Дед

     – Димка, – раздался слабый голос деда.
     Димка, здоровенный черноволосый парень под два метра ростом, вздохнул и, оторвавшись от компьютера поплёлся в соседнюю комнату. В ней на кровати укрытый пледом лежал маленький сухонький старичок. Заострившийся нос, потухший взгляд, восковое лицо говорили о тяжёлой болезни.
     – Чего тебе?
     – Скажи мне что-нибудь.
     Димка задумался. С дедом они близки не были.  Да и когда сблизиться? Того вечно не было дома. А если изредка и появлялся - ничего хорошего от него не видел. Одни поучения да насмешки. «Ну ты, канарейка! Что сопли распустил! Живи мужиком!» – и это самое приличное что от него можно было слышать. А так всё матом, да таким, что даже ему двадцатилетнему парню сказать стыдно. Но с другой стороны – что взять с него? Всю жизнь просидел он по тюрьмам. Сколько и сам вспомнить не мог: только выйдет, через месяц опять садится. Бедолага. Бабушка же любила его и исправно носила ему передачи. Когда умерла, эстафету мать переняла. А он всё как должное принимал. Выйдет после очередной отсидки и строжится, мол женщина, знай своё место! В общем намучились они с ним. А уж здоровья то в нём было! Редко кто бы выдержал просидеть сколько он….  Но время своё взяло. Уже как год занемог он и был тих. Всё лежал и о чём-то думал. Глядя на него, Димке даже стало жалко его.
     – Что сказать то?
     – Хорошее что-нибудь.
     А что хорошее? Разве что дед в пять лет ножик подарил ему. Да такой острый что пришлось зашивать рану, когда им порезался. А больше ничего и не помнилось.
     – Да я и не знаю…, – пожал он плечами.
 Зрачки деда сжались в злые точки, взгляд стал как раньше пронзительный и колючий.
     –  Не знаешь?! – вскипел он. - Ну, иди тогда! – выдохнул и умер.
     Хоронили деда просто. Без музыки, рыданий и плача. И только у Димки выступила слеза, которую он быстро вытер рукавом.