сыра, полкило  докторской колбасы  и торт «Персидская ночь».  Запасы, которые приготовил на случай, если бы не пошел к Леночке. Снаружи донесся треск петард.  Взглянул в окно.   Петарды празднично  стреляли  ввысь, словно  неукротимые пробки шампанского,   и осыпались  на заснеженную площадку  мириадами разноцветных сверкающих  искр. Двое молодых людей, по всей вероятности  авторы  фейерверка,  наблюдали  поодаль.

А возле  мусорных баков застыла, видно залюбовавшись зрелищем, еще одна фигура.  Очень  знакомая.  Женщина в пуховом платке, старенькой шубке и с огромной кошелкой.  Наверное,  пришла покопаться-поискать, да отвлекли  петарды.
Что же это за жизнь такая, если даже волшебницы  копаются в мусорных баках!
Влад выгреб угощенья из холодильника  и  вихрем спустился по лестнице. Распахнув подъезд, поглядел направо и налево. Знакомой старушки не было. Как сквозь землю… Или в воздух… Куда исчезают волшебники?
Решил вернуться домой, потом передумал: подбежал к мусорке и поставил рядом  пакет, украшенный Дед Морозом и надписью  «С Новым годом».
Вот и он в роли  волшебника  кому-то  подарит праздник.