Северный путь к благодати часть 3 главы xlvi-l

Часть третья

XLVI

Сон номер три – то ода к радости великой,*
Когда в броню закована печалей череда.
Ты времена спугнёшь непоправимым криком,
Круша в доспехах вражьи племена.

В живой дали увидишь краски песен –
На солнечных камнях светила яркий блик.
Конец войны, как правило, известен,
Мир после катастроф – тысячелетний миг.

  Третий сон Кали Удойга необычным образом характеризует воинственную женщину. Её сознание проецирует образы, выходящие далеко за пределы войны с челосектами, что косвенно подтверждает: Старшая сестра «Детей Ангойяны» была во истину великим человеком не только в войне, но и в мире.** Впрочем, стоит указать и на мнение ряда руинных историков и современных археофилов (Зубндрокх 2219; Демиургофф 2479), утверждающих, что третий и четвёртый сны Кали были результатом воздействия Тонкой Алхимии со стороны Инойка Загора, точнее его астрального воплощения.
  О третьем сне Кали Удойга рассказывала так: «Я осторожно шагала по заполярской пустоши. Приходилось перешагивать через трупы людно-насекомых, которых после начала реколонизации было с избытком. Я почти на ощупь пробиралась в непроглядной холодной тьме к неясному и неровному свечению костра где-то на возвышенности. Пройдя более километра, неожиданно для себя уткнулась в холодный камень и поняла: это Солнечные камни. Наверху полыхал костёр, для питания которого наверняка потребовалось затащить по крутым скалам немало дров. Какое-то чувство тронуло мою память, скребущее, ноющее и, вместе с этим, пылающее то ли в душе, то ли в теле. Это были те самые мегалиты, на которых я и Инойк звали одно из Солнц!
  Мне не стоило труда подняться на верх. Узкая тропинка, где я помнила каждый выступ, каждый камень, закинула меня словно волна из Лапотного моря к верхнему уступу. Очутившись наверху, я увидела Загора у огромного кострища, яростно догорающего над огромной кучей углей, оранжевых, словно глаз северного волка.  Рядом с ним сидел младенец возрастом не более года – мой недоделанный сыночек И-Гхоа. И взрослый, и ребёнок сидели обнажённые на шкуре белого медведя. Понимая, что нахожусь во сне, я тем не менее зарыдала и одновременно почувствовала облегчение. Инойк молча указал мне на шкуру, и я, следуя его жесту, опустилась рядом с ними. Младенец посмотрел на меня, улыбнулся и с такой же улыбкой посмотрел на отца. Мой единожды любовник улыбнулся в ответ младенцу и взял его на руки, я не успела даже выдохнуть, как Инойк, резко выбросив руки вперёд, метнул ребёнка во тьму! Я остолбенела не столько от увиденного, сколько от того, что, несмотря на дикость зрелища, внутри меня было всё спокойно. Я, словно ледяная тундра под ногами, бесстрастно взирала на неспешно летящего И-Гхоа, он уже был достаточно далеко, но было видно: малыш по прежнему улыбается.
  Первый затенённый опустился на камни чуть ближе к мерцающим углям. Упреждающе погрозил мне пальцем и неспешно сунул руку в костёр. Достав первый уголь, Загор с явным удовольствием проглотил его. Прежде чем взять следующий, он, посмотрев в мою сторону, виновато улыбнулся и пожал плечами: мол, так надо. Я как завороженная смотрела на его трапезу и не сразу обратила внимание на то, что Инойк начинает светиться изнутри, наполненный жаром угольев. При этом свечение затенённого постепенно становилось из оранжевого ярко жёлтым. Далее одуванчиковые оттенки перешли в лазурные цвета подснежников. Инойк Загор или то, во что он превратился, светилось как раскалённая плазма, разгоняя тьму на несколько километров от себя. Он ласково погладил меня по плечу с грустью и ожиданием понимания. Его фигура начала расти с такой быстротой, что мне было непонятен даже масштаб его увеличения. Я оказалась внутри светила, жгущего самого себя при многомиллионных температурах. Последнее, что я осознала, пробуждаясь: На Наших Солнечных камнях родилась новая звезда!»***

* Упоминание старинного произведения начала Поздневековья «Ода к радости» в данном контексте перекликается с устремлением мирского ордена алхимиков – масонов, которые предполагали создание единого человечества без административных поинтов и государств. В дальнейшем предполагалось расселение людней с помощью масонских зиккуратов. Ошибка мирских алхимиков заключалась в том, что они считали возможным с помощью технологий грубой механики открывать Швы мира, не входя в когнитивный и энергийный резонанс с Ангойяной.

** Предсказание о явлении девы-воина было дано поздневековым пророком Львом Тучным в его классическом тексте зашифрованных предсказаний «Война и Мир». Большинство современных доксографов (Летунчак 2457; Годублов 2469) считают его предтечей Оледенелых Христиан и одновременно мастером Тонкой Алхимии. Известно, что он совершил переход из своего воплощения путём обращения к хтоническим силам (залез в планетарное отверстие, называемое Ямой) в иную жизнь на Североамериканском континенте. Считается, что Лев Тучный воплотился, продолжал жить и обучать своих адептов в теле некоего Хуана М. (Костонедоу 2374).   
*** Удойга, Кали. «Записано Кали Удойга собственноручно (под редакцией И-Гхоа)».

 

XLVII

Бежать себя – не равнозначно жизни
В любом углу другого бытия.
Каков бы не был ты, посмотрит с укоризной
Твой лик бесчувственный из недр безумия.

Как ратник в Универсуме бескрайнем
Встречай и время, и не-времье в срок.
В живой пульсации, в движении отчаянном
Ты среди мёртвых льдин отважный огонёк.

  Я представляю себе И-Гхоа, который, зафиксировав самость в «мужской точке», стремительно бежал  по летней тундре. Он мчался вперёд не от кого, и не за кем. Так, нередко он устремлялся в никуда, когда его дар занимал чересчур избыточное место в его личности (Илиакх 2437).  То, что он Увидел, потрясло дальновидящего на всю жизнь – его отец, Инойк Загор, исчез из мира людней. Как это могло произойти, И-Гхоа сначала не понимал: даже когда человек умирает, его след, присутствовует в обществе, незримо, но очевидно передвигаясь в эфире текучей сущностью достаточно длительное время. В древнейшие времена свидетельство уже закончившейся жизни называли призраками те, кто имел сверчувствительность достаточную, чтобы уловить специфический флёр послежития, который оставляют за собой все людни.   Только в наше время с помощью инструментария Духовных Конструкторов стало очевидным – то, что называется привидениями и, якобы, обладает подобием свободы воли, на самом деле является подобием тающего облака, гаснущим силовым полем.
  Поэтому И-Гхоа, обладатель гипервидения, дающего возможность проникать в суть любых происходящих явлений и процессов, не находил себе места. Его прочтение следов потока Ангойяны дало сбой, который нуждался в объяснении, прежде всего, со стороны самого гермафродита. При этом, судя по записям отпрыска затенённого и великой охотницы, он (она) позднее разобрался (-лась) в удивительном исчезновении из мира Инойка Загора.
  В качестве гипотезы такого скорого осознания того, что произошло, я предлагаю следующее. Было использовано снопослание. Эта забытая ныне техника, фактически относящаяся к Манипулятивной части Тонкой Алхимии, широко использовалась посвящёнными в древневековых царствах, однако позднее была забыта. Обычно, говоря о Кали Удойга, как об историческом персонаже, мы забываем, что она была не только воином с нежитью и Старшей сестрой ордена. Известная заполярка несмотря на то, что не стала формально одной из Учителей Севера, в силу иной направленности своей личности имела все способности к этому. Полагаю, что был один из тех редких случаев, когда Удойга проявила жалость, несвойственную безупречному существу.  В конкретном случае и проявленное чувство, и сам поступок были вполне ожидаемы – И-Гхоа по-прежнему оставался (-лась) её ребёнком. Только такие эмоции объясняют неожиданное прозрение растерянного (-ной) дальновидящего (-щей). Мать отправила снопослание единственному дитя, предвидя, как будет в противном случае мучиться И-Гхоа, ощутив Вселенную без отца и поставив под сомнение свой дар. Очевидно, что   сон, пересказанный в главе XLVII, Кали перекинула через континенты мятущемуся (-щейся) гермафродиту.
  В своих записях дальновидящий (-щая) вспоминает об этом, находясь в глубоком эмоциональном расстройстве: «Я находилась в одном из заброшенных стойбищ в пределах Южных границ, где сохранилось зимовьё, не пригодное для круглогодичного пребывания, но способное укрыть в летние месяцы. Женское обличье давало нити, позволяющие распутать тот клубок эмоций, который болтался внутри меня.
  Выпив отвар  Тонкого мира, я соскользнула в поверхностный сон. Это было состояние, когда слышишь и скрип вековых лиственниц за стенами, и осмысленно блуждаешь в сновидениях. Меня словно втолкнули на узкую площадку на вершине Солнечных камней, где я будто со стороны наблюдала за тремя близкими мне существами…»**
  Опираясь на снопослание матери, И-Гхоа смогла (смог) узреть совершенно необычную вещь, которая не поддаётся обозрению большинства дальновидящих. Она (он) увидела (-ел) удалённое движение прошлого. Как сообщает нам Прасковья Ленин: «Я гостила у Старшей сестры Востока, когда к нам в ярангу ворвалась обычно невозмутимая (-мый) гермафродит – плод любви Инойка и Кали. И-Гхоа с раскрасневшимися щеками заговорила о послевидении, о том, что затенённость – это не последний шаг человека в иное бытие. И только после того, как Удойга, уже сама несколько волнуясь, попросила дальновидящую (-щего) присесть рядом и успокоится, она (он) словно ребёнок, которого спросили о том, кто её (его) родители, выпалила (-лил): «Мой отец стал звездой синей части спектра!»**

* И-Гхоа. «Работа со снами иного порядка. Сносмыслы и снопослания. Пособие по Тонкой Алхимии. I том»

** Ленин, Прасковья «Воспоминания ребёнка Великой смуты». 

 

XLVIII

Я солнечных энергий существо,
Я человек из звёздного покрова.
Разорвано природы полотно,
Во мне всё странно, всё безумно ново.

Я устремляю взор в такую даль,
Которая и вызовом не служит,
Поскольку, словно испарившаяся сталь,
Она уже с иным пространством дружит.

  Читая эти строки, многим становится ясно, почему тексты Загора уже в период реколонизации называли скрижалями. Когда людни того времени столкнулись с поэтическими текстами первого затенённого, исчезнувшего таинственным образом, они вспоминали религиозные тексты, созданные до начала стандартного летоисчисления.* По сути, наши дальнейшие рассуждения базируются на сновидениях близких Инойка. Не существует ни одного следа в физическом мире, который бы направил исследователей на верный путь. Не обнаруживается ни каких иных свидетельств о его  уходе из мира тем способом, о котором твердил (-ла) его сын-дочь.
 В это же время не следует забывать о том, что И-Гхоа был (-ла) дальновидящим (-щей), а это даёт возможность утверждать об истинности перехода в нечто иное относительно известного нам пространства, ибо это есть неоспоримая объективность, зафиксированная наделённым редким даром гермафродитом. Несмотря на то, что никто из затенённых не повторил уход в бытие звёзд, способности людней этой касты допускают такую возможность.  В самом деле, возможность оперировать в чрез-пространстве открывает новые возможности в осознании гравитации, управлении элементарными частицами и мыслепостроении звездообразов.
Век нынешний даёт свою трактовку спорным фактам (Клиаров 2483).  Считается, что обладатель дара затенённости при движении в чрез-пространстве разделяет время тела и время сознания. Это действительно объясняет возможность транспространственного скольжения как погружения в состояние, напоминающее клиническую смерть – тело путешествует отдельно от души, но под её присмотром, чтобы затем воссоединиться в точке прибытия.  При этом сознание, которое способно возвратиться в плоть, в отличие от выхода из тела заполярской души в Ангойяну, обладает чётко выстроенной энергетической конструкцией.
Расчёты, произведённые с помощью математической эйдетики, показывают, что нетварная суть человека, структурированная таким образом, может образовывать гипер-структуры с астрономическими объектами (кометами, астероидами, планетами, звёздами и т. п.). Как следствие, то, что называется душой, обретает мета-телесность в исполинских для человека и человечества сущностях, придавая энергетической структуре сознания новые потенции, недосягаемые прежде. Не вдаваясь в сложный теоретический аппарат не-объектных функций, отмечу, что сознание как энергетическая структура вполне может размещаться в высокотемпературной плазме, обретая жизнь в звёздах любого класса. И фактически прав был один из величайших умов Древневековья, когда говорил: «Тот, кто проживёт отмеренный ему срок должным образом, возвратится в обитель соимённой ему звезды».***

* Конечно же, в данном случае имеется в виду так называемая «Книга книг» – Библия.  Не отрицая духовную значимость библейских текстов, основанных на наличие Бога в Универсуме как некоей отдельной силы, не соотносящейся с Ангойяной, я воспринимаю упомянутые писания в ином ключе. Поддерживая мнение руинных и современных авторов (Базанте 2135; Щу-Сев 2456), полагаю, что направленность тех или иных отрывков имеет подготовительную и воспитательную функции, напрямую связанные с вхождением в тело Ангойяны. Естественно, что сам термин принадлежит заполярской культуре, однако движения человеческой сути в тварной оболочке и в эфирном теле является общепризнанной возможностью, интуитивно понимаемой авторским коллективом Библии. 

** Математическая эйдетика – часть вероятностной математики из раздела мета-лучевой алгебры, описывающая присутствие и движение не-объектов в физическом мире.

*** Имеется в виду философ одного из древневековых царств – Тимей.


XLIX

Четвёртый сон – он о познанье свыше.
Метались мы как ранено зверьё,
Не понимая, что под звёздной крышей
Нам место предназначено одно.

Мы страхом жили множество столетий,
Пространства разрывая наугад.
Пришёл черёд, и лопнувшие клети
Сознанье выпускают в Небоград.

Четвёртый сон Кали Удойга является образцом предвидения и изучается во всех школах Тонкой Алхимии, где он наполовину иронично, а наполовину серьёзно именуется «четвёртый сон Веры Павловны».* Старшая сестра Восточных земель была не только беспощадной воительницей, она обладала непревзойдённой интуицией, которая реализовывалась не столько в предсказаниях, сколько в военных операциях. Но, в силу этого фактора, откровения Кали, не касающиеся военных действий, являются и бесценным историческим документом и материалами, раскрывающими личность Удойги.
  Можно сказать, что Четвёртый сон Кали ощутило на себе всё человечество, однако давайте по порядку. В своих записках Старшая сестра достаточно многословно описывает обстоятельства, предшествующие Четвёртому сну, и разбирает детально непосредственно сновидение. 
  «День был абсолютно безумный. Равно как и вчерашние сутки. И, что самое «удивительное», дни последующие обещали такое же сумасшествие. Совершилась реколонизация, началась эпоха мира! Иногда мне казалось, что эпоха воцарения челосектов на Земле была несколько спокойнее, по крайней мере, для Северных пределов. Это и неудивительно, ведь дела мира более суетны, чем дела войны.
  И я, и Прасковья слишком освоились с военными действиями и вот теперь мы привыкаем к мирной жизни. «Дети Ангойяны» возвращаются в царство духа, и если нам  предстоят сражения, то они будут вершиться в люднях, ищущих Пути. Строительство и образование, проведение границ между обратными переселенцами и  восстановление индустрии – всё это поглотило нас. 
  Мы сопровождали геологическую экспедицию в тайге у Южных границ. Во многих труднодоступных местах ещё скрывались остатки челосектов, представляющих опасность для одиноких путников и небольших групп людней. Когда наш многодневный переход закончился, и мы стали лагерем, я без сил упала в наскоро разбитой яранге, наказав сёстрам-охотницам разбудить меня только в случае нападения не менее трёх десятков людно-насекомых.
  По-моему, я не успела погрузиться в сон, как снаружи раздались громкие крики. Когда я стремглав выбежала из убежища, рядом никого не было! Где-то вдали мелькал неясный свет, отражающийся на верхушках сатарских пихт. Я побежала к мерцанию по старинному тракту, не сразу понимая, что меня тревожит.  Я не чувствовала жизни! Как-будто некто изъял всю живность из осенней тайги, без которой всё вокруг напоминало декорации земной поверхности на Луне. Небо было звёздным и, казалось, окружало меня со всех сторон, будто я передвигалась по гребню скалы. Не столько поняла, сколько почувствовала – это сон, а я не на Земле.
  Свечение, которое за деревьями казалось вспышкой мощного прожектора, напоминало теперь поисковой глоуб, использующийся на Fate-5 для освещения подземных водохранилищ. Также интуитивно я поняла, что передо мной звезда-Инойк или светило, которым стал первый затенённый. Я не останавливаясь шагала вперёд, словно за мной разрушался мир. Расстояние постепенно утратило своё значение, а уже через некоторое время стало непонятно: я приближаюсь к звезде или она, увеличиваясь, занимает всё новое пространство. По истечении какого-то срока мне стало понятно, что со светилом происходит нечто странное. Молочно-белое свечение разрезалось голубоватыми сполохами, а видимые мне огромные протуберанцы разливались зелёно-желтыми оттенками. Величественное зрелище происходило в каком-то временном ускорение, непостижимом разуму, но, где-то внутри себя, я имела описание того, что происходит: звезда умирает!
  Светило-Инойк безмолвно расширялось, утрачивая сферические очертания, и в какое-то мгновение осветило тьму последней вспышкой и исчезло, оставив на месте себя безликую и слепую пустоту ещё более чёрную, чем ночь вокруг. Я, перестав видеть что-либо вокруг, неожиданно для себя переключилась на внутреннее зрение, которое мои заполярские Учителя называют инобытийным взглядом. Мириады звёздных обрывков устремились прочь от места взрыва. И мне казалось, что я точно знаю, куда несутся частицы Инойк-звезды – каждый из них был предназначен для конкретного человека, живущего во всех там- и здесь- пространствах.
  Буквально через несколько секунд я ощутила жгучий удар в середину груди, который свалил меня с гребня скалы. Я падала в бесконечность, терзаемая внутренним светом, который распространялся по моему телу медленно-медленно, как будто двигался через миллиарды километров Тела Ангойяны, с которым я стала единым целым.   Я вскочила с моего ложа, не сразу понимая, сон закончился или нет. Тело моё излучало то же молочно-белое сияние, которое я видела в в дрёме…»**

* Вера Павловна считается одной из первых дальновидящих и предсказателей срединного Поздневековья. Некоторые исследователи (Добоюбов 2377) считают, что В. П. имела проблемы со здоровьем, которые не позволяли ей записывать свои предсказания лично. В этом ей помогал некий А. Г. Чернышемский, согласно одним источникам, муж гениальной предсказательницы, а по другим – секретарь В. П. Сбежал от дальновидящей с рукописями, которые позднее выдал за свои сочинения, оставив больную в городе Торжок Сатарского царства. В настоящее время существуют значительные сложности с расшифровкой снов Веры Павловны в виду того, что Чернышемский произвольно вносил добавления в оригинальный текст откровений.

** Удойга, Кали. «Записано Кали Удойга собственноручно (под редакцией И-Гхоа)».


  L

Что нам судьба своя или чужая,
Когда мгновенью объяснений нет.
Прожить в пути, в эфире увядая,*
И так забыть про истеченье лет.

Что слухи, что пустынны недомолвки
Протянут мыслей ход к пределам естества,
А позади бесчисленные толки
Текут знамёнами из антивещества.**

  Приведённый ниже фрагменты текста известен как «Разъяснения Ряснова» (2155). Интересно, что Игр не уделил ему место в своих «Играх затенённых» и других книгах летописного характера. Долгое время слова друга Инойка Загора существовали только в изустнослове в виде записей его лекций. Как мне кажется, Ряснов хотел остаться  в стороне от полемики экстрацентристов и ангойянцев*** относительно вхождения первого затенённого в нечеловеческие сущности. Хотя, с другой стороны, оставаясь учёным, друг Загора не мог не выразить свою точку зрения на рассуждения о странствии Инойка. Впрочем, Игр достиг своей цели: его рассуждения остались одним из классических доводов в пользу ангойянского Универсума.
  «…Благодарю вас, друзья мои, за то, что вы решили прийти на эту лекцию. Я не хотел бы пускаться в дискуссию относительно  спорных вопросов жизни наших планет и уж тем более Вселенной. Однако состояние человечества меняется настолько быстро, что мы вынуждены придавать значение причинам, лежащим в основе трансформации мира людней. Многовековая Цивилизация первого типа всего за век сменилась Цивилизацией 1.0, которая дала нам людней-два. Далеко не все успели свыкнуться с мыслью о том, что пройдёт ещё век, и тех людней, которые составляли Первую цивилизацию, уже не будет. Но и этого мало – человечество за такой короткий срок начинает меняться вторично благодаря тому, что первому затенённому, Инойку Загору, удалось использовать энергию Ангойяны для всеобщей трансформации в новый продукт эволюции…
  … Не знаю, предполагал ли Загор развитие транспространственного серфинга в подобном направлении, но берусь утверждать, что возможность структурно размещать человеческую сущность в астрономических объектах осознавалась им уже во время поиска Шва мира. О возможности существования человека в иной, не физиологической ипостаси говорил ещё поздневековый учёный Тсиолковзкий. А Инойк подчёркивал, что любой человек, способный настроится на космическую ритмику Ангойяны, в состоянии использовать её структуру для размещения личности в виде энергий, коррелирующих с пульсацией ментальности Универсума.
  Но присутствие человека в нечеловеческих сущностях не является чем-то абсолютно недостижимым. Имея перед глазами разумные механизмы подземцев нетрудно себе вообразить и размещение интеллекта в любых объектах, имеющих структуру и источник энергии. То, что Загор обрёл себя в звезде, вполне допустимо и мыслимо. Невероятность с точки зрения нашего восприятия заключается в следующем: после того, как звезда-Инойк взорвалась, частицы звёздной плоти вошли в каждого человека на двух планетах удалённых друг от друга. Сколько лет или тысячелетий назад от сегодняшнего дня необходимо было разорваться далёкому светилу, чтобы его куски разметало после Реколонизации по всему человечеству? Нами не было зафиксировано гибели звёзд в обозримых пределах и, соответственно,  взрыв такого объекта произошёл в весьма значительном удалении по времени, так чтобы частицы светила успели пройти огромное расстояние по просторам Вселенной до ныне живущих людней. Фактически выходит, что первый затенённый не только «вселился» в звезду, но и сделал это многие века назад, приблизив к себе время. На мой взгляд, ответ кроется в поддерживаемой нами модели «ангойянского Универсума», в котором время подчинено внутренним законам Ангойяны. В этом случае человек, имеющий дар затенённости, включается в своеобразные объектно-объектные отношения со Вселенной, которая, будучи субстратом ангойянского присутствия, способна колебаться в пространственных и временных состояниях при произвольных изменениях энергетических структур…»
  Следует отметить, что, несмотря на доминирующую ангоянскую модель Универсума, и в настоящее время существуют разъяснения экстрацентристов по вхождению в астропроекцию Загора. Как считают сторонники этого течения, как правило, адепты Христианского оледенения, явление Инойка в виде звезды как раз и предполагает наличие Центра (Бога) как направляющего начала. Согласно экстрацентристики, Инойк Загор был созданием Центра для вмешательства в дела людненской цивилизации, идущей по неверному пути. Для более ясного объяснения они называют его богопорождённым в том смысле, что он рождён для выполнения божественного повеления. То, что только один затенённый смог вжиться в светило первой величины и даровать частицу звёздной материи всем новолюдням, подразумевает только одно: Инойк Загор был уполномочен Центром на великое деяние. Как следствие, Первый затенённый  у современных Оледенелых Христиан почитается как пророк, осветивший путь к новому миру.      
 
* Эмпирически установлено, что обладатели дара затенённости стареют гораздо медленнее других людней. Все исследователи этого феномена единодушно увязывают подобное явление с частыми перемещениями через Швы мира, но и на сегодняшний день отсутствует доминирующая теория, которая без противоречий разъясняли бы долголетие затенённых. Сам автор, очевидно, сторонник идеи «эфирного резервирования».

** Знамёна из антивещества – гипотеза, в основе которой лежит предположение, что представители касты затенённых не столько непосредственно влияют на пространство, сколько оперируют тёмной материей (антивеществом), которая структурирует определённые участки Вселенной в Швы мира.

*** Полемика экстрацентристов и ангойянцев – длительный спор двух научных школ, начавшийся в  период реколонизации (2150 год) и закончившийся в период завершения астрализации человечества (2361 год). Суть полемики вращалась относительно базиса креацианистской модели. Экстрацентристы находили эволюционный импульс, запускающий движение нашей Вселенной,  внешним по отношению к известному людям Универсуму. С точки зрения сторонников этой позиции, наше пространство развивается вследствие эманаций, исходящих из некоего Центра, расположенного за пределами познаваемой Вселенной. Экстрацентристы полагали, что Центр (Бог в Цивилизации 1) сообщает импульс в силу того, что эманации, воздействующие на всё сущее вне Центра, отражаются в обратном направлении, питая чувства Бога. Таким образом, это направление креационистов предполагала существование двуполярной взаимозависимой модели по типу: «демиург-универсум-демиург». Ангойянцы же полагали, что Универсум един с тем, что их противники называли Центром.  Панментальность всего существующего увязывала Вселенную в некое Единое, связи в котором осуществляются с помощью энергетических полей.