Ясна

Тот день был покрыт серой матовой дымкой. Небо опускалось непривычно низко для весны, и плавило дрожащий снег.
 
Я прожил недолгую счастливую жизнь. В прошлом январе мне исполнилось 30, коллеги по работе подарили мне игрушечный трамвай, а родители конверт с деньгами.

В этой жизни я встречал только хороших людей, наверно именно поэтому мне не повезло устроить свой бизнес или впасть в финансовую авантюру, чтобы стать звездой.

Я никогда не любил деньги, и больше всего на свете меня раздражало внедрение в нашу речь новомодных исковерканных ино-слов, типа «коворкинг».

- Надо будет купить себе шляпу – Подумал я как-то в офисе.

Жизнь моего поколения состояла из таких мелочей, как купить что-нибудь не нужное. Жизнь их, но не моя.

Я всегда знал, что мне нужно: алкоголь, еда, и сигареты. Раз в полтора года предстояло обновить гардероб.

Тот день был покрыт… Нет, не помню. Последний раз я любил еще в школе. Рыжая девчонка с 8-ого этажа стала моим кумиром, и в тот самый момент, когда у всех школьников наступает период активной фазы полового влечения, она выбрала меня. С тех пор, я никого больше не любил.

Я затушил сигарету об стену балкона, и положил обе руки на перила, которые оказались влажными от дождя.

- Небо издевается над нами – сказал Трамвай.
- Любите пофилософствовать? – ответил седой сосед, торчащий с балкона рядом.
- А кто не любит… - начал было отвечать я, но он меня перебил.
- В наше время не было такого дерьма. – Сказал сосед. – Всё продали, всё развалили, атмосферу засрали. Выйдешь на улицу, так тут же встретишь уёбка. Уёбки повсюду с каменными лицами. Маленькие уёбки, взрослые, старые. Одни уёбки везде. – Он закашлял и убрался.

Я решился было уходить, но тут он открыл дверь и вместе со своей сигаретой вошел в обитель моих дум – мой любимый одинокий балкон.

- В ваше время даже думать некогда – говорил он, - не то что философствовать. Вы делаете то, что вам говорят, и делаете это быстро, чтобы успеть за другими.

Наступила минута молчания, возможно он ждал пока я начну с ним спорить, его глаза как будто молили – ну ты, очередной уёбок, приведи хоть один факт, что я не прав. Подари надежду.

Но я не хотел. Сегодня утром моя жизнь потеряла смысл.


Всё случилось в день моего 30-летия, когда я пришел на работу, и нам сказали что умер Миланов.

Миланов был порядочным гражданином, грамотным сотрудником и добрым муравьем. Он был женат около 10 лет, и детей у него было. Зато было пару кредитов и хомяки.

Я тупо смотрел в монитор, оторопевший привычным офисным шумом. То был шепот, мерзкие смешки и смазанные женские голоса, барабанные клавиши клавиатур и цоканье мышек, шарканье ручек и пакетов, бодрые каблуки и шум электрических чайников.

Поздравят ли меня сегодня, как это было последние 8 лет – когда все создадут вокруг меня круг, вручат очередной конверт и пожелают карьерного роста и благополучия в семье. Ведь умер коллега, просидевший три года за моей спиной.
- А пойдемте сделаем кофеек, говорят кофе с сыром очень вкусно – Сказал мерзкий голос из-за офисной перегородки.
- Сейчас я только поссу схожу – ответила ей Вика, сидящая рядом.

Представьте себе, я проработал здесь 8 долбаных лет, и меня совершенно не заботило, что мне делать. Я получал своих честных 33 тысячи, и проблема состояла только в том, что раз 5 на дню я отсиживал то левую, то правую ногу.

Я делал свою работу автоматически, и думал о Миланове.

Он хотел казаться нам компанейским ублюдком. Хотя он таким не был. Миланов сочинял безобидные шутки, и ржал над тем, что ему показалось что вместо пачки желтых слюнявых наклеек лежит сыр, и он предлагал его съесть. «Вы будете, нет? Ну один я тоже не буду». И ржал. Когда мимо нас проходили молодые девочки, он всегда обращал на них наше внимание и выдавал что-то вроде «Эх, я бы их зажарил! Но не могу, женат».
- Ты бы и так не смог, Миланов… - Подумал я. Ты всю жизнь встречался со своей женой, и кроме нее не знал других женщин.

Одно мгновение мне почудилось как будто Миланов ответил в моей голове «Откуда ты знаешь? Я бы смог!».

- Но ты этого не сделал. – Жестко присёк я.

- Женя, Трамвай, пошли давай! – сквозь мой ступор послышался голос Вики.
Мы оказались в переговорке, где наш босс Всеславский, стал толкать речь.
- Коллеги, у нас сегодня произошла большая потеря. Ушел из жизни Володя Миланов. Все мы его знали как…

Я снова задумался, и очнулся, когда уже все поздравляли меня с днем рождения, пожимали руки, и целовали щеки.

- Это катастрофа. – Решил я в себе.
 
- Почему тебя называли Трамвай? – спросил мой седой сосед.

Я затянул сигарету, и ответил: - моя фамилия Безрельсый.
 
--------------------------------
В тот день мне непривычно сильно хотелось есть, пить, ходить. И я чувствовал себя особенным человеком.
«Он умер, а я нет» - это чувство… Делало меня выше.

И именно тогда, я решил жить, чтобы выжить.


2.

Как называется рыба, у которой есть капюшон? – истерическим шепотом напевал один мой коллега другому. Ему это казалось ****ец как смешно, что он разгадывает кроссворд на работе. Хотя этим никого не удивишь, ведь каждый, 50% свободного времени сидит в гугле, мониторит сайты путешествий, регистрируется в интернет-магазинах разного рода, или зависает с телефона вконтакте. Это русская народная сеть, где каждый доказывает другому что он не мудак, а умный. И машина у него богаче, и телка у него круче, и музыка у него интересней, и на паблики он подписан креативные. Но когда видишь этого человека в живую, то создается впечатление, что всю свою умность он вложил в страницу, а на улицу вышел способ ее заполнения.
Наконец, среди этого шума, я понял что хочу конкретно что-то изменить в своей жизни, и решил напиться.

Настроение поднималось с каждой минутой, шедшей к обеденному перерыву. Я уже приметил кафе, и даже смеялся над туповатыми шутками моих коллег.

Муравей Егор – любитель мотоциклов, беспонтовый гонщик, за все время добился лишь того, что с ним ходят курить две страшненькие дамы из службы поддержки, которые восхищаются его байком, что стоит во дворе. Я уверен, что почти наверняка этот рокер смотрит вечерами мультики и боится выйти вечером в магазин за догоном.

Муравьи Игорь и Ренат – обычные шутники, кредиторные пердуны и дачники.

Савва – самый мутный тип, высокий, худой, и молчаливый. Говорит с нами редко, и только по самому крайнему случаю выдавливает из себя что-то вроде «Никто не видел черную папку?». Я слышал в его наушниках метал, и один раз кто-то на Вербное Воскресенье прислал ему вербу. Я бы с ним выпил.
 
За окном была большая Москва. Мир шепота и случайных возможностей. Ты когда-нибудь прислушивался, о чем они говорят?..
Мое сердце сжалось от боли.
 
- А почему у тебя такая странная фамилия? – Вновь спросил сосед, воспользовавшись моей невольной паузой.
- Говорят, мой дед, - и тут я закашлялся. – Говорят мой дед, когда был железнодорожником, во время войны, смог докатить поезд по разбомбленным путям, совсем без рельс.

- Вооо… - вдохновленно выдал сосед.
-----------------------------
Муравьи… Ну и муравьихи нашего офиса, они были все на одну натуру. Бедные жалкие женщины. Они приходят домой, и их дети сосут из них кровь, предъявляя прорезающийся сквозь мясо характер, и тему – как будто это именно они – Центр вселенной, а мама и папа – спутники. Их дети не хотят жить, и делают все чтобы скорее загубить себя – не думают о завтрашнем дне, получают двойки, рано начинают кутить, морально разлагаться и пытаться спать друг с другом. Там же их мужья, и бойфренды, нытики и зануды, невыносимые взрослые дети, мстящие женщинам за то, что те не могут их любить сильнее матери. Бедные, глупые женщины. Лишь здесь, на работе, они могут побыть дурами, пофоткать себя в зеркале туалета, пофлиртовать с охранником, забыть переобуть туфли, и войти в столовую в тапочках.
Из них можно лишь выделить Вику, с округлой задницей (она ей очень гордится (Вика задницей), и она (Вика заднице) не официально разрешает нам на нее смотреть), и Дашу, которая смеется как свинья, и всегда пытается бросить курить.
 
- Я на обед. - Из всех коллег, на меня посмотрел лишь Савва.

Действительно, когда это последний раз я им сообщал об этом?
 
-------------------------------------
В кафе было немного народу, и смотрелось оно пустовато из-за огромных деревянных столов и маленьких людей за ними. Я выбрал как-раз такой стол и сидел один.

Свой обед я начал с кружки Лидского пива натощак. Мне быстро дало по шарам и я заказал триста грамм водки, тефтели с подливой и макароны.
Признаюсь честно, первая стопка водки меня сильно приободрила. Всё вокруг наполнилось цветными красками, люди стали казаться добрее.
Я заказал еще сто грамм, доблестно принял их, и пошатнулся. В голову лезли разные, уже давно забытые песни, я напевал их про себя. «Эх, щас бы живой музыки и шашлыка!»
Выйдя из кафе, мне вслед пожелали доброго пути, а я пожалел, что не оставил чаевых, но все равно пошел дальше.
 
-----------------------------------
По дороге в ларьке я купил еще одну бутылку Жигулевского пива. Захотелось какой-нибудь газированной «дряни».
Очнулся я уже дома, в своей квартире, которую я снимал за 20 тыщ в месяц.
Сказать то, что мне было плохо – ничего не сказать.

Со слов очевидцев:
Пришел никакущий (хотя здесь не согласен - я был нормальный, слегка поддатый только, но на кураже).
От тебя воняло за километр (ну уж извините, я восемь лет нюхал ваши духи, бананы, мандарины, лаки и кофеёчки).
Смотрел на Рената, как будто ****ы хотел ему дать, а потом сказал что татары наши сводные братья, и уже давно считаются русскими. (Такого не помню).
Передразнивал смех Даши, и хватал Вику за жопу. (было такое наверно, ну и ладно).
Потом сказал: «Пойду с Олегом побухаю» и пошел в кабинет к Всеславскому. (Что???).
В моей памяти всплывают смутные вспышки, кадры то из кабинета начальника, то с каких-то гаражей.
Уже спустя три дня, я более-менее восстановил цепочку событий.

Помню:
- Здарова, Олег!
- Добрый день. – Сухо ответил он и опустил голову в документы.
- Ну что ты все читаешь там, и читаешь, вид умный делаешь. А жизнь то проходит – говорил я изображаю добродушие и интригу. Давай лучше бахнем с тобой.
Он поднял взгляд и менее серьезно сказал: Давай.

3.

Сначала мы распивали пол бутылки коньяка, которую достал Олег, и он все время говорил что-то о себе и партнерах. Я внимательно слушал и качал в ответ головой, хотя мне было достаточно скучно. Видимо, он оказался правильным собутыльником, и почувствовав свою вину за мою скуку и свой единоличный монолог, достал запечатанную бутылку дорогого армянского. Деталей последующего разговора я не вспомню, пожалуй, уже никогда. Но суть его была – жизнь.
- Погоди-ка, - Сказал он сурово. Полез в шкаф, и достал… Гитару!

Он хвалился, что кто-то подарил ему настоящий электроакустический Гибсон, я умолял его сыграть, он мялся как подросток, и в итоге сыграл я.
Это у меня со школьных лет, когда в каждой уважающей себя молодой компании, должно быть 1-2 гитариста.
Эта честь выпадала мне после Фимы, когда тот уходил зажигать с девчонками. Я играл плохо, но уже никто и не слушал – все хотели петь, и были, как им казалось, прирожденными певцами. Теперь у нас был как раз тот случай.
Мы вспомнили только одну песню, которую знали оба:
«у тебя у курносой, маршрут один, по Неглинной налево, ресторан Берлин… И не можешь ты в звезды, даже в мыслях слетать, привыкаешь ты звёзды на бутылках считать…»   
Когда мы вышли из кабинета и шли к выходу, я чувствовал себя нереально круто. Как будто мы только что отыграли концерт, и сделали то, что другие никогда не смогут повторить. Благо, талант нельзя купить на рынке, как какой-нибудь редкий гаджет.
Мой звёздный час настал у пункта охраны, когда Всеславский сдавал ключи. Он совершил гениальную ошибку, сказав мне «Потише, тут же люди».
- Да мне похуй. - ответил я. Охранник улыбнулся.
- Вы все – муравейник! – Крикнул Я. В офисе настала тишина, и кто-то посмотрел на меня, а кто-то не подал виду.
- Вы все – муравьи! – Крикнул я еще громче.
Моего начальника будто парализовало. Он застыл в согнутой позе, с ручкой в руках.
- Вы все умрете, и вас сразу заменят! Вас никто не запомнит! – Продолжил я свою великую речь.
- Не волнуйся, тебя мы не забудем! – крикнул какой-то остряк.
Я хотел сообщить им что-то безмерно важное, но Всеславский с охранником уже выводили мое тело по лестнице, когда я об этом вспомнил.
По дороге, каким-то чудом я уговорил Олега взять еще по пиву. Мы купили по три бутылки и забрели в гаражи.
Два пьяных тела шатались, держась друг за друга, то и дело обнимаясь. Был февраль, но было уже очень тепло.
- Почему так все? Почему? – спросил я его жалостно.
- Не знаю, но в этом есть какой-то смысл. – Ответил Олег.

- Знаешь в чем смысл, ты будешь смеяться, но правда, знаешь в чем смысл этой жизни? – Говорил мой новорожденный друг. – Смысл в женщине. (я попытался выдавить усмешку, но не смог, слушая серьезно). Да, любовь, такая любовь, из-за которой можно всё отдать, всё бросить, стать никем. И обрести себя. Потому что, только когда ты любишь женщину, только тогда ты живешь по-настоящему.

- Олег, а мы что делаем? – спросил я будто немного протрезвевши.
Он посмотрел на звёздное небо, глубоко вдохнул и сказал мне: - Я люблю!
У меня есть любимая, и она живет в Германии, а я живу от встречи до встречи с ней.
- А что делать когда не любишь? –
Он посмотрел на меня с иронией, и ответил:
- Давай… - Мы чокнулись бутылками пива.
 
Последнее что я помню из того вечера, как поднимался домой в лифте и думал - «Еще не все потеряно. Олег оказался классным мужиком. А я… молодец».
 
--------------------------------------
 
- Да уж и в правду молодец… - сказал мой сосед, уже окончательно заебавшись со мной курить, выкинул разом пол штуки.
 
Меньше всего мне хочется вспоминать утро. И тот день, когда после такого позора мне предстояло идти на работу. Как смотреть в глаза всем им?
Когда я вновь подходил к офису, мои тридцатилетние колени взрослого мужика дрожали.
Уже поднимаясь по свежевымытым ступеням, я сказал себе: «Ну и пусть».
На работе никто не сказал мне ни слова, ни бросили ни одного косого взгляда. Выяснилось, что Олег уехал в командировку (надеюсь в Германию), а меня отправил на две недели в отпуск.

Вернувшись домой, я поджарил себе мощный омлет, и стал думать, как мне провести это время?
 
Солнце растворилось в занавесках, тень с них обняла мои полы. Я сидел около дивана, слушая как грустно закипает чайник, и где-то на улице резко тормозит авто. Я позвонил маме, и очень сильно рад был слышать ее голос.

Не смотря на всю непредвзятость к своим ощущениям, это было совсем не то, что излечило бы меня; хотя взбодрило то, что мне есть ради кого жить, и я им нужен.

Я попытался отделаться от этих мыслей на сегодня. Но я сидел здесь, большой, тридцатилетний, и один.
 
-------------------------------------

4.

Было время, что я регистрировался на сайтах знакомств, и с чувством как будто выпил кружку крепкого дерьма, покидал их. Пытался знакомиться с девушками в барах, ходил в парки. Но они всегда были мне чужды. Эти молодые выбритые, ухоженные, самонадеянные лани. Они жаждут попасть в лапы зверя. Их загоняют в угол толстые мужики, тряся своими деньгами, их берут в машинах и родительских спальнях смелые юноши, наглые по своей улыбке. Другие отдаются из жалости, таким же как они сами.

Я любил один раз, но как уже говорил – это было давно. Я чувствовал себя насекомым, и моей душе хотелось бежать. Спасаться от разврата, которому мы поддавались с любимой. Я ненавидел звонить ей по 5 раз в день, и ненавидел её с каждым днем все больше. В итоге, она ушла.

С той поры, мои губы и мое сердце иссохло, и наконец, со мной случилось это…
 
-----------------------------------
Шла последняя неделя отпуска. Я прошел целую игру, посмотрел 5 неинтересных фильмов, и уже готов был вновь вернуться к прежней жизни.
Поглядел на шторы, вспомнил свой первый день, и решил крепко нажраться.

«Боль – вот что делает нас сильнее. Боль – это огонь нашей жизни. Без нее мы тупеем, жиреем, а с ней в нас просыпается чутье – жить».

Я хотел причинить боль лишь себе, чтобы вспомнить как это. Я устал ждать подарка от судьбы, и спустился в магазин.

«Почему все должно считаться в моей жизни хорошо, лишь только потому что мне не хуже, чем всем?».

В магазине одна девушка говорила другой о том, как сварит дома пельмени, напьется вина, и довольная ляжет спать.

«Можно ли ощущать мир острее, лучше, без боли?» Два таджика разговаривали на своем языке очень громко.

«Нужно ли сознательно призывать беду, в надежде что взамен придет счастье? И не это ли счастье, просто быть, и жить каждый день спокойно».
 
- Бутылку «Дипломата», пожалуйста, и два литра «Львовского», бутылками по литру.

Я вышел на улицу и вдохнул новый весенний воздух. Мимо прошла толпа молодых людей, которые что-то кричали друг другу. Они были одеты по моде: кто-то обосрался, а кого-то покусали собаки.

Я остановился на переходе, в ожидании зелёного света.

Мой взгляд упал на парня, лет 25, откормленного, жующего жвачку, и нагло смотрящего на меня.
 
- Уёбок – Добавил сосед.
- Да… - Ответил я, затягиваясь.
 
Я смотрел на него, не отводя взгляд.

Он прошел мимо, и боднул меня своим каменным плечом. Я оглянулся, и смотрел ему вслед. Он сделал тоже самое, нагло улыбнулся и пошел дальше. Я еще немного ожидал, как он скроется, и развернулся.

Через доли секунд, он оказался спереди и дал мне по лицу со словами «Это ты мне?».

Похоже, что я напугал его настолько, что он не смог сделать и шага дальше, не смог бы прийти в свой жалкий дом (к семье моральных насильников, что его выкормила и воспитала) и уснуть. Он бы не пережил встречи со мной снова, если бы не защитился прямо сейчас.
Несмотря на вес, его удар был слабым – не нужно было отвечать, я не хотел. Мне кажется, это ещё сильнее его испугало, и он убежал.
 
---------------------------------------------

5.

Она смотрела на величину центральных зданий. Под коротким черным плащом, были худые ножки в черных колготках. На правой руке виднелся золотой браслет, пышные волнистые волосы были убраны на левое плечо. Она повернулась в мою сторону, и я обомлел. Тонкие брови, большие голубые глаза. При всей славянской простоте ее лица, она была строга и идеально по своему драматизму вписывалась в атмосферу города.

«Она как редкий вид красивых кошек» - Подумал я.

Да мало ли красивых девушек существует в одной Москве. Я видел многих, но случайно встретил сегодня именно это.

Мне было нечего терять.

- Добрый вечер – Сказал я.

Она неохотно подарила улыбку, мол «Добрый», и отвернулась, слегка наклонившись через перила моста.

- Куда смотрите? – я стоял на месте, примерно в шаге от нее, и не двигался.
После полуминуты молчания, она будто готова была засмеяться, и наконец ответила:
- Не волнуйтесь, я не собираюсь прыгать. – И снова отвернулась.

Такие женщины знают, как вести себя с мужчиной, о-да.

Я не понял с чего она вдруг решила, что я подумал о суициде, но почувствовал себя еще более уверенно. Она ответила на мой вопрос нелогично, а значит приняла правила моей игры.

- У каждого свои причины смотреть в темноту. – Я встал около нее, так же как она.
Я знал, что если я остановлюсь, она меня отошьет чем-то типа «не беспокойтесь, я кого-то жду».
Но идеи слов не лезли мне в голову, я сделал роковую паузу, и с адской скоростью перебирал всевозможные темы:
«А вот меня недавно избили, и я бродил непонятно сколько времени и встретил вас», или «Вы верите что каждая встреча неслучайна?», «Не хотите выпить вина? Я живу недалеко отсюда, и с моего балкона прекрасный вид на деревья».
Я готов был взорваться, и вместо всего что должен был сказать, я закурил и погладил перилу.
- Можно сигарету? – Спросила она не поворачиваясь.
Я дал ей одну последнюю мятую штуку «Бонда», и прикурил ей.
- Спасибо. – Ответила она с улыбкой.
Моя голова снова помутнела.
- «Я очень устал от того, что не могу быть кем-то другим.» – Зачем я сказал эту чушь только что?
Она опять снисходительно улыбнулась и наклонила голову.
- Пойдемте ко мне, выпьем вина.  - добавил я.
Она выпрямилась и встала напротив меня.
- А у вас есть вино?
- Нету, но можно купить по дороге.
 
Мы двинулись в сторону центра, шли всю дорогу молча. Она на меня не смотрела. Мое сердце билось быстрее стрелок на часах, и я не заметил, что мы шли пешком целых 25 минут.

На этот раз всё было по-другому. Люди, шедшие навстречу казались добрыми и многие улыбались. На меня смотрели с уважением, как на чемпиона, или видного спортсмена. Даже в магазине около моего дома со мной были непременно вежливы поддатые продавщицы. Я взял две бутылки вина, пару яблок и сигареты.

- Вы всегда пьете вино с яблоками? – она задала первый вопрос за всю дорогу, когда мы заходили в подъезд. Сделав паузу, я ответил «Только сегодня».
 
Под ее плащом оказалась кофточка нежно-салатового цвета и черная юбка.
Только на кухне разливая вино, я понял, насколько сильно я замёрз и продрог. В тепле я почувствовал, как болит подбородок.
Мы расположились в спальне. Она села посередине дивана, я на кресле. Работала только ночная лампа, и тихое радио со включенного компьютерного монитора.
- Вино лучше всего согревает после улицы, раньше я очень любил его пить… - Я нес какую-то ахинею, лишь бы не создавать вековых пауз.
- А вы чем занимаетесь? – наконец решившись я задал ей вопрос.
Теперь как мне показалось, она была полностью открытой, но ответила лишь «Учусь».
- Можем курить прямо здесь – Сделал ей великую честь.
- Давайте лучше на балкон – сказала она.

Я потерял надежду. Не знал, чего ждать. Мои мысли ничего не стоят, пусть все будет как случится. Мы курили.

Вдруг она неожиданно начала говорить.

- За окном шумела большая Москва… Ты когда-нибудь прислушивался, о чем они говорят?
Я сделал вид, что прислушался.

- О пошлости… - мое горло пересохло.
- Еще..
- О деньгах
- Еще… - каждое ее слово было как нож в мое каменное сердце. Она показалась мне искушенной, сладкой, грустной, и главное, знающей множество тайн.
Это минное поле, я не мог оступиться с верным ответом, иначе провал, и вылет с экзамена.
- Они говорят о тебе…
Она не отреагировала привычной улыбкой, а медленно вышла в спальню и встала посреди комнаты.
Монитор потух в режиме ожидания, я подошел сзади, положил свои руки ей на пояс, прижался к ее спине, глубоко вдохнул запах ее волос, и там и остался. Она развернулась и поцеловала меня в мой битый синий подбородок. В ответ я поцеловал ее в губы.

6.

- Ну ты фраер в натуре – обрадовался мой сосед. – Такую тёлку снял, охуеть. Молоток!
 
---------
Мы проснулись часов в 9 утра (непривычно рано). Она вновь забралась под одеяло и весело прижалась ко мне.
Потом мы завтракали пельменями, с удовольствием смотрели телевизор (нам нравился любой эфир, любая программа).
Кстати, я не включал телевизор 2 года, с тех пор как снял эту квартиру.

Потом была еще одна ночь вместе. Все эти два дня ей никто не звонил, и она никуда от меня не уходила. Но меня тогда это не интересовало.
Я встал в понедельник в восемь утра и начал собираться на работу, поскольку мой отпуск кончился. Я хотел оставить ей ключи, и попрощаться (надеюсь) до вечера.
- Мне тоже пора уходить – сказала она, направляясь в ванную.
- Мы увидимся вечером? – говорил я, готовя кофе, который чудом нашелся в моей квартире (я его не пью).
Она вышла из ванной подошла ко мне и обняла сзади: «Конечно».
- А можно вопрос?
- Давай – она была бодра и жевала булку.
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Ясна.
- Ясна?
- Да, это славянское имя. В Хорватии популярно.
- Ясно, Ясна…
- Меня этим не увидишь. Для меня это совершенно обычное произношение, я привыкла к этому с детства. А тебя Женёк зовут, я знаю.

Я смотрел на нее, и сходил с ума от счастья. Как она жует, как она сидит: одна нога под другой. Каждая ее клеточка, все к чему она прикасается, все что она делает – гениально, и все это наполняется великим смыслом. Она точно не отсюда, богиня, всё знает, всё чувствует, понимает….

Мы вышли вместе из дома и простились ровно на том месте, где я получил ****юлей. Я записал ее номер и был счастлив.
 
------
На работе никто не спросил меня про подбитую рожу. Я работал в удовольствие, как мудак. Со всеми был приветлив, брал любые поручения. Казалось, что я излучал свет теплоты, которым заразил даже вечно угрюмого Савву. Он показал это лишь тем, что стал активней вертеться на своем стуле.

В обед я позвонил Ясне.
- Ясна… Алло, привет!
- Привет Женёчек мой… - отвечал звонкий ласковый голос.
- Ясночка, я так скучаю – сказал я даже грустно, ведь я правда по ней очень соскучился.
- Я тоже… - Сказал она с любовью.

С любовью! Меня так долго бесили показушники, которые выставляют своё мямлинечиство на показ, я готов был убивать этих тварей, и считал всё это не больше чем понтами, а теперь мне хотелось плакать от того, что если я сейчас счастлив, то получается вокруг столько много счастливых людей, а значит счастье есть, и оно повсюду!

В тот день, я даже подумал, что мог бы стать одним из тех кретинов, кто напишет на своей машине «Любимая, спасибо за сына!».

Пару секунд молчания…
- До вечера… -
- До вечера… - Сказала она.

Я хотел еще много всего ей рассказать, много каким ласковым, и еще не придуманным словом назвать. Да что там, мне предстояло рассказать ей о восьми годах моей жалкой жизни, и о том, что я еще никогда не знал настоящей любви!
 
«Яся…» - Сказал я вслух, положив трубку.

Это имя было на моих губах, и я не хотел пить. Я не хотел курить, она заменила мне никотин. Я не хотел ходить, она научила меня летать.
 
Уходя с работы, я встретил на переходной Всеславского.

- Здравствуйте! – Сказал я приободрённо и пожал ему руку.

Он гордо ответил «Привет», как будто мы с ним никогда и не пили.

7.

- Странная, но закономерная ***ня происходит в жизни. Когда ты лох, от тебя ничего не ждут. И ругают не сильно, как будто «ну ты же урод, а уродам можно». Но стоит стать хорошим порядочным человеком, тебя сразу начинают ненавидеть и судить. И чем ты лучше, тем больше грязью тебя готовы облить. – Выдал мой седой сосед. – Пойду за папиросами дойду, не уходи.
- У меня еще есть, на те…
 
-----------   
Я навел порядок дома.
Оказалось, что у меня нет пылесоса. Ну и ладно.

Принял ванну. Долго решался, и все-таки пошел и купил бутылку вина. Неважно, что завтра понедельник. Сегодня – она.

В магазине, я недоверчиво посмотрел на водку, и про себя сказал ей: «Не забуду».
Не забуду то время, когда меня не было.

Остановился на том месте, где меня избили и подумал:
«Господи, каким же я был слабым. Вместо того чтобы взять и решить свою судьбу, я спрятался на дне бутылки. 30-летний мужик сидел дома и плакал от того, что он одинок. От надуманных проблем, от псевдо бессилия. А какие были проблемы? В чем причина, в чем печаль – не помню! А сколько прекрасных молодых лет было потеряно зря… 22, 23, 24, 25… 27, 28…»
Мой взгляд упал на горсть черного снега, единственного пятна, оставшегося у бордюра, я присмотрелся и увидел пятно своей крови.
 
----------
Я позвонил ей в восемь. Она не ответила.

Я снял старые шторы, а затем и пожелтевшую тюль. Открыл вино, налил стакан, и начал искать в интернете новую интересную работу. Я решил уволиться, и непременно завтра.

Делал я это с азартом, ожидая что вот-вот в дверь зайдет или позвонит Ясна.
«У меня обычная не интересная работа. Я выбрал общий шаблон, заполнил резюме, и действовал как все – по схеме «Становиться успешным».  – Говорил я ей.
- Что значит успешным?
- Значит, заработать опыт по специальности, стать руководителем, а потом открыть свое дело. Работать, решать – по выходным ездить на дачу, брать с собой большую черную собаку с длинным языком. Потом завести двоих детей, дать им идиотские имена, и устроить их будущее. Желательно, что б садик рядом с домом, школа с минимальным количеством горцев, спортивная секция, сложный универ…
- Это был камень в мой огород? – Посмеялась Ясна.
- Нет, что ты дорогая… - Обнимал ее ноги – а о старости я не думал. Наверное, там я сойду с ума, и буду заниматься только тем, что ругать правительство и молодежь. А может стану преподавателем, это идеальная профессия для старых.
- А кем ты хотел быть в детстве?
- Футболистом. И водителем автобуса… В любую погоду тебя ждут разные люди. Ждут и надеяться, что ты приедешь вовремя. А в салоне тепло и уютно. И музыка…
- Так стань! – Весело и серьезно сказала она, приподнявшись с моего живота.
 
Вот и всё, так просто! «Стань!» Зачем причины, мазы, доводы, просто стань и всё!
Зачем думать, если тобой все равно управляешь не ты, а твое чуткое сердце. Гораздо приятней потом сказать, что я сделал ошибку, да, но так велело мое сердце. - Чем я долго думал, и всё равно ошибся.
 
Было пол-одиннадцатого. Я позвонил ей еще раз. Она не ответила.
Я выпил всю бутылку вина и в двенадцать отправил ей смс «Ты не придешь сегодня?».
Я хотел пойти купить еще бутылку водки в наш круглосуточный магазин, подумав, «А когда я еще выпью её, если действительно захочу». Но лёг спать.
 
------
 
- Кинула тебя бабёнка эта… - подытожил сосед.
Я молчал.
- Кинула же да?..
Я молчал.
- Ну рассказывай, что дальше было!
 
------

8.

Дальше я написал заявление на увольнение, и шеф его со вздохом одобрил.
«Пора, пора…»
Здесь не нужно было лишних слов. Уход понятен.
Встав со стула, я спросил: - Как Германия?
- Она ушла, бросила меня, сука. С каким-то Дитрихом уже 2-ой месяц живет.
- Н, даа…
- Да *** с ней, Женёк, я ща с Ритой встречаюсь из отдела закупок, бодрая жопа такая.
Он проводил меня до самого выхода из бизнес-центра.
- А любовь?
- Какая любовь? – Непонимающее спросил Всеславский.
- Ну ты же любил её…
Олег засмеялся, даже подхрюкнул.
- Любовь - это сказки, чтобы скучно не было. На самом деле же есть два человека: мужчина и женщина. И тут идет игра, кто кого первым выебет. Или ты ее – тогда ты мужик, чемпион. Или она тебе выебет мозг – тогда ты никто, тряпка с кучей дерьма на голове. Вот тебе мой совет напоследок: никогда их не слушай, не пытайся понять. Это самки – их надо ****ь. Ну и иногда ласково с ними, чтоб не забарзели. А если влюбился – всё пропало. Всё, ****ец. Так что давай, выебать весь мир не получится, но стремиться к этому надо. Ты либо самец… Нет, ты либо хищник, либо мямля, носорог, тюлень, понимаешь? Таким мямлям только и достаются дрочилово или падшие самки других хищников.
- Знаешь Олег, а ты говно.
- Ладно, давай, удачи! – он беспринципно пожал мне руку.
 
Я обернулся метров через 500, он смотрел мне в сторону. Он показался мне грустным.
- А я люблю! – Крикнул я на всю улицу. – Люблю! – Я люблю!
Я видел, как он заржал, удивленно кивнул плечами и пополз в свой муравейник.
Прохожие к моему поступку отнеслись позитивно.
Сосед решил, что этот про этот номер я соврал (но я и правда, на всю улицу не кричал, хотя очень хотелось).
-----------
Первые дни после увольнения я находился в приподнятом настроении.
Я мечтал о том, как изменю свою жизнь, и совсем не звонил Ясне.

Раз она не берет трубку, значит не хочет меня видеть. Значит, это было случайно. Но зато были две незабываемые ночи, и море эмоций.

Я устал себя утешать в субботу. Выкурив три сигареты, я снова позвонил ей, но телефон был не доступен и выключен. Я звонил через каждые полчаса.

Затем звонил всю следующую неделю, каждый день, каждый час, каждые 3 минуты, делая перерывы лишь на быстрый перекус. Однажды, выбежал на улицу и быстрым шагом дошел до моста, где ее когда-то встретил. С ужасом подумал, а вдруг ей стало так стыдно после меня, и она уже лежит на дне реки? Глупости. Не может быть.

На третью неделю моя жизнь обрела новую цель -  я нашел Всеславского и попросил пробить у него на кого зарегистрирован телефон Ясны. Выслушав от него «Какой я олень, ведущийся на тёлок» и «Успокойся, она просто зажгла с тобой и больше не хочет тебя видеть», а также «Сколько ей лет? Не знаешь? Ну с молодыми такое бывает», он все-таки дал мне нужную информацию.

С жадностью, я открыл полученный и-мейл (и заранее решил, что сегодня пью пиво), я прочитал:
«Егорова Нина Александровна 08.09.1965 г.р.»
 
Так, значит номер оформлен на маму.
Снова потревожив Всеславского, и пообещав ему любую помощь, в любое время, а так же проставу в виде шашлыков, ящика пива, мою квартиру на одну ночь (если понадобится), он согласился:
- Я так и знал, Трамвай, что все этим кончится! Только не проси потом меня спрятать её труп в багажнике.
 
Адресом Ясны оказался 8-этажный дом на окраине Измайлово.
Дверь открыла потрепанная молодая девушка лет двадцати в белой ночнушке.
- Здрасти, а Ясна дома?
- Нет, а вы кто?
«Слава Богу» - подумал я, «Значит она живет здесь, значит она есть».
- Я её друг. А когда она будет?
- Не знаю, не могу сказать.
- Понимаете, я просто давно ее ищу, у нее выключен телефон, и я не знаю как ее найти.
- А зачем она вам? Я не знаю где она – отвечала девушка, было видно что она с похмелья.
- Я ее парень.
- Парень? – ответила она с недоумением, оглядела меня всего, и прибодрилась.
Дальше она стала говорить гораздо живее.
- Ее не было уже давно, не знаю. Мы с ней живем вместе. Первый раз слышу о том, что у нее есть парень.
- А когда она последний раз была?
- Не знаю, не помню, давно. Может месяц.
- А… Может она уехала куда-нибудь?
- Не знаю, молодой человек, ничем не могу помочь. (она давала понять, что хочет закрыть дверь, то и дело болтая ею)
- Ну подождите, а где ее родители, эта же квартира зарегистрирована на ее маму?
- Молодой человек, или вы сейчас уйдете, или я вызову милицию.
Она хотела закрыть дверь.
- Подождите, пожалуйста, еще один вопрос!
- Ну…
- Прошу пойми ты меня, я с ней познакомился два месяца назад примерно, мы начали встречаться, всего 2 два дня были вместе. У меня только номер ее телефона остался. Она ушла и пропала. Я волнуюсь, ****ец как…
Девушка молчала.
- Сейчас сессия, может париться где-нибудь… - Начала она медленно рассуждать. – Может встретила кого-нибудь и улетела на Бали…
Я молчал.
- Да не парься. – Продолжила молодая. – Я не знаю, честно. Давно ее не было.
- Ну как получается, человек пропал, и ты ни разу за это время не поинтересовалась, где она?
- Нет… -Она так ответила, как будто и предположить такое было невозможно. – Мы живем с ней с мая того года. Она в одной комнате, я в другой. Общались редко. Ну ушла и ушла.
 
-----------
Я дал этой девочке сто рублей. Она усмехнулась, но взяла.
Дома, я подытожил что мне удалось от нее выяснить:
Ясне исполнилось 19 лет, «по-моему в январе». «Вроде как, она не отсюда», то есть не из Москвы.
«Названия универа не помню, но она что-то чертила всё время и рисовала». Вконтакте у нее на странице не было ничего, кроме одной песни, закрытой стены и 28 друзей, 13 из которых оказались фейками, и трое из них удаленные страницы.
Еще я выяснил, что квартира девочки, открывшей мне дверь - была ее собственная, то есть Егорова – это она и есть. Здесь след теряется. Но что еще? Я приходил не раз, но комнату Ясны она мне осмотреть не дала, пугая милицией, и добавляя что там «ничего такого нет».
 
За то были еще 12 друзей Вконтакте, через которых удалось вычислить нужный универ.
Они шли на контакт со мной плохо, и из них ответил только один. Сказал, что ее фамилия, «вроде Любимова», и «у нас она вроде уже не учится. Видел ее еще на первом курсе. Нормальная девчонка.»

Спросил, с кем общалась? «- Да ни с кем…».
 
Я был одержим целью найти ее. Я чувствовал себя настоящим детективом.
 
Данила, ее единственный сетевой друг, который мне ответил, стал помогать за деньги.
Мы вычислили ее группу и узнали новый адрес в Краснодарском крае.
 
-----------------
- Детектив, блять! Коломбо! – Аплодировал дед на моем балконе.

9.

Я подавал заявление в милицию о пропаже человека, но его не принимали.
Тогда за деньги я заставил написать заявление Егорову – и заполучил телефонный номер родни моей потерянной девушки.
Голосом ответил её дедушка:
- Ясну? А ее нет, она в Москве живет и учится.

Тогда всё потеряло смысл. Всё. Бумаги, ценные и не ценные, луна, реки, полы, одежды, мое тело. Всё стало неважно. Всё, что я мог увидеть и почувствовать.

Я даже думал выйти с поясом шахида, требовать её найти.

Всеславский отказался дать мне в долг, и я взял быстрый кредит. Хотел поехать к Ясниной родне, чтобы увидеть как она жила, увидеть то что она видела своими глазами, море, в котором она купалась, виноград, который она срывала и ела…
Но по телефону от ее деда я услышал: «Пошел на ***. Только здесь тебя не хватало. На ***, на хуй иди».

В конце концов, мне казалось, что они могут меня обманывать, и прятать ее в своих краснодарских подсолнухах.

Моя Ясночка сидит там, и плачет…
 
Я стал пить каждый день, и повесил старые шторы.
 
 
---------   
Я понимал одну ужасную вещь – что человек, какой бы красивый и талантливый он не был, всего лишь… Маленький муравейчик на огромном земном шаре. Он проживет свою маленькую жизнь, и исчезнет навеки. Он пропадет, но его не заметят. Или заметит кто-то один, но тому одному скажут – Надо дальше жить, и радоваться тому, что ты жив. Другой жизни и другого шанса сказать людям: «Доброе утро!» - не будет. И скажут, что надо помнить прошлое, но жить настоящим… И там… За тебя будут рады.

Весна темнела. Становилось холодно. Мы молчали, но как будто успели поймать тот момент, когда холод не вдаваясь в подробности, принял нас за своих, и не стал душить, но одно движение, и он заметит, и накажет нас.
 
- А в чем смысл? – Продолжил я. В саморазвитии? Ну на хрен, а если я не хочу. В Библии? Там все описано так, что не докопаешься. Остается лишь слепая вера и нормы права, социальный принцип, для того чтобы мы не сошли с ума и не поубивали друг друга.

Сосед молчал, как будто только осознал, что невольно стал соучастником моей жизни, хотя так глубоко – он заходить не планировал.
 
Мой кредит давно подошёл к концу, и позабыв обо всем, я уснул.

Проснулся среди ночи, не курив, машинально открыл контакт, и каким-то чудом наткнулся на страницу Саввы.

Я отправил ему смайлик. Он прочитал. Мне стало неловко, и я написал «Как дела?».
Он прочитал и не ответил.

Я курил на балконе и думал, ну вот, даже какой-то сраный гот Савва меня игнорит. Как же я жалок…

Я истерически улыбнулся, и не зная зачем написал ему еще: «Нужна твоя помощь».

Он тут же начал печатать – «Наконец-то, я думал ты никогда не спросишь.»
 
Вот чудак.
«Приходи ко мне, побухаем.»

«Через полчаса буду» - ответил он, и добавил: «Это максимум».
 
Я не ожидал такого поворота событий, но подумал: «Ладно, давно ни с кем не пил». От этой мысли мне даже стало страшно за себя. Почти год я веду очень странный и закрытый образ жизни.
 
Савва принёс две бутылки водки по 0.5. консервы и томатный сок один литр.
(Я даже не подумал, что у меня нет ничего из алкоголя, когда приглашал его)
 
Мы пили и разговаривали, как будто сто лет были друзьями. Мне было легко и приятно. Мелькнуло: может мне просто нужен был хороший друг?
 
Я чувствовал, как его речь лечила меня от больного одиночества. Я снова хотел работать, и даже жить в надежде с кем-нибудь познакомиться и снова встретить любовь.

Пока он не сказал следующее:
- Я знаю, как тебе помочь.
- С чем?
- С девушкой, которую ты потерял.
Я мигом отрезвел.

Оказалось, об этой истории, благодаря Всеславскому знал весь мой старый офис.
- Ты ведь не знаешь точно, жива она или нет? – Он выглядел вполне серьёзно.
- Не знаю.
Мы выпили по стопке.
- Есть один обряд по вызыванию умерших духов. Если она есть среди живых, то она не придёт, когда ты ее вызовешь.
 
Я налил только себе, сразу выпил и спросил: «Что нужно делать?»
 
- Во-первых, нужно подготовиться. Дома завесить все зеркала ровно на 9 дней.
Первый день, пойти на кладбище и набрать кладбищенской земли. По дороге туда и обратно нельзя ни с кем разговаривать, и смотреть в глаза. Высыпать ее - под коврик квартиры. Следующие дни, каждый раз, начиная с полночи произносить слова над вещью покойного «Приди ко мне Раба…Вызываю тебя из мертвых, приди если ты есть там. И в вечность.»
- Браслет подойдет?
- Да.
Выпили.
- На девятый день, нужно расставить свечи, начертить пентаграмму (дал заготовленный образец на бумаге, очень хорошо нарисованный, как будто готовился), и вокруг себя круг (можно сидеть на стуле). Раскрыть зеркала.

И призывать все той же молитвой.
 
Дальше стало как-то жутковато, но уютный жёлтый кухонный свет бодрил.
Мы выпили по стакану крепкого чая, и открыли вторую бутылку водки.
 
- А как остановить процедуру? Ну так, на всякий случай… - Поинтересовался я у бывшего коллеги.

- Никак. Если никто не придет, то первым делом закрываешь зеркала, потом тушишь свечи и убираешься. Не забудь сразу выкинуть землю из-под коврика.
 
- Стой, Сав, то есть как это если никто не придет, может кто-то еще прийти? – спросил я с усмешкой.
 
Его лицо стало намного серьезней.
- Может прийти кто-то другой в обличие твоей девушки.
- Ладно…
 
Савва был профессиональным собутыльником, и достал из портфеля четыре бутылки заныканного пива.
А я оказался не хуже, и вспомнил про коньяк, подаренный мне на именины.

10.
После того, как Савва ушел, я выключил дома свет, поджёг свечи, и забил на сидение в круге, не найдя подходящий стул.
Расположился лежа в пентаграмме, и попытался закурить – зажигалка сдохла, я закрыл глаза. В дверь позвонили.

- Сколько сейчас времени? – Спросил сосед.

- Пора. – Ответил я.

На пороге была она. Но уже совсем другая – уставшая, словно больная и немного сердитая.

- Ну что ты тут устроил? Да в Лондоне я живу, с мужем. А в Москву тогда с грусти прилетела. А ты что думал, любовь у нас? – Ясна ходила по квартире в обуви.

Её сердитость прошла, когда она села на стул, и увидела в пентаграмме свой браслет.

На мгновение мне стало ужасно стыдно, но она спросила: Можно курить прям здесь?

Давай лучше на балкон – ответил я.

- Приперся весь такой ремарковский ко мне на мост, вот я и решила подыграть. А знаешь, симпатичный ты правда. – Она курила на балконе рядом со мной, прямо как в первую нашу ночь.

С каждым словом, она становилась всё проще, всё лучше – и как бы прежней. Будто она злилась не на меня, не на себя – а на обстоятельства своей жизни, которые нельзя было изменить. Я решил, что это мой шанс признаться ей в любви.

- Слышишь этот шум? Они говорят о тебе… - Сказал я тихо, медленно припав к её душистым волосам. Её тонкая шея вздрогнула.

- Какой такой шум? Не понимаю. – Ответила Ясна.

За окнами противно, громко и мучительно взвизгнул мотор. Я вспомнил о чем говорил Савва, что может прийти кто-то другой.

В глазах побелело – неужели всего этого не было, не произошло?

Я крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то её рядом не было.

Куда она могла исчезнуть, почему мои колени трясутся, сердце колотится, а руки напряжены?
Пентаграмма начерчена, свечи потушены, но браслет пропал. Я не хочу смотреть с балкона вниз, она научила меня летать.

Она невероятно красивая. Я лечу с другого балкона вниз, и вижу изумленное лицо соседа.

Это словно аттракцион, но почему-то в конце тебя переодевают.

11.

Поле окутано туманом. Видно лишь по пояс в вертикаль, и на полтора метра максимум в горизонт. На белой жирной игровой белой точке стоит мяч. Тебе нужно забить гол. Белая, облачно-пепельная рваная туманная вата, еле-зеленый газон, мяч, и нужно забить гол.

Куда бить? Мяч один, я один. Если ударю не туда, то не найду его потом в тумане, и потеряю точку установки. А если ударить очень сильно, то вдруг полет мяча рассеет облака, или я хоть что-нибудь увижу? Как будто сработает какой-то закон зрения, где в недвижимую субстанцию, бросишь предмет, и увидишь, тень…

Надо ударить. А если ударить не сильно, посмотреть на каком расстоянии его еще будет видно? Или если брать сильный разбег, то вдруг отойду и потеряю, придётся ползком наощупь.

«Надо думать!» - Вдруг пришло озарение среди хаотичного страха.

Надо определить, где ворота. Я судорожно опустился на траву, и стал жадно оглядывать землю. Она пахла сыростью и была сухой. Неопределенное время года.

Должна быть разметка вратарской площади, или хотя бы остатки разметки. Я слышал, что трава впитывает краску даже на репродуктивном уровне, и может вырасти белой…

Носок кисти ноги зафиксировал на уровне мяча, и получилось значит максимум 2 метра на вытянутое тело. Рукой прошелестел траву, внимательно всмотрелся, ничего не видно!

По лбу прошел пот, стало жарко. Я как змея, прижимаясь клеткой к клетке своего тела вернулся к мячу. Он оставался не подвижен.

Если в этой стороне нет разметки – значит там могут быть ворота. Ведь это то направление, в котором я здесь оказался? Господи, а вдруг меня с самого начала поставили правильно, а я завертелся и потерял ворота?...
Надо успокоиться, и проверить всё.

Я сделал метку, подбив траву перед мячом. Пусть это будет Север.
Допустим, ворота на севере, значит сзади меня, на юге, точно должно что-то остаться от старой разметки. Я снова разложился на юге, но ничего похожего на краску там не оказалось. Лишь трава как будто бы росла там реже.

Значит, меня обманули! Я упал на запад, и вдруг… Белая капля краски, на одной самой зеленой травинке! О, Боже, да!...

Я грозно смотрел на восток, сделав два шага назад без страха. Я видел, я чувствовал мяч, и подумал… «А там есть вратарь?..»

Предательская, мерзкая, подлая, трезвая мысль игрушечным трактором взбороздила, проехавшись по всем моим венам, и заглохла в груди.

- А там есть вратарь? – Я заорал во всё поле.
- Есть там вратарь??? – Я кричал во всю мощь.
- Врата-а-а-рь!!! Врата-а-а-а-рь! Ты есть там? Врата-а-а-арь!!!

Стоя в оцепенении, я боялся сделать движение в любую сторону. Туман приблизился ко мне, а я хотел услышать голос человека.
Если ударю низом, щеточкой – то мяч покатится прямо. Я смогу дойти строго по шагам, и добить его прямо в ворота.

Но если это не будет считаться голом, ведь если мяч стоит на одиннадцатиметровой отметке, значит это пенальти?

Решено, бью по центру с умеренной силой.
Удар!..
Никакого стука. Никакого знака, намекающего на жизнь.
Я пошел прямо, и шагал ровно. Я сжал кулаки.
Я вижу белые рамки ворот. В них никого нет. Я понимаю, что на них не повешена сетка…

Без остановки я делал шаги на восток.
Туман стал рассеиваться, и впереди я увидел силуэт человека, стоявшего во всем черном.
- Вы мой мяч не видели? – Крикнул я ему, словно со страха, чтобы он не подумал, что я тут без дела шатаюсь, или сумасшедший какой-то. Пусть знает – я ищу мяч. Я найду его, и снова пойду бить в ворота.

- Видел. – Сказал пожилое морщинистое лицо, всматриваясь в меня, словно пытаясь узнать знакомого. Оно было в чёрной рясе, черное мужское платье свисало не землю, рукава закрывали пальцы, а на голове черная шляпа в виде вороньего клюва. Это бесчертносное лицо смотрело на меня из-под клюва.

 - А, что это собственно за дела такие?.. – Произнеся возмущенно, я шел рядом со стариком в птичьей одежде. Нас снова окутал туман.

Огоньки фонарей, яркие звёздочки виднелись в тумане, держась равноценно рядом. Наверно, это похоже на всемирную платную пешеходную дорогу. Теперь я был рад, что туман всё это скрывает, оставляя лишь точки.

«Ну что ж, значит всё» - Подумал я с облегчением.

Вся арка была обвита цветами, на правой балке – звонок, на левой что-то написано. Посередине сидит толстый кот, и смотрит по сторонам.

- Это не русский. – Сказал старик. – Русский рядом.

Низкий письменный стол, а на столе сальная настольная лампа, то и дело моргавшая. Россыпь бумаг, печати, одно большое размазанное пятно чернил, и рядом восемь маленьких. На тугой серой папке хлебные крошки, а за столом сидит Нечто…

- Здрасти… - Вредным писклявым голосом сказало Оно. – Грехи на земле на были?..

- Вся жизнь, один сплошной грех. – Сухо ответил я. То ли для того чтобы старику понравится, то ли что бы развеселить Это. Но старик как будто и не слышал.

- Ваше земное занятие? – Спрашивало Оно, листая бумаги, но не записывая. Как будто я сейчас уйду, а она про меня даже и не вспомнит.

- Спорт. – Зачем-то ответил я, хотя чутко понимал, что никогда в жизни не был к нему близок.

Старик взял меня под руку и мы стали отходил от стола.
- Стоп, а вы что ничего не знаете? – Сказал я с искренним удивлением в сторону Нечто. Оно первый раз посмотрело мне в глаза. – Вы что, ничего не знаете здесь? – Повторил я. – Тогда запишите только уныние, слышите?! Запишите, только уныние! – Старик уводил меня всё быстрее, и шаги наши становили шире. – Только уныние, слышите! И злословие!..

Я ничего не мог больше вспомнить.
 А вдруг, весь этот туман – люди. Мысли людей, то во что они превратились.

То, что они есть на самом деле.
Сквозь ряды проволок, торчащих из земли, я наступал и чуть не спотыкался на кочках. Мне показалось, что я иду по кладбищу.

- На самом деле у нас ремонт – Мягко сказал старик.

За его спиной послышалось пение хора. Оно было то громче, то чуть тише. Преимущественно, женских и детских голосов.

- Что там? – Спросил я у него.

- Кого-то зовут обратно. – Сказал он, глядя сквозь меня, а закашлялся.

Этот кашель показался мне знаком, но когда я обернулся старик исчез. Проволока затряслась, голос Нечто на всю Вселенную, как в громкоговоритель повторил: «Грехи на земле были?»

Камни запрыгали, издалека приближался свет, звук быстрого трамвая. Он точно ехал забирать меня. Или ехал на меня?

«Грехи на земле были?» - повтор из небесного динамика вопил всё громче.

- Были! Были! – Крикнул я.

«Какие?» - Спросило Нечто громкоговорящее ещё громче весьма буднично.

Трамвай всё ближе – точно едет на меня. Неужели хочет раздавить?

- Ясна! Ясна! Ясночка моя!  - Крикнул я, и приготовился бежать.

Затем остановился и увидел яркий свет, и дребезжание катушек.

Свет проглотил меня. Уже лежа, я открыл глаза от того, что мои щёки щекотали пики её игривых волос.

Она склонилась надо мной, позади неё было яркое жёлтое солнце. Она улыбалась так, словно сто лет меня не видела. Неужели пришла весна, или уже даже лето?

- Яся…