Мертвая Земля

1.
Усталое солнце клонилось к закату, а впереди, на многие сотни километров, тянулась степь, безжизненная, недобрая, выжженная зноем дотла. Пожухлая трава была сухой, она противно шуршала при каждом шаге, и рассыпалась в прах под тяжестью подошв.
Данька остановился, скинул рюкзак, тяжелым грузом давивший на плечи, и рухнул на землю, не в силах больше продолжать свой путь. В конце концов, кого интересует, сколько еще километров он сможет пройти, прежде чем свалится замертво?
Скоро стемнеет, похолодает, а это значит, что предстоит искать надежное укрытие на ночь. Впрочем, скорее всего, придется спать под открытым небом, ибо на ближайшие сотни километров нет ни одного дерева.
Данька распаковал свой рюкзак, в котором осталось еще немного провианта, достал оттуда шоколадку и коробку апельсинового сока. Все эти продукты он честно стащил в одном из супермаркетов, когда в последний раз был в большом городе.
Мальчишка попытался представить, сколько ему сейчас лет. Он так отчетливо помнил свой прошлый день рождения, как будто это было неделю назад, хотя на самом деле это событие могло произойти год, а то и два года назад.
В тот день мама пришла пораньше с работы и приготовила Даньке его любимый лимонный пирог. О, это было самое вкусное угощение, которое только можно было представить!
Он пришел из школы домой, и, едва переступив порог, почувствовал аромат только что приготовленной выпечки, а потом его вышла встречать мама, нарядная, красивая, в новом платье, такая молодая, что вполне бы сошла за старшую сестру. Это был лучший день рождения в его жизни!
Тогда ему исполнилось одиннадцать.
А буквально на следующий день началась Война. Та самая война, которую журналисты назвали Третьей Мировой. Та самая, которая унесла жизни Данькиных родителей, учителей, друзей, тех людей, которых юный беглец не видел ни разу в жизни, но которые, наверно, тоже были хорошими.
Данька доел шоколадку, допил свой сок, и отправился искать укрытие. Единственным схроном в степи могла послужить особо высокая трава, и мальчишка ушел вглубь, там, где заросли  были особенно высоки. В этих-то зарослях он и устроил себе ночлег, подстелив обрывки старой газеты вместо простыни, а в качестве одеяла использовав истрепанную болонью куртку, которую везде таскал за собой.
Он заснул быстро, как будто был не в степи, со всех сторон продуваемой ветрами, а в уютной постели родного дома, где были заботливые родители.
Ему приснилась мама, красивая, молодая и веселая. Такой он ее запомнил.
Данька проснулся, когда над землей уже вовсю светило яркое полуденное солнце.
Он выудил из своего рюкзака бутерброд, запакованный в пластиковую оболочку, и быстро его сжевал, давясь и подгоняя себя. Потом запил его бутылкой минералки без газа
Предстояло продолжать свой небезопасный путь. Возможно, в конце этого пути покажется город, а там будут опять неохраняемые магазины, полные съестных припасов.
К закату Данька набрел на какую-то деревушку, разрушенную и сожженную дотла. Покосившиеся домики с пустыми глазницами окон, щербатые заборы, опустевшие улочки – все это произвело на мальчишку неизгладимое впечатление.
Впрочем, он пришел сюда не смотреть. Он искал хоть какой-нибудь источник провианта, и он его нашел. В самом конце деревни был магазинчик, в котором, судя по его внешнему виду, уже успели похозяйничать мародеры.
Данька добрел до магазина, и зашел внутрь. Откуда-то всплыло странное слово «сельпо», которое мальчишка вычитал в книжке. Почему-то ему подумалось, что этот крошеный закуток, так не похожий на городские супермаркеты, как раз этим словом и называется.
Провианта здесь бы хватило на год. Стеллажи были забиты банками тушенки, сгущенки, зеленого горошка и рыбными консервами. Очевидно, все эти запасы создавались людьми, которые готовились к Концу света. Впрочем, эти дальновидные люди и не ошиблись.
Конец света наступил, а консервы остались.
Магазинчик, в силу своей удаленности от основных транспортных путей, разграблен не был. Похоже, Даня был первым из людей, который вообще сюда добрался. Мальчишка расстегнул свой походный рюкзак и начал забивать его консервами. Тушенка, которая уже успела порядком надоесть, безжалостно отметалась.
В тот момент, когда Даниил сражался с сопротивлением материала, и тщетно пытался запихнуть в рюкзак последнюю банку зеленого горошка, раздался шорох. Мальчишка не предал ему значения, решив что то крысы, и продолжил возиться.
Шорох не прекращался. Наконец, Даньке стало интересно, и он пошел на звук. Шуршали не крысы.
Мальчишка подошел к разделочному столу, где раньше нарезали колбасу и рыбу, и заглянул вниз.
Под столом, сжавшись в комочек, сидел мальчик лет шести и испуганно таращился на Даньку огромными серыми глазами.
2.
- Привет! – тихо сказал Данька и протянул руку, чтобы мальчик мог наконец-то вылезти из-под стола.
Но мальчик продолжал молчать и лишь изумленно глазел на Даню.
- Как тебя зовут? – не унимался Даня, обрадованный возможностью хоть с кем-нибудь поговорить.
Пусть даже этот малявка и напуган до чертиков, и, возможно, мало что понимает, но с ним хотя бы не так скучно будет!
Малыш продолжал упорно игнорировать расспросы, лишь растерянно хлопал глазами.
- Ты, может, по-русски не понимаешь? – сообразил беглец.
Он-то был еще на территории бывшей России, о чем свидетельствовали вывески на русском. Но этот несмышленыш мог каким-то образом добраться из другой страны, где говорят на английском, на французском или каком-нибудь другом языке.
Когда во всем мире идет жестокая война, ничему удивляться не стоит.
Данька вздохнул и принялся вспоминать хоть что-то из других языков.
- Ду ю спик инглиш?
Малыш никак не отреагировал, но в его глазах показались слезы.
- Откуда ты, а?  - потеряв терпение, вскричал мальчишка.  – Ну откуда ты такой взялся?
Данька на минуту покинул испуганного малыша, чтобы взять свой походный рюкзак.
- Может, ты хочешь есть? Ну кивни хотя бы, или моргни! Хочешь?!
Данька достал свой походный консервный нож и вскрыл банку с вареной кукурузой.
- Будешь?  - спросил он, протягивая банку несмышленышу. – Извини, ложек нету. Лопай руками.
Малыш всхлипнул, но от угощения не отказался. Он так жадно набросился на кукурузу, что в мгновение ока умял все содержимое банки, так и не вылезая из-под стола.
- Значит, голодный был! - заключил Данька.  – Ладно, дружище. Сиди пока здесь, раз боишься. Снова захочешь есть – заговоришь!
И с этими словами Данька зашел в угол магазина, где и устроился спать прямо на мешках с мукой. В глубине души он был рад, что повстречал эту мелюзгу. Да, с ним придется еще повозиться, и неизвестно, когда он начнет разговаривать.
«ПО крайней мере», - подумал Данька, проваливаясь в сон. – «Я теперь никогда не буду один».