Мир праху!

 
                Великое Княжество Осколийское, или Осколия - крошечное
                государство на севере Европы,
                омываемое волнами Холодного моря.
                Граничит с Российским Царством.
                Государственный язык - русский,
                так же в ходу латынь, французский,
                немецкий и татарские языки. 
                Столица - город-порт Флагманштадт.
                Из "Энциклопедии Обермауса и Богачева", 
                том 2, стр. 275

                Город Флагманштадт был основан в 1355 году.
                Назван так в честь Великого Князя Александра,
                искусного мореплавателя, имевшего прозвище "Флагман".
                Учебник по истории Осколии, параграф 6.

                Магия должна использоваться во благо.
                Магия не должна использоваться во вред.
                «Первый Постулат».



Дождь в этом городе шел почти всегда  - и весной, и летом, и осенью, а прекращался лишь на три студеных месяца зимы, когда со стороны Холодного моря дул пронизывающий северный ветер, а мостовые покрывались хрупкой ледяной коркой. И все это время небо было пасмурным и походило на гигантское ватное одеяло, в котором не наблюдалось прорех.
Впрочем, даже в те редкие дни, когда дневное светило на полчаса-час выбиралось из-за туч, его свет терялся по дороге, и застревал в плотной завесе смога, окутывавшего город. Таким уж уродился этот странный конгломерат, мрачный, унылый и неуютный, столица магии и средоточие порока, цитадель благополучия, и рассадник нищеты.
Вот каким был Флагманштадт, раскинувшийся на берегах могучей реки Серебряной, в 1885 году. Город кипел жизнью, разрастался и в ширину, и в высоту, и в глубину – к этому времени уже была открыта первая линия подземки, или, как говорили в Лондоне, андеграунда, и огнедышащие паровозы возили горожан от станции к станции.
Конные повозки повсеместно вытеснялись паровыми экипажами, и поборников прогресса не смущало, что в городе становилось все труднее и труднее дышать.
Если бы одинокий путник, которого случайно занесло в этот город, решил совершить прогулку, то, свернув с оживленного Нового проспекта, он бы попал на тихую и спокойную Флюгерную улицу, где лениво покачивались жестяные вывески антикварных магазинов и лавчонок, торговавших всякой снедью. На этой самой улице любопытный прохожий обязательно бы наткнулся на неприметную, выгоревшую на солнце вывеску, на которой крупными буквами было выведено:

А.П.ШМЕЛЕВ. ПОЖАЛУЙ, ЛУЧШИЙ ВО ФЛАГМАНЕ МАГИЧЕСКИЙ СЫЩИК
Если вы пострадали от темных чар,
Если вас прокляли или заколдовали,
Если на Ваших глазах совершилось Магическое Преступление,
Обращайтесь! (оплата по таксе).
ФЛЮГЕРНАЯ, 13

Этот нехитрый адрес во Флагманштадте знали многие, ибо здесь принимал лучший в городе оккультный детектив. Лучшим он был отчасти и потому, что был единственный в своем роде.
В городе, насквозь пропитанном магией, случалось всякое. Люди далеко не всегда следовали Главному Постулату, выведенному столетия назад Высшим Советом, и далеко не всегда использовали магию во благо. Обманутые мужья порой превращали своих жен в лягушек, отвергнутые любовницы варили по ночам приворотные зелья, а обманутые кредиторы частенько насылали на своих недобросовестных вкладчиков самые страшные проклятия. Оттого-то реальность в этом странном городе была зыбкой и невесомой.
Что ж, пора отворить заветную дверь дома номер тринадцать и полюбопытствовать, чем был занят прославленный магический сыщик.
В это утро Шмелев проснулся бодрым и даже выспавшимся. Похмелье, против обыкновения, не терзало его голову и нутро, и Арсений Петрович мысленно сказал себе «спасибо» за то, что не отправился вчера гулять, а чинно и благородно заснул у себя дома.
Следует пару слов добавить о внешности господина Шмелева. Писаным красавцем он не был; лицо его, хотя и приятное на вид, не отличалось строгостью и симметричностью классических черт. Впрочем, многие дамы утверждали, что выразительные серые глаза способны очаровать кого угодно. Одевался он всегда по последней моде: пиджаки, брюки и сорочки привозили из самого Лондона, и были они наивысшего качества. Во многом этот человек опережал моду. Так, он всячески отвергал бриолин, а его короткие темные волосы не были прилизаны и разделены на пробор, а выглядели так, словно ему в спину постоянно дул сильный ветер.
Детектив сидел за письменным столом, рассеянно вертел в руке перо, а напротив него ерзал на стуле молодой человек, претендовавший на должность секретаря.
Шмелев уткнулся в рекомендательное письмо, которое его визави принес с собой. Впрочем, ничего интересного в этом письме не было – молодой человек учился, вел себя прилично, и репутация его была чиста, как совесть младенца.
- Я смотрю, Ваня,  вы обучались во Флагманштадтском университете, - заметил Шмелев, откладывая в сторону письмо.
- Да, Арсений Петрович, - подтвердил его собеседник. – Впрочем, обучения я не закончил. Помешали финансовые трудности.
Шмелев внимательно оглядел молодого человека. Тот был совсем юн, ему не было еще двадцати, и выглядел так, словно не меньше часа провел перед зеркалом. Одет он был бедно, его рубашку сшили из дешевой ткани, да и застирана она была изрядно, однако же он благоухал, как майская роза, а его волнистые светлые волосы были обильно напомажены и безупречно причесаны.
Словом, юноша изо всех сил пытался произвести хорошее впечатление.
- И на каком факультете вы обучались? – продолжал любопытствовать Арсений Петрович.
- На физико-математическом.
- О! – совершенно искренне изумился Шмелев. – Так вы мой коллега?! Ох, чего мы только не вытворяли, будучи студентами, вспомнить стыдно…хотя и приятно. А кстати, у вас есть предмет, который называется «Основы магии»?
- Есть «Практическая Магия», - ответил напомаженный юноша.
- И кто вам ее читает?
- Профессор Лев Мильштейн.
- Как замечательно! Это мой бывший однокашник…и лучший друг!
Шмелев, поняв, что изрядно расчувствовался при незнакомом человеке, поспешил умолкнуть. Он снова схватился за письмо, силясь углядеть в нем хоть что-то интересное.
- Следовательно, финансовые трудности привели вас ко мне, - подытожил Арсений Петрович.
- Моя матушка тяжело болеет,  - объяснил Ваня. – А вы обещаете высокое жалованье.
- Да, триста рублей на дороге не валяются. Обещаю вам, что работа будет не пыльной. Всего-то вам нужно будет вести мои счета, разбираться в документации…изредка покупать мне пиво в лавочке господина Миллера.
- Я согласен, - учтиво произнес Ваня.
- Что ж, по рукам. И передавайте привет вашей матушке. В надежде на скорое выздоровление. Кстати, она обрадовалась, когда узнала, что вы будете работать с Арсением Шмелевым?
Тут юный Ваня отчего-то залился краской, как юная дева. В считанные секунды из бледного он стал пунцовым.
- А я ей не сказал про вас. Соврал, что устроился гувернером в богатую семью.
- Вот как? – удивился Шмелев.
- Она была бы сильно огорчена. Видите ли, по всему городу распространяются слухи о вашем, э… неподобающем образе жизни.
- Неужели? – насмешливо осведомился Шмелев.
- Да, говорят, вы много пьете, посещаете женщин…облегченного поведения, и более того…
Тут юноша стал настолько красным, что Арсений Петрович не на шутку забеспокоился о его здоровье.
Уж не хватил бы его апоплексический удар, в самом деле!
- И более того, - продолжил Ваня, с видимым трудом подбирая слова. – Вы употребляете всякие незаконные магические вещества, не одобренные…
Тут он окончательно стушевался и поник головой.
- В общем, не одобренные! – кое-как закончил Ваня.
- Ах вот как! – воскликнул Шмелев, задетый за живое. – То есть вы пришли ко мне только из-за высокого жалованья?
Ваня промолчал.
- И как вы сказали, повторите еще раз, - не унимался Арсений Петрович. – Каких женщин я посещаю?
- П-падших, - еле вымолвил Ваня.
Этот разговор продолжался бы вечно, если бы во внутреннем дворике не послышался бы скрип колес и топот копыт.


Шмелев подошел к огромному окну и жестом приказал Ваню последовать за ним.
- Кажется, у нас посетитель, - сообщил магический детектив. – Это очень хорошо. Заодно у тебя – можно же на ты? – будет отличная возможность поглядеть, как дела делаются.
Минуту спустя в кабинет зашел дворецкий и торжественно провозгласил:
- Арсений Петрович, к вам пришли!
- Пусть заходят, - распорядился детектив.
- А мне что делать? – переполошился Ваня.
- Усаживайся в дальний угол, мон шер…И наблюдай!
Наконец, дверь в кабинет открылась, и на пороге возникла весьма странная троица: двое мужчин и одна дама, весьма богатая, судя по дорогому бархатному платью. Лица женщины разглядеть не удалось из-за плотной черной вуали, однако же Арсений Петрович сделал вывод, что она нездорова, ибо спутники почтительно вели ее под руки. Один из мужчин имел азиатскую внешность, второй же был самым настоящим негром – его кожа была черной, как вакса.
Шмелев со своего места видел, как Ваня от изумления разинул рот.
- Здравствуйте, Арсений Петрович! – произнесла дама из-под вуали. – Надеюсь, я не ошиблась и попала к единственному магическому детективу Флагманштадта?
- Вы не ошиблись, - сказал Шмелев. – Присаживайтесь, пожалуйста. И представьтесь.
-Меня зовут Роза-Мария Олтынская, - сообщила дама, так и не поднимая вуали. – Графиня Роза-Мария Олтынская.
- Рад познакомится, сударыня, - учтиво ответил Шмелев. – Но что привело вас ко мне?
- Я хочу, чтобы вы нашли негодяя, сделавшего со мной это! – резко произнесла Роза-Мария и откинула вуаль. – И наказали!
Шмелев за свою долгую практику видел множество странных и ужасных вещей. Он видел, как вампиры начисто высасывали из человека жизнь, как злобные вервольфы расправлялись со своими жертвами, как заколдовывали на смерть, как магическими чарами старили на полвека. Он видел многое, но, как выяснилось, не все.
С Розой-Марией было все в порядке, за исключением того, что ее глаза, огромные, и, должно быть, прежде бывшие красивыми,  побелели и превратились в два незрячих пятна.
И почему-то это зрелище показалось Шмелеву страшнее любого вервольфа.
- Кто-то лишил вас зрения? – изумленно спросил Арсений Петрович.
- Да, и позвольте рассказать вам, как это случилось, - попросила дама и бессильно откинулась в кресле. – Минувшим вечером я легла спать. Все было, как обычно и ничто не предвещало беды – так, кажется, говорят в бульварных романчиках? Однако мне приснился страшный сон. Я увидела человека, некрасивого, и старомодно одетого. Тот обратился ко мне и попросил о помощи. Я отказалась. Тогда он сказал мне, что я горько пожалею о своем решении. Наутро я проснулась и поняла, что не могу видеть. Я похожа на чудовище, верно?
- Ну что вы, - поспешил разуверить ее Шмелев. – Видал я настоящих чудовищ…Но позвольте, о чем вас просил тот человек?
- Он просил, чтобы я кое с кем поговорила, - ответила Роза-Мария. – Он назвал мне имя. Ваше имя, Арсений Петрович.
- Час от часу не легче! – воскликнул Шмелев.
- В итоге, все получилось, как он хотел, - горько произнесла Олтынская.  – Видите, я все равно пришла к вам. Бога ради, скажите, что в вас такого уникального? Вы же так молоды – я по голосу слышу, что вы молоды. Сколько вам лет?
- Тридцать один, - сознался детектив.
- И что же в вас такого, что люди передают вам приветы через сновидения?
- У меня слишком много знакомых среди нечисти, - признался Арсений. – Я обещаю вам помочь. Не знаю как, но я сделаю все, что в моих силах.
- Кстати, тот безобразный человек из моего сна представился. Его зовут Дитрих. Не знаю, поможет ли это вам. На этом позвольте откланяться. Я оставлю вам визитку. Как только что-либо узнаете, пошлите слугу вот по этому адресу.
С этими словами она вытащила из сумочки квадратик плотного картона и положила его на стол.
- Проверьте, пожалуйста, не ошиблась ли я, - попросила Роза-Мария.  – Я же теперь слепа как крот.
ГРАФИНЯ Р.-М. ОЛТЫНСКАЯ. СКИФСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ, Д. 31.
- Все правильно, - заверил Шмелев.  – До свидания, графиня.
Роза-Мария ушла, оставив после себя шлейф дорогих английских духов.
Ваня вприпрыжку подбежал к Арсению Петровичу. Видимо, ему не терпелось поделиться впечатлениями.
- Вы это видели? Вы это видели? Он черный как смоль! Невероятно!
- Бедную женщину лишили зрения, а тебя удивляет чернокожий молодой человек? – съехидничал Шмелев и картинно закатил глаза. – О времена, о нравы…
- Но он же совсем черный! – упорствовал Ваня.
- Да, привыкай – ко мне иногда заходят чернокожие люди. И чернокожие, и зеленокожие, и люди с начисто содранной кожей. Сейчас для нас же важнее найти преступника, так жестоко поступившего с графиней. Думаю, она не поскупится на гонорар.
- Арсений Петрович! – внезапно перебил его Ваня, забыв об учтивости.
Вид у него был такой, будто он только что увидел привидение.
- Что случилось? – спросил Шмелев и поспешил к юноше.
Тот указывал на письменный стол, на котором в беспорядке были разбросаны бумаги.
- Вы это видите? – пролепетал Ваня.
Пыль давно не вытирали, и она плотным слоем покрывала поверхность стола, точнее, ту ее часть, что была свободна от бумаг. А теперь на этой пыли чьей-то рукой была выведена странная надпись: «SUIBEOM» Шмелев готов был поклясться, что никто этого не делал, более того, к этой части стола никто не подходил.
- Арсений Петрович! – вспискнул Ваня, который уже стоял у окна.  – Вот еще!
Шмелев подошел к окну. На запотевшем мутном стекле чьей-то невидимой рукой была выведена та же надпись. «SUIBEOM»
- Однако… - только и смог произнести Арсений Петрович. – Кажется, мы имеем дело с очень сильным магом…
- Но что означает это слово? – поинтересовался Ваня. – Абракадабра какая-то.
Тут Арсения Петровича осенило.
- А знаешь что, мой юный друг, - задумчиво произнес детектив. – Подай-ка мне зеркало.
Ваня поспешно вынул из кармана маленькое круглое зеркальце и протянул его Шмелеву. Тот поднес предмет к стеклу.
- А теперь? – довольно произнес детектив. – Абракадабра?
- MEOBIUS, - прочитал Ваня. – Мёбиус!  Похоже на чью-то фамилию!
- Именно. Кажется, наш неведомый маг, умеющий проникать в чужие сновидения, оставил нам свою подпись. А дело-то становится все интереснее!
Тут Ваня еле слышно кашлянул.
- Господин Шмелев, так вы берете меня на работу?
- После маленького задания, - нашелся Шмелев.  – Справишься – возьму.
Ваня встал напротив детектива, как стойкий оловянный солдатик, готовый ко всему.
- Женщины, которых я посещаю, не падшие. Их называют проститутками. А ну-ка, повтори это слово!
Ваня ошеломленно уставился на Шмелева своими большими круглыми глазами и стал похож на удивленного совенка.
- Я не могу, - пробормотал юноша и снова, как давеча, залился краской. – Это нехорошее слово!
- Да черт побери, мама не узнает! – прикрикнул Арсений Петрович.  – Раз-два-три!
- П-п…прости… - промямлил Ваня, - …тутка. Проститутка!
- Все, мой юный застенчивый друг, ты принят! – рассмеялся Шмелев.  – Поработай пока с моими бумаженциями, приведи их в порядок. А я навещу своего мертвого товарища!
С этими словами Шмелев снял с крючка пальто, нахлобучил на голову цилиндр, и ушел восвояси.

Полутемная комната была завалена старьем. Повсюду стояли древние стулья, на которых в беспорядке было навешано ветхое тряпье, пол был усеян обрывками газет.  Пахло плесенью, нафталином и спиртом, и ко всему прочему прибавлялся еле уловимый и противный дух, который только знающие люди могли бы определить как запах смерти и разложения.
Шмелев затворил за собой дверь и решительно зашагал через комнатку, расшвыривая во все стороны попадавшийся под ноги хлам.
- Ау! – воскликнул детектив. – Есть тут кто живой!
- Издевайся-издевайся! – раздалось из-за угла.
Арсений Петрович пошел на голос и обнаружил тощее и неказистое тело, облаченное в старомодный сюртук, выцветший настолько, что его первоначальный цвет определить было невозможно, потертые брюки и порыжелые ботинки с острыми носами. Единственным предметом гардероба, который не выглядел принесенным с помойки, был ярко-красный пластрон, нелепо обнимавший шею. Тело сидело на ветхом стуле и с видимым интересом читало газету.
- Привет, Себастьян! – поздоровался Шмелев и весело добавил – Разлагаешься?
- Вот ведь шутник! Спроси еще, как жизнь – и я тебе укушу! – рассердился тот, которого назвали Себастьяном, но отложил газету в сторону.
- Хорошо, не буду! – согласился Шмелев.
Себастьян был живым мертвецом. Когда-то много лет назад он пытался умереть, что довольно часто происходит с людьми, но что-то пошло не так, что происходит гораздо реже. Смерть не до конца выполнила свою печальную функцию. В результате ему пришлось смириться с вечной ролью ходячего трупа. Выглядел он под стать своему незавидному положению: правая рука отсутствовала (он напрочь забыл, где ее потерял), кожа носила восхитительный зеленый оттенок, а уж а запахе, который он издавал, и говорить было нечего.
Надо было обладать очень крепкими нервами и стальным желудком, чтобы общаться с таким вот полуразложившимся доходягой.
Скорее всего, Себастьян и при жизни не был красавцем, о чем свидетельствовали его длинный крючковатый нос и непропорционально большие, как у больного базедовой болезнью, глаза, смерть же сделала его и вовсе чудовищем. Впрочем, Арсений Петрович не застал своего приятеля живым.
Более того, он почти ничего не знал ни о прошлой жизни Себастьяна, ни об обстоятельствах его смерти. Единственное, о чем живой покойник обмолвился однажды, так это о том, что когда-то он был очень сильным магом. Очевидно, накопленная за годы жизни магия и не давала ему умереть окончательно.
Шмелев выудил из-под завалов полусгнившего тряпья шаткий стул, и с опаской на него приземлился.
- Ну-с, рассказывай, что происходит в этом прекрасном и яростном мире живых,  - попросил Себастьян и попытался придать своему лицу сосредоточенное выражение.
У него были большие проблемы с мимикой. Сложно улыбаться и корчить рожи, когда не можешь управлять своей физиономией.
- У меня теперь есть помощник, - поведал Арсений Петрович.  – Не знаю, на какой фабрике изготовили этого застенчивого юношу, но явно имел место производственный брак. Он краснеет при слове «алкоголь», проституток называет «падшими женщинами» и ужасно меня боится. Сомневаюсь, сработаемся ли мы.
- Вот он бы удивился, если б узнал, что ты дружишь с живым мертвецом! – осклабился Себастьян.
- Боюсь, его кондрашка бы хватила. Я же, как ты знаешь, человек весьма свободных взглядов. По мне главное, чтобы человек был хороший. А живой он или мертвый – дело десятое.
В этот момент Себастьян с трудом поднялся со своего стула и вразвалочку зашагал в сторону окна.
- С твоего позволения, - прокомментировал он, – я приму формалиновую ванну. Кажется, я опять порчусь.
Послышалась неторопливая возня и размеренное бульканье.
- Валяй! – ответил Шмелев и подошел посмотреть, чем занят его мертвый приятель.
Тот, не снимая одежды, улегся в огромную чугунную лохань, почти до краев наполненную прозрачной, отвратительно пахнущей жидкостью. Это был формалин, который живой покойник использовал для поддержания своего агрегатного состояния.
- Могу и тебе налить, – предложил Себастьян, нежась в холодной жидкости. – У меня вторая такая есть.
- Нет уж, спасибо! – ответил Шмелев. – Успею я в формалине поплавать.
- А как работа?  - осведомился мертвец, весело поболтав рукой, отчего по воде пошла крупная рябь. - Как продвигаются расследования магических преступлений?
- С трудом, - признался Шмелев. - Утром приходила ко мне женщина, которую магическими чарами лишили зрения. Представляешь, кто-то пришел к ней во сне и попросил помощи. Она ему отказала, и в итоге проснулась утром с белыми глазами.
- Удивительно! – произнес Себастьян. – Немного во всем Флагманштадте найдется магов, способных вот так появиться в чужом сновидении. Это весьма затруднительно и отнимает неимоверное количество Силы.
- Да уж, представляю, - согласился Арсений Петрович. – Впрочем, соль даже не в этом. Представь себе – этот кто-то явно наслышан о моей деятельности. Он попросил несчастную женщину передать привет Арсению Петровичу Шмелеву … что в итоге она и сделала.
- О, старина, да ты популярен! – рассмеялся Себастьян.
- Признаться, что-то не радует меня такая слава. И знаешь, это ведь не самое странное. Кажется, наш неведомый злоумышленник оставил свою подпись. Когда пострадавшая госпожа покинула кабинет, мы увидели загадочные буквы, невесть откуда появившиеся на пыльном столе. То было зеркальное письмо. Сначала мы не поняли, что означают эти буквы, но потом сообразили поднести отражающий предмет. Удивлению нашему не было предела.
- И что там было написано? – спросил Себастьян и даже наполовину вылез из ванной.
- Латинскими буквами там было написано слово, которое по-русски можно прочитать как «Мёбиус», - сообщил Арсений Петрович. – Мы решили, что Мёбиус – это чья-то фамилия. И скорее всего, это и есть фамилия нашего злоумышленника.
- Ты шутишь? – произнес Себастьян и высунулся из своей лохани почти по пояс.
Вид у него был ошеломленный, если только можно себе представить ошеломленного покойника.
- Что ты, я серьезен, как конституция Осколийского Княжества! – заверил Шмелев.
Себастьян полностью вылез из воды и ступил мокрыми ногами на грязный паркет. Шмелеву пришла в голову совершенно дикая ассоциация с Афродитой, выходящей из пены морской. Так и стоял бедный Себастьян, а вода с него ручьем стекала на пол. Вскоре под ним образовалась небольшая формалиновая лужица.
- Просто на свете есть только один маг, который может прийти к человеку во сне и оставить такую подпись, - пролепетал Себастьян. – И этот маг – я. Себастьян Мёбиус.


- Меня зовут Себастьян Мёбиус! – повторил покойник, и ледяной холодок пробежался по спине Арсения Петровича.
Еще минуту назад ему казалось, что его невозможно ничем удивить!
А его мертвому приятелю это удалось. Казалось бы, что может быть нелепее того факта, что покойник разговаривает, ходит, предается мыслительной деятельности – все это было противоестественно и странно само по себе. Однако же оказалось, что лимит удивления исчерпан не был, и Себастьяну удалось преподнести сюрприз.
- Черт побери, я ведь о тебе ничего и не знал! – в сердцах воскликнул Шмелев, незаметно пытаясь ущипнуть себя за щеку. – Даже твоей фамилии!
Да в самом деле, не сон ли это?
Конечно, конечно, это сон, и бедный Арсений Петрович всего лишь прикорнул за своим письменным столом, и сейчас он проснется, и…
Вот только Шмелев чувствовал боль, когда щипался. И никогда еще сны не бывали такими правдивыми. Иначе люди не возвращались бы в реальность. Или же наоборот – никогда, даже под страхом смерти, не ложились спать.
- Я и не афишировал свою прошлую жизнь, так что это не твоя вина, - рассудил Себастьян.
- Однако я вижу во всем этом какую-то неточность, - заметил Шмелев, когда его разум наконец-то одержал верх над эмоциями. – Тот человек, который приходил во сне, назвал свое имя. Дитрих.
При этих словах Себастьян вздохнул (Шмелев предпочел не раздумывать о том, как ему это удалось технически), затем нашарил рукой шаткий колченогий стул и в изнеможении на него уселся.
- Дитрих – это мой младший брат. Думаю, пришло время немного рассказать о себе и обстоятельствах моей смерти. Кстати, какой сейчас год? Я редко выбираюсь на поверхность, и потому совершенно запутался в летосчислении. На дворе хотя бы девятнадцатое столетие?
- Девятнадцатое. В мире живых сейчас одна тысяча восемьсот восемьдесят пятый. Нашей эры.
- Проклятие! Я умер в 1835 году. Полвека назад. Мне было тридцать семь лет.
- Как это случилось?
- Позволь для начала рассказать немного о своей семье. Первые Мёбиусы появились во Флагманштадте в шестнадцатом веке, прибыв откуда-то из Австрии. Этот странный и мрачный город, который держится на честном слове, всегда притягивал, как магнит. Издавна сюда стекались мошенники, проходимцы всех мастей, авантюристы в поисках приключений, шарлатаны, аферисты, одержимые жаждой наживы, и волшебники, которых привлекала возможность побывать в столице мировой магии. Впрочем, что я объясняю – ничего не изменилось. Не знаю уж, к какой именно категории относились мои предки, но мы с моим братом Дитрихом были одержимы волшебством. Знаешь, мы были одними из тех сумасшедших, которые днюют и ночуют в своих лабораториях, пытаясь невозможное сделать возможным. Мы хотели изменить мир к лучшему, ибо нам тогда казалось, что это возможно. Увы…
Себастьян замолчал и задумался. Видно было, что этот рассказ давался ему с трудом.
- И так всегда получалось, что я был чуть удачливее, чуть способнее, чем мой брат, - после минутного замешательства произнес Себастьян. -  И он всегда мне завидовал. И однажды эта зависть полностью ослепила его. Он подложил в нашей лаборатории магическую бомбу. Не слишком сильную, но вполне годную для того, чтобы убить человека.
- Какое кощунство! – вставил изумленный Шмелев.
- Да, представь себе. Но в последний момент, видимо, он передумал. И пришел, чтобы предупредить меня. Но увы, ничего не вышло – бомба взорвалась. Дитрих умер насмерть, а я стал таким вот ходячим трупом. А меня ведь и похоронить хотели! Но как, скажите на милость, хоронить мертвеца, который сопротивляется и орёт благим матом! Оставили в покое….  Вот так и закончилась история знаменитых братьев Мёбиус. После смерти я лишился всех магических способностей.
- Судя по всему, с твоим братом произошло нечто противоположное. Он умер, а его магическая Сила осталась. И теперь она бродит где-то в реальном мире. Страшно представить, каких бед она может натворить!
Внезапно Арсений Петрович представил, сколько сильных магов было похоронено на кладбищах Флагманштадта за всю историю города. Чудовищная магия скапливалась и аккумулировалась, не находя применения, и витала в воздухе, как сверхъестественная взвесь. А простые горожане засыпали каждую ночь в своих кроватях и даже не догадывались, отчего им снились страшные сны.
- Как это все трагично! - произнес Арсений Петрович, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей.- Но что твой умерший брат пытается сказать нам с того света?
- Не знаю. Возможно, он хочет попросить прощения, - предположил Себастьян.
- Что-то здесь нечисто, - заметил Шмелев, который привык всегда и во всем сомневаться. -  Были доказательства того, что это именно Дитрих собрал бомбу и подложил ее тебе?
- Нет, доказательств не было, - сокрушенно ответил мертвый маг и опустил голову.
- А мог ли кто-то еще это сделать? Вы работали вдвоем в лаборатории?
- Нет, с нами был еще мальчишка-подмастерье. Звали его Гриша Образцов. Очень способный ученик, хватал все на лету! Мы на него нарадоваться не могли.
- Его способностей хватило бы на то, чтобы собрать магическую бомбу?
- Ему было пятнадцать лет!
- Не важно. Технически он мог это сделать?
- Это совсем не сложно. Простейшая бомба делается из карманных часов, начиненных сильным магическим зарядом. Как только человек открывает эти часы, она срабатывает. С помощью бомбы можно превратить человека  в мышь, а можно и убить его. Правда, в отличие от обычной бомбы тело не получает никаких видимых повреждений. Так что наш помощник вполне мог это сделать. Вот только, повторюсь, он был совсем ребенком!
- И что? А Дитрих Мёбиус был твоим родным братом! Так не логичнее же предположить, что убийство совершил посторонний человек, даже если бы ему было пятнадцать лет, чем родной тебе человек?
- Ох, я не знаю. Я пятьдесят лет существовал с мыслью, что меня убил собственный брат, а потом появляешься ты и пытаешься доказать мне обратное. Я растерян.
- Обещаю тебе выяснить истину. Себастьян, ты всегда мне помогал в расследованиях. Твой трезвый и холодный ум – извини за каламбур! -  всегда позволял найти мне верное решение. Теперь моя очередь оказать тебе услугу и выяснить наконец-то, кто тебя убил. Даже если для этого мне предстоит отправить телеграмму на тот свет!
С этими словами детектив поспешил покинуть затхлую комнатку, пропахшую скорбью и тленом.


В расстроенных чувствах Арсений Петрович вернулся домой, на Флюгерную улицу.
Он готов был поклясться, что за всю свою карьеру ни разу не сталкивался со столь запутанным и странным делом. И более того, хотя сыщику и не хотелось в этом признаваться, он совершенно не представлял, как приступать к его расследованию.
Одно он понимал точно – несчастная графиня Олтынская, лишившаяся зрения, оказалась лишь случайной жертвой. На ее месте в роли невольного проводника мог быть кто угодно.
Вот только как помочь бедной женщине? Шмелев пообещал ей разобраться в этой ситуации и найти злоумышленника. Только вот как наказать человека, который умер полвека назад?
Умер-то умер, вот только продолжал досаждать ни в чем не повинным людям. Но как, скажите на милость, договориться с этим разбушевавшимся призраком?
Особенно Шмелева смущало, что Дитрих Мёбиус, погибший маг из прошлого, назвал его имя. Получалось, что на том свете были в курсе его бурной и кипучей деятельности?
С этими мыслями Арсений Петрович и зашел в свой уютный кабинет.
На пороге его встретил Ваня и радостно сообщил, что разобрался со всей документацией. Потом поставил перед ним чашку ароматного крепкого чая.
И когда он только успел его приготовить?
- А я выяснил, кто приходил во сне к нашей клиентке, - усевшись в любимое кресло и приняв вальяжную позу, произнес Шмелев. -  Оказывается, корни этой истории – в далеком прошлом. Представь себе – пятьдесят лет назад во Флагманштадте жили два брата. Дитрих и Себастьян Мёбиус. Оба погибли в результате несчастного случая.
Шмелев в общих чертах рассказал своему помощнику трагическую историю братьев.
- Мёбиус? – переспросил Ваня, округлив глаза. – Это же фамилия, которую написали на стекле! А Дитрих…Роза-Мария сказала, что человека, пришедшего к ней во сне, зовут Дитрих! Как все логично складывается! Но как, скажите на милость, вам удалось все это выяснить?
- Эмм… - замялся детектив. – У меня свои источники.
Арсению Петровичу не слишком-то хотелось признаваться, что он состоит в приятельских отношениях с покойником.
- Но какое отношение имеет случай с ослепшей  женщиной к той давнишней истории?
- Очевидно, нам хотят что-то сказать с того света, используя для этого все возможные методы. И наша задача – правильно расшифровать это послание. Справимся?
- Н-надеюсь… - испуганно пробормотал секретарь.
- У меня и для тебя задание есть, - сообщил Шмелев. – Дело в том, что у наших злополучных братьев Мёбиус работал подмастерье, юноша пятнадцати лет. Звали его Гриша Образцов. Запомнил это имя?
- Запомнил, конечно! – радостно ответил Ваня, и глаза его засветились любопытством. – Получается, если эта история произошла пятьдесят лет, то, вполне возможно, он еще жив!
- Ты верно мыслишь. Так вот, тебе нужно выяснить все об этом человеке. Жив ли он, или мертв, где проживает, чем занимается. И, если получится, его адрес. Думаю, это сможет пролить свет на ту давнишнюю запутанную историю. Искать будешь везде, где только можно. В библиотеке, в городском архиве. Использовать можешь все методы выуживания информации. Подкуп, шантаж, пытки не возбраняются. Можешь соблазнять симпатичных библиотекарш и обещать им золотые горы и ужин в «Вавилоне». Я так всегда и делаю.
- Как скажете! – ответил Ваня.
Его глаза блестели так радостно и возбужденно, как будто ему пообещали миллион рублей золотом.
- Это что ж получается, - сообразил секретарь. – Вы доверили мне Участвовать в Расследовании?
- Ну, можешь называть это так, - рассмеялся детектив. – Привыкай, мон шер. Со мной иногда бывает весело.
Сам же детектив, произнеся эти слова, поспешно поднялся со своего кресла, чашку с недопитым чаем поставил на стол, и накинул на плечи черное пальто.
- Вот только мне не всегда бывает весело, - загадочно произнес детектив.
Элегантным жестом сыщик водрузил на голову элегантный котелок , взял в руки трость и напоследок посмотрелся в зеркало, подмигнув своему нарядному отражению.
- Буду через пару часов, - сообщил Шмелев и вышел из кабинета.
Детектив был растерян и даже подавлен, что ему совсем не нравилось.
Мозг Шмелева требовал угощения, как требует десерта заправский гурман. За этим-то десертом прославленный сыщик и отправился.




Флагманштадт построили таким образом, что где бы вы ни были, какими переулками не петляли, рано или поздно вы снова сворачивали на Новый Проспект. Это была главная улица города, или, выражаясь языком газетчиков, его артерия. Тротуары здесь сияли чистотой,  а фасады домов были опрятными и ухоженными.
Шмелев ехал в карете по широкому и оживленному проспекту, застроенному вычурными нео-готическими зданиями. Доехав до перекрестка со Смоляной улицей, он приказал кучеру остановиться, вышел из кареты и побрел по узкой улице пешком.
В отличие от помпезного Нового Проспекта, Смоляная улица не отличалась  чистотой. Мостовая была усеяна мусором, а по канавам стекала грязь. Не могла эта улочка похвастаться и разнообразием построек. Преимущественно здесь попадались двухэтажные особняки, перестроенные в середине века под дешевые меблированные квартиры.
Тут и там попадались заброшенные дома с выбитыми стеклами и закопченными стенами. Любой человек, взглянув на эти руины, тотчас решил бы, что в городе недавно была война. И ошибся бы, ибо Флагманштадт всего лишь был городом контрастов. И за ярким фантиком Нового Проспекта скрывалась испорченная гнилая конфета, которой немудрено было отравиться.
Шмелев решил сократить свой путь, и пошел через пустырь. Впрочем, он вскоре пожалел об этом решении, ибо шагать приходилось медленно, продираясь сквозь заросли дикого укупника, разросшегося сверх всякой меры.
Наконец, Арсений Петрович миновал пустырь, прошел еще пару безымянных переулков, и свернул на Рыночную площадь. Это место было небезопасным, ибо там орудовали самые искусные карманники во всем Флагмане, чьи руки были ловки, а глаза – бессовестны. Слышался оглушительный рев каллиопы , похожий по звуку на крик голодного ишака, и нестройное галдение продавцов, зазывавших покупателей.
Здесь торговали всем: несвежими продуктами, расческами для лысых, «французскими дирижаблями» , нотами популярных песенок, и откровенным хламом, принесенным ушлыми старьевщиками с ближайшей помойки.
Словом, здесь царил невообразимый ад.
Миновав толчею Рыночной площади, Шмелев свернул на узенькую и ничем не примечательную улицу, застроенную одинаковыми серыми зданиями разной степени обветшалости, и решительно зашагал по каменной мостовой.
Это была знаменитая на весь город Собачья улица. И она только с виду была ничем не примечательной. Здесь располагались все самые главные злачные места Флагманштадта: несколько опиумных притонов, дюжина борделей, и одно заведение, где дамы танцевали канкан, не удосужившись надеть панталоны.
Впрочем, Собачья улица оживала после захода солнца. Именно тогда из своих нор выползали все проститутки, одна безобразнее другой. Именно тогда возникали из небытия наркоманы, сразу же появляясь в своих излюбленных притонах. Сейчас же, до захода солнца, улица спала. Спала и видела бесстыжие и развратные сны, которые потом, несколько часов спустя, воплотятся наяву.
Но знаменитые заведения Собачьей улицы сейчас интересовали магического сыщика, вовсе нет!
Опиум он не любил. Ему не нравилось это состояние отупения и блажи, которое неумолимо возникало после его курения. С проститутками Арсений Петрович предпочитал иметь исключительно дружеские отношения, ибо многие из них были умнейшими дамами Флагманштадта. А уж про бесстыжий канкан ему и слышать не хотелось – так, развлечение для юных озабоченных студиозусов.
Ноги сами несли Шмелева в так называемое «Заведение госпожи Ли». Там продавились запрещенные магические зелья, прием которых приводил к самым разным последствиям.
«Заведение госпожи Ли» с виду представляло крохотный одноэтажный домик, побеленный известью. Шмелев открыл деревянную входную дверь, отозвавшуюся еле слышным скрипом, спустился по винтовой лестнице и зашел в подвальчик.
Там его встретила пожилая китаянка с глазами, очерченными углем и строгой высокой прической. Это и была знаменитая госпожа Ли.
- Уж не обман ли зрения это?! – на чистейшем русском произнесла китаянка и лукаво усмехнулась. – Я не видела вас ровно год. И вот  - кого я вижу? Те же блестящие глаза и странно причесанные волосы. Ну кто, кто еще посещает мое заведение до заката солнца? Конечно он, господин Шмелев.
- Да, представьте себе, это я, - терпеливо выслушав эту тираду, смиренно произнес Арсений Петрович. – Тот, кто додумался принимать магию внутрь. Тот, кто додумался есть магию, пить магию … закусывать магией!
- И что же привело вас ко мне на этот раз?
- Очередное дело, которое я расследую, оказалось слишком трудным, - сознался детектив.
- Для великого и ужасного Арсения Шмелева? – недоуменно воскликнула Ли, вскинув тонкие, ощипанные в ниточку брови.
- Да. Представьте себе. Я десятки раз рисковал жизнью. Я убивал кракенов, и охотился за оборотнями, я ловил вампиров на живца, и казалось, что меня уже нечем удивить. Но увы…Сегодня я вступил в поединок с такими силами, которых нужно опасаться любому человеку. И я боюсь.
Госпожи ли ничего не ответила, и только поджала тонкие губы.
- Да, я год у вас не был, - продолжал Шмелев, все больше и больше распаляясь. – Но сегодня вы мне нужны. Я прошу средство…самое сильное, какое у вас есть. И не важно, что это будет – демонская кровь или кусочек рога нарвала, ведьминское зелье или магический порошок. Мне нужна сила! Я хочу, чтобы у меня выросли крылья, хочу это ощущение полета, хочу чувствовать себя всемогущим!
- Как это странно, о великий сыщик! – медленно, словно получая удовольствие от каждого произнесенного слова, произнесла китаянка. – Вы – главный в городе ловец магических преступников, вас знают и боятся все. А сами вы гоняетесь за сомнительными удовольствиями, многие из которых выходят за рамки закона.
- В этом нет ничего странного! – парировал задетый за живое детектив. – Я обычный человек, и мои способности к волшебству крайне малы. Но иногда нужно быть чуть лучше, чуть сильнее самого себя. Вот сегодня и настало то самое «иногда».
- Что ж, вы пришли вовремя, - зловеще усмехнулась госпожа Ли.
Она вышла из-за стола, и прошла в крошеную комнату, занавешенную бусами.
Спустя минуту она вернулась, держа в руках миниатюрный футлярчик.
- Свежее приобретение, - сообщила она, раскрывая коробочку. – Из самой Вест-Индии.
С этими словами госпожа Ли протянула Шмелеву крохотную прозрачную капсулу размером с ноготок.
Арсению Петровичу на миг показалось, что эта капсула отсвечивает синим.
- Что это?
- Это волшебная пилюля. Примете ее – и почувствуете, как все изменится.
Шмелев держал на ладони крохотную пилюлю, и все не решался ее проглотить.
- А она подействует сразу?
- Почти. Но предупреждаю – вначале будет боль. Такая боль, что вам захочется умереть. Такая боль, что белое покажется черным, сладкое - горьким, а верх - низом. Если это произойдет, значит, пилюля подействовала. Потом вы не пожалеете.
- Я рискну, - ответил Шмелев и мигом проглотил волшебную пилюлю.
Сначала ничего не происходило, и детектив даже подумал, что госпожа Ли его обманула. Но потом по телу его словно пробежал гальванический ток, и пытка началась.
Старая китаянка не лукавила, говоря об этой боли. Шмелев почувствовал, как в глазах потемнело и появились ярко-желтые ослепительные искры. Он согнулся в три погибели, боясь, что не сумеет устоять на ногах. То, что испытывал детектив-экспериментатор, было даже не просто Болью, а ее квинтэссенцией, абсолютом боли, поразившей, подобно молнии, все тело, от затылка до пальцев на ногах, и затронувшей каждую клеточку.
О, это было невыносимо, дьявольски невыносимо, примерно как родиться заново!
Наконец, боль ушла, так же внезапно, как и появилась. Беспросветная тьма снова уступила место яркому свету. Шмелеву показалось, что целая вечность канула в Лету. На самом же деле не прошло и минуты.
- Что-то я ничего не чувствую, - произнес какой-то неизвестный голосом Шмелева.
Сам же детектив в это время смотрел на свои руки, показавшиеся ему до странного чужими.
- Не спешите делать выводы, сяньшен , - рассмеялась китаянка. – Все к вам придет, но не сразу.
А Шмелев понял, что все-таки получил ответ на свой вопрос. Словно бы его сознание отлучилось на время пытки, сбегало в ближайшую библиотеку, нашло там самую мудрую в мире книгу и уже там, на первой странице, прочитало, что же делать дальше.
«Пора навестить Еву!» - мелькнула в мозгу Шмелева эта мысль.
И почему-то ему показалось, что мысль эта была подсвечена синим. Прямо как «волшебная пилюля».
- Сколько я вам должен? – поинтересовался Шмелев, доставая из кармана бумажник.
- Нисколько. Эта пилюля – эксперимент. Считайте, что вы побывали в шкуре «подопытного кролика». Это всегда бесплатно.


Снова карета везла Арсения Петровича вдоль Нового проспекта. Детектив все прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, что именно «волшебная пилюля» вытворяет с его организмом.
Шмелев настолько погрузился в себя, что и не заметил, как добрались до невысокого изящного здания с башенкой и ажурными витражами вместо стекол. Карета остановилась.
Арсений Петрович вышел и поднялся по ступенькам. Громко и настойчиво он постучал в дверь. Казалось, что дверной молоток в виде горгульи в чем-то провинился перед детективом и тот усиленно ему мстил.
Наконец, тяжелая дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла высокая рыжеволосая девушка лет двадцати, облаченная в ярко-зеленое, под цвет ее огромных глаз, шелковое платье.
Это платье было явно сшито так, чтобы подчеркнуть все, что скромные девушки пытаются скрыть. Впрочем, данная особа скромной и не была.
Ничего не говоря, девушка размахнулась и отвесила Шмелеву оглушительную пощечину. Он неожиданности детектив пошатнулся, но ему удалось сохранить равновесие.
- За что? – пролепетал он, держась за щеку.
- За то, что я тебя ждала!  - воскликнула рыжая, да так громко, что стайка воробьев, сидевших на перилах, мгновенно снялась со своего места, и разлетелась в разные стороны.
Впрочем, даже если на их месте были бы хищные горные орлы, они тоже предпочли бы убраться восвояси от грозного крика госпожи Евы.
- Как малолетняя дурочка, ждала и надеялась. Три часа! – она горестно всплеснула руками. – Три чертовых часа! А ты забыл про меня!
- Ну прости меня, Ева! – повинился Шмелев, вспомнив, в чем дело.  – Я бываю редкостным негодяем, но это излечимо!
- Что тебе нужно? – строго спросила девушка.
- Сначала пусти меня в дом, - попросил Арсений Петрович. – Неудобно разговаривать на пороге.
Рыжеволосая бестия смилостивилась, и сыщик наконец-то зашел в дом. Он проследовал за своей экспансивной знакомой в гостиную.
Ева была лучшим во Флагманштадте проводником в потусторонний мир, иначе говоря, медиумом. С мертвыми она разговаривала так же легко, как и с живыми, а, возможно, и успешнее. Они, по крайней мере, всегда приходили на свидания.
- Ева, мне нужна твоя помощь! – произнес Шмелев.
Девушка обернулась, скрестила руки на груди и уставилась на детектива взглядом, полным ненависти. Этим взглядом можно было бы спалить Башню Всех Святых  со зданием Сената в придачу.
- Тогда проси, - зловеще ухмыльнулась строптивая Ева. – Если хорошо попросишь – я, пожалуй, тебе помогу.
- О чем ты? – поинтересовался Арсений Петрович, пытаясь оторвать взгляд от глубокого выреза на платье Евы, за которым скрывался внушительный бюст.
- На колени! – скомандовала медиум, и властно махнула рукой. – Просить прощения будешь на коленях!
- Что?! – возмутился сыщик.
- Иначе убирайся, обманщик! – взревела Ева.
Шмелеву она напомнила истеричного полководца какой-нибудь армии. Арсений Петрович, которого после приема «волшебной пилюли» не покидало хорошее настроение, повиновался и торжественно опустился на колени.
- Ева! – вкрадчиво произнес Шмелев. – Ты не должна на меня злиться. Просто не должна.
Он пытался придать своему голосу как можно больше смирения. Для этого приходилось бороться с подступающим к горлу смехом, и борьба, надо сказать, была тяжелой. Он прекрасно понимал, как нелепо и смешно сейчас выглядит.
- Ты – лучший в городе медиум, - поймав кураж, внушал Шмелев. – Я – магический сыщик, которому нет равных. Просто потому, что никто, кроме меня, не хочет браться за эту грязную работу.  Мы, лучшие люди этого города, должны держаться вместе!
- Не заговаривай мне зубы, подлый лгун!
- Ева, позволь же мне подняться! – попросил детектив. – У меня колено болит с тех пор, как пять лет назад мы охотились на кракена, и он…
- Презираю! – перебила его Ева. – Пре-зи-раю! Ты всем своим женщинам назначаешь свидания, а потом на них не приходишь?
- Ну, до некоторых я все же добираюсь, - ответил Шмелев, поднимаясь с колен.
Он отряхнулся, принял торжественную позу, по-прежнему сдерживая смех, и очень внимательно посмотрел в глаза своей рыжеволосой собеседнице, чьей энергии хватило бы для отопления парочки городских кварталов.
- Хорошо, я обещаю тебе свидание. В «Вавилоне», за столиком у окна, из которого видна Парламентская площадь. Я прилечу к тебе на крыльях любви, держа в зубах красную розу!
- Посмотрим, - смилостивилась неугомонная Ева. – Что я должна сделать?
- Вызвать с того света одного очень общительного призрака. Уверяю, он не будет против. Приходи завтра, к трем часам пополудни. Адрес помнишь? О, ты не могла его забыть – Флюгерная, тринадцать.
- Хорошо, - строго произнесла рыжая.
Шмелев понял, что ему удалось одолеть стихию.




Шмелев вернулся домой, чувствуя себя окрыленным и счастливым.
Влетел на всех парах в свой кабинет и с громким стуком захлопнул за собой дверь.
- Пить, хочу пить! – воскликнул детектив.
Он схватил со стола графин и стакан воды, налил и в один глоток выпил.
Этого ему показалось мало. Налил еще стакан, выпил, и не успокоился, пока не осушил графин полностью.
- Арсений Петрович, с вами все в порядке? – участливо спросил Ваня, сделав большие глаза.
- А в чем дело? – осведомился Шмелев, так и застыв со стаканом в руке.
- Шпингалет! – непонятно ответил Ваня и указал на дверь.
- Что шпингалет? – переспросил Арсений Петрович.
Он вознесся сейчас так высоко, и его разум парил в облаках. Ай да госпожа Ли, ай да «волшебная пилюля»!
О, треклятая китаянка, как же хорошо ты знаешь свое дело! Шмелев чувствовал, как шестеренки в его мозгу крутились с невероятной, поистине фантастической скоростью, и от этого мысли были легки и невесомы…Как будто кто-то запихнул в голову детектива паровой двигатель, и этот двигатель сейчас работал, и не хотел останавливаться!
Поэтому Арсения Петровича, чье сознание во все глаза смотрело в будущее, совершенно не волновали какие-то бытовые проблемы.
- Дверь была заперта на шпингалет! – объяснил секретарь. – Вы рывком вломились в закрытую дверь и сорвали задвижку.
- Правда? – совершенно искренне изумился Шмелев. – А я и не заметил.
Он совершил неумелую попытку рассмеяться.
Впрочем, Ваня все еще продолжал на него таращиться во все глаза.
- Ну что еще, мой удивленный друг?
- Вы только что рукой раздавили стакан, - сообщил Ваня.  – У вас кровь.
- Что? – переспросил Арсений Петрович и тут только взглянул на свою руку.
Вся ладонь была порезана осколками стекла. На пол капала ярко-алая, цветом как вишневый сок, кровь.
Бедный Ваня испугался гораздо сильнее, чем его начальник. Он растерянно хлопал глазами, и даже начал что-то бормотать, что в очередной раз рассмешило Шмелева.
- Руку надо п-перевязать, а, возможно, и зашить! – произнес Ваня, и губы его при этом дрожали, то ли от страха, то ли от отвращения.
- Сходи сейчас к доктору Свиридову, - скомандовал Шмелев. – Он принимает в соседнем доме. Флюгерная, одиннадцать. И приведи его сюда.
- Как скажете! – отозвался Ваня.
В этот момент он явно был готов лететь хоть к черту на кулички!
- Только поторапливайся, друг,  - стараясь придать своему голосу больше трагизма, томно произнес детектив.
При этом он раздумывал, не закатить ли ему для пущей убедительности глаза, но потом решил, что и так сойдет. Не хотелось переигрывать.
- Вам так плохо? – изумился Ваня.
Шмелеву показалось, что его ошарашенный помощник прямо сейчас хлопнется в обморок, как кисейная барышня.
- Нет. Просто мои раны могут зажить быстрее, чем ты дойдешь до врача! Шнелле, шнелле, мон шер! – на чудовищной смеси немецкого с французским прикрикнул Арсений Петрович.
Ваня послушно исчез.
Спустя четверть часа он вернулся, а с ним вместе появился и доктор Антон Иванович Свиридов, маленький, сухонький старичок в потертом сюртуке, чем-то похожий на растерянного кролика, по ошибке нацепившего пенсне.
Пока доктор вытаскивал пинцетом осколки и обрабатывал рану, Шмелев вспомнил, что именно Антона Ивановича в свое время спрашивал про Себастьяна. Сыщика очень интересовало, как с медицинской точки зрения можно оправдать существование живого покойника.
Свиридов тогда ничего не объяснил, а стушевался и рассеянно произнес: «Так мы, батенька, в каком городе живем-то! Вы радуйтесь, что с вами деревья не разговаривают!»
Впрочем, в жизни Арсения Петровича, привыкшего к экспериментам с магическими препаратами, случалось всякое.
Вот и сейчас доктор послушно перевязывал пустяковую рану, не задавая лишних вопросов. Ваня следил за его манипуляциями с любопытством юного ученого, в первый раз препарирующего трагически погибшую лягушку.
Потом Свиридов получил свои законные сто рублей, застенчиво поблагодарил пациента и ушел восвояси.
Тут только Арсений Петрович вспомнил о главном.
- Ваня! – строго произнес сыщик и сделал умное лицо. – Я же тебе задание давал, не так ли? Выяснить все про нашего Образцова.
- Так я его уже выполнил, - сообщил помощник.
С этими словами он взял со стола блокнот и торопливо его перелистал.
- Я много чего выяснил о господине из прошлого. Собственно, это не составило труда.
- Вот как? – удивился детектив.
- Всю биографию господина Образцова я нашел в справочнике «Сто самых богатых людей Флагманштадта».
- Не может быть!
Ваня углубился в свои записи.
- Григорий Михайлович – владелец коммерческого банка под названием «ОБРАЗЦОВЫЙ БАНК», а так же фабрикант, которому принадлежит несколько заводов и верфей. В его официальной биографии говорится, что свою карьеру он начал в шестнадцать лет как ростовщик. То есть он давал деньги нуждающимся под большие проценты.
- А вот и мотив  для убийства!- догадался Шмелев. – Откуда у бедного подмастерья деньги, чтобы давать их в долг? А Мёбиусы были богаты! Выходит, наш Григорий обокрал своих хозяев и пустил денежки в оборот.
- Какая низость! – осуждающе прошептал Ваня.
- Нам нужно срочно переговорить с этим экземпляром! – воскликнул Шмелев.
С этими словами он начал рыться в ящике своего письменного стола.
- В справочнике был адрес Образцова? – спросил он, выуживая на свет божий крохотный прямоугольный кусок картона.
- Конечно.
- Так вот, тебе предстоит его навестить и пригласить к нам. Только не говори, что ты от Шмелева. Скажи ему, что ты представляешь интересы синьора Альберто Россини, итальянского миллионера и филантропа.
Шмелев протянул своему помощнику визитную карточку.
- Альберто Россини – это настоящий человек? – осведомился Ваня, рассматривая карточку.
- Что ты, вымышленный, конечно! Его именем я пользуюсь, когда мне нужно выманить кого-нибудь в гости. Впрочем, я приплачиваю одной знакомой журналистке, и в печати регулярно появляются статьи об этом человеке. Чтобы никто не догадался, что это мистификация. Есть еще английский промышленник Джон Пэйдж, и русский торговец золотом Ефим Платонов. Все эти люди, хоть их и нет на белом свете, принесли мне гораздо больше пользы, чем иные настоящие.
- Но почему вы не можете съездить к Образцову?
- Я – известный в городе человек. Меня он может знать в лицо. А тебя он увидит впервые. Да, к тому же, у тебя глаза честные. Поговори с ним, расскажи о том, что господин Россини хочет сделать предложение, от которого тот не сможет отказаться. Скажи ему, что завтра за ним заедет карета. Нам нужно, чтобы в три часа он был здесь.
- Я вас понял, Арсений Петрович!
Ваня уехал выполнять поручение своего начальника.
Вернулся он уже поздним вечером, довольный и сияющий. Все прошло как надо: движимый алчностью, Образцов согласился приехать к неизвестному итальянскому богачу.
- Что ж, мон шер, можешь ехать домой! – разрешил Арсений Петрович. – Матушка, поди, уже заждалась.
- Да, вы правы, - вздохнул секретарь.  – А ваша матушка живет далеко?
- Да, за городом. Она не вынесла бы, если бы узнала о моем образе жизни, а я не пережил бы ее нотаций.
- А ваш отец?- спросил Ваня, которого, видимо, одолел приступ любопытства.
- Моего отца нет в живых, - резко ответил детектив. – Мой отец и мой старший брат погибли на охоте.
- Ох, простите! – смутился Ваня и мгновенно покраснел.
- Все в порядке, - заверил его Шмелев. – Езжай домой, а завтра с утра изволь быть на работе. Нас ждет очень трудный день.



- Арсений Петрович, вы не спали? – заботливо спросил Ваня, поставив перед начальником огромную кружку ароматного кофе.
- А? – переспросил Шмелев, с видимой неохотой оторвавшись от своих записей. - Не хотелось.
Всю ночь, пролетевшую как один миг, Арсений Петрович провел за письменным столом. Он рисовал какие-то малопонятные схемы, записывал мысли, залетавшие к нему в голову, иллюстрировал их смешными рисунками, и все эти выкладки были связаны исключительно с делом госпожи Олтынской и двумя злосчастными Мёбиусами.
Впрочем, ему не хотелось распространяться, что это из-за действия «волшебной таблетки». Вот только юному Ване знать об этом не следовало.
Арсений Петрович рывком поднялся со своего места.
- Мне надо переодеться перед спектаклем, - торжественным тоном сообщил знаменитый магический сыщик.
- Каким спектаклем? – изумился Ваня, округлив свои огромные совиные глаза.
- Тем, который разыграется спустя пару часов. Погоди, вот все действующие лица соберутся, - и будет представление!
Спустя некоторое время Шмелев уже глядел в зеркало на свое довольное и ухмыляющееся отражение. Отражение было облачено в рубашку из тончайшего батиста, жилет (пиджак Арсений не стал надевать), новомодный галстух. В зеркале не были видны брюки и начищенные ботинки, которые, впрочем, сами могли использоваться в качестве отражающего предмета.
- Все по высшему разряду! – отметил сыщик.
И это было правильно.
Действие «волшебной пилюли», так вовремя приобретенной у госпожи Ли, не ослабевало, хотя и приобрело несколько иную форму. Сейчас Арсению Петровичу не хотелось отрывать шпингалеты и ломать стекло, как шоколад в руке . Зато мысли в его голове по-прежнему летали, как вольные птицы, независимо и свободно.
Сегодня, все решится сегодня! Убийца будет наказан, а добродетель восторжествует! И весь мир…нет, не совсем весь мир…вся Осколия…нет, чуть меньше, весь флагманштадт…
Словом, сегодня все узнают, кто же убил несчастных Дитриха и Себастьяна Мёбиус, двух безобидных магов, не сделавших в жизни ничего плохого.
Такие вот мысли крутились в ясной голове Арсения Петровича, пока он ждал гостей – действующих лиц будущего спектакля.
Первой прибыла графиня Роза-Мария Олтынская, как и в прошлый раз, в компании двух экзотических слуг. Горничная усадила ее в огромное глубокое кресло в гостиной и вручила ей чашку крепкого ароматного чаю. Лакеи остались стоять, как верные стражи.
Затем прибыла огнедышащая рыжеволосая Ева. Против обыкновения, девушка была одета в скромное черное платье, какие носят гувернантки, а ее пышные формы оказались под арестом в тюрьме из плотного сукна.
Еву так же усадили в гостиной, и так же угостили ее чаем.
Следующим появился Себастьян Мёбиус. Шмелев сам лично его встретил и проводил до гостиной.
Чаю живому мертвецу не полагалось, да он и не претендовал.
Как и ожидал Арсений Петрович, дамы были весьма напуганы появлением живого трупа. Роза-Мария, которая полагалась исключительно на обоняние, зажала нос и потребовала у своего лакея нюхательной соли. Ева же скривила недовольную мину.
- Это еще что такое? – брезгливо поинтересовалась девушка-медиум.
- Тебе ли не знать, мой милый проводник в мир духов! – съехидничал Шмелев. – Это самый обыкновенный живой мертвец, мон шер, впрочем, скоро вы все узнаете.
К слову сказать, Арсений Петрович ожидал худшего. Женщины, конечно, были скандализованы появлением в обществе подобного ходячего недоразумения, однако же в обморок никто не хлопнулся.
Сам же Себастьян предпочел молчать в тряпочку и не усугублять свое и без того шаткое положение.
Впрочем, в пылу приготовлений Шмелев напрочь забыл, что в его доме находится особа гораздо более чувствительная, чем обе дамы, вместе взятые. Ваня был единственным из присутствующих, кто не избежал обморока при виде покойника. Вот тут-то и пригодилась нюхательная соль, прихваченная графиней.
Последним появился банкир Григорий Образцов, моложавый для своих преклонных лет и дорого одетый. Глаза у него были хитрые и проницательные, как у лисы. Он сразу понял, что его надули, и никакого итальянского миллионера тут нет.
- Что за черная месса здесь происходит? – всполошился Образцов. – Куда я попал?
- Вы попали по адресу, господин банкир!- заявил Шмелев, вышедший навстречу миллионеру.
Сам же сыщик чувствовал себя солдатом,  бесстрашно кинувшимся на вражеские орудия.
Впрочем, был не слишком-то готов к атаке.
- Постойте! – вскричал насмерть перепуганный Образцов. – Я вас знаю! Вы же…
- Арсений Шмелев, единственный магический детектив Флагманштадта! – представился сыщик.
- Я приехал к сеньору Альберто Россини! – запальчиво возразил Образцов.
- Ох, незадача, - насмешливо ответил Шмелев.  – Нет никакого Альберто Россини, увы. Зато есть я, милостивый государь. И вы приехали ко мне!
- Объясните мне, что все это значит?
- Вы сначала присядьте. И подождите. А потом сами все поймете.
Образцов нехотя повиновался, бурча себе под нос нечленораздельные ругательства.
Арсений взглянул на часы, стоявшие на каминной полке. Ровно три часа пополудни.
Можно было начинать.
Шмелев встал посреди комнаты, так, что с его места были видны все собравшиеся.
- Я рад поприветствовать вас, дамы и господа, - начал свою речь сыщик.  – Думаю, не все из присутствующих доподлинно знают, зачем мы тут собрались. Что ж, пусть для кого-то это будет сюрпризом. Да, господин Образцов, речь идет о вас. А получилось так, что все мы оказались против своей воли затянуты в давнюю историю, произошедшую полвека назад. И позвольте представить моего друга. В прошлом практикующий маг Себастьян Мёбиус, а ныне…сами видите. Себастьян, расскажи им.
Живой мертвец неуклюже поднялся со своего места и поклонился дамам.
- Пятьдесят лет назад, в 1837 году произошло убийство. В лаборатории, где мы с братом работали, раздался магический взрыв, в результате которого мы погибли. Я и мой младший брат, Дитрих Мёбиус. Пятьдесят лет я был уверен в том, что взрыв устроил Дитрих. Я думал, что им двигала зависть ко мне и желание отомстить.
Шмелев в этот момент смотрел не на говорившего, а на Образцова, чтобы не пропустить его реакцию. Лицо банкира оставалось каменным, и только его крохотные глазки еще больше сузились, будто он боялс, что кто-то прочитает его грязные мысли.
- Однако, - воспользовавшись паузой, вставил Шмелев, продолжая смотреть на банкира. – В лаборатории был еще один человек. Юный пятнадцатилетний подмастерье Гриша Образцов.
Банкир сердито поджал губы.
- Не понимаю, к чему вы клоните? – сварливо произнес миллионер.
- А к тому, что настал момент выяснить, кто же на самом деле убил Дитриха Мёбиуса. И спросим мы об этом у него самого. Да, Ева?
И Шмелев повернулся к прекрасному рыжеволосому медиуму.
- Что мне нужно сделать? – встревоженно спросила девушка.
- То же, что и обычно. Вызови нам дух покойного Мёбиуса.
- Хорошо, - ответила Ева и взглянула на Себастьяна. – Подойдите ко мне.
Покойник послушно подошел к девушке. Та сморщилась, но все же протянула ему руку.
- Возьмите меня за руку, - отрывисто скомандовала она.
Далее произошло самое странное в мире рукопожатие между мертвецом и юной девушкой, привыкшей общаться с призраками.
- Достаточно, - резко произнесла Ева.
Она откинулась в кресле и закрыла глаза, всем своим видом сообщая готовность общаться с духами.
- Покойный Дитрих Иоганн Мёбиус, появись перед нами! – прошептала девушка.
Шмелев вздрогнул. Ева была первоклассным медиумом, в этом он никогда не сомневался. Но назвать второе имя покойного, которое никто не знал! Такое под силу только очень одаренному экстрасенсу.
Пожалуй, решил Арсений Петрович, следует с ней сходить на свидание. А то мало ли что.
Но в этот момент произошло нечто такое, отчего даже видавшему виды Шмелеву стало не по себе.

Воздух около Евы сгустился и уплотнился. Это было видно даже невооруженным взглядом. А потом из этого воздуха возникло бесплотное марево, которое потом превратилось в зыбкий призрачный силуэт человека, одетого в старомодный сюртук.
Этот силуэт и был призраком убитого полвека назад Дитриха Мёбиуса.

ГЛАВА 10
ФЕНИТА ЛЯ ТРАГЕДИА

Все собравшиеся, кроме незрячей Розы-Марии, в один голос ахнули.
Шмелеву, который был не менее других впечатлен подобным появлением, пришлось взять себя в руки, иначе ситуация полностью вышла бы из-под контроля.
- Дитрих? – спросил сыщик.
Призрак тем временем ошарашено озирался.
- Наконец-то! – тихо произнес призрак.  – Я так долго ждал этого момента!
- У вас есть пять минут! – напомнил Шмелев, беспокоясь о Еве.
Девушка в этом момент находилась в глубочайшем трансе. Она сидела в кресле, запрокинув голову, а глаза ее были закрыты. Со стороны было похоже на обморок.
Общение с миром мертвых не могло быть продолжительным, каким бы сильным медиумом не была Ева. В противном случае девушка рисковала бы погибнуть.
- Хорошо, - ответил Дитрих. – О, мой возлюбленный брат! Как часто я ходил вокруг тебя бесплотной тенью, мечтая перекинуться с тобой хотя бы словечком, а ты…А ты и не замечал меня!
Шмелев понял, что Дитрих был весьма словоохотливым привидением. Возможно, на том свете было совершенно не с кем поговорить. Впрочем, эту словесную вакханалию надо было прекращать.
- Господин Мёбиус, - сказал Шмелев, украдкой косясь на часы. – Ответьте нам на главный вопрос, и будете свободны. Ведь именно ради этого вы затеяли всю эту суету, не так ли? Ради этого вы лишили зрения бедную графиню? Вы просто хотели быть услышанными? Так скажите нам, Дитрих. Скажите – кто вас убил?
- Он, - кратко ответил призрак и протянул свою бесплотную руку в сторону банкира. – Он убил нас. Из зависти и из-за денег. Он устроил в нашей лаборатории взрыв простейшей магической бомбы. Я погиб, а мой бедный брат превратился в живую куклу. А все наши сбережения достались убийце.
- … На эти сбережения он и сумел открыть банк! – сообразил Шмелев.  – Вот пример неслыханного коварства!
Все присутствовавшие разом повернулись к Образцову.
- Пфффф, - насмешливо произнес банкир.  – Это было пятьдесят лет назад. Срок давности уже истек!
- У преступлений, связанных с волшебством, нет срока давности! – отрезал Шмелев.  – Я незамедлительно сообщу об этом факте в Магический Совет, и уж они с вами разберутся.
Произнося эту маленькую тираду, знаменитый сыщик во все глаза смотрел на убийцу, и не видел в его глазах ни капли раскаяния. Там было только равнодушие и презрение. И это ужасало.
Впрочем, пора было подумать о еще одной жертве, не по своей воле затянутой в водоворот событий. Тем более, что время уже истекало.
Бедная Роза-Мария гордо сидела в своем кресле, окруженная парой верных слуг, и не произносила ни звука. Как будто ни ее лишил зрения убитый маг!
- Дитрих! – обратился к призраку Шмелев. – Хоть тебя и нет в этом мире, твоя магическая Сила осталась. Прошу, верни этой женщине то, что ты у нее отнял!
- Как скажете! – ответило привидение. – А взамен я заберу все свое.
Потом он как-то неожиданно перетек в сторону своего брата, теряя свои очертания, и бесформенной тенью остановился подле него.
И уж совсем из пустоты прозвучал его тихий голос.
- Пойдем со мной, мой брат. Пойдем со мной…
Еще миг – и этот голос потерялся в бесконечности. А Себастьян, который до этого стоял, опираясь на трость, рухнул, как подкошенный.
Шмелев в два шага подлетел к упавшему мертвецу. Тот уже не шевелился и был похож на самый обыкновенный труп из прозекторской.
- Все, - еле слышно пробормотал Шмелев. – Теперь точно все.
Затем Арсений повернулся к остальным.
Уже очнулась от своего транса Ева. Она ожесточенно протирала глаза, как ребенок, пробудившийся ото сна.
Прозревшая Роза-Мария с видимым удовольствием оглядывала гостиную, а ее удивительные слуги о чем-то взволнованно перешептывались.
- Я буду жаловаться! – воскликнул Образцов, надевая шляпу.
- О нет, вы ошибаетесь! – поправил его Шмелев. – Это я буду жаловаться! А вы, господин банкир, будете наказаны.
- Это мы еще посмотрим! – прошипел Образцов и поспешно ретировался.
Слышно было, как захлопнулась за ним входная дверь.
- Это было великолепно! – раздался над ухом Арсения Петровича легкий, как комариный писк, шепот.
Голосок принадлежал Ване, все это время стоявшему возле своего патрона. Кажется, сегодняшних впечатлений ему хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
Рыжеволосая Ева подошла к Шмелеву, чтобы попрощаться. Ее бюст осуждающе вздымался при каждом вздохе.
- И все же я вас презираю, прославленный магический детектив! – бросила девушка, кидая на сыщика испепеляющие взгляды. – Завтра вечером встретимся в «Вавилоне»!
Сказавши это, она торжественно покинула гостиную.
Шмелеву показалось, что температура воздуха в помещении понизилась на пару градусов.
Потом к сыщику подошла Роза-Мария и вручила ему конверт с деньгами.
- А вы очень симпатичный молодой человек, оказывается! – кокетливо произнесла графиня. – Спасибо вам за все!
Наконец, в гостиной остались только Арсений Петрович со своим помощником, да мертвое тело, которое совсем недавно ходило и разговаривало.
Шмелев подошел к покойнику, и наклонился, чтобы сказать последнее «прости».
- Мир праху твоему, Себастьян Мёбиус! – воскликнул детектив. – Мир праху!
Ваня осторожно подошел к Шмелеву.
- Нам нужно будет распорядиться насчет похорон,  - сообщил Арсений Петрович. – Родных-то у него не осталось.
- Еще бы, - протянул Ваня. – Прошло целых пятьдесят лет!
Шмелев поднялся, придерживая рукой больное колено, которое он и в самом деле повредил в схватке с кракеном.
- Пойдем, Ваня, на крыльцо. Подышим воздухом. А то здесь пахнет, как в мертвецкой.
Потом они вышли, а Арсений Петрович закурил ароматную папиросу.
Вот теперь он почувствовал, что действие «волшебной пилюли» закончилось. И пришло успокоение.
- Впечатлен? – поинтересовался Шмелев, и глубоко затянулся.
- Вы даже не представляете, насколько! – потрясенно произнес Ваня. – Полвека страданий, полвека лжи и обмана! И все разрешилось в один момент!
- Да, мон шер, так бывает! – улыбнулся сыщик. FENITA LA COMEDIA!
- Я бы даже сказал, FENITA LA TRAGEDIA, - поправил помощник.
– А посмотрим-ка, что заплатила нам госпожа Олтынская, - опомнился сыщик.
Он разорвал конверт, держа папиросу в зубах, и вынул оттуда пачку ассигнаций.
- Две тысячи рублей! – посчитал Ваня. – Это же фантастическая сумма!
Вместо ответа Арсений Петрович отсчитал половину и протянул тысячу рублей Ване.
- Это аванс. За то, что ты Участвовал в Расследовании.
Ваня смущенно принял деньги.
- Арсений Петрович, - после некоторой паузы произнес секретарь. – Позвольте я вам кое-что скажу. Когда я был в библиотеке и искал материалы о Григории Образцове, я видел газетную заметку про вас.
- Неужели? – насмешливо вскинул бровь детектив.
- Ваш отец и ваш брат не погибли на охоте! Их убил оборотень!
- Давай об этом никому не скажем, - предложил Шмелев. – Хорошо?
Ваня ничего не сказал, только растерянно хлопнул глазами.
Дождя не было, в небе над Флагманштадтом загорались прозрачные апрельские сумерки. Высоко над городом проплывал огромный красавец-дирижабль, посверкивая желтыми сигнальными огнями.