Глава 68. Хоть один маяк во тьме

Камилла с тревогой смотрела на сомкнувшиеся за Змееносцем двери.
— Если Змей когда-нибудь снова вырвется, он опять натворил бед, — со вздохом заметила она.
Царь Дневного Света рассмеялся, но согласился:
— Да уж, если душа черна, любого наказания мало! Но ничего, мы её вымолим…
— Вы её что? — громко переспросил Бернард. — Вымоете?!
— Можно и так сказать! — расхохотался Царь, и огоньки заплясали над его бородой. — Вымоем его душу!
Камилле припомнились слова мудрой Знахарки.
— Получается, молитва, она как волшебная палочка?
— Скорее, как Живая Вода, — подсказал Царь, и огоньки над ним ярко мигнули.
— А если, — не отступала Камилла, — кто-нибудь ещё более хитрый и коварный придумает ещё более хитроумный план? Что тогда?!
Ей ответила Царица Ночи:
— Зло никогда не одолеет того, кто творит добро. Какой бы хитроумный замысел ни вынашивал злодей, в конце концов, обязательно произойдёт что-то непредвиденное, и самый продуманный план рухнет.
— Рухнет? — с упрёком повторила Камилла и покачала головой. — Змей уже совсем-совсем разрушил старое Дерево… а ничего непредвиденного не происходило!
— Разве? — мягко спросила Царица Ночи, и лица наверху заулыбались. — А как же Путешествие Камиллы?
— И Бернарда, — добавил Царь Дневного Света.
Камилла от удивления вытянула лицо, а Бернард ткнул себя лапкой в грудь.
— Да-да, — кивнула ему Царица. — Вы сами стали непредвиденным чудом. Именно ваше Путешествие по Двенадцати Королевствам разрушило коварный план Змея.
— Но он меня чуть не слопал! — воскликнула Камилла и поправилась. — То есть, съел…
— Однако, случилось непредвиденное, — тихо улыбнувшись, заметила Царица. — Змееносец бросился на твою защиту. Твоя доброта помогла победить.
— Какая уж тут доброта? — искренне удивилась Камилла и взмахнула рукой. — Я Змея шпагой проткнула!
Царь удовлетворённо пробасил:
— Вместо того, чтобы позволить миролюбиво себя сожрать. Разу-у-умно и  эффективно!
Камилла задумалась. Царица пояснила:
— Спасая Страну Зодиака, ты была готова пожертвовать собой. А Змееносец, спасая тебя, приносил в жертву своё звёздное бессмертие. Вот этого-то Змей и не сумел предвидеть — вашего Бескорыстия. Он не способен предвидеть того, что ему чуждо.
— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво сказала Камилла. — Но разве вы знали, что так будет?
— Зло никогда не одолеет того, кто творит добро, — повторила Царица Ночи и пояснила. — Мы не можем вмешиваться в дела людей, мы правим только Небом. Но, наблюдая за Мерцающими Путями не одну сотню тысячелетий, видя самые потаённые, самые тёмные уголки Вселенной, я могу с уверенностью сказать, — она приподняла руку и показала вдаль, — даже в самый трудный час, в самой кромешной мгле обязательно теплится хотя бы крошечный огонёк доброты. И пока горит хоть один такой маячок, зло не победит ни в вашем мире, ни в Стране Мерцающих Путей. Лучик доброты неизбежно пробьётся сквозь мглу, как сквозь… как… сквозь…
— Дуршлаг! — вырвалось у Бернарда, но он быстро захлопнул ротик и скромно посмотрел вверх, смущённо хлопая глазками, а Камилла негромко подсказала:
— Как цветок сквозь асфальт?
Наверху тихонько рассмеялись.
— Мне нравятся ваши сравнения, — ответила Царица. — Правда, я не знаю, кто такой Асфальт, и зачем он, разбойник, мешает цветам расти, но звучит красиво. Так вот, даже если вокруг нет ни одного светлого огонька, таким лучиком можешь стать ты сама.
— Я сама? —  удивлённо повторила Камилла и задумчиво произнесла. — И крупинки света будет достаточно, чтобы рассеять тьму?
Все радостно переглянулись. Камилле больше не было тревожно. Мастер сказал:
— А теперь настал час равновесия, — он поднял ладонь и громогласно призвал. — Время вернуться, Хаос!
Вереница лиц и образов каруселью пронеслась по залу. Были здесь и жалкая физиономия из пузыря, что выдавала себя за Звездочёта, и злобный оскал Змея из горного ущелья, и хищные ухмылки подводных чудищ. Образы эти перемежались с добрыми лицами, светлыми улыбками, с лучезарными ликами Четырёх Стихий. Только на этот раз ядовитые цвета покинули их облик стихий.
Все они слились в тонкий блестящий луч, который взвился к куполу, отразился от ладони Мастера, и салютом рассыпался над кроной молодого Дерева Времени. Листья приветливо зашелестели, и по залу прокатился ласковый звон. Новое Дерево сияло тёплым внутренним светом, знаменуя начало новой эпохи.