2. Нас развращают и оскотинивают

    2. Нас развращают и «оскотинивают».

    Литература Христианского Мира – это, если включать в нее и Евангелия Господа нашего, Иисуса Христа, самый сильный иммунитет от развращения и «оскотинивания», который был в наших руках, в руках Христиан. И враги нашей Христианской Цивилизации прекрасно знали об этом. Евангелие в XX веке они задвинули куда-то на задворки, а классическую литературу извратили при ее экранизации.
   
    Мой любимый «засранный» Фенимор Купер.
    Первым делом, впервые попав в канадский город Торонто, я помчался к набережной, к берегу озера Онтарио. Как сейчас помню: я вышел к берегу озера там, где воду и берег разделял длинный, широкий деревянный пирс, тянувшийся на довольно приличное расстояние в обе стороны. Но это меня не остановило: я повернул направо и пошел по пирсу, пока он не закончился. Затем я спустился с пирса по лестнице, присел на берегу на корточки, опустил свои ладони в воду и начал умываться.
    - What are you doing? Water is dirty!  – кричали мне прохожие канадцы.
     «Сами вы… «дерти!», - подумал я. – «Вы что, издеваетесь, да?! Это ж - Онтарио! Понимаете?! Онтарио!»
    В квартире моей мамы в Ташкенте была очень большая библиотека. Собрание сочинений Фенимора Купера в семи коричневых томиках занимало в этой библиотеке самое почетное место. Во всяком случае, я считал именно так. Пенталогия романов о бесстрашном Натаниэле Бампо – вот мои первые книги, наряду с Евангелием. Один из романов этой пенталогии так и назывался: «Следопыт, или На берегах Онтарио».
    Вот оно, Онтарио! А вот его берег! А вот он я! Добрался, таки! А эти люди мне о какой-то там грязной воде говорят! Смешные! Я не залез весь в воду тут же только потому, что побаивался снующих повсюду копов, а никак не потому, что Онтарио грязное. Онтарио для ташкентского пацана, выросшего на романах Фенимора Купера, не может быть грязным по определению. Онтарио – оно святое! Понимаете?! Святое!
    Если исключить восточногерманские фильмы, снятые, якобы, по мотивам романов Фенимора Купера, а на самом деле почти не имеющие к ним никакого отношения, экранизаций романов Фенимора Купера не так уж и много. Я помню только две такие советские экранизации.
    Первая экранизация – это фильм 1987 года «Следопыт» режиссёра Павла Любимова. Мне он, если честно, очень, очень нравится. Но это, к сожалению, детский фильм с соответствующими недостатками: «малобюджетность», граничащая с нищетой, весьма посредственная игра актеров, которые то вовсе не стараются, то напротив, переигрывают, как Георгий Юматов, исполнивший роль капа. 
    Хотя… игра Андрейса Жагарса и Анастасии Немоляевой в роли Следопыта и дочки сержанта Дунгама, Мейбл Дунгам, мне очень, очень нравится:
    - Почему вы так смотрите, сер!
    - Потому что я смотрю на Вас, мисс!
    И еще один эпизод:
    Офицер-предатель уговаривает Мейбл не сопротивляться, открыть блокгауз и отдать враждебным индейцам порох:
    - Не печальтесь об этой погибшей дурочке Дженни! Она была всего лишь женою солдата!
    - А я всего лишь дочь сержанта!
    Вторая экранизация – это двухсерийный фильм «Зверобой»  1990 года режиссёра Андрея Ростоцкого. И этот фильм мне тоже очень, очень нравится. Но и ему присущи все недостатки «Следопыта» 1987 года: та же «малобюджетность», доходящая до нищеты, та же посредственная игра актеров, которые то не стараются, то переигрывают, как переигрывает Павел Абдалов, исполнивший роль Непоседы.
    Несмотря на это, некоторые эпизоды в фильме сняты просто великолепно. Речь в первую очередь об эпизоде, в котором Хэтти Хаттер (роль исполняет Ольга Машная) читает Нагорную проповедь из Евангелия дикарям, которые сидят вокруг нее на берегу озера и благоговейно слушают, чем заканчивается первая серия фильма и начинается вторая серия.  Во время чтения Евангелия кинокамера поднимается все выше и выше в небо: над людьми, над озером, над окружающими бесконечными, девственными лесами. Просто фантастика какая-то для такого Христианского мракобеса, как я.
   А диалоги?!  Это ж просто песня! Напишу так, как помню:
    «- Если я поймаю Следопыта, я не убью его сразу! Я вскрою ему печень и запущу туда красных муравьев!
    - Красные муравьи в печени? Это интересно… Надо подумать…»
А вот еще один диалог:
    «- Ваша Уа-та-Уа… она такая… она такая хрупкая! Такая нежная!
    - Но Чингачкук любит Уа-та-Уа!
    - Вы не должны заставлять Уа-та-Уа много работать и рожать много детей! Она такая… она такая хрупкая! Такая нежная!
    - Тогда зачем она такая нужна?»
    Вообще, с благодарностью вспоминая и автора книги, и тех, кто создал фильм, хочется сказать фразу, ставшую в наших ташкентских, босоногих, дворовых кругах бессмертной:
    «- Господи! Прими душу раба твоего, Томаса Хаттера!»
    Понимал ли я в своем солнечном ташкентском детстве, что романы Фенимора Купера экранизированы у нас не так, как должно, только потому, что это, все-таки, не наш писатель, а американский? Видимо, понимал! И даже наверняка! Вот почему я с таким нетерпением ждал современной американской экранизации хотя бы одного из романов Фенимора Купера. Вот почему меня так разочаровал американский фильм «Последний из Могикан» режиссёра Майкла Манна 1992 года.
    Нет, так-то фильм мне очень, очень понравился. Прекрасные батальные сцены! Прекрасные виды девственной природы! Очень красивые диалоги! Мне, например, очень нравилась сцена переговоров маркиза Монкальма с  полковником Монро. Но! Хорошо знакомый с творчеством Фенимора Купера при просмотре этого фильма тут же почует заговор! Тут же!
    Почему? Потому что Христианская составляющая, присущая всем вообще романам Фенимора Купера и «Последнему из Могикан» в частности, безжалостно из фильма выскоблена!
    Потому что Соколиный Глаз (Натаниэль Бампо) превращен режиссёром из друга Чингачгука (как это описано в романе) в его приемного сына! Это просто переворачивает всю суть пенталогии романов о бесстрашном Натаниэле Бампо, который на протяжении всех пяти романов так или иначе пытается очеловечить дикарей, пытается принести дикарям самую главную, основополагающую идею нашей Христианской Цивилизации, заключенной в представлении о Всемогущем, Любящем Боге, Господе Неба и Земли. 
    И последнее… Натаниэль Бампо на страницах романа Фенимора Купера – это герой рыцарского романа. Он… эээ… своеобразный «монашествующий» рыцарь, который боится Бога и все свои поступки соизмеряет с заповедями Господа нашего, Иисуса Христа! А в фильме он – эдакий безродный космополит, который запросто, при первой возможности, как бы между делом, без всякого намека на брак, спит со старшей дочкой полковника Монро! Чего у Купера нет и в помине! У Купера «благородный рыцарь» Натаниэль Бампо на протяжении всех романов остается одинок. Может быть, это и есть самая главная беда всех настоящих героев – одиночество?
    А сама старшая дочка капитана Монро? В книге она прекрасна, но прекрасна, как недоступный Ангел! А не как шлюха, прыгающая на третий день после знакомства в постель первому встречному-поперечному охотнику! Вы можете себе представить, чтобы дочка полковника армии Ее Величества вела себя подобным образом в XVIII веке? Я – не могу себе такого представить!
    Только не подумайте, что я какой-то там ханжа! Я уже и сам не ангел. Увы! Я просто хочу, чтобы мои детские идеалы оставались неоскверненными этой вшивенькой, грязненькой одесской улочкой, так любящей все переиначивать и извращать!
    И если у меня или у Вас, дорогой читатель, что-то там не получилось в личной жизни, мы не должны из-за этого отказываться от своих идеалов, которые совершенно правильно были указаны нам в нашей Христианской Литературе!
   И если кто-то хочет показать свое… эээ… видение – пусть сам пишет роман, а затем его экранизирует. Пусть не примазывается к нашей Великой Классике, извращая ее до неузнаваемости!
…Как-то так…
    Продолжение следует.
    p.s.1.
    Героев, которых она считает своими, вшивенькая, грязненькая одесская улочка, экранизируя, изображает даже лучше, чем они описаны, например, в Библии. Того же царя Давида. Об этом я подробно пишу в своей предыдущей работе.
    Что же касается положительных героев нашей Христианской литературы, то их вшивенькая, грязненькая одесская улочка бессовестно очерняет, до неузнаваемости опошляя их образы, крадя у нас примеры для подражания. Пусть недоступные примеры. Но примеры, нам необходимые! Для чего они необходимы нам, примеры эти? Для того, чтобы оставаться ЧЕЛОВЕКАМИ!