Майка. Рассказ целиком

1

Когда Сергей узнал о предстоящей командировке в Ригу, его сразу захлестнули воспоминания о Юрмале, где он в прошлом году был в санатории. Несколько дней он жил Юрмалой и представлял, как сядет в Риге на электричку, через каких-то полчаса сойдёт на остановке в Майори и пойдёт по направлению к Булдури. У него даже сохранились в памяти эти звучные названия районов Юрмалы, где он провёл целых 24 дня. Выйдет он, значит, в Майори и пойдёт мимо квартирного бюро, кинотеатра, цветочного рынка; заглянет в магазин «Союзпечати», где покупал рекламные приложения  с занятными объявлениями службы знакомства; представил, как его несколько раз остановят «мамы» с детскими колясками, вытаскивая из них и предлагая, может быть, и не импортные вещи, но, по крайней мере, с броскими надписями на импортном языке, и выйдет на плиточную аллею, ведущую к луна-парку.

В луна-парке  делать ему нечего. Он не заходил туда в прошлом году, не пойдёт и теперь, там одни мамы с ребятишками. Но по пути есть оригинальное, стилизованное под шалаш деревянное сооружение, мимо которого он никак не пройдёт. Там всегда свежее пиво. И мужик за стойкой приятный, лет тридцати пяти, с волевым розовым лицом, в неизменной тесноватой тенниске, заправленной за простой брючный ремень. Этот интересный мужик наливал полные кружки. То есть как положено. Какой ему был прок от такой торговли – было непонятно, и это  вызывало у посетителей смешанное чувство удивления и уважения. И Сергей ярко представил и этого колоритного мужика, и нехитрый интерьер «шалаша», где  столами служили чурки диаметром с  метр,  а стульями – чурки поменьше.

С погодой в прошлом году Сергею не повезло. После двух недель дождей он понял, что в Юрмале зонтик – чуть ли не самая необходимая принадлежность туалета, но поскольку дома у него зонт был, то денег  на новый он пожалел, и при дожде прятался под деревьями, где на него  вместо мелких капель падали крупные. Но теперь зонтик он возьмёт.

- А что ты нам привезёшь? – спросила жена.
- Что привезу? Ну, рижский бальзам, конечно.
- Бальзам – это ты себе привезёшь. Там бывают  хорошие детские шерстяные вещи – обязательно купи Маришке.

- Что я в них понимаю – в шерстяных вещах?
- В магазине всегда полно женщин, посоветуешься с кем-нибудь. Кроссовки ещё посмотри.

Командировка была пятидневной. Сергей считал, что этого мало.
- Вы же знаете, как сейчас решаются вопросы… - сказал он шефу.
- Надо уложиться.
Ладно, как будет, так и будет.

И вот засверкала в иллюминаторах широкая Лена, поплыли, уменьшаясь, лиственницы, пока не превратились в густой темно-зелёный мох. На всём протяжении полёта солнце стояло в одном месте, будто с кем-то играло в далёкую детскую игру «Замри!». Самолет приземлился, и в Домодедово были те же 12 часов, что и при вылете из Якутска. Правда, пока подавали трап, можно бы  долететь и до Риги, но туда шёл совсем другой самолёт с совсем другого аэродрома. И пока он бродил по Москве, добирался до Шереметьево, солнце прекратило  игру и привычно пошло по небу.

К вечеру он был в Риге, устроился в гостиницу и сразу завалился спать. Во-первых, давала себя знать разница во времени, а во-вторых, завтра начинался нелёгкий бой. Он решил во что бы то ни стало пробиться в Юрмалу, но для этого надо было сначала взять Ригу. Сергей понимал, что с имеющимся у него  вооружением – несколько жалких бумажек в виде заявок, просьб и разнарядок – это безнадёжное дело. Было очевидно, что без внутренних резервов ему не обойтись.

И он мобилизовал их все до единого. Это были очень трудные дни. Он то лез напролом, то притворялся мёртвым, то был нахальным суперменом, то робким провинциалом. Он весь пропах духами, шоколадом и цветами. Его голос охрип, а губы сводило от частых улыбок. Вечерами голова раскалывалась от коньяка, который он терпеть не мог.

Но вот все дела были закончены. Ночью он долго ворочался в постели и не мог уснуть. Не давала радость. Сделал дело – раз. Завтра съездит в Юрмалу – два. Послезавтра улетит домой – три. Это же как три волшебных желания!

     ***
«Шалаш» не работал. Но Сергей всё равно зашел под его своды, немного постоял и направился в сторону своего санатория. Впереди сквозь сосны сверкал  пёстрыми аттракционами луна-парк.

Щурясь от солнца, он вспомнил, что так ни разу и не воспользовался зонтиком. Это всегда так.  Но он лежал в «дипломате». Аллеи были почти пустые, и это было понятно: все на море.

Всё как и год назад. Скамейки вдоль аллеи, сосны, а главное та атмосфера праздности, которой  ты окружён в отпуске.

Он прошёл мимо скамейки,  где сидела девушка в джинсах, с газетой и в майке с яркой надписью. Это отпечаталось в его голове как фотографический снимок, и лишь минуя скамейку, он прочитал надпись на майке. Что за чушь!.. Не может быть, чтобы так было написано. Надпись была на английском языке и означала: «Заплати – и я твоя». Сергей замедлил шаг, напряг свою память, но надпись уже не была такой чёткой. Оборачиваться неудобно. Он пройдёт ещё немного, а потом медленно повернёт назад. Гуляет.

Ну,  хорошо. Допустим, что надпись именно такая – и  что?

Ничего. Он сядет на скамейку, а там видно будет.
Надпись была именно такая, и он небрежно сел на скамейку на другом её конце.

Девушка была довольно симпатичной, лет двадцати двух, с простой прической тёмных волос и читала «Неделю». В общем, ничего подозрительного. На него мельком взглянула и всё. Сергей даже обиделся: посмотрела, как на пустое место. Могла бы задержать взгляд, другие задерживают. Он скосил взгляд на майку, где сбоку видно было лишь слово «твоя», охватившее грудь.

Ну и ну!
А вообще чего он сел? Возвращаясь к скамейке, Сергей думал,  что девушка по неведению надела дурацкую майку, и он, как благородный рыцарь, откроет ей глаза. Но теперь он струсил. А вдруг она знает, что там написано. Кто же тогда окажется наивным?

Плохо, что у него нет газеты, это бы их как-то уравняло. А так сиди и изображай глубокомыслие.

Знает или не знает?

Заговорить с нею, конечно, можно. Но ведь надо как-то так, чтобы она не посчитала его прощелыгой или, хуже того, глупым теленком.

- Простите, у вас какой номер «Недели»?

Девушка вздохнула, полистала газету, нашла первую страницу и  сверхвежливо, раздельно вымолвила:
- Двадцать третий. – И только потом одарила взглядом. На популярном языке это означало: «Товарищ дорогой, ты же куда-то там шёл? Ну и иди…» И снова уткнулась в страницу.

- Спасибо. – Сергей сделал вид, будто не понял, что ему показали на дверь, хотя  было впору провалиться сквозь землю. «Ты видал! Девица строгих правил…» Он решил, что с минуту посидит и уйдёт. Но потом ему стало жалко эту спесивую  дуру: о надписи она, похоже, не имеет ни малейшего понятия. «Ладно, дорогая, посмотрим,  как ты отреагируешь на второй вопрос». Он закурил, уселся поудобнее и видя, что она собирается уходить, сказал:

- Простите, вы знаете, что у вас написано на майке?

Девушка сердито  оглянулась («Вот пристал!» - отразилось на её лице), но когда осмыслила вопрос, растерялась.

- Нет, - сказала она. – А… что написано?
Наверное, Сергей непроизвольно улыбнулся, и она покраснела, её рука с газетой потянулась к груди.

- Да вы присядьте, - сказал он. Она послушно села, не сводя с него глаз. – На майке написано: «Заплати – и я твоя». – И повторил эту фразу по-английски.

- Какой ужас, - тихо сказала девушка, ища в его  глазах подтверждение, что это правда. Видимо, нашла, потому что добавила: - Вот сволочи, что продают.
- Это вы у «мам» купили? - спросил Сергей, чтобы заполнить неловкую паузу.
- У них. Какой ужас, - повторила она. – А я же в ней с утра хожу. Мы вчера с подругой купили. Какой  ужас…
- Что вы так переживаете? Юрмала – это не Лондон.
- Всё равно. Вот вы же увидели. – Она с опаской покосилась на шедшую по аллее пару: ей теперь, видно, казалось, что все смотрят только на неё. – Как же я пойду… - Она снова покраснела.
- А вам что, далеко идти?
- Нет, здесь рядом, но… - Она виновато улыбнулась и покачала головой: вот, дескать, влипла.

Сергей вспомнил о своём свитере.
- Если хотите, у меня тут… - Он щёлкнул замками и достал свитер. – Вот. Можете надеть.
- Спасибо, но у вас, наверное, дела, - она посмотрела на его «дипломат».

Сергей сказал, что все его дела уже позади, а здесь у него просто свидание с прошлым. «Так сказать», - смягчил он вычурную фразу. Так что ничего, пожалуйста, он никуда не торопится.

- Ну, спасибо. – Девушка накинула свитер на плечи, соединив полы на груди, и снова покачала головой:  вот, мол, как бывает, кошмар… - Надо скорее Галку предупредить, она щеголяет в таком же. – И вдруг засмеялась. – Это я  представила майку на Галке, - объяснила она свой смех.  – Вы извините, смешного, конечно, мало.

2
И они пошли по аллее.  Девушка сказала, что её зовут Зоя, в Прибалтике первый раз, да и вообще в заведениях подобного типа впервые. Случайно попала. Но здесь, оказывается, хорошо. Скучновато, правда. Санаторий сердечный, и в основном одни старики. Сергею хотелось возразить, что здесь только лечат сердце, а не устраивают сердечные дела, но Зоя говорила и говорила. Сергей мало её слушал. Чем ближе подходил он к санаторию, тем дальше был от сегодняшнего дня. Сейчас поворот – и будет виден его корпус. Кажется, под этим вот деревом прятался он от дождя, а когда промок, спокойно пошел по лужам…

- Смотрите, белка! – воскликнула Зоя.
Они постояли, посмотрели. Зверёк не обращал на них никакого внимания, а Сергей вспомнил, как  ему в прошлом году перебежал дорогу заяц.
- Их здесь много. В прошлом году я зайца видел. Вон там, не доходя до пляжа.

Они вошли во двор санатория, и он издали узнал высокую пожилую латышку, поливавшую на клумбе цветы. Под навесом ребята играли в настольный теннис. Небольшой двухэтажный корпус зеленоватого цвета стоял отрешенно и не замечал своего  прошлогоднего жильца. А Сергею захотелось подняться на второй этаж, зайти в четырнадцатую комнату и увидеть Юру из Саратова и Абдуллу из Ташкента, живших с ним в одной комнате.

- Ну вот мы и пришли, - сказала Зоя, остановившись возле скамейки. – Вы посидите минуту, а я сейчас выйду.
- А вы в какой комнате? – И, встретив её взгляд, добавил: - Да нет, я не за свитер переживаю. Просто я жил в этом корпусе. В четырнадцатом номере.
- Да? Интересно… - И начала снимать свитер.
- Зачем? Я подожду, - сказал Сергей, усаживаясь на скамейку. – «Неделю»  можно?

Зоя растерянно протянула газету, всё ещё раздумывая, отдать свитер сейчас или вернуть потом. Она жила именно в четырнадцатой комнате. Получалось много совпадений: и санаторий, и корпус, и комната. Может, ещё и кровать? Кто он такой и что ему надо? Всё он, конечно, врёт  и про  Север, и про  санаторий. Но зачем? Тем  более, что завтра, говорит, улетает. Гм…

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Зоя думала, что сказать Галке. Про надпись на майке она теперь не очень верила. Там, на скамейке, не очень вежливо с ним обошлась, вот он её и разыграл. Но, конечно, пусть на всякий случай майку снимет. Однако в комнате убиралась горничная, а Галки не было.

«Неделю» Сергей попросил просто так. Он заметил замешательство Зои и раздумывал, что её смутило. Он прошелся вдоль корпуса по направлению к столовой, посмотрел на афишу. Сегодня, оказывается, танцы. В принципе, можно пойти и на танцы. С «дипломатом» на танцы? Глупости. Впрочем, до вечера ещё далеко. Главное – он свободен, у него никаких забот… Побродит по Юрмале, сходит на море, может, «шалаш» откроется. Зоя в этой программе не значилась, и Сергей подумал, что вообще-то не помешала бы и Зоя.

- А я думала, что вы убежали. На скамейке нет… - На Зое была жёлтая кофточка, теперь уже без всякой информации, на руке – свитер. – А подруги нет.
- Вы хоть записку оставили?
- И правда… А я не догадалась. Надо оставить?
- Конечно.
Зоя нехотя повернулась, ещё раз внимательно посмотрела на Сергея и направилась к корпусу. Сергей с улыбкой смотрел ей вслед. Через несколько шагов она спохватилась:

- Ой, а свитер?
- Я подожду, - засмеялся Сергей.
Зоя мгновение поколебалась, возвращаться или нет, но до корпуса было ближе, и она тоже засмеялась и побежала к себе. «А может, и не врёт», - подумала она.

Деревья вдруг зашумели, по небу плыли тучи. Неужели понадобится зонтик? Хоть Юрмала у Сергея и ассоциировалась с дождём, но сейчас он был ни к чему.

Подошла Зоя и протянула, улыбаясь, свитер: «Спасибо». Задрала голову вверх.
- Будет дождь, что ли?
- У меня сейчас по программе море. Если у вас нет ничего более интересного, то…

Зоя снова посмотрела на тучи.
- Насколько я понимаю, гид вам не нужен, - сказала она.
- Гид не нужен. Но всё ж таки одному страшновато, а вы здесь единственный человек, которого я знаю.
- У нас тут страшно: белки прыгают…
- Зайцы бегают… А ещё я прошлый раз ежа видел.
- О-о! Оставить вас одного в такой ситуации было бы жестоко.
- Вот. Я и говорю.

И они направились к морю, поддерживая этот дурашливый разговор. Им то и дело попадались навстречу отдыхающие, покидавшие пляж, и Сергей невольно смотрел на каждого, словно надеясь встретить Юрку, Абдуллу или ещё кого-нибудь из прошлогодних знакомых. За пригорком уже слышался шум прибоя и крики чаек, а через несколько шагов открылось и само море. Ветер дул навстречу, и тёмные волны с пенной гривой накатывались на песок, прогоняя прожорливых чаек. Было свежо, и они не стали спускаться вниз, остановились под деревом. Сергей протянул Зое свитер.
- Мне не холодно.
- При чем тут холодно. У гостя в обеих руках поклажа, а хозяйка стоит руки в боки.
- Ладно, выручу, - улыбнулась Зоя и накинула свитер на плечи.

Несколько человек купались. Сергей тоже любил купаться именно в такую погоду. Не у берега, а подальше, где волны плавно то поднимают тебя на гребень, то опускают вниз, заслоняя всё вокруг.

- Кажется, женщина купается. Не хотите?
-По-моему, это вы стремились к морю. Боитесь?
- Боюсь.
- Ответ, достойный мужчины.
- Настоящий мужчина никогда не побоится признаться, что он трус, - улыбнулся Сергей и   начал снимать рубашку.
- Вы что, правда?
- Зоя, я не долго. Ну а чего я сюда ехал за восемь тысяч вёрст? А вы побудьте немного под грибком.

Сергей вытащил плавки, забежал в раздевалку и принёс одежду под грибок.
- Может, и вы?
Зоя покачала головой, и он, помахав руками и немного размявшись, побежал к воде.
- Смотрите, чтобы я не утонул!

«Северянин, - подумала Зоя. - А загару таджик позавидует». У неё снова шевельнулось развеянное было сомнение. Сергей ей нравился, с ним как-то легко, и держит себя в рамках, и в душу не лезет. Но зачем он врёт? Рассказывает про Север, который, наверное, видел только по телевизору.

Сергей был уже далеко, в волнах то  показывалась, то исчезала его голова. Он что-то  кричал, махал руками, но разобрать было невозможно. Ещё утонет… Она вышла из-под грибка и подошла ближе к воде. Сергей, поняв её беспокойство, поплыл назад. У берега он зачерпнул ладонями воды и побежал к грибку.

- Ну-ну-ну!- крикнула Зоя, закрываясь его одеждой.
- Ух, хорошо! – воскликнул Сергей, отряхивая руки.

Хорошо-то хорошо, но от пронизывающего ветра у него не попадал зуб на зуб.

- Переодевайтесь скорей, а то простудитесь. Северянин.
- Это я могу, - сказал Сергей, и было непонятно, что же он может: переодеться или простудиться.

Пока он переодевался, пошёл дождь. Ветер почти утих, и капли звонко стучали по крыше.
- Надо бежать домой, - сказала Зоя.
- Боюсь, что я не добегу. Да мне и в другую сторону. Вон туда, - показал Сергей на волны. «Сейчас бы выпить чего-нибудь или хотя бы поесть, - подумал он. – С утра ничего не ел». Он посмотрел на Зою, пытаясь определить, как она отнесётся к такому предложению.

- Здесь недалеко есть уютное кафе, и если вы не хотите, чтобы ваш спутник простудился и умер во цвете лет, давайте зайдём туда.
- Я за чужие деньги в кафе не хожу.
- И только-то? Я вам оставлю адрес, и вы вышлете свою долю.
- Во-вторых, пока мы туда дойдём – промокнем.
- У меня есть зонтик. – И Сергей вытащил большой мужской зонт.
- Вы предусмотрительный человек: и свитер у вас, и зонтик.
- Ничего удивительно, я внук Беликова. Помните такого?
- Галош не вижу.
- Галоши сносил ещё мой отец. А сейчас где их возьмёшь? Продайте – я куплю.
- Насчет Беликова не знаю, а вот барон Мюнхгаузен кем-то вам непременно приходится.
- Сам барон? – Сергей улыбнулся. – Признаться, я не всё улавливаю, но не в этом дело. Мне правда холодно. Пойдёмте.

В кафе почти никого не было, и они  заняли угловой столик на двоих. Негромко играл магнитофон.

3
Тихо играла музыка, по окну стекали крупные капли дождя, оставляя кривые светлые дорожки. Сергей не считал себя знатоком музыки, ни на чём не играл, но музыку любил. Она делала его как бы невесомым и уносила в детство, юность, будила фантазию, обостряла чувства.

 Угловатые звуки джаза рассказывали о каких-то катаклизмах, происходивших на Земле миллиарды лет назад. Бурлила поверхность и носился оранжевый ветер. И там, в этом ветре и клокочущем месиве  уже был он, только каждая частичка в отдельности. Но вот джаз сменила плавная  мелодия, взошло солнце, разогнало оранжевый ветер и соединило частички… Хорошо всё-таки, что он оказался человеком. А кому-то повезло меньше, и он вынужден быть волком, лошадью,  деревом… Но и это хоть что-то. Большинство же частичек погребены внутри Земли, им  обидно, и от этого происходят землетрясения, вулканы…

Сергей посмотрел на часы. Там, на другой стороне Земли, Ирина уже пришла с работы, взяла Маришку из садика и…  что они сейчас могут делать? Может, пошли на площадь гонять голубей, а может, смотрят мультики по телевизору, Маришка любит. Посмотрит мультики и снова спросит, когда приедет папа.

А папа  расселся в  кафе с незнакомой тётей. Зачем – этого тебе, малышка, не понять. Так же, как и папе. Просто папа отдыхает, а мамы рядом нет. Так что ты уж извини своего папу. Эту тётю зовут Зоя. Она, кажется, хорошая, хотя и считает твоего папу лгунишкой.

И как люди умудряются так долго обслуживать? Никого же нет.               

Лента, видно, кончилась, и теперь слышался шум дождя.
- Согрелись? – спросила Зоя.
- Немного. Снаружи уже ничего. Внутри чего-то не хватает.
- Кажется, несут.
Официантка в синей форме очень вежливо и аккуратно поставила всё на столик и пожелала приятного аппетита. Спасибо, спасибо.

Зоя пила мало и ела плохо. «Я же недавно обедала, вы не обращайте  внимания. И потом – я не купалась в море».

Магнитофон уже играл снова. Музыка смешивалась с коньяком,  и  всё то ли усложнялось, то  ли упрощалось.

- Вы живёте в Риге или в Юрмале?
- Я? Я же вам рассказывал, где я живу.
- Вы много чего рассказывали, я только не пойму, зачем.

Сергей вздохнул, улыбнулся и, наполнив рюмки, сказал:
- Выпьем за Шерлока Холмса.
- С удовольствием.
Зоя, похоже, торжествовала победу, а Сергей поглядывал на неё и не  мог есть от прорывающегося смеха.
- Изобличили, значит. Ай да Зоя! Молодец…  Скрыл место жительства. За это не судят, не знаете?

Зоя пила кофе, улыбалась.
- Я вот только не пойму, - сказал он, - зачем мне это понадобилось?
- Порисоваться.
- Точно!  Я же сам где-то читал, что на Севере живут мужественные люди. – Сергей помолчал. – Ну и что?  Я тоже не побоялся броситься…  в кипящий волны. Правда, когда выскочил назад, то сильно дрожал. Это была моя ошибка. Северянин бы, конечно, так не поступил. Мне не следовало  дрожать. Как вы считаете?
- Не паясничайте.
- А что мне остаётся делать? Надо же как-то выкручиваться, раз я так недооценил вас.

Зоя не обижалась. Ну, соврал, захотелось порисоваться, - думала она. Молодец, хоть не теряет присутствия духа, пытается перевести всё в шутку. Пожалуйста. А иначе ей бы и самой было неловко.

Сергей продолжал сокрушаться.
- Да, с Севером нехорошо вышло. Один  -  ноль. Что я вам ещё наболтал? Знаете, когда врёшь – плохо запоминаешь.
- Про майку ещё.
- Майка…   Помню.  Надпись, да?
- Надпись.

Дождь перестал, и кафе начало понемногу заполняться. Магнитофон звучал, но появилось какое-то шевеление на крохотной эстраде.

- Будут играть, что ли?
- Я здесь впервые, - пожала плечами Зоя.
- В прошлом году здесь  никто не играл, - сказал Сергей, но тут же подумал, что это из той сферы, в которую она не верит. - Да, надпись… Зоя, мне понравилось, что вы достойный преемник великого сыщика: не только изобличаете, но и объясняете. Скажем, «порисоваться». А в случае с надписью?

- Холмс иногда тоже становился в тупик.
- Вы, конечно, скромничаете. Я, правда, путаю индукцию с дедукцией, но какой-то из этих методов подсказывает, что молодой человек… - Сергей поклонился, - извините за нескромность…
- Ну почему нескромность. Вам сколько?
- Двадцать восемь.
- Это похоже на правду.
- Слава богу. Так я говорю: молодой человек просто хотел с вами познакомиться.

Зоя улыбнулась его дубовому объяснению и налила лимонад ему и себе.

- Извините, - сказал Сергей. – Вы  меня просто убили своей проницательностью, поэтому я стал такой рассеянный. – Он разлил оставшийся коньяк и поискал глазами официантку.

- Хватит, - сказала Зоя.
- Что хватит?
- Пить. - И добавила: - А знаете, я уже  хотела выбросить майку.
- Успеете…

4

Грянул ансамбль. Сергей сидел к эстраде спиной, гром его оглушил. Говорят, что музыкой лечат. Но можно, видно, и угробить. Ни о каком разговоре теперь не могло быть и речи. Он оглянулся и посмотрел на возмутителей спокойствия. Их, оказывается, было всего лишь трое. Но их союзником был технический прогресс.  Сергей вздохнул и крикнул:

- Потанцуем?
- Никто же не танцует! – прокричала в ответ Зоя.
- А  нам какое дело!
Зоя беззвучно (так казалось) засмеялась, и Сергей подошёл к ней и склонил голову. Покосившись по сторонам, она нехотя встала. Сергей, может, и не торопился бы с приглашением, но это был вальс, его любимый танец, а вальсы стали так редки.

Они кружились и кружились на небольшом пятачке перед эстрадой. Музыка уносила и уносила с собой, и вот они уже были двойной звездой, вращающейся вокруг  его величества Случая, и только вместо сил притяжения служили их руки.

- Нельзя так много кружиться, - сказала Зоя,  когда закончилась музыка и они  сели за столик, как и другие пары. – А правда, - сказала она. – После нас все пошли.

И Сергей только теперь заметил, что у неё пронзительно синие глаза.
- У вас красивые глаза, - сказал он. Зоя с улыбкой поклонилась. – А волосы красить вам не надо, естественные больше пойдут.

- Не учите меня жить! – сказала Зоя тоном Эллочки – людоедки и засмеялась.

И снова грянула музыка. Но это была не его музыка. Сергей посмотрел на пустую посуду и снова поискал глазами официантку. Зоя  опять отрицательно покачала головой и  показала на дверь: пора, мол, уходить.

Сергей посмотрел  в окно. Дождя нет, а здесь душновато. Можно и уходить. Он кивнул: хорошо, уходим. Говорить при таком шуме всё равно невозможно. Надо только расплатиться.

На пятачке кривлялись два юнца, видимо, школьники. Похоже, они считали своё исполнение экстра-классом.

Юнцы были в «географических» футболках с коротким рукавом, и Сергей вспомнил о Зоиной майке. Он достал паспорт с  авиабилетом и протянул Зое. Она не поняла. «Возьмите, возьмите».  Зоя взяла. Он поднялся из-за стола  и пошёл туда, откуда появлялась с подносами официантка. Там был буфет. Официантку он увидел в  обществе двух веселых парней.

- Простите, мы уходим, - сказал он. Девушка полистала блокнотик и назвала сумму.

Когда Сергей вернулся, документы  лежали на столе, а  Зоя мелкими глотками пила лимонад. Он положил паспорт в карман, и они вышли на улицу. Сергей тронул Зою за плечо:

- Не расстраивайтесь. Паспорт – это ещё не доказательство. Он может быть фальшивым.
- Теперь будете издеваться?

Близился вечер, но солнце стояло ещё высоко.  Они снова вышли к морю. Теперь оно лежало тихо и спокойно, словно отдыхало после тяжелой работы.

В это время здесь всегда было полно народу. Одни шли в одну сторону, другие – в другую, но эти потоки не сталкивались, а безболезненно поглощали друг друга. Песчаная полоса вдоль моря была достаточно широкой, чтобы никто никому не мешал. И они тоже пошли вдоль берега, спокойно и неторопливо, с той скоростью, которую диктовал поток.

Публика была пёстрой, кто в чем. Кто-то принарядился для вечерней прогулки, а кто-то как пришёл в спортивках на пляж, так и остался здесь, встретив знакомых. С «дипломатом» только никого не было, и Сергей посетовал, что ему явно недостаёт бабочки, цилиндра и трости. Зоя шутку не приняла, она думала о чём-то своём. Может быть, сонное море настраивало на неторопливый, задумчивый лад, а может, где-то случилось большой несчастье, и  природа дала неслышную команду минуты молчания.

- Странно, - сказала Зоя.
- Что странно?
- Мне почему-то плакать хочется.

Люди шли группами, парами, по  одному.  Молодые и старые, весёлые и задумчивые. У каждого своё. А через сто лет, подумал Сергей, по этой полосе вдоль моря будут  ходить совсем другие люди. Из сегодняшних не будет на свете никого. И пока живой – вроде бы радоваться надо. Не получается. Сергей достал сигареты и пощупал карманы в поисках спичек. Зоя молча взяла и подержала «дипломат», пока он закурил. Он так и не ответил на её фразу. А что он может ответить? Ему и самому иногда хочется плакать, и тогда он завидует Маришке, у которой это получается легко и просто.

Жила себе она, жил себе он, а теперь вот они идут вместе вдоль моря и ей почему-то тяжело, а ему это уже не безразлично. Но, может, не надо мешать грустить, как не надо мешать радоваться?

- Это бывает, - сказал он. – Потом всё проходит. Даже если этого не хочешь.

Понемногу между ними завязался разговор, который возможен только между незнакомыми людьми: чистый и откровенный.  Потому что чужому человеку можно рассказать всё. Поймёт он, не поймёт – это и не так важно, главное – можно. Наверное, это происходит потому, что знаешь: этот незнакомый человек никогда не воспользуется оголённостью твоей души – завтра жизнь разнесёт вас в разные стороны, и вы никогда больше не увидитесь. А раскрывать душу близким людям – неловко и опасно. Засмеют… Они и сами не заметили, как перешли на «ты».

У Зои жизнь сложилась не лучшим образом. Родители погибли в автомобильной аварии, когда ей было десять лет. Жила у тётки, училась хорошо, поступила в институт. А на стипендию разве проживёшь?  Перешла на заочное, в прошлом году закончила, экономист. Была замужем, но не сложилось, ушла.  Парень сейчас есть, хочет жениться, но…  А  с другой стороны, уже 25 лет, почти критический возраст. «Сплю  и детей вижу».

- Вот ты рассказываешь про свою Маришку, а мне выть хочется… А  парень этот… Он и красивый, и вроде добрый, а вот кто его знает… Не лежит к нему душа и всё. Или я такая дура…

Народу на берегу поубавилось, а они всё шли и шли в одну сторону, и уже прошли, наверное, километра два.

- Я тебя совсем  заговорила, - сказала Зоя и огляделась. – Где это мы?
Сергей тоже покрутил головой:
- По-моему, пока ещё Латвия…

Зоя улыбнулась и как-то сразу оттаяла.

5
И они повернули обратно.
- Ты меня извини, разоткровенничалась, наболтала тебе всякой ерунды.  Я никогда никому ничего подобного не рассказывала.
- Перестань. Ничего ты не наболтала, всё правильно. Я рад, что ты повеселела, а то, думаю, ввёл человека в апатию, кавалер называется!
- Ты не виноват. Всё! – Зоя выпятила грудь, подняла голову и продекламировала: - Я уже весёлая и целеустремлённая, как и подобает передовой советской девушке!
- Это другое дело. А то расхныкалась, понимаешь, как  какая-нибудь Анна Каренина.
- Действительно.
- А ещё молодой специалист!
- Вот именно. Слушай, а с надписью что, всё правда?
- Конечно  правда.
- Какой ужас. Вот сволочи, что продают. – Зоя вдруг расхохоталась. – Ну, хорошо. Вот ты увидел и что подумал?

Сергей начал рассказывать, как прошёл мимо, потом вернулся, как искал повод заговорить и как его одолевали сомнения.
- Неужели ты мог предположить, что надпись мне известна?
- Я же говорю: сомневался. Если бы, думаю, знала, то  проставила бы цену.

Он не успел увернуться, и Зоя стукнула его  кулаком по спине.

- Смотри, я её спас от позора, вытащил, можно сказать, из болота, а она дерётся! Ты ещё должна за амортизацию свитера.

Теперь он шел на расстоянии и продолжал рассказывать:
- Ну а дальше тебе всё известно. Хотела замотать мой свитер. А когда ничего не вышло – в тюрьму решила посадить за якобы лжесвидетельство. Пришлось предъявлять документы.
- И ты жил в четырнадцатой комнате?
- В прошлом году? Да.
- Опиши её.
Сергей описал.
- На твоей кровати спит Галка.
- Передавай ей привет. И её тумбочка по-прежнему закрывается при помощи свёрнутой газеты?
- Точно! – засмеялась Зоя.
- А на твоей кровати спал, выходит Абдулла. Интересный мужик. Не мужик – парень, лет, наверное, двадцать шесть. Был он с женой, она жила в соседней комнате. Миленькая такая, часто к нам заходила, имя у неё такое  мудрёное, не запомнишь, она говорит: по-русски будет Маша. Мы с  Юрой так её и звали. И вот Абдулла однажды ушёл в кино, а она сидит на лавочке. «А ты почему не пошла?» А  она смеётся: «Не пригласил». Сидит, ждёт.  Нет, он, конечно, ничего себе не позволял. Но все  деньги – у него. Поедет в Ригу, купит там что – это жены не касается. Мы с Юрой : «Абдулла, как так?» А он говорит: «У нас муж перед женой не отчитывается».  Иногда возьмём бутылку, сидим, выпиваем все втроём, зайдёт Маша – мы с Юрой  повскакиваем: «Садись, Маша» - ни за что не сядет, уйдёт. Оба с высшим образованием. Он немного говорит с акцентом, а она вообще чисто по-русски. А мы на Руси вас разбаловали, теперь вам и то  не так, и другое не по-вашему.

- Зря разбаловали, - сказала Зоя. – А вообще не разбаловали, а разбаловались. «Маша» небось с авоськами не бегает, Абдулла обеспечивает. А вы норовите не в авоську, а из авоськи. Так что до Абдуллы вам с Юрой далеко. Ишь, одолжение сделали: всю ответственность переложили на нас!

- Ты только больше не бей меня, ладно?
- Не  зарабатывай, - улыбнулась Зоя.
Сергей незаметно посмотрел на часы. Было десять, а в корпус, он помнил, пускают до одиннадцати. О гостинице он  не беспокоился, там его знали и пустят в любое время.

- Ты в гостиницу не опоздаешь?

Наверное, всё-таки есть то, что называется телепатией, подумал Сергей.
- Почему ты так спросила?
- Уже поздно.
- Ты видела, как я посмотрел на часы?
- Нет. – И она взглянула на свои маленькие часики. – Уже десять. А что?
- Нет, ничего. Тебе же к одиннадцати?
- К одиннадцати. Но тебе ехать на электричке.
- Успею.
Они подошли к тому месту, где Сергей купался.
- Больше купаться не будешь?
- Кафе уже закрыто.

От берега до корпуса было метров триста. Это были их последние метры, но они шли молча, хотя каждому хотелось что-то сказать. Поднялись по дощатому настилу на пригорок, и дальше повела вниз бетонная дорожка.

- Вот здесь мне когда-то перебежал дорогу заяц, - сказал Сергей.
Зоя кивнула:  да, она помнит, на это место он показывал и днём.
- Когда твой самолёт?
- В одиннадцать сорок.
И снова несколько шагов прошли молча.
- Я забыла тебя спросить,  где ты так загорел?
- У нас же сейчас день почти круглые сутки. А мы  в перерывах между подвигами рыбачим, загораем.
- А вот здесь мы видели белку, - показала Зоя на высокую сосну.
- Спит уже, наверно.
- Наверно.
У входа в санаторий Сергей остановился, но  Зоя сказала:
- Я провожу тебя немного.

Луна-парк спал, пустовали и теннисные корты. Зоя села на скамейку и посмотрела на  Сергея. Это была та самая скамейка. Сергей улыбнулся и сел с другой стороны, на «своё» место.

- А куда делась «Неделя»?
- Не помню, - сказала Зоя.
- И я не помню.
Они посмотрели друга на друга долгим взглядом.

- Мне пора, - тихо сказала Зоя,  и  они шагнули навстречу друг другу. Запах её волос дурманил  Сергея, и он чувствовал, как под его  руками вздрагивают её плечи.
- Я теперь часто буду приходить на эту скамейку, - прошептала она.
- Пусть у тебя всё будет хорошо.

Зоя кивнула, в её глазах стояли слёзы, но она заставила себя улыбнуться.

- У меня всё будет хорошо. Спасибо тебе. Прощай. – И быстро пошла по аллее, а Сергей стоял и опустошенно смотрел вслед. На углу дома Зоя остановилась, и они помахали друг другу. В следующее мгновение её уже не было. Сергей перевел взгляд на скамейку, взял «дипломат» и направился  к станции.

6
В аэропорт Сергей приехал за полтора часа до вылета. У него в руках был только «дипломат», в который он умудрился запихать  все свои вещи и немногочисленные покупки. Продуктовые гостинцы он решил взять в Москве, где у него между рейсами предполагалось «окно».

Он вышел из автобуса, огляделся, потом подошёл к остановке, откуда отправлялись автобусы на Юрмалу,  и посмотрел расписание. Время отправления означало, по сути, и время прибытия, это он помнил с прошлого года. Ближайший автобус должен подойти через полчаса.  Сергей поднялся по ступенькам в аэровокзал, прошел по многолюдному залу, изучил на табло информацию. Всё было в порядке, самолёт отправлялся по расписанию, и тут  объявили регистрацию. Багаж ему не сдавать и нечего толпиться  у секции. Он подошёл к киоску «Союзпечати» и купил свежие газеты. «И ещё, пожалуйста, «Неделю», - попросил. «Неделя старая», - сказала киоскерша. -  «Ничего».

До прихода юрмальского автобуса оставалось минут десять. Конечно, глупо думать, что приедет Зоя, но он смутно надеялся с того самого момента, как она скрылась за углом дома. Он ходил вдоль вокзала и смотрел на подъезжающие машины. И когда из одной вышла девушка в жёлтой кофте и джинсах, его сердце оборвалось. Но это была не Зоя.

Подъехал  юрмальский автобус. Сергей подождал, пока из него вышли все до последнего человека и побрел в аэровокзал.  У стойки  уже не было никого, он зарегистрировал билет и пошёл на посадку.

Сергей, конечно, не мог знать, что вот уже целый час за ним  наблюдает Зоя. Возвратившись вчера домой, она попала под ураганный огонь Галки:

- Подцепила себе кавалера, а другие хоть пропади. Даже ужином пожертвовала. Или он Вас, мадам, в ресторан водил? -  Галка, оказывается, видела их на берегу. – Но Вы были так увлечены молодым человеком, что заметить подругу, конечно, не могли. Но я Вас прощаю, парень он ничего. Где ты его подцепила?
- Отстань, - сказала Зоя.
- Вот как?  Я вижу, мужское общество дурно на Вас влияет. Вы стали грубить. Нет, Зойка, что ты такая, как не в себе. Где ты была?
- Ой, да нигде я не была. На берегу.  Ты же, говоришь, видела.
- Так я когда видела! Три  часа назад.
- Там и была.
Галка, обиженная, начала стелить постель и, не оборачиваясь, сказала:
- Если уж ты решила изъясняться со мной записками, то по крайней мере допиши, почему нельзя надевать майку.

Зое не хотелось сейчас говорить ни про майку, ни про что-либо другое, и меньше всего  - о Сергее. Ей хотелось единственного – остаться одной. Она понимала,  что обижает подругу, и ничего не могла с собой поделать. Про майку, конечно, надо объяснить, и Зоя одной фразой сказала, что на ней написано. Галка сверкнула глазами.

- Это он тебе сказал? И когда ты перестанешь быть дурой?  Вроде и учила тебя жизнь, а ты по-прежнему уши развесишь и слушаешь. Все они одинаковы, им от нас надо одно. А ты… Я видела:  идёшь возле него, как овечка, ждёшь, когда шкуру с тебя сдерут. Они любят таких. Один вечер. Небось  неженатый! артист! лауреат!

Зоя не обижалась. Галке надо было сорвать злость. Она ждала новостей, а Зоя, как улитка, спряталась. Да и на танцы ей не хотелось ходить одной: мужчины не выдерживали её острого языка.

- Чего ты разбушевалась? – сказала Зоя. – Его уже нет, он уехал.
- Как?.. – растерялась Галка. – Извини. Но ты всё равно не поддавайся им.  А майки… - Галка рассмеялась, - майки мы продадим.
- Кто же их купит?
- Найдутся ещё какие-нибудь две дуры. Будем уезжать и продадим.
- Не болтай. Давай спать.

Заснуть Зоя не могла и не хотела. Память услужливо перебирала все детали минувшего дня, и заснуть – значит расстаться. Но она уже знала, что утром поедет в аэропорт. Вылет в одиннадцать сорок – значит, он приедет часов в десять, а ей надо ещё раньше, чтобы случайно не встретиться. Видеться они не должны, это она решила твёрдо. Потому что – зачем? Как она объяснит свой приезд? Получила телеграмму и встречает подругу? Белыми нитками шито. Соскучилась? Нет, милостыни ей не надо. Ей просто хочется увидеть его в последний раз. И всё. И это её личное дело.

Подъезжая утром к аэропорту, Зоя пристально всматривалась в разношерстную публику. Сергея не было. Это хорошо. Да если бы он и находился здесь, то остаться незамеченной  ей особого труда не представляло. Она была в розовом цветастом платье, больших защитных очках. Однако она всё так же осторожно поднялась в здание, подошла к расписанию.  Всё правильно: Рига  - Москва, в одиннадцать сорок. После этого устроилась на удобном диване зала ожидания так, чтобы сквозь широкие стёкла просматривались приходящие из города автобусы. Они подъезжали часто, и каждый раз,  когда  начинали выходить люди, кровь стучала  в её висках.

И всё-таки Зоя его проглядела. Только когда уже все вышли из  автобуса и она  расслабленно настроилась на  следующий, обратила внимание на молодого человека, кого-то искавшего. Сначала увидела «дипломат», а потом уже присмотрелась к его хозяину.  Сергей был в непривычном для неё пиджаке.

Зоя видела, что он кого-то ищет или надеется встретить. Вот он подошёл к юрмальской остановке и смотрит на расписание, высчитывает время. Зое захотелось выйти из своего «укрытия», подойти и просто сказать: «Здравствуй, Серёжа. Извини, что я не выдержала и приехала. Мне так хотелось увидеть тебя ещё раз. Я понимаю, что это глупо и не нужно, но…»  Дальше  она не знала, что сказать, застыла в растерянности, и тут нужна была помощь Сергея, но что скажет он – Зоя тем более представить не могла. А ноги были ватными, мысли неповоротливыми, и её ресницы постоянно вздрагивали, прогоняя влажную пелену. «Нет, ни в коем случае», - подумала она. Это была бы невесёлая и неловкая встреча. Лучше так. И Зоя осталась на месте.

Вот Сергей поднялся на второй этаж, где находилась и она, ненадолго исчез в толпе, потом вернулся к киоску «Союзпечати», и она слышала, как он сказал: « И ещё, пожалуйста, «Неделю». И снова вышел на улицу. И Зоя знала, что он ждёт юрмальский автобус. И ей захотелось оказаться в нём, в тех самых джинсах и жёлтой кофте, при виде которых он недавно встрепенулся (она это видела), но она снова удержала себя. А ей хотелось подойти к нему сзади и закрыть ладошками глаза: угадай, кто? Наверное, угадал бы. А дальше?

И всё равно, несмотря на своё вчерашнее и даже сегодняшнее решение не встречаться, Зоя не была уверена, правильно ли это. Когда Сергей зарегистрировал билет и пошёл на посадку, Зоя рванулась за ним вслед и чуть не крикнула: «Сергей!» Если бы он оглянулся, она бы так и сделала. Но он не оглянулся.

Зоя прошла на открытую веранду, где столпились провожающие, и пробилась к самим перилам. Люди кричали и махали руками улетающим, и только она стояла, опираясь руками о барьер. Внизу улетающие тоже махали руками и что-то кричали, дважды оглянулся и Сергей.

Зарегистрировав билет, Сергей пошёл на посадку. «Это надо же быть таким идиотом, - думал он. – Вообразил, что Зоя приедет его провожать. Нужен ты ей…» Но это говорил рассудок, а сердцу было неуютно и грустно. Когда их вели из здания аэропорта, многие замахали руками в сторону открытой веранды, где столпились провожающие. Оттуда тоже кричали и махали на прощание руками. Какая-то девушка в розовом цветастом платье чем-то напомнила ему Зою, и он оглянулся ещё раз. Нет, конечно, это ему только показалось.

Как будто к самолёту  подошёл одним из первых, но когда началась посадка, он почему-то оказался в самом хвосте. То женщины с детьми, то просто женщины, то  кому-то сильно некогда.

Поднимаясь по трапу последним, Сергей посмотрел на аэропорт. Открытая веранда опустела, на ней стоял лишь один человек – кажется, та же девушка в розовом цветастом платье.


Отъехал трап. Самолёт долго выруливал на взлётную полосу. Зоя стояла на веранде и смотрела, смотрела. И ей казалось, что эта железная птица всё знает, но только не обращает на неё внимания и создана лишь для того, чтобы причинить ей зло. Кто её выдумал и зачем? Птица долго разбегалась, оторвалась от земли, превратилась в точку, а потом исчезла совсем.