Эль пескаро

Его разбудил протяжный вой электрички за окном. Встав, выпив воды, молодой человек подошёл к окну и окинул взглядом заснеженные гаражи упирающиеся прямо в ТЭЦ. Из трёх труб ТЭЦ валил сизовато-молочный дым как будто растушёвывающий унылое ноябрьское небо. Чуть дальше виднелась Нева, мосты, какие-то вечно горящие вывески и прочие имитации жизни. Он неспеша оделся, сложил в убогую авоську нехитрую снедь, положил её на саночки, вставил ноги в валенки и неспеша побрёл в сторону института. Так начинался почти каждый его день…

О, нет, нет! Всё было не так! Проснулся он чувства, будто какой-то бомж жидко нагадил ему прямо под язык! От ужаса он сел в кровати ухватившись за голову. А-а-а-а! Уже девять двадцать четыре! Срочно вызвать убер! Одевшись, ополоснувшись и побрившись за 2 минуты, в девять тридцать он уже сел в подъехавший солярис. В эти редкие минуты утренней дремоты его можно было брать голыми руками. В эти мгновения жёсткий панцирь циничности задирался после безумных сновидений, обнажая нежную розовую мякоть вечно всем недовольного русского интеллигента. Безусловно он приспособился жить. И успел в офис к десяти. И уже почти сразу пил кофе и о чём-то шутил с коллегами. Но хитиновые чешуйки задрались, и тонкое жало реальности уже вовсю орудовало в его нежном булгаковско-бунинском нутре.

За обедом он заметил, что эффективность снизилась. Краски немного померкли. Всё стало немножко нелепым. Нелепые столы, диваны, стулья. Нелепые видео на больших экранах, нелепые паровые кнели со шпинатным пюре, нелепый ягодный морс нелепой марки «Эль пескаро». Кто умудрился так морс назвать? Нелепые новости в фейсбуке – насквозь лживые, лицемерные куски текста насекомых, которым всё в жизни даётся только благодаря ловкому позиционированию себя. О нет! О как?! Почему опять всё пришло к этой пульсирующей в голове мысли – а как же мне позиционировать себя? И тут всё окончательно померкло. Эффективность упала почти до нуля, мир вокруг стал совсем серым, в кнели и подавно… Прогорклыми.

А может я… Художник? Ведь я же могу неплохо рисовать! Эк я приноровился выводить чёрной тушью рыцарей и всякие письмена! Могу вот так позалипать и всё получится! Ведь я способный! Ах, нет, нет! Конечно же, нет! Все они как на подбор – блудливые, злобные и завистливые истерички. Сплошное позиционирование, нелепые высокопарные слова об искусстве не имеющем никакого отношения к искусству истинному, открывающемуся лишь существу прошедшего долгую дорогу познания прежде всего себя… А, впрочем, самопознание это тоже лишь очередное красивое слово, за которым скрывается лишь нежелание пытаться достигать – потому что познать себя можно лишь пламенея желанием сотворить нечто прекрасное. И неважно сколько сил и времени это займёт… Впрочем, всё вздор. От обеденного перерыва остался огрызок в двадцать минут, а уж давно было ясно, что художничество – это не моё.

Писатели? О, удивительный букет! Сочетание бедности и нечестности, ума и долгов. Обладая интеллектом способным создавать миры, кто не уйдёт в них с головой? А страсть? Как же она может иссушить сердце, коль скоро ты способен из пары лёгких мазков фраз нарисовать огромный портрет поражающий и роскошью деталей и сложностью характера? Писательство, истинное писательство – это побег от мира. Прыжок в безумие. Нет, не хочу.

Впрочем, я довольно искусен в постели. О да, я страстен. Быть может мне стоит стать любовником? Посвятить всю свою жизнь этим прекрасным романам длинною от двух недель до двух месяцев? Ах, эта сладость первых встреч, откровений, сорванных поцелуев, дурманящий запах кожи, волнение и ожидание… Стоп! Я всего лишь перечислил всё это, а мне уже захотелось спать! Мне много лет! И всё что я понял за эти годы – конечность сюжетов. Все романы со мной уже, с самого начала наполовину предсказуемы! Ведь я знаю, как я себя вёл раньше, как буду себя вести и в этот раз? А женщины? Ужель этот касадобль двух сердец так уж оригинален? Ловушки, интриги, смешки, толчки, презрение и нежность – компоненты супа не меняются веками. Один страдает, второй скучает. Мы смотрим как наша новая собачка учится угождать нам подавая лапу, а потом она нам наскучивает, равно как и ей наскучивает хозяин желающий одну лишь лапу. Ах, как же скучно! Как предсказуемо! Бежать, бежать!

Тогда уж стоит стать богачом. Но ведь парадокс богатства в том, что оно изменчиво. И не всегда выбирает умных. Богач почти всегда сколь расчётлив, столь и глуп. Кроме того, деньги сужают кругозор. Когда их нет – нет и излишеств, но стоит им появится – и они завалят собой весь твой внутренний замок, не оставив в нём места для настоящих вещей. К тому же если ты умный – а я умный – то деньги неизбежно порождают страх. Ничего не боится лишь тот, у кого ничего нет. Да и для денег нужно быть готовым к повседневному скотству. Я же готов быть скотиной, но не каждый же день! Ах, всё не то, всё не то…

Либерал? Пошло…
Радикал? Глупо…
Йог-аскет? Смешно…
Монах? Страшно…
Учёный? Поздно…

Ох, ну что ж такое… И всего два часа дня… Сейчас бы завернуться в тряпочки да спать. А потом проснуться, да навернуть чаю с яблоками. Да с вареньем. Да снова спать. Или книжку читать. Или поехать в поезде куда-то. Вот так с деловым видом. Будто по серьёзному делу. И выйти на вокзале и не знать куда идти. И пойти туда вперёд, вперёд, вперёд… Ай, чёрт! Два часа! Бегом в офис! В офис бегом! Квартальный отчёт по поставщикам… Рои, кипиай проектного отдела… Так, так. На завтра, на завтра, а пока сегодня вот этот отчётик завизируем и да, да… Эй, придержите лифт! Спокойно, спокойно!