Семь стариков и один парень

   В конце августа 2002 года следователь Тропинов решительно вошёл в кабинет начальника уголовного розыска и попросил двухнедельный отпуск.
– Чего это тебе приспичило?
– Анатолий Палыч, в городе Улан-Удэ слишком часто убивают стариков. Вам не кажется, что это орудует маньяк?
– Бульдог, ты в своём уме? Какой интерес ходить по квартирам и убивать старых беззащитных людей?
– Это не совсем обычный маньяк. Похоже, психопат.
– Не морочь голову – у нас и своих дел полно. Пусть местные сами разбираются.
– В Улан-Удэ у меня друг работает. Просит помочь.
– Ладно, бери отпуск. Но чтоб через две недели вернулся!

   С Олегом Рубакиным Тропинов служил на Дальнем Востоке. Сошлись характерами и даже профессию выбрали одинаковую. Иногда перезванивались, консультировали друг друга. Недавно Олег развёлся с женой, после чего сорвался и ушёл в запой. А тут ещё убийства – одно за другим. Начальство поставило вопрос ребром: либо Рубакин находит преступника, либо увольняется.

   Вскоре Тропинов сидел в холостяцкой квартире друга и рассуждал:
– Бери себя в руки, Олежка! Баб много, а жизнь одна.
– Ты прав, Андрюха! Но я сам виноват – выпивал сильно. Вот жена и не выдержала. А как тут не пить, когда постоянно приходится «мокруху» расследовать? Иногда хочется бросить работу ко всем чертям. Но не могу. Помнишь, как в фильме «Кто, если не мы»?
– Вот именно! Ты мужик или кто? Давай ближе к делу. Что тут у вас происходит?
– В квартирах насмерть забивают стариков.
– Улики?
– Никаких следов. Похоже, матёрый преступник. Проверяем всех тёмных личностей с криминальным прошлым.
– Дай-ка фотографию с места убийства.
– Вот, держи.

   Несколько минут Андрей Тропинов мял в руках снимок и задумчиво смотрел внутрь себя. Наконец заявил:
– Это не матёрый уголовник, а совсем молодой парень, лет двадцати. Возможно, служит в армии. Поблизости есть воинская часть?
– Есть. Как ты это видишь?
– Сам не знаю. Идут образы – будто фильм смотрю. Вижу парня в военной форме – ходит по квартирам пенсионеров, просит воды. А потом бьёт – чем под руку попадётся. Насмерть.
– Родственники убитых говорят, что исчезли какие-то вещи, небольшие суммы денег.
– Это внешняя причина. Парня-убийцу постоянно избивают по месту службы. Он затаил злобу и вымещает её на беззащитных стариках.
– Почему нет следов?
– Надевает перчатки. Убирает всё, что может его выдать. Но один след он всё-таки оставил – записку.
– Ничего такого мы не нашли.
– Значит, плохо искали. Я хочу побывать на месте последнего преступления.

   На следующий день друзья позвонили в квартиру пенсионерки Мещановой. Увидев удостоверения, им открыла дочь убитой.
– Умоляю, найдите отморозка!
– Постараемся! Скажите, вы не находили записку – всего несколько слов?
– Нет. Была милиция. Ничего не нашли.
– Вероятно, записка выпала, когда он смывал кровь. Идёмте в ванную. Фонарь у вас есть?
– Был где-то.
– Принесите!
   Встав на колени, Тропинов залез под ванну и, пошарив там рукой, извлёк грязный клочок бумаги.
– Держи, Рубакин. Теперь мы его поймаем!

   В отделении Тропинов помог составить фоторобот преступника и показал записку местному графологу.
– Вы мне нужны. Завтра утром отправляемся в ближайшую воинскую часть. Лучше бы сегодня, конечно. Но с этими военными всё не так просто.
– Удивляюсь я на тебя, Тропинов. Ты как будто заранее знаешь, кого будем искать.
– Так и есть, Олежка!

   Военные были в бешенстве. Кто-то из них убийца? Тропинов показал им фоторобот. Через час к следователю привели десять человек.
– Может, ты уже знаешь, кто из них преступник? – спросил Рубакин.
– Сначала пусть каждый напишет несколько строк.
   Солдаты написали под диктовку то, что их просили. Графолог сказал:
– Больше всего похож этот почерк.
– Кто писал?
– Максим Кибанов.
– Я никого не убивал! – закричал молодой солдат.
– А это нам ещё предстоит выяснить.

   Тропинов и Рубакин по очереди допрашивали молодого парня, сидящего перед ними. Тот яростно отрицал свою вину.
– Это же ты написал записку!
– Я ничего не писал!
   Потерявший терпение Рубакин ударил юношу в бок.
– Подожди, Олег! – сказал Тропинов.
– А чего ждать-то? Иначе не получится.
– Оставь меня с ним наедине…

– Скажи, Максим, разве тебя мало били в части? Там, за дверью, заплечных дел мастера только ждут сигнала.
– Я не виноват! Это вы преступники!
– Хочешь свидание с матерью? Она не верит, что ты убил семь человек.
– Маму не трогайте! Она не при чём.
– Ей будет больно, если тебя убьют до суда, в следственном изоляторе.
– Какая разница? Тюрьма – это конец. Лучше смерть.
– Это было бы слишком просто. За свои поступки надо отвечать.
   Тропинов достал из кармана кассету и вставил в магнитофон. Раздались какие-то неясные звуки. Через полчаса Максим попросил выключить запись.
– Если признаешься в убийствах.
– Я не убивал!
– Тогда ещё послушай…

   Через час Кибанову стало плохо. Вскоре он стал давать показания. Следак Тропинов всё записал и позвал друга.
– Как тебе это удалось? – спросил Рубакин.
– Дал парню послушать кассету с интересной записью.
– Что это?
– Голоса из преисподней. Есть у меня приятель геолог. Ни в Бога, ни в чёрта не верил, пока сам не услышал…

   Максима Кибанова осудили за предумышленное убийство семи стариков, приговорили к пожизненному заключению и отправили в колонию «Белый лебедь». Олега Рубакина повысили по службе за успешное раскрытие дела. Андрей Тропинов поздравил друга по телефону. Тот возразил:
– Это не я, а ты герой. Все наши от тебя в восторге. Может, к нам переберёшься? Будем работать вместе.
– Палыч ни за что меня не отпустит. Да и молодёжь учить надо. А ты, Олежка, зря себя недооцениваешь. Интуиция у тебя что надо, но ты мало ею пользуешься. Одной логики в нашем деле недостаточно.
– Я не могу, как ты!
– Можешь! Во-первых, прекрати пить. Во-вторых, я дам тебе специальные упражнения. Занимайся хотя бы полчаса в день – и будет результат.
– Странные вещи ты мне предлагаешь. Я привык работать иначе.
– Тогда будь здоров!

   Начальник встретил Тропинова приветливо:
– Поздравляю, Бульдог! Раскрыл-таки дело. Мне из Улан-Удэ звонили, благодарили за помощь. Признайся, звали тебя работать у них?
– Звали, Анатолий Палыч. Но я отказался.
– И правильно сделал. Я тебя никуда не отпущу, так и знай!

   В конце 2008 года Тропинов позвонил начальнику тюрьмы Соликамска и предупредил о готовящемся побеге.
– В нашей колонии побегов не бывает!
– Будут, если не предпримете мер.
– Да кто вы такой, чтоб угрожать мне?
– Следователь Тропинов из Москвы.
– Сидите там у себя и не лезьте не в своё дело!
– Проверьте двоих ваших сотрудников. Обоим около тридцати. У одного из них шрам на щеке, второй чуть прихрамывает при ходьбе. Они дружат. Водят убийц на прогулку.

   Через два дня Палыч вызвал Тропинова на ковёр.
– Мне тут начальник Соликамской колонии звонил. Благодарил тебя за то, что помог предотвратить побег. Просил приехать для консультации.
   Через несколько дней Тропинова встретил начальник отдела безопасности колонии «Белый лебедь».
– Как вам удалось узнать о предстоящем побеге? Эти двое сотрудников и в самом деле оказались нечисты на руку.
– Сон видел.
– Понимаю, у вас свои методы, о которых вы говорить не желаете. Но всё равно спасибо за помощь и за то, что приехали. Хотите поговорить с начальником тюрьмы?
– Конечно. Для этого я здесь.

   Когда за Тропиновым закрылась дверь, он сказал:
– У вас тут содержится заключённый – Максим Кибанов.
– Да, убийца стариков.
– Он самый. Когда-то я принимал участие в его поимке.
– Так это вы? Поздравляю! Коллеги из Улан-Удэ рассказывали мне о вас. Они в восторге. Теперь и мы тоже. Расскажите, как вы творите все эти чудеса?
– Только что я разговаривал с начальником отдела безопасности. Он мне не поверил.
– Ну, хорошо. Чего вы хотите?
– Переведите Кибанова в одиночную камеру.
– Зачем?
– Его бьют и насилуют сокамерники.

   Начальник колонии отвёл глаза.
– Он – жестокий убийца, и это часть его наказания.
– Нет. Такими методами вы превратите его в демона, и будет плохо всем. Кибанов одержим, но пока это человек. Если уровень внутренней злобы в нём достигнет максимума, то получится оборотень. После смерти он не даст вам спать спокойно.
– Мы как раз очень хотим избавиться от него. Но убивать не имеем права. Поэтому закрываем глаза на агрессивные действия других заключённых.
– Это уже не первые его сокамерники, не так ли?
– Да, вы правы. Двое покончили с собой.
– Если не прекратить насилие в отношении Кибанова, то всех его обидчиков ждёт та же участь.
– Так и хочется уничтожить этого мерзавца! Жаль, что ввели мораторий на смертную казнь. Такие, как он, не должны жить.
– Жизнь и смерть не в наших руках, уважаемый коллега. Лучше будем заниматься своим делом.
– Что вы имеете в виду, Тропинов?
– Важно, чтобы преступник раскаялся, не так ли?
– Не смешите. У таких, как Кибанов, совести нет.

– По любому, если продолжать его бить, он озлобится ещё больше.
– Откуда вы знаете?
– Кибанов чувствует мир так же, как я. Только по другую сторону закона.
– Вы меня поражаете, Тропинов!
– Люблю шокировать людей. Тогда до них хоть что-то доходит.
– Если вы помогли предотвратить побег, это ещё не даёт вам права грубить.
– Просто я хочу, чтобы меня услышали. Переведите Кибанова в одиночку. Он болен. Дайте ему возможность покаяться, примириться с судьбой и с душами убитых стариков.
– Вы что, священник?
– Нет, я следователь. Поэтому стараюсь увидеть всю цепь событий. Ничего нельзя исключать.
– И что же вы видите, Тропинов?
– Маленький средневековый городок. Прокажённые поймали и замучили молодую девушку. Она умерла с ненавистью в сердце. Спустя несколько веков её душа воплотилась в мужском теле, чтобы найти и наказать своих бывших мучителей.
– Это несерьёзно. Вы что, буддист?
– Нет, я следователь…