Волшебное Рождество

                Волшебное  Рождество
                (рассказ)
 

Рождественский сочельник в селе проводили в очень строгом посте.Весь день до самых сумерек, до темна, до первой звезды, в доме Мостовых никто и маковой росинки во рту не держали, ибо дюжий хозяин загодя повелел своей супруге не варить, и печи не топить, а весь выпеченный хлеб, спрятать в ларь.  Но Лёвка услышав отцовский наказ, слегка возразил.
-Батянь, ну уж печь-то надыть истопить! Ванюшка вон в люльке застудиться, да и сами аледенеем! Уж трескать-то ладно, погодим, но уж печку-то истопить нужно! 
Отец подумавши что и в самом деле хватил лишку, печное распоряжение отменил, и вскоре в избе стало тепло. Лёвке было горше всего: намедни, из-за разболевшегося живота он лёг спать натощак, и  с тех пор ещё не  ел, а посему настроение  его было не важным.   Вот наконец солнышко стало оседать в закат, и глава семьи позвал всех на молитву. Возле красного угла на покрытом вышитой скатертью столе, лежало несколько хлебов, в один из которых отец  вставил зажжёную свечу, и велев домочадцам стать на молитву, сам вышел во двор.  Принеся охапку душистого лугового сена, он застелил им передний угол и прилавок. Всё это покрыли чистым полотенцем, и на приготовленном месте под образами, торжественно поставил заготовленный заранее, не обмолоченный сноп ржи, и кутью. После положенной молитвы, семья наконец приступила к трапезе.  Душистое сено и сноп ржи, олицетворяли собой пробуждение и оживление сил природы, кои просыпались с поворотом солнца с зимы на лето. Садовые плоды и злаки, считались у славян  образами оплодотворяющего землю дождя.    Кутья щедро сдобренная мёдом, имела тоже значение, но подавалась также и на поминках, и на родинах, и на крестинах. (в последних   двух случаях кутью заправляли маслом)   
   Мостовые кушали в полной тишине, в почти что  молитвенном настроении.  Однако это не помешало хозяину проделать  по-обычаю,  небольшое гадание о будущем урожае.
-Нукась ребятки, давайте по соломинке вытянем! –велел он, и первым потянул из снопа толстую былинку.
-Во!-довольно показал её домашним-с колосом! Теперь ваш черёд!
У Лёвки вытянулась почти пустая, у прочих получше, но в общем по-приметам выходило что хлеб обещался быть густым.
-Ну-ка!-отец турнул с лавки своих младших ребятишек Стёпку и Петьку, которые уже зная что им надо делать, проворно шмыгнули под стол, и принялись там весело «цыпать» изображая цыплят. Делалось это чтоб водились куры. Вот трапеза была окончена наконец, а кутьи оставалось ещё достаточно. Согласно обычаю, хозяин велел младшим детям бежать с ней по бедным дворам, да угостить неимущих, пусть покушают соседи, авось помянут добрым словом. Ребятишки мигом всё утащили. А Лёвка с супругой  традиционно  стали одеваться на гулянья, звуки которых уже начали доноситься с улицы, где свободные селяне-станичники уже сбивались в весёлые ватаги. Нахлобучивая на чубатую голову высокую баранью шапку, Лёвка услышал отцовский наказ.
-Ты вот што голубь сизай, ты бесись хучь потишей тама, а то опять как в пошлом годе выйдить, ворох жалоб да на суд…не надоело самому-то?
-Лады бать, буду осторожней! Клятвенно посулил сын, поправляя воротник у полушубка.

Однако отца очевидно такая «клятвенность» не убедила, и он наложил на чадо дополнительные ограничения: Лёвке велено было к вдовушкам в дома не залазить, к Кочерыжке сватов не засылать, чертей по кабакам не ловить и народу их не показывать, а за ослушание посулено было начисто спустить шкуру. Пока отец строго перечислял что можно и нельзя, Лёвка с наисерьёзнийшим выражением на физиономии согласно кивал, а его супруга тряслась в беззвучном смехе в углу, зная что выйдя на улицу, её милый супруг сделает всё с точностью до наоборот, а отец отлупцевав того вожжами, в стодвадцатьпятый раз пригрозит «што ужо последний раз терплю енто дело».
-Ну а ты голубица чаво зубы скалишь?-буркнул  хозяин на сноху, и та не выдержав рассхохоталась во всё горло, да выскочила на улицу, напустив в избу клубы морозного пара.
-Ладно бать, ты это, того..дюже  не располяйси…а то хандра приключиться да спина засвербить.  Руки-то ужо вон дрожать!- и не дав родителю ответить, отпрыск смылся как  и не бывало его. постояв с пол-минуты, отец почесал в затылке, и бросив коротко «наворотить подлец чаво-нибудь», пошёл уговаривать жену играть в карты.

               
                *    *      *      *

 Лёвка догнал супругу на  широкой улице, и очутился в гуще молодёжной ватаги, которая сразу признав его за главного, порешила сообща идти колядовать не теряя времени. Лёвка не заставил себя уговаривать, ибо к урочному часу в карманах должна была звенеть медь а то и серебро, а в сумах и мешках лежать всякие лакомства да закуски, чтоб потом устроить великое пиршество.
-Айда Лёвка!-заорал радостно Стёпка-кум скаля здоровенные зубы-на соседней улице казаки слышь гулеванють?
-Пошли!-решил Лёвка, и  тут же толпа поделилась как обычно надвое, мужская часть в одну сторону, девичья в другую.
-Эх ва!-всплеснул руками Лёвка когда они отошли уже довольно далеко-а я вить мешка-то не взял с собой, забыл!
-Не боись, мы с Тишкой взяли хороший мешок, на нас троих в акурат хватит!-деловито заметил Стёпка.
Первой на пути попалась изба кузнеца Пахома. Став под  окна, те из парней у кого был голос, разом затянули.

                Таусень-таусень!
                Дай блин да кишку.
                Свиную ножку,
                Всем по-немножку!
                Неси не тряси,
                Давай не ломай!


Ставни в кузнецовой избе широко растворились, и в проёме показался сам радушный хозяин с широчайшей улыбкой на устах. В руках он держал пол-кольца колбасы да свежевыпеченный хлебный каравай.
-Подходь ребяты!-поповским басом прогудел весело Пахом, и в подставленный мешок мягко шлёпнулась аппетитная кладь, да три медных монетки в подставленные ладони.
-Спасибо те кузнец!!!-хором пропели парни, и в благодарность  хозяйской, щедрости выдали:

                У доброго мужика,
                Родись рожь хороша,
                Колосьями густа,
                Соломою пуста!

И колядующие как ураган ринулись дальше. Ещё в некоторых дворах их щедро одарили,и мешок уже стал приятно тяжёл…Но вот подошли к дому старосты Ивана Лукича, широкий двор которого ждал именитых гостей:поселковое начальство. Батюшку с женой, да купцов из города. Компания разиня рты хотела уж было затянуть песнь, но кузнецов сын Ванька засомневался.
-Эхва братцы! Я ж этого старосту знаю…он скупой чёрт у мово батюшки три дня жилы из души тянул чтоб кобылу яво за пол-цены подковали! Так и подковали чтоб отвязаться! Вряд ли мы тут чаво отхватим!
Но Лёвка тут же пресёк сомнения.
-А ты не боись! Мы не отхватим, так он у нас отхватит скупой хрен!
-А што ты опять задумал?-предвкушая весёлые события, завороженно загудели ребята.
-А вот идите суда поближе, и я вам скажу!-и ватага тут же сбилась в кучу, и через минуту здоровущий хохот огласил воздух. Стёпка с Тимохой быстро сбегали куда-то , и притащив большую рогожу, затаились за большим сугробам у калитки. Кособокая луна светила так ярко, что свет её отражаясь от поблёскивающих сугробов разносился далеко, и было достаточно светло.
-Ох Лёвка, а нас за енто в холодную не посодют?-робко переспросил Ванька.
-Не боись!-отмахнулся Лёвка, и велел своей «банде» подступить к окошкам старостиной избы.

                Коляда-коляда!
                Ты подай пирога,
                Или хлеба ломтину,
                Или курочку с хохлом,
                Петушка с гребешком!
                Или сена клок,
                Или вилы в бок!


Пропели хором колядующие, и навострив уши стали ждать развития событий. А дальше дверь отворилась, и на пороге появился сам староста в белых валенках, да накинутом полушубке.
-Вам чего?-крикнул он недовольно козлиным голосом.
-К вашей личности мы Иван Лукич-чинно протянул Лёвка-пришли покалядовать да поплясать, как оно полагаеться у православных христиан!
-У-у-у!-монотонно протянул староста-а а у меня и подать-то вам нечего. Ничего лишнего-то нет, всё для гостей! Идите с богом!-староста сделал было попытку уйти, но тут Мостовой на пару с приятелем громко пропел.

                У скупого мужика
                Родись рожь хороша.
                Колосами-то пуста.
                А соломою густа!


Ответом стала негодующая брань старосты.
-Ах вы негодники! Да  я вас штрафу велю подвергнуть!- Иван Лукич хотел пойти за калитку, а парни притворно стали отступать заманивая старосту в засаду.
-Скупой! Скупой! Староста скупердяй! Скряга! Скряга!
Разошедшийся в гневе Лукич выскочил уже на саму дорогу смело подступая к балагурам, это его и погубило…не успел он в очередной раз разинуть рот чтоб обличить Лёвку-супостата, как позади него стремительно выросли две тени, и распорядитель широко взмахнув руками тяжело охнув, повалился на крепко растянутую рогожу.
-Аа-а-а!! чтооо?...карауууулл!!-только и успел проорать скупой хозяин, и уже десяток рук крепко ухватившись за края рогожи, азартно ухая, принялись лихо подкидывать его под визг и хохот гуляющих. При этом вопил староста так, словно его резали. Валенок соскочил с ноги и был затоптан, а компания продолжая подбрасывать жертву, медленно двинулась дальше…
Толстуха Федора шла домой неся в одной руке куль муки,  занятую у кумы, а другой крепко сжимала аршинную дубовую палку, с которой теперь почти не расставалась, используя её для самообороны. Федора кралась осторожно, внимательно вглядываясь в темноту, не сидит ли где в засаде не дай боже «лютый змий осьмиголовый» Лёвка.?
-Ну вроде нету аспида!-выдохнула она прислушиваясь к шуму гуляния. В одном из проулков Федору облаяли собаки, да попалась кучка гуляющих девушек. Одна из них узнав толстуху,предостерегающе зашипела.
-Берегись Федора, тута недалече Лёвкина кумпания гуляить!
Зачуравшись, толстуха ускорила шаг. До дома было ещё порядочно, как вдруг баба увидела невдалеке страшную страсть: прямо посредине, звеня колокольцами, тряся трепыхающимися лоскутьями и лентами, с дико всклоченными бородой и волосами из которых возможно даже торчали рожки, скуля и подвывая, прыгало на одной ножке сущее чудище в человечьем обличьи, которое неумолимо надвигалось на Федору! Явление дрыгалось и ругалось хоть и глухим, но каким-то знакомым голосом…Федора  обмерла!
-Люди-и-и-и…помогите…люди-и-и-и….
-Не иначе сам нечистый воить!- решила баба, и осторожно начала обходной манёвр. Староста, которого совсем недавно отпустили молодцы, опутав перед тем лентами, лоскутьями  дешёвыми колокольчиками да старыми репьями, Федору узнал. И стуча зубами позвал: -Федора-а-а-а…помоги-и-и..погибаю в мученьях а-адовыххх…
-А ты хто?-мыкнула Федора останавливаясь рядом и подняв в готовности палку.
-Ды староста я..парни сволоты миня суда отволокли…Лёвка-сволочь подлюшная, заманил миня и схитил…яво работа-а-а-а…
Услышав про Лёвку, боязливая на такие дела баба тут же решила что это оборотень в обличьи старосты, и чтобы не попасть в просак, решилась проверить для верности того, кто стоял перед ней, а посему принялась спрашивать старосту обо всех его родных и знакомых, престольных праздниках в году, и многом другом. Вначале Иван Лукич покорно отвечал, но когда понял что глупая баба может пытать его до рассвета, взъярился.
-Чтоб ты издохла корова!-прорычал староста, и шагнул в сторону. Федора забыв про палку, треснула старосту мешком с мукой, и сшибла его с ног начисто. «Ну всё…убили меня, совсем убили..»простонал он, и приготовился принять тут же смерть неминучую. Как вдруг услышал лошадиное ржание да звон колокольчика.
-Людиии! –резвей резвого вскочил вдруг  «убиенный»,-спа-си-тяаааа! Я старостааа! –и кинулся на звук. Натолкнулось на него двое саней с городскими купцами едущими к нему же в гости! Когда купцы разглядели внимательнее стоящее перед ними чудо, удивлению их не было предела.
-Лукич, ты што тут делаешь-то?
Отряхиваясь от снега да «украшений», и потирая ушибленную мешком плешь, староста жалостливо поведал историю своих злоключений. Покушались-де на его персону, и может даже на самою жизнь!
-Заморозить миня подляцы хотели!-горестно подвёл итог Иван Лукич. Купцы правда почему-то весело расхохотались.
-Да ты чего Лукичь? Вон в какой ты шубе, не замёрз бы не боись! Это ты значить ничего им в мешок-то не положил, а они тебя за то на рогоже покатали?
-Так и есть! Морщась подтвердил староста усаживаясь в сани, силясь выдирать репьи из бородёнки.
-Ты лучшей не поднимай енто дело, а то ить засмеють тебя, да прозвище прилипнеть Рогожнай
Староста! вот смеху-то будет,а?
Староста просто не знал где сидеть. Однако советов купцов решил послушать, а отомстить обидчикам можно будет и по-позже, коли представиться случай. Когда гости привезли трясущгося хозяина домой. Его супруга Мария Петровна  с воем бросилась ему на шею.
-Живой свет ты мой!-заголосила баба.
-Живой мать!-в тон ей заскулил муж, и трагично добавил-совсем уж было думал пропадать я через него подлюшного!..
-Через кого?-не поняла супруга.
-Ды Лёвка Мостовой. Чтоб яму ни дна ни покрышки! Он мине на рогоже подкидывал, шоб яво черти эдак подкидывали!
-О-о-о-ой!-завопила старостиха-ды как жа он лиходей спольстилси-та?- и супруги разом завыли в голос, но гости вежливо дали понять что они вообще-то тут, и пора уже бы и в дом.
-Проходите-проходите гости дорогие, в избу, стол накрыт, самовар готов! Иван Степанович уже у нас, Кузьма Егорыч у нас, и Тимофей Ильич у нас, и супруги ихние, вот только вас да батюшку дожидались. Проходите! –купцы чинно поклонились и проследовали в дом, хозяева пошли следом, причём староста юркнул в свои покои выдирать репьи из бороды. Встреча старых знакомых была бурной: все загомонили, обнимались-лобызались, поздравляли с праздником, хлопнули для «сугрева» по-стаканчику. А стол у Ивана Лукича и в самом деле был богатый! В центре красовались два блюда с молочными поросятами в сметане, чей румяный вид сразу разжигал великий аппетит. Далее следовали жареные говяжьи языки украшенные зеленью, балык, печёные сомики и налимы, жареные с пряностями молоки, щучья икра в двух больших деревянных мисках, блюда дымящихся с горкой пельменей, солёные огурчики  пополам с ядрёной, квашенной целиком в кочанах капусткою, копчёные колбасы, тонко порезаный окорок, яичница с кусками постной ветчины, два гуся в яблоках, тушоная с чесноком, луком и перцем баранина, курятина, яичная омочка, блинцы со всякой всячиной, жирная селёдочка, горчица и тёртый хрен в мисочках, ноздреватый сыр, сыр перетёртый с чесноком и сметаной, солёные грибочки всех сортов кои могли собрать, паренные в печи щи со свиными рёбрышками. студень с хреном, сбитни пяти-шести сортов, и квас. Румяной горкой издающей божественный аромат высились пироги с разной начинкой, стояли окрошка окрошка, две пирамиды варёных со спецыями раков, мочёные яблоки и черешня, солёные арбузы, и многое другое, чего домовитый и зажиточный русский человек мог заготовить, поймать и вырастить! А уж запиватся всё это должно было такими настойками да винами домашними и покупными, что их нет нужды здесь приводить. Словом прийти в гости и не взять всего этого богатства приступом, было бы величайшим грехом перед пазником!
-Ну брат Лукич-расплылся в улыбке Богдан Ковылёв, купец который в прошлом году привёз и спас измученного мертвяками  дурного шутника-ты сам себя превзошёл, за эдакий стол и царю-батюшке не стыдно сесть!
-Да будет уж вам Богдан Семёныч!-притворно заохала хозяйка. Оттерев мужа задом в сторону-рылом-то мы не вышли царей принимать!
-Ну царя не царя, а вас-то угостим на славу!-встрял таки староста который к тому времени переоделся во всё чистое, и  чинно пригласил всех к столу.
-А отца Лаврентия-то будим ждать?-спросил другой купец. Сазонов Вениамин  Иваныч. Хозяева не успели ответить. На улице рьяно забрехали цепные кобели. И послышалось лошадиное ржание.
-Ну уж верно это он приехал!-решил староста, и вылетел на встречу. Так оно и оказалось.
-Мир всем добрым людям!-пробасил батюшка ступая через порог, а супруга выглядывала из-за спины. Вот поприветствовали друг-друга, и наконец сели за стол. Батюшка как полагается благословил трапезу, поздравил всех со светлым праздником, и после непродолжительной молитвы, собравшиеся наконец-то налетели на явства.


                *   *     *     *

Бросив скулящего на рогоже старосту посреди улицы в пол-версте от дома.Компания гуляк ринулась дальше. Обежав ещё несколько домов, ребята насобирали довольно приличное колисество лакоств и меди, попалось даже пара серебряных гривенников. На освещённом луной перекрёстке, парни повстречали толпу девушек, которые держа по-очереди восьмиконечную звезду с бисерной бахрамой на длинном шесте, также ходили по-улицам и славили Христа.
-Привет касатушки!-радостно заорали парни подходя к подругам.
-И вам доброго здоровичка!-защебетали девушки-ну, много накалядовали?
-Погулять хватит!-за всех ответил Мостовой, и добавил-девоньки, давай посля колядок погуляем на славу,а?
-Лёвушка, ды хучь щас готова!-задорнула крикнула молодка из середины. Мостовой заломил шапку на бок, и радостно возгласил.
-Лапушки вы мои, да я бы всех вас перецеловал бы, да опосаюся моей старухи Алёнки, которая в скорости может решить миня жизни!
Ответом был дружный смех всей ватаги, но не успел оратор продолжить тираду, как большой снежок шлёпнул его по-лбу, подняв вторую волну хохота. А из толпы выскочила вдруг Алёна, и изображая гнев, напустилась на мужа.
-Какая я тебе старушка идол? Ты что тут брешешь? В-вот тебе!-и с этими словами как шаркнет в мужа засохшей булкой, которой их одарила какая-то скряга. Снаряд впрочем, в нахального мужа не попал, а сразил в ухо Стёпку-кума, опрометчиво подвинувшего свою личность ближе .
-Курнай их ребята!-не растерялся Лёвка, и первым бросился в бой. Однако, на этот раз дело приняло совсем не тот оборот. Из-за домов нежданно появилась другая толпа женщин человек в сорок, и увидав начавшееся сражение бросились на мужчин с тыла, и этим решили исход баталии.
-Ой бабы-ы-ы!-торжествующе закричала Манька-вдова, оказавшаяся воглаве резерва- и кто тута есть-та?! Тяни их за чубы-ы-ы-!!!
Таким образом друзья оказались в безвыходном положении, но решили стоять насмерть.
-Ребяты-ы-!!!-зычно проревел Лёвка, наполовину выдравшись из волны-держись! Не посрамим чести казацкой, примим смерть геройскую! Ох-х..чхи! тьфу! –и Мостового в тот же миг поглотило женское море.
-Бабы не дурите!-орал он в диком восторге, чуя как проворные женские руки ужами зашарили у него по карманам, да запазуху-девки вы что-о-о?! ой ха-ха не шутите!-раскатисто заграхатал он, ощутив ледяные комья снега набиваемые ему за пазуху и в штаны. Тоже самое происходило и с остальными казаками попавшими в переплёт. На всю улицу слышен был их трубный рёв, заглушавший порой женский хохот да визг.
-Ой ня надо!! Вы что-о-о!!!
-Девки я хворый, не суйте снега, о-о-о-й!!!
-Бабы не лезь туды! Туды не лезьтя, вы что охренелиии?? А-а-а!!!
-Погибаю!!
-Сапоги не трожьте!!!
-Не лезь дура в портки при людях!!!
-Деньги выташшили-и-и-и!!! ой ха-ха не щекоти-и-и-сь!!
-Оё-о-о!! пропадаем геройски-и-и!!
-Ка-за-кииии!! На помощь!!!
-Акуратней вядюги-и! шуба батянина тряшшить по-швам!!
-Мяшок ня дам! Ня вы колядовалии! О-о-ой!!
-А-ай в глаз далии!!

Несчастному Лёвке больше остальных. Вначале по-рукам и ногам у него повисло мало не десяток женщин разом, но он только тряхнул плечами, и они слетели визжа и хохоча. И уж верно  вырвался бы казак, но какая-то бойкая молодица подставила ему ножку, и Мостовой грохнулся на спину во весь свой рост. Едва это случилось, его тут же облепили прекрасные победительницы. Снова затрещали крючки на полушубке, шапка соскочила и исчезла в снегу, и некоторые бабы да девки позволили себе некоторые вольности. Неожиданно Лёвка увидел над собой Маньку-вдовушку, над которой он подтрунивал год назад. Глаза у пышущей здоровьем тридцатилетней красавицы блеснули голодным блеском, и она вдруг навалившись  всем телом сверху на Лёвку, жарко и протяжно поцеловала его в губы. Машинально, казак обнял её за талию, и даже почувствовал что это ему в общем-то нравиться, однако вспомнив про жену Мостовой запротестовал.
-Манька слезь с меня. Жена увидит! Ты што, очумела?..
-Очумела Лёвушка, очумела касатенький!-страстно зашептала она ему в самое ухо, и вновь   поцеловала-с прошлого году ишшо, когда ты ко мне приходил, да я в тебя всю посуду популяла…Вот с той поры сама не своя хожу, не хотела а полюбила вот тебя…Любый…-вдовушка сделала новую попытку целоваться, но Лёвка исхитрившись всё ж стряхнул её с себя, и зашептал.
-Манька, ты не дури, супруга может увидить…
-Ты приходи сегодня ночей ко мне. Я ждать тебя буду!-заговорщецки прошептала вдовица.
Впервые в жизни Лёвка растерялся так, что ничего не ответил, и хотел подняться но не смог, новая волна девушек накрыла его, и начала возить по снегу…
Спустя час, из полутёмного проулка вышли двое в расхристанной одежде, в измятых шапках,
и мокрых от снегу штанах. Это были Лёвка и Тимоха. На обоих было жалко смотреть:у Мостового на полушубке отсутствовало больше половины крючков, и растрёпана рубаха.штаны уже начинали немного замерзать от бывшего там снега, который приятели  только что вытряхнули из штон. Не лучше был вид и у Тимохи. Отдышавшись. Лёвка охлопал себя по карманам, и выудил из одного чудом уцелевший кусок колбасы. Половину отломил другу.
-Жри давай!
-А где же Стёпка-то?-жуя колбасу спросил Тимоха.
-Ох-х..-притворно запричитал Лёвка-сгинул наверно Стёпка. Изничтожили яво эти воитильницы!
-Как мы сами-то спаслися, не помню!-заметил Тимоха. Дружки вырвались из окружения и впрямь чудом, хоть и с потерями…Ни накалядованных гостинцев, ни денег, ни мешков, ни чего у парней не осталось!..
-Лёвка, однако ж холодно становиться, надыть какую-нибудь посетить, нас согреють и по стаканчику поднесут, хучь обсохнем!
-А куда?-прожевав последний кусок колбасы спросил Лёвка.
-Да в любую!
И пошли приятели избу искать, а по-дороге Лёвка поведал товарищу обо всех коварностях Маньки.
-Ну а ты?
-Чё я?
-Пойдёшь к ней-то?
-Не. Не пойду!
-Почему? Бабочка она говорять  горячая, да ишшо сама зовёт…я б сходил!-мечтательно заметил Тимоха.
-Ты холостой!
-А тебе чего мешаит? Жена не узнаить!
-Да не в том дело!
-А в чём жа?
-Во мне, был бы холостой, аль женатый против воли, я бы сходил, а так нет, не хочу. Мне Алёны хватаить!
-Ну гляди, хозяин-барин!в одном месте их заметили,, и  Лёвка спросил у  знакомых где де тут можно посидеть да погреться?  Долго ждать не пришлось, друзей стали звать несколько компаний сразу. Лёвка не заставил себя долго уговаривать, и выбрав самую большую избу. В которой уже бывал и знал по опыту, что скучно там не будет. Зайдя в избу где уж дым шёл коромыслом, он чинно поклонился хозяивам и гостям, и пропел короткую,но озорную колядку.
                Славите, славите,
                Сами люди знаете,
                Я славить не умею,
                Просить много не смею,
                Отпирайте сундучок,
                Вынимайте пятачок,
                Мне Лёвке на чаёк!

Гостей посадили ближе к печи, и вскоре от них повалил густой пар.
-Ой Лёвушка, ты прям как самовар закипаешь!- бойко поддела его одна из молодух стрельнув глазами.
-Да господа-хозяева, закипаем!-кивнул оттаявшим чубом балагур-ибо были мы с товарищем на краю от погибели!
-Брешешь!-встрял кто-то из мужиков.
-Ан нет, не брешу, слухайте как дело было!- и Лёвка в самых красочных подробностях принялся рассказывать присутствующим о бывшем недавно сражении…
А в доме старосты тоже было весело да хорошо, народ веселился во всю. Много всего было выпио-съедено, но явств не уменьшалось. Особенно хорошо закусывалось купцам да уряднику. Под такие разносолы, наливки да водочка шли особенно хорошо! Подвыпивший староста сидевший с купцами, деловито обратился к одному из них.
-Вот скажи как на духу Богдан Семёныч, нам всем: ты в городе где едал так , али нет?
Купец хмыкнув в окладистую бороду, проглотил стопочку наливки, заел её икоркой, и тряхнув курчавой шевелюрой, утвердительно кивнул.
-Едал!
-И где жа?-хитро улыбнулся хозяин, отправляя себе в рот кусок колбасы.
-На обеде у городского головы, в год когда через город проезжал покойный государь, царствие ему небесное!-перекрестился купец, и налёг на поросёнка. Староста хотел было что-то вставить, но поперхнулся на полуслове, и ничего путного не произнёс. Писарь сидевший напротив, подковырнул его язвительно.
-Что Лукич, съел? Ты небось думал удивить народ своими явствами? Ан нет, у головы-то для царя видать получше они?
-Сравнил тожа!-ожил староста-куды нам сиволапым с царями-то тягаться? Я про другое спрашиваю. На Рождество едал ли где так?
Ковылёв оказался умнее, и весело загоготав ответил что не едал.
-Вот!-торжествующе отчеканил староста-вишь, мы хучь и сяло, а городу и в подмётки не годимси!
Гости разом загоготали,  а урядник раздраконивающий гуся, переспросил с намёком.
-Ты сам-то понял чаво сморозил щас?
-Всю правду!-рубанув рукой воздух отчеканил староста, не понявший своего конфуза.
-А-а-а…пронятно..  «кукареку!» а там хоть не рассветай! Эх Лукич. Ты бы хучь думал иногда чаво ты лопочешь, сокол ясный!- с укоризной заметил Тимофей Ильич. Хозяин хотел было возразить, но поселковый атаман перебил ему охоту.
-Слышь Лукичь, расскажи-ка нам как тебя купцы наши нашли? Вон и батюшка послухает, он ещё не в курсе!
-Давай-давай Иван Лукич, потешь компанию!-донеслось отовсюду. Поломавшись для приличия, староста сдался.
-Чуть вить не убили миня, да!-начал он обращаясь к свещеннику- прямо вот перед вашим приездом, слышу-колядуют. Ну я вышел, гляжу, там энтот шалапутный Лёвка Мостовой. Первая оказия на селе у нас! Я как яво увидал, так миня волнением и шибануло. Вить от нево беса добра-то не жди. Я яму и говорю что дескать ничего нету, всё для солидных людей приготовленно, идите мол с богом!  Куды там! Стали они поносить миня непотребно, дескать я скряга и скупердяй!  Тут я не утерпел, гнев меня взял, и я стал сурово к ним приступать, и ишшо боялся что в гневе не зашиб бы кого, да. я ить когда разойдуся-страшен становлюсь! Ну они-то это знають, а потому кто-куды от меня! Тута я бдительность и потярял, оне на миня всей кучей прыг, и готово дело, я на рогоже летаю! И отташшили ироды чёрти куды, думал помру!
Над рассказом старосты  смеялись все, походу решая наказывать Лёвку или не надо? Горланили долго, но к согласию так и не пришли, решив оставить дело до утра. И тут писарь неожиданно предложил самим пойти покалядовать. Все с радостью согласились, за исключением батюшки.
-Вы что, ошалели? –изрёк он недоумённо-где ж вы видели штоб поп колядовать-то ходил?
-Да ты не боись батька, -влез урядник-покойный отец благочинный  любил по дворам ходить да Христа славить, ему продуктов-то и давали! Рядиться тебя никто не заставляить, понял? Услыхав что всё будет чинно и благопристойно, батюшка согласился, и вся чесная компания оделась. И высыпала на улицу чтоб по резвиться, да вспомнить молоды годы..
С крыльца сходили осторожно, поддерживая  друг-друга под локотки. Отвсюду слышалась музыка да пения, смех да гогот.
-Эх где вы мои годы молодые!-громко прокричал атамн, срывая с головы шапку, и вдыхъая полной грудью чистый, морозный воздух Рождества. Остальные персоны уже бурлили во всю, спорили, перебирали знакомые колядки, дразнилки и прибаутки, но ничего путного пока не выходило.
-Подавай!-гаркнул купец ямщикам, и вскоре вся чесная кампания уже летела под свист и улюлюканье по накатанной дороге.
-Россыпь-то какая на небе, эх!- зачарованно вздохнул атаман, сидя рядом с бюатюшкой, который многозначительно добавил.
-Так ить иначе и быть не может, в эту пору Спаситель пришёл в наш мир…
Небо вдруг стало переливатся  всеми немыслимыми огнями, от жгучего лазурита, до прозрачно-холодного изумруда и пурпура. Какие-то непонятныве всплески огней один за другим озаряли небо. Это было похоже на салют, но во много раз дивнее и невероятней! Людям при взгляде на это, казалось что среди скопища звёздных искр, в мнгновение ока распускаються и поочерёдно закрываються огромные бутоны чарующих душу цветов с огненным отливом полупрозрачных лепестков с искрящимися прожилками. И от всего этого думалось что даже пушистый снег, который плавно опускался сейчас ватными хлопьями, был многоцветным, словно карнавльное конфети. Как говорили старики, в былое  время их далёкие предки утверждали что это ангелы открывают небесные окошки, и зажигая разноцветные свечи, летают по всем пространствам  Вселенной, чтоб освятить добрым людям путь, да отогнать нечистую силу, которая беситься в эту пору особенно сильно. А ещё раньше, во времена Оные, славяне верили что по Млечному пути, которое вылилось из вымени небесной коровы  Омелфы, тихо плывёт лодья Коляды, одного из древних и светлых богов русичей, а сам путь носивший ещё имя Тропа Перуна, тоже искрился и переливался множеством жарких цветов. Но прошла Ведическая эра,и старая Русь уснула, чтоб воспрянуть в обновлении когда придёт время…
-Э-э-ге-гей!!! Стой!!-зычно гаркнул Ковылёв, и его сани остановились-глянь вона сколько тута народу гуляить! Тута и мы чего-нибудь сшибём!
Сотрапезники  резво полезли из саней, и тут же влились в общее веселье. Новые колядники разделились на двое: староста, писарь, Ковылёв и батюшка в одной партии, атаман, урядник и прочие купцы, в другой.
-Эх-х-х..отдохнём от забот мирских!-весело пробасил купец и гласом гуще чем у архирея выдал что было мочи.
               
                Ликуй счастливая вселенная,
                Средь радостев, восторгов пой!
                Ты сердцем славы озаренная,
                Родился бог, создатель твой
                Вы стройны хоры возгласите,
                Удвойте радости ваш глас,
                Согластно в тонах повторите,
                Родился бог, создатель наш!!!

Богдан Семёныч не только читал гимн, но ещё и размахивал руками словно лицейский поэт. Удивительно, но среди этого гама и шума его услышали. Ибо дверь одной из изб открылась, и хмельной хозяин деловито пригласил.
-Проходите гости дорогие, отведайте и нашей каши!- колядовщики не заставили себя упрашивать, и нырнули в избу. В чистой и просторной  горнице веселилось много народа. Увидев среди вошедших отца Лаврентитя, гуляки разом кинулись к нему за благословениями, и тому несмотря на неуместность, пришлось одарить всех желающих. Снова выпили по стаканчику свойского, после чего батюшка приободривщись, затянул праздничные гимны. Едва он закончил басить, хозяева одарили его четвертью пуда муки, да серебрянным рублём, и вдруг попросили о необычной услуге: батюшка должен был посидеть на пороге и немного покудахтать, чтоб-де «курочки лучшей няслися». Ковылёв услыхав «прошение», закатился по-жеребячьи. Батюшка смиренно пожелал хозяевам множество курочек да петушков, но кудахтать на пороге начисто отказался.
-Сан не позволяит мне, миряне!-пояснял он прикладывая руку к груди-и вообще всё это есть суеверие!
Купец попробовал было уговорить батюшку «уважить» паству, но получил твёрдый отказ.
-Вы что, очумели? Где ж вы видали штоб поп сидел на пороге да кудахтал? Беляны объелись, али ватрушек старостиных обтрескались?
-Батька, а в суседней-то деревне дьячок так делаеит!-напомнил староста бывши уже порядочно пьян.
-А я вот архирею-то отпишу после праздников! Пусть  он возмёться за эти безобразия!-пригрозил поп- мыслимое ли дело; духовная особа прыгаить и кудахчить на пороге…тьфу срамота! И кто тока придумал-то это?
-Народ!-встрял писарь, пряча под полы украденную со стола колбасу.
-Прощевайте хозяева!-провозгласил купец-мы дальше пойдём!-и вся четвёрка гуртом вывалилась на улицу. На крыльце, староста перевалился через перила, и шмякнулся в сугроб. Прочие сначала не заметили потери, спохватились уже в санях, и Лукича всё ж нашли. Побывав ещё во множестве домов, батюшка насобирал ворох всякого добра, от чего настроение его улучшилось, и решено было продолжить, благо село было большущее, да и места в санях предостаточно. Волею судьбы, поселковое начальство за исключением потерявшихся в толпе щебечущих молодок урядника да атамана, причалило к «жировой» избе в которой отогревались Лёвка, да дружок его закадычный. Встреча этих двух сторон обещалась быть мало сказать не скучной, ибо в тот самый момент когда гости отряхивали ноги на крыльце, Лёвка рассказывал как староста на рогоже летал. Закончить повествование Мостовой не успел: дверь отворилась, и в проёме возникли батюшка со свитой. Последним заполз качающийся староста.
-Коля-коля-коля-да-а-а-тянул он вялым голосом-ты подай нам пирога-а-а-а….ик!
Все присутствующие разом грохнули смехом, указывая на Ивана Лукича.
-Гляньте, староста!
-Хе-хе, еси с небеси, спустилоси!
-Лукич, ты с рогожи-то слез?
Староста выкатил белики, хотел что-то ответить, но увидев сидящего за столом своего похитителя. Да, сидит подлец и зубы скалит словно жеребец.
-Ах ты разбойник!-топнул ногой староста-ах ты тать поддорожный!  Ах ты нячистый дух! Ты варнак этакий зачем миня так осрамил?
-А ты не жмись хрен скупой!-ответил обличаемый-а то гляди, всю жизнь на рогоже лятать будешь, живоглот!
-Это я-то живоглот?!-ахнул староста-да я господам купцам да батюшке с урядником такое угошшение поставил, што вам поганцам и во сне не приснится! –далее староста начал словно повар, перечислять все блюда и явства коими он потчевал гостей. Наперекор ему, Лёвка стал возражать и сомневаться что де-и в самом деле у старосты могли быть такие закуски и блюда.
-Ды у миня куры жаренныя были!-распалился староста ударя себя в грудь.
-Да ладно тебе «куры»! небось ворон из пукалки настрелял да и нажарил!
(при этих перлах батюшка брезгливо поморщился)
-Куры!!-завопил Иван Лукич-ты сам ворона! А ишшо пироги были!...
-Из отрубей?
-Из чяртей!-взвился староста-подлец ты Лёвка, я тебя сасужу!
-Знамо дело засудишь!-согласился тот поднимаясь с места-как в прошлом годе засудил…
В ответ Иван Лукич разразился целым потоком тирад грозя Мостовому самыми лютыми карами плоть до Сибири.
-Ну ежели я теперь заарестованный-смиренно начал Лёвка-то так и быть на каторгу поеду и перед твоей персоной повинюся, только уж и ты миня сирого уважь…
-Эт как?-насторожился староста, резонно опасаясь подвоха.
-А собери мне своих сытных харчей на дорогу, прям со стола, да щас и поедем до света, до Сибири путь-то не близкий!
-Жена соберёть!-ответил староста.
-Ды баба это само-собой. Но она у меня молодая, неумелая ишшо, а ты своих и отсыпь. Да гляди штоб пироги без курьяков были, а то жрать не буду!
Кругом весело загрохотали, а староста разъярился пуще прежнего.
-Курьякии?? Эт у миня-то пироги с курьяками?? Ах ты змей лятучий!-староста хотел ещё что-то добавить, но задохнувшись от гнева ничего не смог произнести, а потому схватил шапку, и умоляюще обратился к спутникам- идем отсуда!! А то я в гневе за сибе не ручаюсь!-и шагнул к двери.
-Эх Лёвка-погрозил пальцем писарь-и довёл жа ты яво, он теперь неделю золой чихать будет!
-А пусть не скупиться да не чваниться своими пирогами!-деловито вставил кто-то из середины. Внезапно в сенях послышался страшный грохот чего-то массивного, и жалобный вскрик. Несколько человек во главе с Лёвкой кинулись туда. Когда зажгли светильник, взором присутствующих предстала «страшная» картина: посреди сенец, в луже ледяной воды пополам со льдом, брюхом кверху лежал староста и страдал. Рядом валялись пустые вёдра и опрокинутая  в верх ногами лавка, на которой они недавно вполне мирно стояли. Вынырнувший из толпы хозяин злобно выпалил в адрес пострадавшего.
-Что ж ты мать-т твою грёб, творишь-то, валух кривоногай?! Ты што пень кривой не видал куды прёшь-та?! Полудура упитая!!
-Ох-х-х-х…упал я-а-а-а…-простонал Иван Лукич-склизко..
-«Упал я-а-а!» -криво передразнил хозяин-ты что, не мог в другом месте грёбнуться? Вить теперь што тут будя-то? Ледник? Тута жа теперь убица до смерти можно! Тьфу!!- охающего старосту рывком подняли на ноги. Текло с него как с половой тряпки.
-Миряа-а-ане-е-е…алюдюнел я-а-а.. ох-ох-оххх..-заныл он.
-Неситя яво в нутрь!-недовольно буркнул хозяин. Старосту внесли и помогли раздеться. Лёвка велел всем девкам отвернуться, и они прыская в кулак отвернулись. Пока за старостой притирали лужи, да посыпали золой чтоб не скользило, Лёвка философски заметил.
-Вот братцы, ужралси Иван  Лукич винища, и растянулся в сенях как невесть что. А всё от скупости да от жадности!
-Уби-и-ил лиходе-е-ей!-стонал староста когда его укладывали в постель.
-Винища жрать по-лошадинаму нечего!-зло бросил хозяин, а батюшка с укоризной попенял Мостовому.
-Лёвка, а ить это ты яво уходил!
-Здассте!-изумился герой-я? Это яво дурная голова да чрево бездонное уходили!
Купец же, всё время просидевший на лавке, трясся всем телом. Да держась за сердце смахивал слёзы с глаз. Продышавшись он едва мог просипеть.
-Лёвка..тебя стервяца в правду судить надыть..ты своим проделками можешь человека до смертного смеху довесть!
Вскоре староста захрапел на всю избу, а Лёвка с другом к тому времени обсохнув да обогревшись, поняв что пора уходить, тихо исчезли.
А тем  временем, глупая Федора вместо того чтоб идти домой, и хоть на воде но испечь блинцов, обежала всех соседей, и на едином дыхании выдала жуткую историю о том, как злодей и шаромыжник Лёвка, изловил в преисподней ещё одного чёрта с рогами, посадил его по среди дороги, чтоб тот дьявол смущал да наводил мороку на людей. А вот она бедная да одинокая женщина которую любая сволота может обидеть, это всё видела, и попыталась того чёрта прогнать заговором, но тот оказался хитрый: голосом старосты принялся всяко её смущать да умасливать, чтоб она поддалась вражьему искушению. Но она, ни-ни! Благословясь огрела окаяшку палкой, и вот теперь она бегает по всем домам и предупреждает православный люд, что чёрт в обличии старосты шатается по селу, и сможет наворотить много бед.
Слух от одной глупой бабы пошёл к другой, от неё к третей, и вскоре вырос до невероятного проишествия, куда впору самому царю-батюшке вмешаться! Начесав в волю свой язык,  толстуха всё ж пошла домой. Не смотря на опасения, никто на неё не напал и не налетел. В одном только месте она правда чуть было не попала под сани, в которых как ей показалось ехал батюшка. Чертыхаясь да охая,  пришла домой, где за столом сидел её супруг, и грыз сушёного карася.
-Явилась кадушка!-буркнул он разрывая рыбью голову. Наверно где-то в центре планеты упал огромный метеорит, ибо Федя был абсолютно трезв. Федора скинула полушубок, и  не успев  передохнуть с дороги, вывалила мужу всю историю про страшную встречу. Федя сделал удивлённое лицо, и переспросил.
-Погодь, я что-то не пойму, кто жа чёрт-та, староста что ли?
-Да нет жа, олух ты, староста тута вовсе непричём, а чёрт из самого аду, вот!
-Погодь!-насторожился муж- я знаю кто чёрт..
-Кто?!-разинула рот Федора.
-Человека-то хто на дороге оставил, а?
-Лёвка-змей!
-Ну так вот он-то и есть чёрт!
-Ох..а я-то тожа про то подумала!-прошептала Федора, и принялась месить тесто. Но не успел на сковородке зашкварчать хоть один блинец, в дверь постучали.
-Кого тама нечистая принесла? –недовольно буркнула Федора, вытирая руки о фартук.
-Если с колядками кто, гони прочь, нечем нам их угощать!
-Сама знаю!-отмахнулась Федора идя открывать.
-Ходют тут- буркнул Федот догрызая рыбину. Но настроение его сразу улучшилось, когда он увидел шурина Ивана, вошедшего вслед за его кудахчущей супругой.  Шурин жил в городе, и работал у сапожника в мастерской.
-О-о-о! –протянул Федя-ты откель, Иван.?
-Приехал нарочно к вам в гости! –ответил шурин, и вытащил из-под полы четвертковую бутыль самогона. Слово за слово,  пошёл у них пир да веселье. Федя даже не стал спрашивать гостя как у него дела, а всё пил да закусывал не отставая от шурина. Вместе с ними пару стаканов шарахнула и Федора, после чего у неё зашумело в голове, и девятипудавая  бабища стала как могла плясать «барыню».
-А пошли брат к Прокопу в кабак?-предложил Шурин.
-Пошли!-мотнул головой Федя. И тяжело поднявшись из-за стола, стал одеваться.
-А я с вами!-навострилась Федора.
-Ну пошли!-согласился гость. Вышли они, и сразу попали в водоворот веселья! Всю дорогу троица шла пританцовывая да распевая  с пьяных глаз срамные песни. Федя и моргнуть не успел как оказался уже в кабаке у Прокопа. Тот почему-то принял их ласково, и за дарма (!) стал поить-угощать дорогих гостей. Вскоре Федя окончательно опьянел. Едва различал он лица посетителей, и видел многих кого знал ранее. Рядом пели-плясали и урядник, и атаман, и староста, и даже отец Лаврентий гоголем ходил по полу. Откуда-то выскочил подлец-Лёвка, под руку с чёртом в картузе, появились музыканты в цыганской одежде, к ногам которых сыпались золотые да серебряные монеты, и завертелось всё так, что невозможно было сразу остановить глаз на чём-то одном. Шурин вдруг залился лошадиным смехом обнажая лошадиные же зубы, и Федючку даже показалось что и голова у Ивана стала конской. «Вот ведь привидиться с пьяну такое!»-подумал, он оглядываясь кругом.
-На Федь!-шурин протянул ему горсть золота.
-Давай!-не своим голосом заорал Федя, и тут же цап-схватил деньги! А шурин захохотал во всё горло, и вскочив с лавки бросился в пёструю толпу гуляющих.
-Федя, иди суда!- гаркнул Иван, кружась волчком возле пышущей жаром девки в лёгеньком сарафане.
-Иду!-пискнул Федя, и как мог приподнялся-эх!-и принялся выделывать ногами разные кренделя. А шурин манит его всё дальше и дальше, туда где у стены стояла огромная бадья с вином.
-Пей Федя в волю!-крикнул Иван, и Федот без памяти от радости, бросил в запале.
-Ну, помогай господи!-и перекрестился. И только он это сделал, как вдруг-бабах, всё исчезло из глаз: и кабак, и мебель, и шурин, и гости, и всё-всё, что он до того видел. Огляделся  Федя, батюшки мои! Спереди чёрный лес стоит перед ним тёмной громадой, и кто-то  в белом вроде бы перебегает от дерева к дереву, да воет. Глянул дальше-с боков и спины заснеженные шапки сугробов, а прямо под ногами кипит огненно-жгучая, ледяная полынья! Затрясло Федю от макушки до пят, и холод лютый прихватил до костей.
-Царица небесная…эт куды ж я попал?-костенеющим языком пролепетал он-и как я суды забрёл-то?! Федора-а-а-а!!!-заорал он не своим голосом.
-Тута я- услышал он приглушонные рыдания. Мужик обернулся. Супруга его, вся растрёпанная да зарёванная, по самый пояс сидела в сугробе, с еловой шишкой в руках. Федя охнул, и разжал руку. Глядит, а вместо золота свежие оленьи шарики, всю руку измарал. Отряхнулся пьяница,и говорит жене.
-Вот вить попали,а? выбираться надо отседова пока целы!
Кое-как, порастеряв обувь, вылезли они на косогор. Не вдалеке мигало огнями родное село.
-Выносите святые угодники!-пролепетал Федя, и что было силы припустился прочь от проклятого места! Даже его супруга не смотря на габариты, не отставала, и скакала по сугробам с проворностью горной козы. Забарабанили в первую же попавшуюся избу, и когда их впустили, отказались от пойла, бросились к печи, и отогревшись, поведали хозяевам о своих злоключениях.
-Это вас чёрт оморочил!-сказал глава семьи-он Федя завсегда пьяниц к рукам прибераить, да так и губит, понятно? –едва супруги отогрелись, они опрометью кинулись домой, чтоб там залезть на печь, и уж не слезать с неё до самого рассвета…

*  *   *   *

Лёвка с Тимохой затесались в какую-то кучу домовитых селян, и у каждого вс тречного спрашивали  не видели ли они Стёпку-кума? Но его никто не видел.На одной из улиц  Лёвка встретил жену тащившую с подругой большой мешок.
-Ого,милка, это у тя откудова?-удивился благоверный притягивая жену к себе.
-А это Лёвушка мне добрые люди подали, точнея нам с Нюркой, а вы я вижу с пустыми руками, да?-ойкнув, Алёна освободилась из рук мужа. Тот как всегда свёл всё к шутке.
-Так это ж вы ведьмы наш мешок схитили, где он, а?!-страшным голосом гаркнул Лёвка, и вдруг сграбастал Алёну так быстро, что та не успела ничего сделать- Тимоха, хватай!-крикнул Лёвка кружа и целуя притворно вырывающуюся жену.  Дружок его ещё не до конца протрезвевший, сразу не понял кого ему надо хватать, кинулся на Алёнкину подругу. Девушка стала отчаянно сопротивляться.
-Ды не Нюрку!-заржал Мостовой, видя как Тимоха неловко пытается облапить  её- мешок!  Мешок бери, дурень!
Тимоха бросил тискать ревущую басом Нюрку, и как кот на мышь, прыгнул на мешок.
-Есть!-заорал он поднимая добычу над головой-поймал, эгей! –тут Лёвка вдруг подскочил к оторопевшей Нюрке, и прямо ей в руки перепоручил жену.
-Держи крепче, не разбей, она у меня фарфоровая! –но девушка не удержала подругу и вместе с ней села в сугроб. А дружки с захваченным трофеем, скачками скрылись в темноте.
Вообще подобные сцены дележа добычи, происходили повсюду. Парни и девушки целыми ватагами охотились друг за другом, подстерегали, и случалось что нападающие уходили с добычей, а бывало что вырывались без обувки и шапок, которые потом бросались им из хохочущей толпы когда горе-разбойники вдоволь напляшуться на снегу.  Наши похитители мешка вскоре наткнулись на группу ребят среди которых оказался и искрмый Стёпка-кум.
-Вы где были?-разом спросили они друг-друга. Оказалось что Стёпку закупали чуть не до бесчувствия, но его и прочих неудачников спасли подоспевшие на шум сражения казаки, и до последнего времени он грелся и гулял в одной из «жировых» изб.
-А мы с Тимохой вон скока наколядавали!-деловито похвалился Лёвка указуя на свой трофей.
-Не бреши!-не поверил кум- небось где-нибудь отняли у баб?
-Твоя правда кум, твоя, супружницу свою на абордаж сичас взял!
-Ну что, мы так и будем с мешком бегать? –спросил Стёпка. Лёвка согласился что бегать с мешком негоже, а надо его где-нибудь заныкать. Решили спрятать у Стёпки. После того как «клад» был схоронен, товарищи порешили  пугануть девок на гадании. Стали думать кого и где шугануть? Подумавши, Лёвка предложил попытать счастья у какой-нибудь житницы где не замужние красавицы испытывали свои судьбы…
Одна такая девичья компания собралась у житницы где был ссыпан обмолоченный хлеб. Постояв немного, они из них стали произносить заветные слова.
-Щур и чёрт придите! Щур и чёрт придите!-произнеся это, все три дурочки стали задавать вопросы- щур и чёрт, вы тута?
-Тут мы, чаво вам надо?-загудело разом из нескольких глоток. Трясущиеся от страха гадальщицы принялись спрашивать по-очереди.
-Выйду ль я замуж в этом годе?
-Выйдешь!-донёсся один голос.
-А он богатый будит?-дрожа всем телом второй раз спросила девушка-из богатого села?-добавила  потом.
-Богат будет, дюже богат!-донёсся тот же грозный голос- и сяло богатей-богатого,на семь дворов один топор, да и тот без топорища!
Девушка обмерла от страха и удивления как и её подруги, и ни одна из них даже не обратила внимания на странные звуки похожие по-мимо голосов на сдавленные смешки и сипение.
Второй дурочке было полсулено выйти замуж за эфиопского генерала, чёрного как сажа и хромого. Последняя вообще услышала что окромя чёрта никто к ней не посватается, разве что согласиться она выйти замуж за Агафонушку Сильномогучего богатыря. Последнее девке совсем не понравилось, и она переспросила нельзя ли ей получить жениха по красивее.
-Нельзя!-категорично отрезал «чёрт», и в довершении комедии заявил- а раз вы такие глупые што припёрлись суда, то вот мы вас сичас задавим!-и тут из-за сугробов выскочило трое стращилищ мохнатых, и улюлюкая бросились на оторопевших красавиц. Гадальщицы издав дружный визг, шарахнулись со всех ног кто-куда. Правда сил на то чтоб догнать жертвы, у «чудищ» не было, все трое дико заржав, рухнули , и держась за животы стали кататься по снегу. Услыхав это, очумелые гадальщицы остановились, и переведя дух прислушались. Так и есть!
-Девки, это не черти! Нас обманули!- страдальщецки выкрикнула первая- сволочуги!  Гадины! Дураки! Гадюки семибрюшные! Чтоб вам повылазило пакостники, тьфу! –Эти, и множества других прозвищ и имён было выдано в адрес стонущих от смеха парней. Когда девушки выпустили пар и пришли в себя, первая робко предложила.
-Девки, а может в другое место сходим погадаем?-
Но её товарки наотрез отказались это делать, мотивируя что после такой подлюшности что парни учинили, они от любого шороха или скрипа могут разума лишиться. Постояв ещё немного, девушки спешно побежали на игрища, чтоб наврать там с три короба о том что их чуть не разорвали черти. А Лёвка с друзьями вытерев все слёзы да отряхнувшись от снега,переводили дух от смеха да боли в боках и животе. После небольшого отдыха, троица решила где-нибудь выпить-закусить, а там видно будет. Идя искать злачное место, Лёвка ещё не знал что вскоре ему самому предстоит пережить настоящий страх.
Не дойдя ни до какой избы, они встретили компанию из шести девушек и двух парней. Узнгав друг-друга, молодые люди вначале поделились впечатлениями, а потом один из всреченных предложил.
-Лёвка, хочешь пойти с нами?
-Далеко?
-За околицу на перекрёсток..
-Для чево?
-Гадать будем на суженных!
-Не-е-е. я уже угаданный!
-Да ты хоть поглядишь и послушаешь: правда звуки слышны, или брешуть бабы?
-Ну разве что только поглядеть-пожал плечами Мостовой, и спросил у своих-вы хотите сходить?
-А чяво? И сходим, чего нам? Мож и мы чего для себя полезного услышим!-и вся компания пошла за околицу, туда, на какой-нибудь дальний перекрёсток, чтоб там устроить одно из самых таинственных, и одновременно страшных русских гаданий…
Вышли далеко за околицу, и сразу стало вокруг как-то подозрительно тихо, что даже дыхание замирало. Вот нашли перекрёсток, и встали большим кругом. Гадать решили двое: парень и девушка. Парень вошёл в круг предварительно сняв с себя крест, а девушка с ухватом стала медленно ходить по за кругу против солнца, и громко приговаривать.
-Лешие, лесные, болотные, полевые, все черти, бесенята, идите все суда, скажите в чём моя судьба? Будь ты в трою проклят!-обратила она последние слова тому кто был в круге, и при этом бросила ухват. И тут наступила гробовая тишина. Все навострили уши, и замерли в томительном ожидании. Лёвка почувствовал как колени его мелко затряслись, а грудь наполнилась ледяным воздухом. «Господи, зачем я суда пришёл? Ноги бы унесть!» со страхом подумал он прислушиваясь. Вдруг, резко, так что разом вздрогнули все гадальщики, раздался звук, словно бы рядом начали разом точить несколько сот кос. Затем пронзительно засвистело, заухало всё вокруг, послышался шум крыльев словно от стаи бесов, одновременно донеслось щёлканье кнутов, кряжистый скрип полозьев, стук молотков, звон стекла и снова вой. Внезапно всё стихло. Но не на долго. Неожиданно за спинами гадальщиков, стало отчётливо слышно как по затвердевшему снегу кто-то идёт. Всех наших героев уже бил озноб, и не мудрено! Донеслись приглушённые голоса. Каждого стали окликать по именам родители, знакомые и друзья. Ни один не обернулся, хотя подмывало это сделать…А в воздухе уже носились сонмища различных духов, плотных и без телесных, ведьмы на мётлах, черти, колдуны да всякие призраки. Все они яростно кружились над головами  гадальщиков, не имея сил прямо им навредить. А те, слыша всё что твориться во круг них, читали кто в слух кто про себя молитвы, да давали себе зароки никогда больше не участвовать ни в чём подобном! Кружение нечистой силы прекратилось так же внезапно, как и началось. Завороженного парня сразу стали развораживать: девка спешно подхватила ухват, и вновь стала ходить по кругу, но уже по-солнышку, громко снимая с парня проклятия…
Когда гадальщики вернулись в село, все разом пристали к испытуемому парню, что де тому привидилось? Но тот растерянно хлопал глазами, и ничего толком не объяснил.
-Не разобрал я братцы, ей-богу! Шумы какие-то были, а что они значат, не понять мне!
-Эх ты долдон!-плюнул с досады Лёвка-зачем ж ты нас тогда звал-то, в грех вводил?
-Ну уж извиняйте, я вам водки поставлю!
-Согласны!
-Пошли к Прокопу што ли!-но единодушия не получилось, Лёвка и компания решили теперь в кабак не заходить, а поблукать по улицам. Пока шли, Мостовой делился с товарищами своими страхами.
-Верити ли браточки, никогда я ишшо так не боялси, как в этот раз, ажник вся спина у меня взмокла!
-Это что, я чуть портки не прохудил со страху!-сознался Стёпка, а Тимоха так прямиком и заявил что больше никогда на такой риск не пойдёт.
-Коли мне жениться, то я и так женюся, а коли помереть бобылём, и так помру, чего ж ради с чёртом связыватся?
-Да. мешок-то что мы у моей суружинцы отвоевали цел ли?-спросил Лёвка. Стёпка решительно уверил друга что цел, и что самое время его уже почать.
-У кого на избе всех веселея?
-А кто его знает?-пожал плечами Тимоха-наши-то верно у Алевтины, али у Алевтины собрались.
-Ну тогда двигаем туды!-решил Лёвка. Забрав из укромного места свой мешок, друзья решили заглянуть в гости к одной из этих хозяек. Появление закадычной троицы в избе у Солонихи вызвало большой восторг веселящейся публики. Самый разнообразный люд сидел по лавкам да табуретам: степенные мужики, молодёж, уважаемые старики, молодки оствшиеся без ухажоров и другие-прочие. Новоприбывших угостили молодым винцом, и попросили всем хмельным миром.
-Лёвка, уваж народ, сбряши чаво-нибудь!
-Да вы что, братцы?-притворно удивился Мостовой-когда это я брехал? Я сроду не врал, чеснее миня во всём свети не найтить!
_-Ой да ладно, чеснейший ты наш!-загудело множество глоток разом-вон от твоей милухи-Федоры опеть слушок прилетел что ты обратно чёрта в мяшку поймал!
-От Федоры?-удивился Лёвка-как же это она голуба моя не попалась мне ноне? Ну да,истинную правду красавица большущая изрекла! Ловили вон с товарищами чёрта рогатого, а попалси староста с лысиной! (кругом загрохотали) ну спутали в потьмах-то, думали што оно чёрт, развернули рогожу, ан глядь-староста поймалси!
-Ну вы даёте робяты-ы! эт опять вить потеха будя на суду!-смекясь заметил один из стариков.
-Должно быть будет, ладно, я больше брехать не буду, а расскажу вам сущую правду!
-Давай, мы слухаем!-загудело от всюду.
Лёвка приосанился, и медленно, с расстановкеой начал.
-Давно это было, уж не помню когда, тогда реки текли кисельные, а берега молочные, когда решетом воду носили, сапогом траву косили, а топор на босу ногу надевали…
-Эт где жа было так?-разинул рот один из простаков.
-От нас не далёко: в верх по косогору, пойти прямо, потом налево, потом набок, и до самого конца, не доходя крыльца упрёшся!-кругом захихикали подтрунивая над недалёким пареньком, Лёвка же продолжил.
-И вот значит летить гусь, сел на дорогу-упал в воду. Мок-мок, кис-кис-выкис, вылез-сел на дорогу и опять упал в воду. Мок-мок. Кис-кис, вылез…-когда он повторил историю в пятый раз, кругом загудели.
-Лёвка, хватя про гуся!
-А про белого бычка не хотитя?
-Не жалаем!
-А про царёва мочало?
-Не хотим мы эту белиберду слухать, мы думали ты нам быль какую-ни то расскажешь, а ты нам «докучные сказки» сказываешь, ты б по-сурьёзней что-нибудь сбрехал!
Лёвка рассказал пару басенок про жадного барина, и кто-то из мужиков спросил.
-Лёвка, откель ты знаешь-то всё, а? у кого ж ты научилси-то.а? небось у родни?
-Ага, бабка с дедом лаялись, а я на печи лежал, да весь лай в рукав собирал, вот брехать и научилси!-со всех сторон посыпались сдавленные смешки да хихиканье.
-А много у тя родни-то?
-Много ли родни-то? Уй-уй и не сосчитать- скорчил рожу Лёвка, и загибая пальцы стал перечислять- кум да прикумок, ручной деверь да два пустосвата…-закончить он не успел, потому как в избу словно сквозняк влетел запыхавшийся парень, и с ходу вывалил новость о том, что Федору с её благоверным чуть не задавил нечистый, явившийся в облике шурина.
-Да ладно уж- деловито протянул Лёвка- Федору штоб задавить и ста чертей не хватить! Употеются  рогатыя  покеда подымуть да обхватют енту кадушку ставедерную!-народ снова грохнул и покатился с лавок.
-А Федючка  чёрт ещё раньше мог бы утащить!- вставил Стёпка- так винища как он жрать, не то чёрта. Сам сатана в гости заглянить, он и то не заметит!
Слово за слово, пошли гулять по горнице различные истории одна другой страшнее. Говорили про шатающихся по ночам мертвецов, которые любят заходить в «жировы» избы да морить людей. Кое-кто из девок начал трусливо подвывать, да жалобно просить чтоб не продолжали «энти истории». Но парни на потеху себе всё ж продолжили изливать эти страхи…
Очередная история про упыря подходила уже к концу, как вдруг дверь избы быстро отворилась, и внутрь ввалилось нечто в белом саване, бледной рожей с красными кругами под глазами и пунцовыми губами. Через мнгновенье, тишину разорвал на куски истошный вопль девок, да грязная брань некоторых мужиков. Мертвец завыв дурным голосом расставив руки бросился ловить посидельщиков. Те бестолково  заметались по помещению, опрокидывая лавки да табуреты. Лёвка не говоря худого слова схватил могучей дланью стоявшую подле табуретку, и улучив момент, со всей силы опустил её на хребет незванного гостя. Мебель с хрустом разлетелась на щепу мелкую, а покойник судоржно дёрнувшись, грохнулся на опрокинутые лавки, и замер в очень нелепой позе. Паника сразу прекратилась. Мужчины матерясь отряхивались да разбрыкивали мебель, а девки да бабы лежали без чувств. Правда один из кавалеров оканфузился до намокших портков, и был злее чёрта, хотя на это пока не обращали внимания. Лёвка пнул покойника, и когда тот застонал, схватил за загривок и рывком поднял на ноги.
-Сымай всю худру!-зло бросил казак срывая с жертвы саван. «Покойником» оказался один из соседских парней, который растерянно и со страхом, озирался на разгневанных земляков.
-О, Никишка, эт ты шуткуешь покойником? –искренне изумился Лёвка, и загадочно добавил-я знаешь тожа люблю по-шутковыать, вот в прошлом годе кочергинские с «покойником» нам попались, так мы дюже славно с ними вместях пошутковали, так что не серчай Никиша, повторенье-мать ученья! А ну-ка братцы-обратился он к готовым на месть товарищам- сымай с яво портки!- и пойманного «покойника» не смотря на яростное сопротивление, в момент ободрали как липку-выноси яво на улицу!
-Пуститя-а-а!! –дико орал наказуемый, но пощады не было. Вытащив его на крыльцо, гуляки раскачали тело за руки - ноги, да на счёт «три» , под торжествующий рёв зрителей, собравшихся попутно у крыльца, пустили головой вперёд. Сверкнув голым задом в морозном воздухе, орущий от стыда шутник ухнулся в огромный сугроб.
-Тама покойничать будешь!- пригрозил с порога Стёпка. Стоявшие вокруг девушки с визгом разбежались по сторонам, попутно давясь от смеха, а Никифор выбравшись из снега и прикрывая рукой срам, затравленно подвывая , молодым козликом поскакал по сугробам домой, преследуемый язвительным свистом да улюлюканьем.
-Ох и напугал!-неслось со всех сторон.
-Ага, допугалси!
-Он этаким видом скорея напугаить!
-Бабы от этого дюже перпугаюца!
-Ой-и-иха-ха-ха!..
Между тем, сани купца Ковылёва с писарем да батюшкой неслись к дому урядника  в надежде застать того там, а седоки благостно беседовали о богатом нынешнем улове, и нравах селян. Отец Лаврентий искренне считал некоторые обряды исконно языческими, но поделать с этим ничего не мог.
-Совсем парни да девки распустились!-жаловался он клюющему носом писарю, как вдруг купец толкнул его в бок указав вперёд.
-Гляди батька!
-Што тама?-поп всмотрелся, и воздел кверху брови от удивления. Прямо по дороге, шагах в тридцати, освещённый луной, чесал во весь дух голый мужик синюшнего цвета.
-Эт што за оказия?-промычал удивлённо батюшка-опять идей-то они чертей тешили? А ну гони!-велел он ямщику, и тот лихо присвистнув, стегнул лошадь. Но голого уже и след простыл.
-А  мож и не было ни кого?- предположил купец.
-Ды нет, я видал яво во очию!-раздражонно ответил батюшка, и предположил что это опять кого-то раздели за паскудства.
-Ну что за народ?-проскрипел писарь-зима на дворе, а оне с голыми жопами бегають. Совсем ужо охамел народец, сечь надыть!..
-Ладно, я с этими непотребствами разберуся!-пригрозил батюшка, и повелел сейчас ехать куряднику. Но Тимофей Ильич был в это время совсем в ином месте. Оставив поселкового атамана гоготать в толпе девушек, он незаметно улизнул. И решил посетить свою давнюю любовь маньку-вдову, сохнущую последний год по Лёвке Мостовому.
-Маня-Маня-Маничка!-напевал себе под нос урядник, в скором предчувствии сладостных утех у молодки. Но к величайшему удивлению ухажора, Манька дверь не открыла.
-Мань, ты это чего кочевряжесси-та? –протянул урядник- это ж я, твой Тимоша!- свистящим шопотом  добавил он прижимаясь ухом к двери.
-Узнала-узнала-тихо ответила хозяйка- вот потому-то и не пушшу, понял?
-Ни чё не понял, ты што, не одна? – переспросил урядник, голос которого стал злее.
-Нет, одна, но болей привечать не буду, уходи!- донеслось из-за двери.
-Что, иль не люб стал?
-Уходи Тимофей, не доводи до греха, а то заору на всю улицу, да осрамлю тебя, понял ай нет? –пригрозила хозяйка.
-Понял- тихо ответил урядник, но на последок сказал-смотри Маня, я ить гордый, в друголядь-то не приду, хоть и не зови тогда!
-Проваливай-лениво ответила Манька-видали мы таких гордяцов кой-иде!
-Да пропади ты!-сплюнул урядник сходя с порожек -мало ли охочих баб на селе!
-Во-во, сходи вона Кочарыжку уважь, она тоже одна!-приоткрыв дверь и хохотнув, посоветовала  вдовушка.
-Сука!- смеясь протянул Тимофей Ильич, и запустил в дверь ледышкой. Бряк! Снаряд разлетелся, а отвергнутый стал в раздумьи.
-Ну нет голуба, я тут вон за ёлочкой схоронюся да погляжу кто к тебе придёт, или кто от тя выйдет! –и довольный своей выдумкой низложенный любовник засел в засаду за могучую ель росшую возле вдовушкиного плетня.
А сама красавица облачённая лишь в ночную рубашку, ждала Лёвку уверенная что он неприменно придёт к ней. Накрыла небольшой столик, взбила подушки да перину, и ждала.
-Ну где ж ты касатенький есть-та?-вздыхала она да поминутно глядела в окно, не идёт ли? Любовь ударила женщину неожиданно, ещё год назад: сразу после ставшего знаменитым на весь уезд Мирского суда, она прибежав домой вдруг обнаружила что не только не сердиться. Но страх подумать, жить не может без своего обидчика! Вначале она гнала от себя эти греховные мысли, но чувство поселившееся в её сердце, росло с каждым днём, и вскоре превратилось в нестерпимую муку. Несколько раз она хотела объясниться с любимым, но всякий раз ей это не удавалось, по тем или иным причинам, пока наконец нынче на игрищах это получилось. Она почему-то была уверенна что Лёвка обязательно должен будет прийти.
-Приди, свет ты мой ясный… ведь мне жизнь без тебя не мила!-стонала женщина. Стук в окошко донёсся внезапно, так, что хозяюшка даже вздрогнула. Птицей метнулась к проёму, и всмотрелась. Так и есть! Стоит её Лёвушка и зубы скалит…ахнув бросилась открывать. Едва гость вошёл в сени, она кошкой бросилась ему на шею, и обвила руками.
-Любый, пришёл!-страстно зашептала она, получая от него жаркие поцелуи в лицо, губы, шею и грудь.
-Пришёл, не мог не прийти, ты ж голуба с каких пор меня призывала!-свистящим шёпотом ответил гость, и подхватив красавицу на руки, понёс в комнату…
А сидевший  в засаде урядник был ошеломлён более, нежили бы ему среди зимы показали выросшую в огороде клубнику. Кого угодно готов был он увидеть у своей бывшей зазнобы, вплоть до отца Лаврентия. Но только не Лёвку Мостового, про которого говорили что он страстно любит свою жену.
-Ай да Манька!. Ай да стерва!-покачал головой урядник- захомутала-таки жеребчика. Вот это да-а-а…ну народ! А Лёвка-то каков подлец,а? на людях такой скромник, а сам поди ж ты. и верно это у них давно! Ну погоди ж голуба, погоди!- зло проговорил урядник выбираясь из засады- Алёна верно где-нито на игрищах, побегу-ка да обскажу где её муженёк гостит! Будет потеха когда она их тута захватит! –и урядник опрометью бросился прочь.
Манька была на седьмом небе от счастья! То о чём она мечтала вы последнее время, свершилось. Лёвка стал её душой и телом. Устав от любовных утех. Они лежали просто обнявшись.
-Лёв,а как же Алёна?- тихо спросила она, теснее прижавшись к милому.
-Никак, она не узнаить, а я к тебе по-тихому ходить буду!- тихо ответил он, и приподнявшись вновь поцеловал любовницу в полные, алые губы. Действительно, Манька чудо как была красива! Чёрные смоляные с синевою волосы и глаза цвета весеннего неба, делали её просто обворожительной. На кругленьких щеках ярко заиграл румянец, длинные как стрелы ресницы, привели б в восторг любого кто оказался бы с ней сейчас. И тут гостенёк вдруг резво встал и сел на кровати.
-Ты чего?-тревожно спросила хозяйка.
-Рассвет скоро, в Благовест бить начнут, мне пора!-Лёвка соскочив на пол стал спешно собираться. Когда совсем уж оделся, Манька соскочила с постели и опять кинулась на шею.
-Придёшь ещё? Не обманешь?
-Приду, жди!-глухо бросил гость, и метнувшись к двери, пропал за ней даже не скрипнув. Женщина томно вздыхая прошла в светёлку, и в изнеможении упала на постель. А Лёвка вышедши из дому и спустившись с порога, приглушённо захихикал, и посмотрел на восток.
-Звёзды гаснут и скоро рассвет…мне пора!-произнёс он, и быстро зашагал в иную сторону, ведущую от центра села туда, где у околицы, за покосившимися придорожными крестами, чернело в чистом поле кладбище, да в полном молчании угрюмый и мрачный, засыпал до следующей ночи, лес.Буквально через пол-минуты поднялась небольшая метель,и фигура ночного гостя совершенно растворилась в ней…

*   *     *     *


А между тем, в предвкушении скорой мести, Тимофей Ильич резво бежал по селу вглядываясь в гуляющие ватаги, которые уже начинали помаленьку редеть, и расходиться по-домам.  Мимоходом справлялся не видал ли кто Алёны Мостовой? В одном месте ему повезло. Встреченный им кум Трифон указал избу где видели Алёну.
-А на что она тебе?
-Нужна по-делу!-ответил урядник, и ускорил шаг. «Погоди голубок, недолго тебе ворковать осталось!» злорадно думал он ускоряя шаг. В избе дым как и положено стоял коромыслом. И сквозхь  хохот и визг, едва различима была балалайка. Урядник чинно поприветствовал хозяев, и сняв шапку, решительно шагнул в горницу где шли пляски, поднял взор на играющих, и вдруг застыл словно оглушённый, глаза поползли на лоб, а рот разинулся так широко, что казалось хотел заглотить всю кампанию целиком. Да и было от чего ошалеть несчастному любовнику! Прямо посередине горницы, в такт балалаечным трелям, лихо выбивал каблуками звонкую дробь Лёвка Мостовой, а перед ним павой ходила  словно плыла, его красавица-жена!
-А…это…чево?!- едва смог промычать урядник, не переставая таращиться на плясуна. «Откуда тут этот бес взялси-та? Он что, уже от Маньки прибёг? Или я сошёл с ума, или тута без чёрта не обошлось!» холодея подумал Тимофей  Лукич, продолжая стоять столбом.
-Ты что застыл-то, Ильич? –услышал он сбоку знакомый голос. Медленно повернувшись увидел писаря Кузьму.
-Кузьма..-начал урядник лихорадочно пытаясь собраться с мыслями.
-Ну ты чё так глядишь словно не узнаёшь?-усмехнулся писарь.
-Это…кто ..вон там…пляшить.а?-трясущейся рукой указал урядник чувствуя что сейчас обалдеет.
-Иде?-повернулся писарь.
-Вон…с Алёной…
Писарь удивлённо посмотрел на урядника.
-Ты что, пьянай что ли? Лёвку не узнаёшь?
-Уз…узнал…-заикаясь промямлил урядник- а-а…он тута давно?
-С час-то будит-ответил Кузьма-мы суда всеми пришли, я с Иван  Степанычем, суда пришли, он уж тут с дружками был, а вскорости и жонка яво прибегла, а что?
-А он..не отлучалси никуда надолго вот сейчас?.
-Не, до ветру бегал,да это ж минутное дело, а что стряслось-то?
На урядника было жалко смотреть: так падает духом карточный игрок поставивший на кон всё, и уже держащий в руках почти все заветные карты, вдруг с ужасом видит как его соперник с довольной ухмылкой на бледном лице, кладёт на зелёное сукно стола ровно 21 очко, и надежды отыграться улетучиваются как сигаретный дым, так и у  Тиммофея Ильича оборвалось всё внутри. Но испуг его был двоякий. Найдя свободное место на лавочке, он стал размышлять. Как понять то, что недавно он видел Мостовова  шмыгнувшего к Маньке, меж тем как он там не был, а был тут? И пьян он не был чтоб спутать Лёвку с кем-нибудь другим. Нет, что хотите, а без нечистого здесь не обошлось! Сделав подобный вывод, он стал думать что предпринять: рассказать кому-нибудь или нет? Порешил побеседовать завтра с Манькой, а там видно будет! Урядник так забил себе голову размышлениями, что даже не заметил как к нему подошёл Лёвка, и поздоровавшись, спросил много ли жалоб на него сегодня было.
-А?!-вздрогнул урядник всем телом, и расетерянно уставился на Мостового.
-Я говорю здорово ли живёшь Тимофей Ильич?
-Слава богу, а ты?
-И я ничего, жалоб на меня много было?
-Ды как сказать…на данный час покуда не подавали!-пролепетал урядник, косясь на Лёвку.
-Ну это ничего, завтра сутра ворох натащуть!-обнадёживающе заметил Лёвка.
-А ты…это…
-Чего?
-Того..ни того..никого?-едва вымолвил Тимофей Ильич, сам не соображая что говорит.
-Не-е-е!-отрицательно помотал головой балагур- я-то как раз и того, и его, и этого, и ещё много чего!
Но тут язык урядника, совсем без позволения его холзяина, вдруг взял да и брякнул.
-Лёвка, а ты это… к Маньке-вдовице не ходил?
-За каким?-устало спросил Лёвка.
-Ну за каким..за каим и другие ходют…
-Н-да? а ты сам-то у ей был?
-Когда?
-Сегодня к примеру.
-Н-нет…а..а ты? –урядник понял что в глазах собеседника можно превратиться в дурака. Собеседник чуть прищурил один глаз, и ответил.
-И я нет, а ты чего такой странный, а? вид у тя такой, словно в тёмном переулке с нечистым повстречался!
Урядник пробормотав себе под нос «Яво-то я вероятно и видал» -поднялся, и медленно побрёл к выходу. На улице он нахлобучил шапку, и зашагал домой, чтоб там по-своему обыкновению залить грусть-тоску водкой.
На село плавно опускался рассвет. Ещё держались сумерки на улицах, но с востока, небо уже по-немногу  очистилось, и всё больше звёзд потухало на нём до следующего часа. Ночь уходила. Снег и иней, облепили деревья так, что те казались ледяными мохнатыми шапками из бирюзово-зелёного света, переливаясь в лазурито-голубой, чтобы уже днём искриться на солнце всеми цветами одновременно. По-всеместно запели петухи, оглашая дворы радостными криками наступающего дня. А в сумрачном ещё небе, высоко-высоко у самых звёзд, летал в пространстве молодой белый ангел, от крыльев которого струился на землю тёплый, золотистый свет, каковой вскоре принесёт людям долгожданную радость в их суетной и нелёгкой жизни. Светало…
Лёвка с супругой проснулись около одиннадцати часов дня, и не спеша стали одеваться. Мать гремела горшками да сковородками у печи, а отец уже давно играл в карты где-то у соседей. Скотина уже была управлена-накормлена, и молодые сели завтракать, хотя в пору было уже обедать. Затем Алёна села играть с ребёнком, а Лёвка занялся почином обуви в которой  замышлялось вскорости бежать на продолжение гуляний. Немного повозившись в избе, молодые наконец настроились на гулянку, и вручив внука бабушке, упорхнули. На улице уже катались с гор на санях, возводились снежные крепости, да бежали в кабак. Алёну с криком утащили на гору подруги, а Лёвка лузгая семечки пошёл прямиком к Прокопу, надеясь найти кого-либо там. Но не успел он пройти и сотни шагов, как нос к носу наскочил на старостиху Прасковью Егоровну. Та узнав встречного, напустилась на него с бранью.
-Говори добром лиходей, куда ты дел мужа мово?!
-Прасковья Егоровна- заёрничал Лёвка-охолонь немного, я твово красавца не девал ни куды, он сам делси!
-Куды?-резко спросила старостиха, сверля Мостового глазами. Стали собираться зеваки почуявшие горячее. Лёвка подыгрывая соседям состроил дурашливое выражение на лице.
-А рази ж вы ничего не знаете?
-Ничаво я разбойник не знаю! Говори добром куды  мово мужа дел?
-Дак он сёдни у Маньки ночевал!
-У какой Маньки?-вытаращила глаза старостиха, и замерла в ужасе.
-Известно у какой, у нас на селе другой Маньки нету!
-У вдовы?-ахнула старостиха сменившись с лица.
-Да-а-а- уверенно промычал Лёвка-там сокола свово и найдёшь. Он у ней уж давно спасается, его к ней вчера в дрызг пьяного приволокли да и оставили по-старой памяти!
-Охы-ы-ы- ошарашенно протянула баба, и ни минуты не подумав, повернула голову в сторону намеченного  наступления,и выпалила- каб табе б гроза падлу такую разбила! Сычас пойду всю харю яму распишу, и ей ведьме патлы повыдираю!- и грозная фурия ринулась во весь дух защищать поруганную честь. Лёвка держась на расстоянии зашагал следом.
Сама же Манька ничего не подозревая проснулась около полудня в хорошем расположении духа, хотя небольшой червячок где-то в глубине души чего-то грыз. Но теперь у неё есть новый ухажёр, и уж какое-то время ей не придёться  коротать вечера в одиночестве ( что впрочем было крайне редко) она не спеша оделась, привела себя в прядок, и позавтракав стала собираться чтоб поделиться своим  «счастьем» с подругой. Выйдя на улицу она стала у плетня полузгать семечки, да подумать куда в начале пойти, к той ли подруге или к этой? Но додумать она ничего не успела. К ней, на всех парусах, поднимая тучи снежной пыли, подлетела раскрасневшаяся старостиха с воинственным лицом, и с ходу рыкнула.
-Иде он?!
-Кто?-недоумённо спросила Манька глядя на соседку как на дуру.
-Ктооо?? Муж мой мой иде есть гадюка??? Давай яво суда он у тибе спить!!!
Манька сразу даже не сообразила что ей сделать, обматерить ли дурную бабу, или расхохотаться не сходя сместа, но характер одинокой женщины сам нашёл ответ.
-Ну-ка!!-грозно прогудела вдовушка решительно надвинувшись на старостиху, которая инстинктивно даже отступила немного- ты толкушка дубовая какова мужа у меня ишшишь? Ты чё, самогону Алевтининого опилася,а?
-Мово мужа!-уже не так уверенно, начиная что-то подозревать, но из упрямства не сдаваясь, завопила опять тётка- яво к табе вчерася закинули без сибя! И ты яво совратила, гангрена!
Манька прыснула от смеха так, что семечки выскочили у неё изо рта, и попали на одежду старостихи, от чего та отскочила на сажень, и бранясь стала отряхиваться.
-Ой люди добрые!-грохотала вдовушка заливаясь смехом-да вы гляньте на энту дуру старую! «мужа мово совротили!» -передразнила она Прасковью Егоровну- да твово козла подложного только что Кочарыжка приголубить может!
-Мине люди сказали што он у тибя ночавал!-громко, но уже неуверенно прорала  старостиха, уже не находя новых слов чтоб отстоять свои права.
-Слышь, королевна заморская- сладчайше зашипела вдовушка решительно наступая на соперницу- тот хто у меня ноне ночевал, твому замухрышке сто вёрст вперёд даст, поняла?
Старостиха неловко попятилась, ибо вступать в схватку с рослой и крепкой молодухой ей что-то перехотелось. Но сдаться без лая, для любой бабы хуже всего на свете, а по сему она разинула было рот чтоб гаркнуть ещё какое-нибудь слово, но тут кто-то из соседей весело,сквозь смех проорал.
-Гляньте, староста!
Все мигом повернули головы. По другой стороне улицы, шёл Иван Лукич похлопывая себя по бокам.
-Вона!-радосно вскрикнула Манька- кавалер мой объявилси!  С кем изменил-та мне, сокол ясный?
Староста в изумлении остановился, не понимая почему хохочут соседи. Жена забыв про вдовушку, подскочила к мужу.
- Ты иде был кобель драный, до сих пор?
-У Михеевых ноче
-вал, ты что гавкаишь-то с утра пораньше?
-А ты за каким чёртом туда попал? У тебя что, свово двора нету?
-Не ори на мине! Я в ледяную воду упал, миня Лёвка-анчихрист в рогожу посадил, миня отхаживали!
-И-и-и, мякина ты старая! Стоишь дурачка из сибе строишь! –возмущённо протянула супруга-«в рогожу !»-передразнила она-не будешь шататься там иде люди добрые не ходють!
-Ды я..-заблеял было староста, но снова не смог оправдаться.
-Иди доморй шкворень стрый! Шисят годов уже, а он всё мальчик, всё в тряпочки играеться!
-Отвяжись дура мне и так досталось!
-Я тибе отвяжусь! Ты что идол, не живой был когда тебя туды сажали? Штой-то нихто окромя тибя в рогожу-то не влетел, ты один! Иди давай!-старостиха повелительно махнула рукой, обвиняемый покорно поплёся к дому. Прасковья Егоровна прервала своё красноречие когда приметила у плетня Лёвку, деловито стоявшего с руками в карманах.
-Ну, нашолся муж-то?- серьёзным голосом пересмпросил он, не дрогнув ни единым мускулом.
-Ах ты-ы-ы басурман пакостны-ый!- прорычала баба, и оглядевшись по сторонам, прыгнула к чужому плетню с намерением выдернуть кол, но не смогла, мёрзлая земля крепко держала дерево. Однако старостиха вырвала палку из кучи валежника, и кинулась на Лёвку с криком «Расшибу пополам!». Мостовой не дожидаясь расправы дал стрекача, а пущенная в след дубинка описав дугу расколотила на другом плетне чужой горшок. Увидя оказию, старостиха испугавшись чтоб не попало от хозяев, спешно схватила мужа за рукав, да не теряя времени обратилась в бегство. Соседи посмеявшись ещё немного стали расходиться, а Лёвка вернулся чтоб  пройти до кабака, но тут его перехватила раскрасневшаяся Манька.
-Здравствуй Лёва- тихо промурлыкала она подходя вплотную.
-Здорово Мань, ты чего?- буднично спросил он, не о чём таком ещё не подозревая. Манька играя глазами тихо прошептала.
-Ну, когда придёшь-то?
-Куда?-не понял Лёвка продолжая счастливо улыбаться.
-Ну ко мне!-пролепетала вдова. Лёвка в недоумении поглядв на собеседницу, переспросил.
-К тебе? А чего я у тя забыл-то?
И тут весёлость с лица красавицы начала медленно сползать, а в глазах запрыгали маленькие огоньки гнева.
-Лёва, не надо со мной так, не заслужила я!
-Я вообще не пойму куда ты клонишь-то, чего ты не заслужила? –растерялся в конец Мостовой.
-Вчера когда ты у миня ночей был, голубкой называл!-чётко выговорила  вдова, и добавила- а ласкал-то так жарко, что я по-сию пору не отошла!
-Што-о-о??-обалдело вытянулся Лёвка- я у тя был?? Когда??
-Ах ты нечистый ду-ух!-зашипела разгневанная вдовушка-ночей в моей постели был, а теперь дурачком прикидываешся?
-Да вы что бабы, ошалели сёдня все что ли? Одна дура старая красавца свово с меня спрашивает, к другой вынь да положь в полюбовники запишись, ты Мань часом не угорела ли?- в сердцах заметил казак- ты Мань если шуткуешь, то у тя дюже получилось!
-Пошол ты к лешему каменюка бесчувственный!-огрызнулась красавица- вчера хороша была, милой называл, а сёдни что, не хороша уже?- она поняла на Лёвку глаза полныве слёз.
Лёвка просто не знал что подумать: он ли тут дурак, или вдовушка с тоски чёкнулась?
-Мань..-тихо позвал он.
-Уйди…
-Да не реви дура, не мог я у тя быть. Я всю ночь по «жиравым» избам да улицам куролесил. Спроси у кого хошь! И ночевал я дома, с супругой. И не особо выпивши был, всё помню,ну?
-Ты лучше сразу скажи Лёв, что ты просто так ко мне пришёл, я привыкшая!-упавшим голосом попросила вдовушка, печально глядя перед собой.
-У, дура!-тихо прорычал он ей прямо в лицо-я те в сотый раз говорю что не был у тебя! Можа кто другой был, ты в темноте-то да во хъмелю не разобрала,а? –с надеждой спросил он.
-Трезвая я было!- обидчиво буркнула Манька, и поправив сбившийся платок предложила угрюмо- а забожись что не ты у меня был,а?
Лёвка истово перекрестился и посулил себе «сибирку» если солжёт. И тут Маньку взял страх.
-Не могло ж мне почудиться, или присница?-плаксиво протянула она- я вить перед тем-то урядника до себе не допустила, стучалси он…
-Ну сходи к нему да распроси, мож он чего подскажет? А то хреновина получается, сапоги в смятку!-посоветовал  Мостовой- он меня видел на плясках, и писарь тоже!
-Ладно, схожу к нему и спрошу!-согласилась вдовушка, но пригрозила- но гляди Лёвушка если ты меня дурить вздумал, иссушу до смерти, понял?
Лёвка сказал что понял, и женщина торопливо зашагала к дому отвергнутого любовника, соображая под каким маслом к нему теперь подольститься? А виновник  сердечного водевиля пошёл таки в кабак, чтоб там поделиться с дружками небывалым сим проишествием.
От урядника, который оказался мужчиной не злопамятным, Манька вернулась напуганной и ошарашенной. Тимофей Ильич поведал ей всё без утайки.
-Божечки-шептала вдова похолодев- а у меня-то кто был коли Лёвка в избе плясал?
-Чёрт это был а не Лёвка!-чётко ответил урядник, и добавил-хоша это одно и тоже…
-Как чёрт?!-обмерла женщина широко раскрыв глаза.
-А так, они одиноких баб уважають!-деловито пояснил бывший любовник.
-И что мне теперя делать?- всхлипнула вдовушка, готовая уже зареветь.
-Отчитывать тебя надыть, всю Псалтирь три раза над тобой прочитать!-пояснил Тимофей Ильич.
-Да кто ж возьмётся-то?
-Дьячиха. Она на эти дела дока!-посоветовал урядник, на том и порешили.
Но шила в мешке утаить не получилось, и вскоре о необычном приключении знало всё село. Шутка чёрта коснулась не одной только Маньки и предмета её страстей, которому всё же пришлось объясняться с женой и родителями, пока всё не утряслось. Прошло несколько дней. Лёвку с друзьями очередной раз пропесочили на мирском суде, после которого старосту пришлось переизбирать, и им стал уважаемый и нежадный кузнец Пахом, двери дома которого всегда были открыты для людей. А селяне продолжали жить да работать по-прежнему, стараясь урывать для себя те частицы радости и счастья, которые давали людям народные праздники да обычаи дедовой старины…

                23./11./2000.
                С. Песковатка-Казачья