Там, где течет ручей или дикий отшельник

Там, где течет ручей
ГЛАВА 1
После трудовой недели в кабинете начальника следственногоотдела собрался мужской состав следователей и опера. При-
шёл потерпевший по уголовному делу, которому в этот день вернули
похищенное имущество на очень приличную сумму. Он принёс полу-
торалитровую бутылку медицинского спирта и целую сумку закуски.
Милиционеры обрадовались этому, развели водой спирт, получилось
три литра хорошего горячительного напитка, усадили потерпевшего
за стол.
Во время ужина разговор зашёл о работе, о женщинах и только по-
том о рыбалке. Дима, так звали потерпевшего, был заядлым рыбаком,
поэтому рассказывал такие страсти, что у оперов и следователей горели
глаза.
— Завтра поеду опять на горную речку рыбачить, каждый выход-
ной езжу, не могу в городе долго находиться, — восторженно расска-
зывал Дима.
— Возьми меня, — вдруг попросил Владимир Поликарпович, на-
чальник следственного отдела. — Я никогда не был на рыбалке, тем
более на горной речке.
— Поехали, — одобрительно сказал подвыпивший Дима.
На следующий день «Мицубиси Паджеро» с рыбаками мчался по
асфальтированной трассе. По сторонам пробегали, мелькая, деревья.
Свернули с лесовозной дороги и, обогнув утёс, заехали на кордон.
Он представлял собой дом, рубленный из листвяка и покрытый шифе-
ром. С одной стороны была комната для посетителей, с другой — поме-
щение для егерей, там же находилась отопительная печь, обогреватель
которой выходил и в комнату для посетителей, поэтому, когда егеря
топили её, то тепло было всем.
Приехавшие вылезли из машины. Рыбаки были здесь уже не в
первый раз, поэтому сразу вытащили свой скарб и потащили в дом.
140
Владимир Поликарпович пошёл по кругу: сначала назад вдоль сопки
к дороге, откуда приехали, достиг мостика, под которым протекал
ручей, затем, не переходя его, спустился по берегу и вернулся к дому.
То оглядываясь по сторонам, то задирая голову, внимательно разгля-
дывал деревья, особенно кедры, могуче возвышавшиеся над лесом, то
нагибаясь, трогал руками траву.
— Вот это красота, — произнёс он, подходя к попутчикам.
— А как дышится! — шумно втянул воздух.
Тем временем мужики расставляли на столе под навесом, распо-
ложенным между ручьём и домом, закуску и наливали водку в одно-
разовые стаканы.
— Поликарпыч, подходи, — обратились мужики к нему.
Начальник следственного отдела подошёл к столу, взял стакан,
чокнулся со всеми и пошёл, но уже по малому кругу, также рассма-
тривая всё вокруг. Подошёл к ручью, выпил водку, из ручья набрал в
опустевший стакан воды и запил. Крякнул от удовольствия.
— Я поражён, — сказал он, вернувшись к мужикам.
В ответ те только засмеялись.
— Прожить столько лет в городе, гулять только в парке да на
берегу Амура и не видеть такой красоты, — продолжал Владимир По-
ликарпович.
Он уже не видел наполненных стаканов водки, не слышал об-
суждения мужиков предстоящей рыбалки, он сидел молча и смо-
трел перед собой на ветки черёмухи, склонившиеся над ручьём,
разглядывал склон горы, заросший лесом, всматривался в каждый
ствол, в каждую ветку, хвоинку или листочек, погрузившись в свои
мысли.
— Поликарпыч! Пошли ловить рыбу! — позвали его мужики.
Он вздрогнул от неожиданности.
— Да, да, идём, — спохватившись, сказал он.
Начальник следственного отдела натянул на ноги сапоги с длин-
ными голяшками, в руки ему дали удочку.
— Ловить-то хоть умеешь? — спросил его Дмитрий.
— Да в детстве приходилось, — ответил Владимир, думая о чём-то
другом.
— Да очнись ты, — толкнул его Дмитрий.
— Да, да, идём, — ответил тот.
Рыбаки разошлись в разные стороны: Дмитрий с Владимиром По-
ликарповичем пошли вниз по ручью, а двое других пошли вверх.
Дмитрий зашёл в воду на перекате и стал мутить воду, шоркая о
дно сапогами, закинул удочку, пустив поплавок по течению. Владимир
Поликарпович повторял все движения за Дмитрием. И у него первого
клюнуло, он дёрнул удочку и на конце лески заболтался, сверкая и
переливаясь на солнце, великолепный хариус.
— Новичкам всегда везёт, — подбодрил напарника Дмитрий.
141
Так они с переменным успехом рыбачили до вечера, а когда приш-
ли на стоянку, Владимир Поликарпович высыпал на траву свой улов.
Мужики восхитились:
— Неплохо для начала.
После ужина все пошли в дом укладываться на ночлег. Владимир
Поликарпович вместе со всеми пошёл спать. Все уже кругом сопели, а
ему не спалось. В голове проносились разные мысли: «Сколько лет про-
жил и всё зря, семьи не создал, ничего не нажил, квартиры даже нет
собственной. Живу в общаге. Только одна работа. По выходным да по-
сле зарплаты — пьянки, пока все деньги не пропьёшь. Потом на обеды
занимаешь по управлению. Пенсия уже давно пришла, можно к чёрту
бросить эту работу. А чем заняться?»
Он давно над этим думал, а сейчас ему казалось, что он находится
на пороге какого-то грандиозного события в жизни, но сам не понимал
какого.
Уснул только под утро и поспал совсем немного: на рассвете мужи-
ки начали подниматься, и от шума Владимир Поликарпович соскочил
с нар и вышел на улицу.
Над ручьём расстилался туман, на улице было прохладно и свежо,
воздух был настолько чист и свеж, что он, расхаживая по поляне перед
домом, вдыхал его полной грудью.
После завтрака мужики отправились на рыбалку.
— Утром хорошо клюёт, — сказал Дмитрий, и Владимир Поликар-
пович пошёл за ним. Ему хотелось во что бы то ни стало научиться
ловить рыбу. Не отставая от Дмитрия, он повторял все его движения,
расспрашивал, какие бывают удочки, на что ловится лучше. Дмитрий с
удовольствием делился своим опытом. Он думал, что нашёл партнёра
по рыбалке и нужного человека, но Владимир Поликарпович преследо-
вал совсем иную цель.
Наловив рыбы, рыбаки вернулись в обед на стан. Почистив и раз-
делив между собой улов, они направились в обратный путь. Владимир
Поликарпович тщательно всматривался в боковые окна, старался за-
помнить дорогу. По пути обращал внимание на вывески с названиями
населённых пунктов, периодически расспрашивая попутчиков, по тер-
ритории какого административного района они едут.
В первый же рабочий день Владимир Поликарпович написал ра-
порт: прошу уволить в связи с уходом на пенсию — и принёс началь-
нику следственного управления.
— Ты что, очумел? — оторопела та. — Чем заниматься будешь?
Тебя же на работу никуда не возьмут, сопьёшься и забичуешь, — увеще-
вала начальник, пытаясь отговорить.
Но он был непреклонен.
— Подписывайте или так отнесу в канцелярию и по входящему
отправлю, — пригрозил он.
Она подписала рапорт.
142
— Кому дела сдавать? Больше двух недель я не задержусь!
— Я подумаю, — ответила та.
Не прошло и двух недель, как Владимир Поликарпович сдал дела,
получил выходное пособие и купил японский микрогрузовик. Прое-
хав по рынкам, закупил продукты, посуду, строительный и шанцевый
инструменты, кое-какие стройматериалы, палатку, бензопилу. Ранним
утром он тронулся в путь.
Дорогу он запомнил хорошо, к обеду был уже в районе домика, где
останавливался с рыбаками, но заезжать туда не стал, поехал дальше,
выбирая место для своего нового места обитания.
Свернув с мостика, состоящего из бетонных колец, и проехав не-
которое расстояние, он увидел с левой стороны крутую сопку, с обеих
сторон которой текли ключи и у подножья сливались в один.
— Вот какое красивое место, — вымолвил он.
Остановив машину, он вышел из неё, надел сапоги и по еле при-
метному волоку стал спускаться с насыпи дороги к ручью. Ручей тёк на
расстоянии ста метров от дороги. Владимир Поликарпович, дойдя до
него, перешёл вброд и стал подниматься по противоположному берегу
вверх, прощупывая ногами почву и рассматривая мелкий кустарник.
Подумал: «Вот здесь можно и огород разбить».
Дошёл до слияния двух маленьких ручейков, которые сходили
из двух узких каньонов, заваленных валежинами. Выше устья на соп-
ке был выступ в виде ровной площадки. Он поднялся на неё и огля-
делся.
«Вот подходящее место для обустройства становища», — подумал
он. Вспомнил, что в книгах читал, как первооткрыватели и первопро-
ходцы на новых землях выбирали места для поселений.
Вернувшись к машине, достал из кузова топор и стал расширять
волок, чтобы убрать машину с проезжей части. Нащупывая ногами по-
чву и растирая сапогом, заметил, что наружу из-под глины и земли
появились камни.
«Да здесь твёрдо», — обрадовался Владимир Поликарпович и стал
расчищать дорогу до самого ручья.
Закончив работу и вытерев с лица пот, он посмотрел на руки:
«Надо было перчатки надеть». На руках были кровавые мозоли.
Он вернулся к автомобилю, сел за руль и потихоньку спустился к
ручью. Развернувшись, поставил машину на берегу, навстречу течению
ручья.
— Вот здесь и гараж будет, — решил он, стаскивая с кабины рюк-
зак, куда уложил всё самое необходимое. Закинув его на одно плечо, а
в другую руку взяв топор, пошёл вверх по ручью.
Дойдя до облюбованного места, скинул рюкзак. Нарубив сучьев,
разжёг костёр, а когда тот разгорелся, соорудил таган, вбив две рогати-
ны и положив поперёк жердь. Сходил к ручью и набрал в ещё новень-
кий, блестящий на солнце котелок воды и повесил на таган. Когда вода
143
вскипела, сыпанул горсть заварки. Как только вода стала красно-корич-
невого цвета, налил чай в кружку.
«А как же раньше в этих краях чай пили, заварки-то не было», —
размышлял он, потягивая ароматный напиток. «Наверно, всё с тайги
брали», — повёл он взглядом по склонам гор.
«Арсеньев же описывал. Эх, я книг-то не взял с собой, по рецеп-
там легче жизнь начинать, теперь придётся путём тыка здесь осваи-
ваться».
После чая он решил установить палатку, растянул её на площадке
и почесал затылок. Он не ставил их со времён пионерского детства. Но
тем не менее примерил высоту палатки, срубил две жердины нужной
длины. Ладони от мозолей болели, но он, превозмогая боль, работал.
Когда палатка стояла, нарвал травы и напихал под её дно.
«Чтобы мягче было», — решил он.
Принёс спальный мешок, расстелив, лёг на него, внимательно раз-
глядывая верх палатки. Заметив морщинки, встал и стал растягивать
их.
«Вдруг дождь пойдёт и протечет».
Когда стан был обустроен, он приготовил ужин. Стало уже смер-
каться, в свете костра были видны тёмные стволы деревьев, стоящих
вокруг.
Сидя у костра, он раздумывал: «Надо до зимы зимовье срубить,
деревья вокруг стоят, но без разрешения нельзя вроде как рубить, да
тут у кого разрешение спрашивать, у медведя если только. Подожди,
так лесники должны быть везде, они, наверно, и дают разрешение на
вырубку леса». «Завтра поеду искать лесников», — решил он и пошёл
спать.
Наработавшийся Владимир Поликарпович крепко спал на свежем
воздухе, а когда забрезжил рассвет, он уже был на ногах. Быстро раз-
вёл костёр и повесил котелок с недопитым с вечера чаем, а когда тот
согрелся, наспех попил и стал собираться в близнаходящийся населён-
ный пункт.
«А вдруг кто придёт и палатку, рюкзак украдёт? — забеспокоился
он. — Но надо ехать, пока никто не знает о месте нахождения».
Завёл машину, выехал со своей стоянки и помчался по лесной до-
роге, только клубы пыли вылетали из-под колёс. Приехав в таёжный
посёлок, расспросил у местных, где находится лесничество, а когда
туда добрался, то оказалось, что до начала рабочего дня ему надо ещё
ждать. Он прохаживался по территории лесничества, рассматривал, как
вдоль аллеи росли зелёные ели и пихты, вдоль забора тянулись мо-
лодые кедры, торчащие выше забора, между ними росли боярышник,
рябина, калина и ещё какие-то деревья.
За этим занятием его и застал лесничий — мужчина среднего воз-
раста, небольшого роста, с рыжеватыми усами, в камуфляжном костю-
ме и такой же фуражке.
144
— С чем пожаловали? — обратился он к Владимиру Поликарпо-
вичу.
— Да вот, хочу выписать лес у вас, — ответил тот.
— Какой лес интересует?
Этот вопрос озадачил его.
— А что, у вас лес разный?
— Лес-то один, древесина, которую мы выписываем, разная, по
породам разумеется, — разъяснял лесничий.
До Владимира Поликарповича начало доходить. Лесничий тем
временем открыл двери, и они зашли внутрь. Лесничество внутри со-
стояло из двух комнат, перегораживала их печь. В первой комнате был
небольшой стол, на котором в беспорядке стояли кружки, а вокруг
него — несколько стульев. Во второй комнате — три стола, заваленные
бумагами, картами.
Лесничий сел за один стол, видимо на своё рабочее место, показал
на стул посетителю и сказал:
— Присаживайтесь и рассказывайте, для чего вам лес.
— А что, просто выписать у вас нельзя? — прищурив глаз, спросил
Владимир Поликарпович.
— Просто нельзя, нужно цель указывать в заявлении.
— Так ещё и заявление писать надо?
— А как же.
Теперь лесничий стал пристально рассматривать странного посе-
тителя.
— А сколько в кубометрах вам древесины нужно?
— Дак не знаю. Чтобы небольшой домик построить, сколько надо?
— Кубометров десять — пятнадцать. А вы как собрались строить:
из кругляка или через пилораму пропустите.
— Из кругляка сам строить буду.
— Так вы зимовьё в тайге построить хотите, так бы сразу и сказали,
а то лес выписать надо, — рассмеялся лесничий.
— Так я не знаю, какие у вас тут порядки.
— Дело в том, что на строительство и ремонты местным мы бес-
платно выписываем до пятнадцати кубометров, а городским выписы-
ваем за деньги.
— Да я заплачу, — обрадованно воскликнул Владимир Поликар-
пович.
— А где строить-то собрались? — поинтересовался лесничий.
— В лесу.
— Понятно, что не на Луне. На каком ключе, в каком квартале?
Если «на каком ключе», было понятно бывшему следователю, то
вот «в каком квартале» ввело его в ступор.
— Не знаю, — только и ответил он.
— Что, ещё не определились?
— Определился, там и палатка моя уже стоит.
145
— Так хоть ключ-то как называется?
— Не знаю, я только второй раз в ваших краях.
— И раньше на охоту не приезжали?
— Да я не охотник и не рыбак.
— Так зачем тогда вам зимовье в тайге?
— Жить там хочу, постоянно, вот на пенсию пошёл.
— А кем до пенсии были?
— На пенсию ушёл с должности начальника следственного отдела.
Это, видимо, понравилось лесничему, он встал и подошёл к карте,
висевшей на стене.
— На карте показать можете?
— Попробую, — ответил Владимир Поликарпович, подходя к ней.
— Вот посёлок, где мы находимся, дальше по какой дороге ехали?
— До вашего посёлка из города ехал по этой, потом свернул на-
лево, потом ехал прямо, проехал шестнадцать километров и свернул
опять налево. Дальше через два километра опять налево, там через
пять-шесть километров свернул опять налево. Переехал через мостик
из бетонных труб и примерно в ста метрах опять свернул с дороги на
волок и подъехал к ручью, а там поднялся до устья, где два ручья сли-
ваются в один, там и разбил стан, и поставил палатку.
— Всё понял, этот ключ называется Раскидистый, а он впадает в
ручей Изюбриный, — разъяснил лесничий.
— Так чем там собираетесь заниматься? Просто жить? — продол-
жал интересоваться лесничий. — Или огород, пасеку разводить будете?
— Огород разрабатывать буду, а вот насчёт пасеки не подумал. Воз-
можно, в перспективе и разведу, — ответил Владимир Поликарпович.
— Пишите заявление на древесину, а вот если огород и пасеку раз-
водить будете, то это надо в аренду участок брать, — сказал лесничий.
— Давайте, я возьму.
— Но для этого надо второе заявление писать и на имя директора
лесхоза, — продолжал разъяснять лесничий.
Написав два заявления и получив лесорубочный билет на пятнад-
цать кубометров, Владимир Поликарпович, заехал в местный магазин,
купил хлеба и помчался уже к себе, по дороге планируя, как начнёт
строительство своего первого в жизни жилья.
Приехав на стан, первым делом стал готовить обед, наварил пол-
ный большой котелок борща, пообедал, а котелок отнёс в ключ и по-
ставил в воду, обложив камнями, чтобы не унесло течением.
Лесничий предупредил его, что лес нужно свалить не менее чем
в пятидесяти метрах от ручья, поэтому Владимир Поликарпович взял
бензопилу, отступил пятьдесят метров и огляделся. Вокруг росли раз-
ные деревья, как хвойных, так и лиственных пород. Приглядевшись к
ним, Владимир Поликарпович вспоминал слова лесничего: ствол ли-
ственницы — красноватого цвета, ствол пихты — серого, а ствол ели —
коричневого, а пилить можно только лиственницу. Поэтому он выбрал
146
одну из лиственниц, высокую, стройную и почти без сучков, только на
вершине были видны раскидистые ветви. Завёл бензопилу и свалил
дерево, оно с грохотом упало на землю, эхо разнеслось по всей округе и
затихло где-то внизу ручья.
Владимир Поликарпович заглушил пилу и сел на ствол спиленно-
го дерева.
«А на какую длину распилить его?» — задумался он.
Размер домика он ещё не определил, поэтому туго соображал. Оста-
вив пилу у ствола, вернулся на стан. Поднялся на площадку, где соби-
рался строить дом. Площадка была большая, больше десяти метров от
одного края до другого.
«Большой дом я позже построю. А что если у подножья построить
маленький домик, полуземлянку, а потом, когда построю большой дом,
этот можно переделать под баньку и прямо из неё прыгать в воду».
Эта идея ему очень понравилась, и потом он часто возвращался
к ней и благодарил себя за то, что тогда принял правильное решение.
Он взял лопату и начал расчищать площадку под будущее строе-
ние. Попадались большие камни, он выкатывал их руками в сторону
ключа, обкладывая берег то с одной стороны, то с другой.
«Если поднимется вода, то чтобы не размыло», — подбадривал он
себя.
Работая, он и не заметил, как наступил вечер, под ложечкой в жи-
воте урчало, а площадка была не готова. Ладони от натёртых мозолей
болели. Не помогали даже перчатки, они протёрлись, и он надел сверху
ещё одну пару.
Когда разгорелся костёр, он повесил на таган котелок с борщом,
чтобы разогреть. С трудом начал снимать перчатки. На ладонях не
было живого места, они были стёрты в кровь.
«За тридцать лет трудовой деятельности тяжелее ручки и ложки
ничего не поднимал, а тут…»
Несмотря на изнывающую боль в ладонях, мышцах рук и ног, по-
звоночнике, у него даже не закрались мысли сомнения, что он пошёл
по неверному пути.
В палатке спалось хорошо, после трудового дня он уснул сразу и
проспал до самого утра, а когда проснулся, солнце уже взошло и на-
грело полотно.
Владимир Поликарпович вышел наружу с обнажённым торсом, по-
ёжился от холода, начал размахивать руками, делая зарядку. Попри-
седал несколько десятков раз, разогревшись, накинул на плечо поло-
тенце, взял мыльницу с мылом, зубную пасту со щёткой и спустился
к ручью. Там, накинув на ветку полотенце и разложив на камешки
принадлежности, стал умываться холодной ключевой водой, растирая
плечи, шею, спину, напевая и посвистывая что-то себе под нос.
После водных процедур он развёл костёр, поставил на огонь коте-
лок и пошёл осматривать строительную площадку. Ширина была око-
147
ло двух с половиной метров, длина более четырёх, поэтому он решил
строить дом два на четыре метра, но для этого нужно было выровнять
площадку ещё на полметра, чтобы сравняться с береговой частью. Он
посмотрел на свои изуродованные ладони и сказал себе:
— Всё равно будем работать!
Он надел две пары перчаток, взял лопату и пошёл выравнивать
площадку. Но это ему давалось всё труднее и труднее. Камни лежали
плотно друг к другу, между ними как цемент лежал и скреплял их
между собой мелкий песочек. Владимир Поликарпович сходил в ма-
шину, взял там монтировку, вернулся, встал на колени и стал монти-
ровкой долбить между камнями, выворачивая валуны, выкатывая их
за пределы, расчищая таким образом площадку сантиметр за сантиме-
тром.
Только к концу второго дня площадка была готова, но силы были
уже на исходе, и отшельник решил не идти за древесиной, а отложил
это мероприятие на следующий день.
Лишь голова коснулась верха спальника, он уснул, как убитый.
Проснулся Владимир Поликарпович, когда высоко светило солнце.
Принял водные процедуры, вскипятил чай и, попивая его, раздумывал
о том, что раньше, когда работал следователем, не мог уснуть, долго
ворочался в постели, даже после дежурных суток не уходил отды-
хать домой, а продолжал работать, и спать особо не хотелось. А когда
приходил домой, то сразу засыпал, но просыпался ещё до рассвета
часов в пять и не мог уже больше уснуть. Здесь же, только стоило
занять горизонтальное положение, сразу погружался в сон. Что это?
Изнурительный физический труд или свежий воздух? Очевидно, то
и другое.
После завтрака Владимир Поликарпович пошёл в лес, где оставил
сваленное дерево и пилу. Рулеткой от комля отмерил два с половиной
метра и положил маленькую палочку, затем ещё два с половиной метра
и снова два раза по четыре с половиной метра. Разложив в месте буду-
щего распила палочки, посмотрел на макушку. Она была длинной, и он
решил: «Ладно, на перегородки пойдёт».
Взялся за пилу, распилил дерево на брёвна, самое тонкое припод-
нял. Ему захотелось закинуть его на плечо и донести до строительной
площадки. Он поднял бревно за один конец, приподнялся и почув-
ствовал, что это ему не удаётся. Тогда он подошёл к другому, двухме-
тровому. Оно было почти в два раза короче, но толще. Он поднял его с
тонкого конца и, неожиданно ощутив боль в пояснице, бросил бревно.
Сел на него, обхватив руками голову.
— Вот и всё, приехали, — сказал он вслух.
«Нанимать надо трактор и строителей», — стал он размышлять,
когда прошло немного времени и боль стала уходить.
Но Владимир Поликарпович никогда не останавливался ни перед
чем. Воспитанный в детском доме, он окончил высшую школу мили-
148
ции с отличием и, работая следователем, не знал непреодолимых пре-
град.
«А тут? Трактор, человек — тоже маленький трактор», — рассуж-
дал он. «Трактор тянет, а чем он тянет? Тросом он тянет, — осенило его
вдруг. — У меня в кузове лежит верёвка для буксировки».
Обрадованный, он бросился к автомобилю, забыв о боли в поясни-
це, взял верёвку и вернулся к брёвнам.
Сделав на верёвке петлю, накинул её на тонкую часть самого тол-
стого бревна, затянул, накинул на плечо и потянул верёвку. Бревно с
трудом, но тронулось с места. Пригибая и заминая траву, бревно дви-
галось вслед за человеком, оставляя за собой след на примятой траве.
С перекурами вытащил бревно на каменистый берег, оно втыкалось в
камни, нагребая перед собой груду щебня, и оставляло за собой борозду.
Тихо, но уверенно отшельник преодолел одну сторону берега и дере-
вяшка плюхнулась в воду. Течение понесло бревно, но Владимир По-
ликарпович уже вышел на другой берег и видел, что бревно снесло по
течению и развернуло. Пробуксовывая по щебню, он вытащил бревно
из воды и поволок вверх по берегу к строительной площадке. Метр за
метром преодолевая путь, он дотащил первый строительный материал
до намеченной цели. Сел на бревно и, сняв с головы кепку, вытер пот
со лба.
Передохнув, отшельник пошёл за вторым бревном, оно было тонь-
ше, поэтому трелевать его по проложенной дороге было уже легче. До
обеда Владимир Поликарпович перетащил четыре бревна и сложил их
по периметру у основания будущего дома. Замерил рулеткой высоту
бревна, оно составляло чуть больше двадцати сантиметров.
«Если одно бревно — двадцать сантиметров, то на весь сруб потре-
буется не менее десяти венцов. Значит срубить надо ещё девять дере-
вьев и перетащить тридцать два бревна», — рассуждал он.
После обеда отшельник взял топор и начал вырубать выемки на
брёвнах, подгоняя одно к другому. К вечеру первый венец был готов.
Раздевшись по пояс, он пошёл к ручью помыться, стал омывать холод-
ной водой руки, потрогал бицепсы — они отвердели.
«О-о, да тут и накачаться можно», — обрадованно подумал он.
На следующий день Владимир Поликарпович решил пойти и за-
готовить мох. Как он читал: это лучший строительный материал. Когда
он шёл от дороги к ручью, то под ногами заметил жёлто-зелёную траву,
похожую на мох. Он срубил две жерди, сбил между ними несколько
тонких перекладин, получилось вроде односторонних носилок, потом
запрягся в них и потащил к месту, где видел мох. Нарвал его целую
гору, уложил на волокушу и потащил назад.
Последующие дни проходили равмеренно: до обеда Владимир По-
ликарпович шёл вглубь леса, спиливал дерево, распиливал его на брёв-
на и стаскивал к срубу. После обеда вырубал выемки, подгоняя брёвна,
между венцами укладывал мох — и так сруб рос от венца к венцу. По
149
мере роста дома наверх брёвна затаскивать становилось всё труднее и
труднее. При помощи той же верёвки он затаскивал сначала один ко-
нец бревна на небольшое расстояние, подставлял чурку, потом затаски-
вал на другую чурку другой конец, затем опять повторял так, пока не
забрасывал бревно на самый верх.
День ото дня он чувствовал, что у него прибывает сила, мышцы
рук и ног перестали болеть и окрепли. Он стал готовить разнообразную
пищу, используя для приправ местные растения. Чай пил только из
трав, порою, не зная их названия, но чувствуя их ароматный запах;
был уверен, что это полезные растения.
ГЛАВА 2
В один из дней, которым Владимир Поликарпович, потерял счёт,
он услышал звук приближающего автомобиля. По звуку он определил:
едет УАЗик.
Через просветы между деревьями отшельник видел, как маши-
на, поравнявшись с его автомобилем, остановилась. Из неё выпрыгнул
мужчина и, перепрыгивая с камня на камень, стал подниматься вверх
по ключу в направлении стройки. Владимир Поликарпович по телосло-
жению и усам сразу узнал в незнакомце лесничего.
Когда тот подошёл, то поздоровался за руку и, поведя взглядом по
сторонам и посмотрев на сруб, заинтересованно спросил:
— А где брёвна берёшь и как сюда доставляешь, по воздуху, что ли?
— Да нет, по земле таскаю, — спокойно ответил отшельник.
Следов не было видно, прошедший накануне дождь сровнял бороз-
ду, по которой он тягал брёвна.
— Я тут привёз вам договор аренды земельного участка, находя-
щегося в лесном фонде, его нужно заполнить и подписать, а я передам
в лесхоз. Вам потом нужно будет туда съездить, оплатить аренду — я
не знаю сколько — и забрать свой экземпляр договора, подписанный
директором лесхоза.
— Да, конечно, — согласился Владимир Поликарпович, придя в
себя от некоторой неловкости. Он уже почти месяц жил один в тайге,
разговаривать ему было не с кем, поэтому всё больше молчал, общался
только с птичками да бурундуками, которые то и дело забегали к нему
на становище.
— Я ещё нарисую план-схему расположения вашего арендуемого
участка и привяжу его к местности. От устья этих ключей вы в какую
сторону собираетесь расширяться?— Во все, — ответил отшельник.
— Это как? — не понял лесничий.
— Вверху, на той площадке, построю дом, внизу, с правой стороны,
где площадка, заросшая мелким кустарником, разобью огород. А там,
где стоит моя машина, построю гараж.
— А омшаник где будет? — спросил лесничий.
— А это что? — спросил удивлённо Владимир Поликарпович.
— А это строение, где зимой находятся пчёлы, — пояснил лесни-
чий.
— А-а, — протянул отшельник.
Он действительно не знал, ни что такое омшаник, ни многое дру-
гое, что ему придётся узнать у этого мужчины.
Лесничий достал из планшета лист чистой бумаги и нарисовал
карандашом план-схему.
— Так где омшаник будете ставить? — прервав рисование, спро-
сил он.
Отшельник повёл взглядом вокруг.
— Где вы домики с пчёлами собираетесь расставлять? — помог со-
браться с мыслями лесничий.
— Вон там, где лес пилю, между деревьями можно и разместить.
— Тогда в том месте и омшаник поставьте, чтобы далеко лес не
таскать, — предложил лесничий.
Владимир Поликарпович согласился, и когда план-схема был
готов, он расписался в нем, и лесничий спрятал документ в план-
шет.
— Может, чаю попьёте? — предложил бывший следователь лесни-
чему, когда тот хотел уже уходить.
— Да, можно.
Владимир Поликарпович налил в кружки горячего чаю, только
что вскипячённого на костре. Лесничий присел на чурочку и стал мед-
ленно потягивать ароматный напиток.
— Красивое место выбрали, — сделал он комплимент отшельнику.
— Да-а, — протянул тот, оглядывая свои владения.
— Летом ладно — огород, пасека, а зимой чем заниматься будете,
если вы не охотник? — поинтересовался лесничий и добавил: — Здесь
соболей много водится.
— Пока ещё не думал, да и ружья у меня нет.
— А на пушнину и ружья не надо, ставь себе капканы да лови.
— Да и капканов у меня нет, более того, я даже ставить их не умею
и никогда не видел, как их ставят.
— Да это вообще не проблема, капканы во всех магазинах продают-
ся, а ставить их совершенно несложно, у меня пацаны (он имел в виду
своих сыновей) с дошкольного возраста капканы ставят и пушнину
ловят. Это заинтересовало отшельника и он сказал:
— Доживём до зимы, посмотрим.
151
— Так это заранее надо, осенью охотничьи участки распределяются,
поэтому надо с начальником охотничьего хозяйства поговорить, чтобы
именно этот участок выделил.
— Да, я думаю согласиться с вами, хоть какое-то занятие будет
зимой.
— Это не только занятие, а материальное вознаграждение, в этом
году принимали соболей по восемьсот рублей за шкурку, так я аж сем-
надцать штук поймал, — похвастался лесничий.
— Ух ты, — подивился Владимир Поликарпович, а сам подсчитал
в уме, сколько это лесничий заработал, получилось тринадцать тысяч
шестьсот рублей.
«Это ж моих две месячных пенсии», — удивленно подумал он.
— Да и ружьё не помешает вам здесь, на одной тушёнке долго не
протянете, — махнул головой лесничий в сторону, где кучкой лежали
пустые консервные банки.
— Мясо вокруг вас тут ходит, на той стороне дороги по ручью Изю-
бриному солонцы есть, можно и зверя добыть и всё лето с мясом жить.
— Так лицензию же надо, — взмолился отшельник.
Лесничий посмотрел на него внимательным взглядом и сказал:
— А кто здесь лицензию берёт? Только если городские, местным не
дают, они сами зверя берут, где хотят и сколько хотят.
— Так я же не браконьер, всю жизнь только по закону всё делал.
— И они по закону, нас называют браконьеры в законе, я же тоже
к этой категории отношусь. Я родился и вырос здесь, поэтому и при-
надлежит мне всё по праву.
Владимир Поликарпович мысленно не согласился с ним, но ради
приличия не стал возражать.
— А рыбу-то хоть ловите? — продолжал наседать лесничий.
— Да ещё не пробовал, да и снастей у меня нет, — ответил оторо-
певший отшельник.
Лесничий допил чай, поставил кружку на чурку-стол, достал из
нагрудного кармана синюю коробочку и открыл её. Бывший следова-
тель увидел, что она разделена на несколько отделов, в которых по
отдельности лежали крючки, поплавки, грузила и моток лески. Лес-
ничий выбрал крючок, обмотанный синеватой ниткою, зацепил за ко-
нец лески, прицепил грузило, сдавив его зубами, надел поплавок и,
отмотав метра три лески, откусил конец зубами. Закрыл коробочку и
спрятал её в карман. Положил снасть на камни, достал из ножен нож.
Отошёл к растущему неподалёку ивняку. Срезал удилище с рогатиной
на конце и стал к ним привязывать конец лески. Отшельник наблюдал
за всеми движениями лесничего. Когда удочка была готова, он сказал:
— Я прямо здесь поймаю!
Лесничий зашёл в воду, где два ручья сливались в один, насколь-
ко позволяли голяшки сапог, и, шоркая о дно, стал мутить, забрасывая
поплавок в образовавшуюся муть и пуская его по течению. Когда леска
152
уходила на максимальную длину, он поднимал удилище и опять за-
брасывал поплавок к своим ногам. С третьего-четвёртого раза на сере-
дине пути поплавок утонул, и лесничий дёрнул удилищем. На крючке
трепыхался хариус, он резко дёрнул удилищем в сторону отшельника
и, то ли рыба плохо зацепилась, то ли он рано дёрнул удилищем, ха-
риус сорвался с крючка, и упал прямо к ногам Поликарповича, и стал,
подпрыгивая, смещаться в сторону воды. Владимир Поликарпович ки-
нулся к рыбе, стал хватать её руками, но она была скользкая и выска-
кивала из рук, но он всё же ухитрился и схватил её.
— А ты говоришь, рыбы нет. Здесь, пока до Изюбриного спустишь-
ся, на жарёху поймаешь, — сказал радостный лесничий.
И, подойдя к отшельнику, протянул ему удочку:
— Дарю!
— Большое спасибо, — поклонившись, ответил тот.
Лесничий стал прощаться, протянув руку.
— А как вас зовут? Мы что-то и не познакомились, — смущённо
произнёс Владимир Поликарпович.
— Александр!
— А по отчеству?
— Николаевич!
— Владимир Поликарпович!
— Я знаю, — ответил лесничий.
— Вот и познакомились, — уже смеясь, произнёс отшельник.
Бывший следователь проводил гостя до его машины, тот развер-
нулся и лихо поехал по бездорожью, пообещав скоро навестить, как
будет в этих краях. А отшельник сказал, что как выберется на большую
землю получать пенсию, так обязательно заедет в лесничество.
Сложив сруб в свой рост, Владимир Поликарпович походил по зем-
ляному полу, примеряя высоту: «Ещё один венец положу и можно пере-
крытия ставить».
Посчитав, что уложил последний венец, он притащил несколько
лаг, положил их поперёк, чтобы потом на них прибить пол. Выбрал
в лесу потолще лиственницу, свалил её и, распустив бензопилой на
доски, притащил их всё той же верёвкой в дом, сложил, решив не при-
бивать и не подгонять, пока не просохнут.
«А то потом щели будут», — решил он.
Когда встал на уже готовый пол, сруб оказался в его рост.
«Если я так потолок прибью, то головой цепляться буду», — со-
крушённо подумал он.
А ему так хотелось думать, что основная тяжёлая работа уже кон-
чилась.
На следующий день он свалил последнее дерево, распилил его и
перетащил к срубу, в пиле бензина уже не было, и запасы все кончи-
лись. Уложив последний венец, взял топор и пошёл на свою лесосеку.
Там обрубил ветки с вершин деревьев и перетаскал к стройке. Затем
153
сложил их как перекладины, на метр длиннее с каждой стороны, что-
бы сток с крыши не затекал под сруб, а дождевая вода и талый снег
сходили прямо в ручей. Эта идея ему очень понравилась, и он стал из-
готавливать стропила, ножовкой отпиливая торцы.
Когда стропила уже стояли, он решил: «Теперь надо ехать в город,
купить рубероид, металлическую печь для отопления зимовья, да и
продукты уже на исходе». Теперь после отъезда лесничего, он свежую
рыбу ловил каждый день, жарил и ел. Осматривая сруб, он думал:
«Окошки нужны. Но как их делать?»
И тут его осенила гениальная мысль: он вспомнил, что в городе
возле подъездов, у мусорных контейнеров, выставляют деревянные за-
стеклённые рамы и двери, после того как сменят на пластиковые. Он
решил этим воспользоваться. Привезти рамы и вставить окна.
На следующий день он тронулся в путь. В городе снял деньги с
карточки, взял плату за аренду комнаты в общежитии, которую он
сдал, проехал по рынкам и магазинам, закупил необходимый товар и
материалы. Присмотрелся к мусорным контейнерным площадкам. Об-
наружив окна, двери, загружал их в кузов своего автомобиля. Увидев
приличную тумбочку, загрузил и её.
«Пригодится в хозяйстве», — решил он.
Возвращаясь назад, заехал в лесхоз, получил документ на право
аренды земельного участка, расположенного в лесном фонде. Заехал в
лесничество, но лесничего там не оказалось (был где-то в тайге по ра-
боте), и только после этого вернулся назад.
Когда подошёл к месту своего стана, увидел разбросанные пустые
банки из-под консервов.
«Кто же здесь хозяйничал без меня?» — подумал он.
Палатка была застёгнута на замок, поэтому в неё никто не проник.
«Зверюшки, наверно, какие-нибудь», — решил он и стал наводить
порядок. «Видимо, надо мусорную яму выкопать и туда весь хлам ски-
дывать, тогда в моё отсутствие никто не будет беспорядок устраивать».
Он отошёл за бугор, нашёл помягче место в почве и стал копать.
Вначале земля копалась легко, пока шли дёрн, чернозём да глина, а
когда пошли камни, стало тяжелее, но тем не менее он выкопал яму
почти в свой рост, так что еле выкарабкался из неё.
«Ещё бы и туалет построить, — подумал он, — а то так все кусты
скоро загажу в округе». «Ладно, завтра и займусь туалетом», — решил
он, укладываясь спать.
Утром, проделав все необходимые процедуры и приготовив пищу
на целый день, он опять спилил толстое дерево, распилил его на до-
ски и перетаскал к месту будущего туалета. Но когда собрался строить,
представил, как будет выглядеть туалет, и ему это не понравилось. В
метрах тридцати от слияния двух ручьёв стояла огромная липа. Её рас-
кидистые корни, как лапы, расходились в стороны, и между землёй
и стволом находилась расщелина, в которую Владимир Поликарпович
154
не раз заглядывал. Там была огромная пустота, только тонкая болонь*
держала дерево по кругу. Недолго думая, отшельник взял бензопилу и
выпилил дверной проём. Когда выпиленный контур упал, он поставил
пилу и через проём вошёл внутрь ствола.
— Вот и готовый туалет, — произнёс он вслух.
Из досок он быстро соорудил пол, выше пространства между кор-
нями, по центру выпилил дыру. На толстые резинки вместо шарниров
приспособил двери, а в верхней части выпилил окно.
«И светло будет и вентиляция», — подумал он.
Когда всё было готово, он отошёл к становищу и оглянулся на своё
изобретение. Щели между дверьми и стволом дерева сливались с серо-
зелёной массой леса, и туалет был практически неприметен.
«Да ещё и неплохо получилось», — подумал он.
Накрыв крышу, забив фронтоны и потолок, Владимир Поликарпо-
вич приступил к установлению печи в доме.
«Надо бы камнями обложить пол под печкой и вдоль стены», —
решил он.
Выйдя из дома, он собрал камни, которые выбрасывал, когда ко-
пал площадку для дома, и подумал: «Вот и сгодились».
Когда всё было готово, Владимир Поликарпович растопил печь,
от неё повеяло теплом, в тишине раздавался только треск горевших
дров.
«Вот и просохнет быстрее», — размышлял он, расхаживая по
дому. — Завтра пропилю стены, вставлю окна, по две рамы мож-
но, чтобы теплее зимой было. Потом вставлю двери и можно будет
мебелью заняться». Ему не терпелось начать делать мебель своими
руками.
Когда вышел из дома, посмотрел по сторонам, на дом.
«А что, если я веранду пристрою, окон и дверей много, светло
будет, и в дождь чем-нибудь здесь заниматься можно, а то, когда он
идёт — сидишь в палатке, и выходить не хочется».
В течение нескольких дней всё было достроено: на стенах по бокам
и с двух сторон от дверей сияли окна, на которых даже белая краска
была не облуплена, по всему трёхстороннему периметру веранды были
окна и даже двухстворчатые двери на ней были стеклянные. Низ вдоль
стен он обил горбылём, предварительно ошкурив их, поэтому на солнце
они блестели золотистой желтизной.
«Эх, лаком бы покрыть, а то выгорят на солнце», — с сожалением
подумал он.
На следующий день он начал изготавливать мебель, но вскоре по-
нял, что доски сырые и отложил это мероприятие на более поздний
срок.
* Болонь (спец.) — толстая древесная оболочка в пустотелом дереве.
155
Приближалась осень, спать в палатке становилось всё холоднее и
холоднее. Поэтому в доме он соорудил нары, прибив к стенкам бру-
ски и выстелив на них доски. Накидав на них травы, бросил сверху
спальник. На стенах приспособил полки, перенёс всё своё имущество и
свернул палатку.
«Теперь в доме буду спать».
Первую ночь проспал нормально, во вторую — услышал шуршание
непрошеных гостей, даже один раз, вытащив руку из спальника, задел
сидящую мышь.
«Так они ночью могут и нос отгрызть», — ужаснулся он, и так не
уснул до самого утра.
Утром сразу решил: «Поеду в деревню, буду искать кота, или кош-
ку, или на худой конец котёнка, но так дальше жить нельзя».
Приехав в таёжный посёлок, Владимир Поликарпович сразу напра-
вился в лесничество, ведь у него, кроме лесничего, в этом населённом
пункте знакомых не было.
Они встретились как старые приятели. Александр сразу усадил го-
стя пить чай, высыпав перед ним большую горсть шоколадных конфет.
Отшельник забыл не только их вкус, но и запах, поэтому ел, запивая
чаем, с большим удовольствием.
— Как там у вас на Раскидистом?
— Первый домик построил и уже живу в нём.
— Как, так быстро? — изумился лесничий.
— А что нам стоит дом построить, нарисуем, будем жить, — засме-
ялся отшельник и предложил: — Приезжайте в гости. Есть только одна
проблема: мыши замучили. Котёнка мы здесь не найдём?
— Да это не проблема, сейчас по деревне проедем, поспрашива-
ем, у кого есть котята, обязательно найдём. Не переживайте, и заодно
съездим к начальнику охотничьего хозяйства, познакомлю вас с ним,
чтобы охотничий участок на Раскидистом закрепил за вами. Да что Рас-
кидистый? Пусть весь Изюбриный отдаёт, а то там городские охотятся,
а вы уже почти местный.
— Да я не против, дело только за малым — купить ружьё да кап-
каны.
— Не-ет, это не главное, главное — получить лицензию на приобре-
тение гладкоствольного оружия. А кстати, у вас охотничий билет есть?
— Нет.
— А хоть фотография есть, маленькая?
— Да есть, где-то лежит в паспорте.
— Вот сразу и отдадим, чтобы егеря оформили охотничий билет, а
то они тоже в город ездят за ними.
Выпив чаю и немного поговорив, лесничий с бывшим начальни-
ком следственного отдела поехали на микрогрузовике в сторону базы
охотничьего хозяйства. Останавливаясь по дороге, лесничий спрашивал
у прохожих сельчан, нет ли у них маленьких котят.
156
Когда заехали в ворота охотничьего хозяйства, им навстречу вышел
среднего роста, крепкого телосложения, с легкой проседью темноволо-
сый дедок лет семидесяти. Лесничий поздоровался с ним и представил
его:
— Пётр Иванович, познакомься, это постоянный житель на Раски-
дистом, я тебе о нём уже рассказывал.
— Наслышан, наслышан, — ответил тот.
— Владимир Поликарпович, — представился отшельник.
— Уже и дом там построил в рекордно короткий срок, — не уни-
мался лесничий. — Надо его принять в наше охотничье общество.
— Так пусть вливается, — ответил Пётр Иванович.
— Надо было в магазин заехать, — посмотрев на лесничего, сказал
Владимир.
— Ничего не надо, у меня всё есть, пошли в дом, — пригласил,
приложив ладонь к груди, начальник охотничьего хозяйства.
Вслед за Петром Ивановичем отшельник и лесничий зашли в
дом. Прямо по коридору с правой стороны была открыта дверь: у окна
стоял большой стол, вокруг него стулья, с левой стороны от двери рас-
полагалась печь, а на ней находилась сковорода, доверху наполнен-
ная жареным мясом.
— Присаживайтесь, — предложил Пётр Иванович.
Гости сели на табуреты, дедок поставил на стол сковороду с жаре-
ным мясом, достал из шкафа бутылку водки и три рюмки.
— Я за рулём, — посетовал отшельник.
Хозяин с лесничим засмеялись.
— Мы все здесь за рулём, — ответил спокойно начальник охотни-
чьего хозяйства.
— Так вы дома, а мне ещё ехать, — продолжал сопротивляться
бывший начальник следственного отдела.
— Здесь тайга, а медведь — хозяин, тигр — прокурор. А ты в какой
службе служил в милиции? — спросил Пётр Иванович у отшельника.
— В следствии, — ответил тот.
— Ну вот, даже следователь.
— Даже начальник следствия, — добавил лесничий.
— А гаишников боишься, которых здесь почти не бывает, а если и
бывают, то мимо не проезжают, — не унимался дед.
— Да я и не боюсь, просто эти края ещё плохо знаю, заеду не туда,
заблужусь.
— Так оставайся здесь, комнаты все пустые, спать есть где, а утром
поедешь.
Пока шла дискуссия, Пётр Иванович разлил по рюмкам водку, а
лесничий нарезал хлеб.
Дед поднял свою рюмку и произнёс:
— Ну, за знакомство!
Все чокнулись, выпили и стали молча закусывать.
157
Выпита была одна бутылка, затем вторая. Старые таёжные зубры
учили отшельника охоте, рыбалке, выживанию в тайге. Он вниматель-
но слушал их, старался всё запомнить. Когда была выпита вторая бу-
тылка, лесничий сказал:
— Мне пора, а то машина ещё возле лесничества стоит.
Отшельник повёз лесничего в посёлок, дед напросился с ними,
высадили Александра у лесничества, а сами поехали назад. По дороге
заехали в магазин, где отшельник купил бутылку водки.
«Не хочу быть должником», — подумал он.
Вернувшись на охотничье хозяйство, отшельник с дедом выпили и
эту бутылку и легли спать.
Наутро, только проснувшись и лёжа ещё в постели, Владимир По-
ликарпович подумал: «Надо заканчивать с этим, а то от чего ушёл, к
тому и пришёл».
Наскоро позавтракав с дедом (который предложил опохмелиться,
но отшельник наотрез отказался), уехал домой, пригласив, конечно, на-
чальника охотничьего хозяйства в гости и прихватив котёнка.
Вернувшись к себе, Владимир Поликарпович подумал: «Пока со-
хнут доски, надо сделать гараж, приближается осень, дожди идут всё
чаще и чаще, машина мокнет и ржавеет».
Свалив пару деревьев небольшой длины, отшельник при помощи
верёвки, как бурлак на Волге, притащил брёвна к намеченному месту.
Тут же вкопал шесть столбов, напилил из комлевых частей дерева до-
сок и к уже прибитым жердям приколотил их. Стены гаража были
готовы в один день.
«Ах, жаль, что не купил шарниры и рубероида больше, когда был
в городе, теперь до следующего раза ждать надо», — размышлял он.
Но тем не менее на следующий день настелил крышу из досок, а
на щели набил горбыля и вошёл внутрь.
— Вроде и ничего получилось, даже щелей нет, — разглядывая
крышу изнутри, разговаривал он вслух.
Загнал микрогрузовик в гараж.
— Теперь и у тебя крыша над головой есть, — сказал он автомоби-
лю. — Пока только без ворот.
У Владимира Поликарповича уже сложился свой режим дня. По-
сле обеда он загружал себя менее тяжёлым трудом. В последнее время,
когда листья на деревьях стали желтеть, он после обеда ходил на за-
готовку дикоросов. Собирал грибы: какие сразу жарил, а остальные раз-
резал, надевал на нитку и вывешивал на веранде на просушку, теперь
у него висели целые грибные гирлянды. Дикий виноград очищал от
веточек и ссыпал во флягу. Часть маньчжурского лимонника засыпал
сахаром, остальное раскладывал на газету и сушил.
В прошлый раз в книжном магазине он купил книжку с цветными
иллюстрациями о травах, растущих на Дальнем Востоке, поэтому соби-
рал травы, связывал их в небольшие пучки и вывешивал на чердаке.
158
При этом тщательно сверял собранные травы с записями в книге и за-
поминал, в каких пропорциях заваривать и какая от каких болезней
лечит.
Периодически ловил рыбу, но так, чтобы за один раз съесть. Места
для хранения не было.
— На зиму бы заготовить рыбы, но солить-то негде, — досадо-
вал он.
В один из солнечных дней, когда солнце клонилось к обеду, Вла-
димир Поликарпович, как всегда, сидел возле дома на пеньке и масте-
рил табуретку. Раздался гул приближающего автомобиля, и он отчётли-
во различил звук УАЗика.
«Опять лесничий, наверное, едет», — подумал он.
Но в это время к ручью подъехал автомобиль УАЗ с кузовом, в
народе его называют «головастик». Из-за руля вышел уже знакомый
дед — начальник охотничьего хозяйства, а с пассажирского места вы-
шел высокий молодой человек в милицейской форме.
В одной руке Пётр Иванович нёс бутылку водки, в другой — булку
хлеба.
— Мы с выпивкой и закуской, — подходя, произнёс дед и пред-
ставил своего спутника: — Местный урядник, Бугай Евгений Ана-
тольевич.
— Очень приятно, пенсионер МВД Владимир Поликарпович.
Пётр Иванович поставил на большую чурку, служившую отшельни-
ку столом, бутылку и булку хлеба и сел рядом на только что изготов-
ленную новенькую табуретку.
— Её лаком покрыть и на рынок, — произнёс участковый.
— Не-ет, я для себя делаю.
— А у тебя здесь хорошо, — повёл по сторонам взглядом дед.
— Сроду не знал, что здесь так красиво, — поддержал деда Бу-
гай.
Отшельник принёс несколько жареных хариусов, что остались от
утреннего улова и завтрака.
— Много не ловлю, а то хранить негде, — посетовал отшельник.
— Да ты коптилку сделай, — предложил участковый.
— Так если бы умел.
— А что тут уметь? Вон туалет построил же, точно так же делаешь,
внутри только проволоку натянешь с рыбой. Через глаза протыкаешь и
вешаешь, как гирлянду, только предварительно подвяль рыбу на рас-
порках.
— Да это-то всё понятно как построить. А вот как коптить?
— А это ещё проще, гнилушек насобирал, желательно из ольхи,
и подкидывай понемногу, сутки, максимум полтора, и рыба готова и
храниться долго будет.
— Спасибо за совет, обязательно сделаю. А теперь расскажи, как
солить.
159
— Солью пересыпай, приправы можешь добавить, перец круглый,
лаврушки. Что, никогда не солил?
— Нет, никогда, сам не делал — всю жизнь по столовкам, — от-
ветил отшельник, разливая по кружкам принесённую гостями водку.
После первой Женя поинтересовался:
— А что тебя сюда принесло, от цивилизации?
— Вот она-то мне и надоела, цивилизация ваша, — с горечью про-
изнёс отшельник.
— Да у нас тут цивилизации немного, телефонной связи нет,
свет по часам дают, только телевизор, — смеясь, ответил участко-
вый.
— Да, я с тобой согласен, у вас немного проще, а в городе суета эта.
Люди кишат. Машины туда-сюда снуют, от выхлопных газов дышать
нечем.
— Так переехал бы в деревню, там всё же потише, чем в городе, а
то из крайности в крайность получается, — посоветовал дед.
— Привезли меня сюда друзья на рыбалку, на которой я ни разу не
был за всю свою жизнь. И меня здесь захлестнуло. Не мог надышаться
воздухом, не мог наглядеться на природу, а самое главное — тишина.
Вы не представляете, какая здесь тишина. Просыпаться не от шума
города, а от тишины. Это вам, наверное, не понять.
Собеседники внимательно смотрели на рассказчика.
Наконец Бугай не выдержал:
— Это как нужно ошалеть, чтобы бросить дом, семью, работу.
— Да бросать особо нечего, а кого — тем более, — спокойно ответил
отшельник. — Вырос в детском доме, всю жизнь прожил в общаге, се-
мьи не нажил. Так «всё прошло, как с белых яблонь дым».
— Грустно, давайте лучше выпьем, — произнёс Пётр Иванович,
беря бутылку и разливая по кружкам водку.
Начальник охотничьего хозяйства вручил охотничий билет отшель-
нику со словами:
— Теперь вы равноправный член нашего общества, дело за малым:
купить ружьё.
— Непременно, в ближайшее время поеду в город и куплю, — от-
ветил Владимир Поликарпович.
— Так это не так просто, надо лицензию получить на приобретение
оружия, — вставил участковый.
— Да это не проблема, зайду в отдел разрешительной деятельности
и выпишут.
— Как купишь, заезжай, научим стрелять, — шутливо произнёс
дед.
— Стрелять-то я умею, вот охотиться ещё бы кто научил.
— Вот с Женей пару раз сходишь на охоту и научишься, — вставил
Пётр Иванович.
— А в следствии до кого дослужился? — допытывался участковый.
160
— Ушёл на пенсию с должности начальника следственного отдела
ГОМа в звании майора юстиции. Больше двадцати лет проработал про-
стым следователем.
— А что так? — переспросил дед.
— Да видишь ли, Пётр Иванович, в милиции не всё так просто,
как и в нашем обществе в целом. Если вам интересно, я вижу две
проблемы: одна — специфика следствия подразумевает добросовест-
ное, скрупулёзное заполнение всех бланков и документов следствен-
ных действий. А на это способны только женщины, но они плохие
следопыты. Они всё делают правильно по процессу, иначе самый ма-
ло-мальский адвокат развалит дело. Мужики, как правило, хорошие
следопыты, но среди них бывает мало усидчивых, из-за загруженно-
сти они быстро, порою на тяп-ляп, расследуют уголовные дела. По-
этому начальники следственных отделов тщательно проверяют уго-
ловные дела перед направлением в суд, чтобы обнаружить ошибки
и вовремя устранить их. К тому времени, когда я стал начальником,
мог уголовные дела расследовать с закрытыми глазами. Когда про-
верял уголовные дела, которые производили молодые следователи,
то мне достаточно было просто взглянуть на процессуальный доку-
мент или по диагонали прочесть протокол допроса, и картина была
уже ясна, и я мог быстро дать указания по устранению выявленных
недостатков.
— А вторая сторона проблемы? — спросил Евгений, ему не терпе-
лось узнать, в чём секрет работы следствия.
— Вторая проблема банальна, как и везде. Когда женщины собира-
ются вместе, то они что в первую очередь обсуждают?
— Сплетни! — за всех ответил дед.
— Правильно, сплетни. Они сначала обсуждают, кто во что одет,
кто с кем спит, а потом уже решают производственные вопросы. Мне
крайне не нравится в людях такая черта характера, как подхалимство.
Если она в человеке есть, то он скорее станет начальником. Сложилась
практика: если он подхалим, то и любит подхалимов, поэтому и по-
строилась такая пирамида. Я был в ней изгоем, но меня поставили на-
чальником, а снять потом не могли. Просто придраться было не к чему,
по показателям у меня всегда был лучший отдел.
— Тяжело работать в следствии, — протяжно произнёс участковый.
— Тяжело, но можно всё облегчить, если бы не было забюро-
краченности, как и во всём нашем государстве. Слишком много не-
нужных и объёмных бумажек заполнять приходится, и, как правило,
если допустил незначительную опечатку, в результате — оправда-
тельный приговор и преступник на свободе, опять совершает престу-
пления, пользуясь своей безнаказанностью. Всё законодательство у
нас построено в пользу преступников, а не законопослушных граж-
дан. У нас потерпевший — без вины виноватый только потому, что
он потерпевший: в суде его допрашивают хуже, чем преступника,
161
как адвокаты, так и судьи, а порой и государственный обвинитель.
Они бывают и не рады, что связались с нашим правосудием. Несо-
вершенство закона — вот главная проблема нашего общества. Поэто-
му я здесь, вдали от цивилизации, буду жить по своим законам и
законам природы. Надоело бороться с преступниками и несовершен-
ством законодательства.
Уже вечерело, солнце клонилось к закату. Пётр Иванович и Евге-
ний собрались в обратный путь, Владимир Поликарпович проводил их,
а на следующий день стал собираться в город.
Там он приобрёл ружьё, прикупил продуктов и зимнюю одежду.
Приближалась зима. К вечеру он вернулся на свою заимку.
ГЛАВА 3
Вернувшись, Владимир Поликарпович, первым делом стал стро-
ить коптильню, как советовал участковый. Он видел в тайге давно
сваленное дерево, в котором было огромное дупло. Деловую часть
лесорубы отпилили, а комель с дуплом оставили лежать у пня. От-
шельник часто проходил мимо него и не знал, для чего это дупло
приспособить. И тут у него созрел план. Он пошёл вглубь тайги, на-
шёл откомлёвок и покатил его к своему двору, так он порою называл
заимку. Бревно было длиной больше двух метров, поэтому там, где
катить мешали кусты, Владимир Поликарпович вырубал их под са-
мый корень, маневрируя между деревьями, наконец он докатил его
до нужного места. Заранее облюбовав его, выкопал на высоком берегу
ровную площадку, взгромоздил откомлёвок на него для устойчивости
и, чтобы ветром не уронило, обложил камнями. Бензопилой выпилил
окно, чтобы можно было залезать вовнутрь, выпиленный кусок не
стал выбрасывать, а на толстые резинки, вместо шарниров, прибил
к стволу, получились дверцы, сделал даже деревянный засов. Из об-
резков досок соорудил крышу, получилось красивое сооружение не-
понятного назначения. Внутри натянул проволоку. А когда вернулся
к костру, то из алюминиевой проволоки соорудил крючки, чтобы це-
плять за глаза рыбу и развешивать в коптильне.
На следующий день он с самого утра отправился на рыбалку.
Прошёл вниз от ручья Раскидистого до ручья Изюбриного, дальше —
километра два-три вверх. И к обеду у него был полный канн рыбы,
складывать уже было некуда, он вышел на лесовозную дорогу и на-
правился к себе на двор. Почистил рыбу, настрогал палочек, вставил
в брюшки как распорки, прицепил крючки и развесил на бельевой
верёвке для просушивания. Вечером, когда рыба подвялилась, пере-
162
нёс её в коптильню и разжег огонь, дым медленно поднимался по
коптильне, окутывая тушки рыб, и выходил из щели между стволом
и крышей.
«А что я всё на костре да на костре готовлю пищу? — сидя пе-
ред большим пнём-столом на пеньке-табурете, рассуждал Владимир
Поликарпович. — А что, если я печь изготовлю?» Камней в округе
много, железа тоже: расхаживая по тайге, он собирал разбросанное
лесорубами. Насобирав камней, накопав глины, он принялся изготав-
ливать печь. Камни были неровные, поэтому кладка шла медленно,
но уверенно, и постепенно бывший следователь выложил стены печи.
Сверху на камни выложил толстый слой глины и придавил, положив
лист железа. На оставшееся место — с одной стороны на железо, а
с трёх сторон на камни — стал выкладывать трубу. Выложив око-
ло метра, посчитал достаточным, прекратил кладку и затопил печь,
прислонив вместо дверцы кусок тонкого железа. Из трубы повалил
едкий чёрный дым. Через некоторое время лист железа, служивший
плитой, стал нагреваться и Владимир Поликарпович поставил на него
закопченный от костра чайник. Наложил полную печь дров, и, пока
занимался другими делами, чайник закипел. Потом пил с наслажде-
нием ароматный таёжный чай, за это время дрова в печи прогорели,
остались только большие красные угли. Отшельник на трубу положил
тонкий лист железа.
«Теперь чайник дольше горячим будет», — обрадовался он своему
очередному таёжному изобретению.
«А оказывается, всё так просто», — размышлял он.
Заканчивалась осень, по утрам стало примораживать. Владимир
Поликарпович выходил на водные процедуры к ручью, но берег был
уже в инее. Вода становилась холоднее, но он продолжал выходить к
ручью с голым торсом, умывался холодной водой. Каждое утро он хо-
дил на рыбалку, налавливал полный канн рыбы и возвращался назад.
Хариусов коптил, а ленков солил, как селёдку: ему хариусы лучше по-
нравились копчёные, а ленки солёные.
Он много раз слышал, как по ночам кричали звери, он и рань-
ше слышал рассказы друзей, когда они осенью ездили на охоту на
рёв.
Соорудив рядом с домом навес, отшельник стал собирать по при-
брежным местам валежины, ломать сухостоины и стаскивать туда. Там
распиливал их большой ножовкой (в целях экономии бензина для бен-
зопилы).
За этим занятием его и застали приехавшие: уже знакомые началь-
ник охотничьего хозяйства, участковый и лесничий. Все, вооружённые
карабинами наперевес, на ремнях висели охотничьи ножи: один друго-
го лучше.
— Ну как дела, Отшельник? — подойдя первым, спросил участко-
вый.
163
Так теперь местное население называло бывшего начальника след-
ственного отдела, поселившегося на постоянное место жительства в уро-
чище ключа Раскидистого.
— Дела у прокурора, а у меня делишки, — шутя ответил Владимир
Поликарпович незваным гостям, но искренне обрадовался им.
Подошедший Пётр Иванович с ходу поставил на стол-чурку литро-
вую бутылку водки. Отшельник на берестяных тарелочках, изготовле-
ние которых он уже освоил, стал ставить жареную, копчёную и солёную
рыбу, а также выпеченный в своей печи каравай хлеба.
— О, так ты уже хорошо живёшь? Рыба жареная, рыба пареная, —
произнёс Пётр Иванович.
— И так кусками! — добавил Евгений.
— Чему научили, — ответил, смеясь, отшельник.
— Так мы тебя охотиться научим, тогда у тебя и кабанятина, и по-
росятина, и козлятина будут, — шутили приехавшие мужики.
— Не знаю, как получится, лишь бы с голоду не помереть, — от-
ветил хозяин.
— Кстати, здесь изюбры ревут? — спросил участковый.
— Кто-то ревёт, по ночам спать не даёт, но не знаю, кто, — ответил
Владимир Поликарпович.
— Вот и выясним сегодня, кто спать тебе не даёт, — разливая по
кружкам водку, произнёс Евгений.
— И самое главное — на закуску предложил одну рыбу, знает, что
перед охотой и на охоте мясо не едят, — разглядывая рыбу, пояснил
Александр.
— Да я без задней мысли, — пожал плечами бывший следователь.
— А туалет у тебя замечательный, посидеть в нём одно удоволь-
ствие, примерно, как в гостинице «Интурист» переночевать, — смеялся
подошедший Пётр Иванович и продолжил: — Сколько по тайге езжу,
бываю в зимовьях всяких, и у крутых и блатных, но такого изобрете-
ния не встречал. Да самое главное — человек ни разу не жил в тайге, а
тут приехал и обустроился в короткое время лучше, чем люди, которые
годами ездят охотиться и условий себе подобных создать не могут.
— Да-а, если человек талантлив, то он талантлив во всём, — за-
ключил лесничий.
Мужики сидели на табуретках-чурках вокруг стола-чурки, пили
водку, закусывали рыбой и разговаривали. И не заметили, как за раз-
говорами на улице стало уже темнеть (в тайге всегда темнеет рано).
На сопке в километре — двух от табора раздался оглушительный,
разнёсшийся по распадку и затихший внизу ключа рёв. Мужики вспо-
лошились.
— И не заметили, как вечер настал, — произнёс Пётр Иванович.
— А где твоя труба? — спросил лесничий у участкового.
— В машине оставил, — произнёс тот и бросился вниз по ключу,
под ногами только с шумом отскакивали от подошвы камешки.
164
Пока участковый бежал к машине, с того же места раздался ещё
один такой рёв, но уже более долгий. Внизу, где гости оставили свою
машину, раздался приглушённый рёв.
— О, что это? — изумился отшельник.
— Это Женя ревёт, — ответил дед.
— Это как? — не скрывая своего удивления, спросил Владимир
Поликарпович.
— А это труба есть такая, из бересты, сейчас увидишь, — пояснил
лесничий.
И, обращаясь уже к начальнику охотничьего хозяйства, который
забрасывал на плечо карабин, спросил:
— Ну что, идём?
— Да, пора, — ответил тот.
И уже к Отшельнику:
— А ты что стоишь? Быстро собирайся!
Отшельник бросился в своё жилище, надел куртку, сапоги и вы-
скочил на улицу, тут же хотел вернуться, но остановился:
— А ствол брать?
— А у тебя какой? — поинтересовался лесничий.
— ТОЗ!
— Гладкоствольный, что ли? — переспросил с иронией лесничий.
— Да!
— Да брось ты свою дрыгалку, — отходя, произнёс Пётр Иванович.
— Видишь, у нас какие машинки, хватит тебе на первый раз по-
смотреть и без ствола, — добавил лесничий, и Отшельник пошёл вслед
за ними.
Пока шли до машины, от неё несколько раз проревел Женя, а на
сопке ему ответил изюбр. Когда пришли, участковый сказал:
— Стоит и не подходит, надо на чистое место выезжать!
Все согласились с ним. Пётр Иванович сел за руль, надел прибор
ночного видения и, не включая фар, тронулся с места, участковый с
лесничим, а за ними Отшельник запрыгнули в кузов бортового УАЗика.
Автомобиль медленно выполз на дорогу и поехал вниз к развилке.
Разогнав машину, начальник охотничьего хозяйства выключил скорость
и заглушил мотор. Автомобиль пошёл накатом и бесшумно выкатился
на перекрёсток, только песок шуршал под колёсами.
Не слезая с кузова, участковый прислонил к губам трубу и стал
пронзительно реветь, под конец опустил её на пол. Отшельник рассмо-
трел приспособление для приманивания зверя, оно состояло из бере-
сты, свёрнутой в трубу, как пионерский горн.
Неожиданно в кустах раздался страшный треск, от испуга Отшель-
ник схватился за борт автомобиля, а прямо на дорогу с шумом выско-
чило огромное дикое животное. В темноте, в свете луны, был виден
только силуэт зверя. Тем временем лесничий включил фонарь и осве-
тил изюбра, участковый, бросив трубу на пол грузовика, схватил кара-
165
бин и несколько раз выстрелил в зверя. Тот, распластавшись, свалился
у кромки дороги, подняв клубы пыли, которые были видны в свете
фонаря.
Начальник охотничьего хозяйства запустил двигатель, включил
фары и направил автомобиль к месту, где лежал убитый зверь. Не
доезжая одного — полутора метров, остановился. Участковый, пере-
гнувшись через кабину, произвёл контрольный выстрел в голову, и все
спрыгнули с кузова и подошли к зверю, который бездыханно лежал на
дороге, высунув язык набок.
Участковый с лесничим схватили зверя за задние ноги и стащили
с дороги в кювет. Дед подъехал к обочине, передние колёса поставил
так, чтобы фары освещали зверя, и заглушил двигатель. Евгений с
Александром, уложив зверя на спину и подложив под бока валежины,
стали разделывать его, ловко орудуя ножами. Пётр Иванович достал из
ножен свой нож, присоединился к обдирающим, тщательно стал осво-
бождать от шкуры правую переднюю ногу.
Отшельник внимательно, не мигающим взглядом наблюдал за
всем происходящим.
— Ты хоть нож с собою взял? — спросил его Евгений.
— Нет, — ответил тот.
— Тогда хоть ногу держи, — предложил участковый.
Отшельник неловким движением взялся за ногу зверя, Женя по-
мог ему оттянуть её, а сам, запустив руку между шкурой и телом, стал
одним кулаком обдирать тушу.
Обрезав сухожилья и отрезав ногу, лесничий спросил:
— Ноги кому нужны?
— Поликарповичу дадим, пусть лыжи подобьёт кантом, — ответил
за всех дед.
— Кантом, это как? — поинтересовался Отшельник.
— Это когда охотничьи широкие лыжи снизу обивают шкурой с ног
изюбра, для того чтобы, когда поднимаешься в гору, назад не скользи-
ли, вперёд хорошо, а назад не моги, — не отрываясь от работы, пояснял
Пётр Иванович.
— На одну лыжу уже есть, — поддакивал участковый.
— Так сколько ног надо тогда? — расспрашивал отшельник.
— Для пары лыж надо двух «зюбрей» завалить, — добавил лесни-
чий.
В считанные минуты тело было отделено от шкуры, начальник
охотничьего хозяйства сходил к машине, принёс топор, разрубил тушу
на части и раскидал по приготовленным мужиками мешкам.
— Держи, это тебе, — подал отшельнику один из мешков участко-
вый.
— А мне за что? — удивился тот.
— За участие, — добавил, улыбаясь, лесничий.
— А в чём моё участие? — продолжал удивляться отшельник.
166
— Да бери же, — сунул в руки мешок участковый.
Отшельник приподнял мешок.
— Так он же тяжёлый?
— Подвезём тебя до ручья, а там наверх поможем донести, — под-
бодрил его дед.
Мешки с мясом покидали в кузов, и УАЗик, круто развернувшись,
поднялся по лесовозной дороге, свернул на волок и остановился у ру-
чья. Отшельник и лесничий спрыгнули с кузова, а участковый подал
мешок с мясом Владимиру Поликарповичу. Тот взвалил его на плечо и
потащил в гору.
— Давай помогу, — предложил лесничий.
— Да он вроде уже и нетяжёлый, — возразил отшельник.
— А ты ему хоть тот мешок дал? — смеялся дед.
— Да они тут все одинаковые, — развёл руками участковый.
Все подымались в гору, Пётр Иванович нёс ещё одну литровую
бутылку водки. Поднявшись на площадку перед домом, Евгений сразу
стал разводить костёр, а когда пламя поднялось над дровами и стало
освещать площадку, Отшельник стал носить закуску. А начальник охот-
ничьего хозяйства произнёс:
— Надо обмыть почин!
— Так я не застрелил никого, — возразил отшельник.
— Присутствовал на охоте, а значит, участвовал, — добавил дед.
Выпив по первой, Женя произнёс:
— По-хорошему, надо шкуру с кишками перетащить в сопку. Устро-
ить подкормку для соболей, так можно по чернотропу уже наловить.
Охотники заспорили, можно ли поймать.
— Не выходная она ещё будет, — доказывал лесничий.
— Да пойдёт на сдачу, — утверждал участковый.
Отшельник внимательно слушал, стараясь запомнить каждое сло-
во, но многое ему было непонятно.
Гости уехали, когда уже забрезжил рассвет, а хозяин пошёл спать.
Проснулся, когда солнце стояло уже высоко. Мешок с мясом стоял
на веранде, Отшельник сразу схватил нож и стал разделывать его, как
советовали ночью охотники.
Складывал рядами в кастрюле и засыпал солью. Когда самая боль-
шая кастрюля стала полной, отнёс в ручей и поставил в воду, обложив
камнями, чтобы не снесло течением. Освободившееся кости сложил в
другую кастрюлю и поставил варить. Мясо ещё осталось.
«Эх, мясорубку бы сейчас, котлет можно наделать было», — по-
сетовал он.
Тогда он нарезал мясо тонкими пластами, присолил их, как сове-
товал Пётр Иванович, развесил на бельевой верёвке и, когда оно слегка
подвялилось, закоптил его.
Осень уже отступала, по ночам стояли стабильные морозы, но Вла-
димир Поликарпович успел заготовить дров на всю зиму. Молочная
167
фляга стояла с солёными ленками, несчитанным числом копчёных ха-
риусов. Висели гирлянды сушёных грибов. Засыпанные сахаром, пере-
варенные в варенье лесные ягоды и ещё сушёные на кисточках стояли
в банках. И даже дикий виноград стоял в стеклянной бутыли, на горло-
вину которой была надета медицинская перчатка, и молодое играющее
вино то раздувало её, то спадало.
Хлеб он давно научился печь в своей печи на улице, поэтому в
последний раз он съездил в город, снял пенсию, закупил самые необ-
ходимые продукты и вернулся к себе на заимку.
Мороз сковал уже землю. Проснувшись однажды утром, Владимир
Поликарпович вышел на улицу и увидел всюду первый снег. Лес от
снега как будто побелел, и от этого стало ещё светлее, снежинки на
кустах и ветках деревьев сверкали и переливались на солнце. Идя до
туалета, видел на свежевыпавшем снегу следы от перебежек мышей и
птиц.
— О, так теперь все видно на снегу, — произнёс он вслух.
Вернувшись в дом и наскоро позавтракав, схватил ружьё и пошёл
в тайгу. Птички чирикали, белки прыгали с ветки на ветку, осыпая на
землю свежевыпавший снег. Попадались следы, но он не мог разли-
чить, где чей.
Уже поднявшись на самую вершину, спугнул табушок рябчиков,
они, разлетевшись веером, расселись по веткам деревьев. Отшельник
вставил в стволы дробовые патроны, прицелился в близсидящего ряб-
чика и выстрелил в него. С дерева посыпался снег, а потом, обгоняя
снежинки, камнем вниз устремилось тело рябчика.
— Есть один, — обрадовался отшельник. — С почином вас, Влади-
мир Поликарпович, — произнёс он вслух.
Остальные рябчики не разлетались, сидели на ветках и крутили
головами.
«Непуганые ещё», — решил он и стал целиться в следующую жертву.
Вторым выстрелом он также снял рябчика, но этот, правда, не
камнем полетел вниз, а под углом, а когда достиг земли, то стал под-
прыгивать.
«Ранен», — пронеслось в голове отшельника, он бросился к нему.
Когда подбежал, то рябчик бездыханно лежал на земле, Владимир
Поликарпович засунул его за пазуху, подобрал второго и также засунул
его ко второму. Прошёл немного дальше, но больше рябчиков не уви-
дел, после второго выстрела они сорвались со своих мест, снег с веток
плотною стеною полетел вниз, поэтому он и не видел, в какую сторону
они полетели.
Достигнув вершины, повернул в обратную сторону.
«Сегодня свежина; будет из чисто экологического мяса», — рассуж-
дал отшельник, спускаясь по косогору к своему жилищу.
Когда стал подходить к своему двору, то увидел дымок, поднима-
ющийся над распадком.
168
«О, да у меня гости! И кто же это мог быть?» — подумал он.
Когда он вплотную подошёл, то увидел, что за столом сидят, вы-
пивают и закусывают участковый с дедом.
— Мы тут уже расположились, — увидев его, произнёс Евгений.
— Да ничего, — здороваясь за руку, ответил хозяин.
— Я тебе договор на пушнину привёз, — как бы оправдываясь,
произнёс начальник охотничьего хозяйства.
— Какой ещё договор? — растерялся отшельник.
— А такой, что за тобою закрепляются охотничьи угодья, — весь
ключ Изюбриный вместе с Раскидистым, а ты за это должен сдать два
соболя, два колонка и десять рябчиков, всего десять, — добавил он.
Отшельник ещё не совсем понял, что от него хотят, доставая из за-
пазухи двух рябчиков.
— А это вот так, — Пётр Иванович взял из рук отшельника рябчи-
ка, свернул голову под крыло, подогнул лапки, — вот товарный вид
его, в таком виде заморозишь и сдашь, не бесплатно, конечно.
— Так я только двух убил.
— Да за зиму набьёшь их, а этих мы сейчас зажарим на углях, —
видя растерянность хозяина, подбодрил его участковый. И стал ощипы-
вать рябчика насухую. Что выдернул, а что нет, вырезал внутренности,
показал отшельнику полную горловину берёзовых почек:
— Вот видишь, чем питается, не мясо, а одно сплошное лекарство.
Вытряхнув в ручей внутренности, он ошмалил на костре от перьев
тушку. Посолил её, поперчил, намазал майонезом, завернул в фольгу и
зарыл в золу костра.
— Через полчаса будет готово, — произнёс он восторженно, разли-
вая водку по кружкам.
Владимир Поликарпович долго разглядывал и перечитывал до-
говор и толком так ничего и не понял.
Когда был готов рябчик и им уже закусили, доканчивая бутылку
водки, Евгений спросил у отшельника:
— Ты хоть следы видел какие-нибудь?
— Да видел какие-то, — ответил тот.
Старые охотники рассмеялись.
— Поедем, покажем ему границы его угодий и заодно, если попа-
дутся следы, научим различать их.
После этих слов все трое пошли к машине, оставленной на воло-
ке. Пётр Иванович сел за руль, Поликарпыча посадили на двигатель,
так что он головой доставал потолок, а чтобы что-нибудь увидеть в
окне, ему приходилось сгибаться, участковый сел на пассажирское
сиденье.
Вначале, выехав на дорогу, повернули направо и поднялись на
перевал. Пётр Иванович развернул автомобиль и произнёс:
— Вот слева и справа всё твоё, до вершины той сопки. Видишь,
по горизонту далеко слева кончается хребет, там и начинается твой
169
участок, а влево хребет поворачивает, там дорога через перевал, так там
только твой участок заканчивается, мы сейчас проедем туда.
По дороге, рассказывая охотничьи байки, они останавливались
у обнаруженных следов: там ходил изюбр, чуть дальше дорогу пере-
бежала коза — и разъясняли отшельнику, как отличить один след
от другого. Так они объехали весь участок, и отшельник понемногу
стал ориентироваться в тайге. Наконец довезли его до поворота на
волок.
— Здесь я сам добегу, — отшельник выскочил из кабины автомо-
биля.
Придя в дом, стал готовить капканы к охотничьему сезону, как
учил его Пётр Иванович.
ГЛАВА 4
Зима наконец вступила в свои права. Днем на дворе стоял устой-
чивый минус. Снегу выпало уже больше двадцати сантиметров. Влади-
мир Поликарпович каждый день ходил на охоту, убивал то рябчиков,
то однажды даже козу подстрелил.
Спускаясь как-то с косогора, поскользнулся и до самого низа ехал
на пятой точке. Это его воодушевило.
«А вот так, пока снега мало, можно брёвна спускать и не тащить
их на себе, ведь надо дом строить добротный, как хотел: с мансардой и
резными ставнями, как снилось раньше».
На следующий день он взял пилу, взобрался на гору и спилил
несколько елей, распилил их на шестиметровые брёвна — он дом уже
хотел построить размером шесть на шесть метров. Так же, как летом, на
удавку зацепил бревно и потащил его вниз. Бревно ехало легко, и он не
прикладывал никаких усилий. На одном участке оно даже разогналось
и, обгоняя Отшельника, поехало вниз. Он бросил верёвку во избежание
травмы, бревно само влетело на будущую строительную площадку.
— О как! — только и произнес он.
Спустился за бревном, отвязал верёвку и стал подниматься за
следующим. Второе бревно ещё ловчее полетело по уже накатанной
снежной борозде. За этот день Владимир Поликарпович скинул больше
десяти брёвен. На следующий день ещё больше. В течение нескольких
дней на площадке лежал весь необходимый для строительства лес.
«Так, можно начинать рубить сруб», — решил он.
Разложив по квадрату четыре первых бревна, взял топор и попро-
бовал сделать первую выемку, но топор отскакивал от мёрзлой древеси-
ны и не поддавался ему.
170
«Э-э, такую работу зимой не сделаешь», — расстроенно подумал он
и отложил эту затею до весны.
Зимой дни были короткие, а ночи длинные. Он рано засыпал (как
только начинало темнеть), и просыпался рано, и долго ждал, когда на-
ступит рассвет. Он потерял счёт не только часам и дням, но и месяцам.
Он специально не взял с собою ни радиоприёмника, ни книг, ни
газет, чтобы полностью отдалиться от цивилизации. Снегу выпало уже
много, по лесовозной дороге в сторону вершины ключа Раскидистого
никто не ездил. Отшельник неоднократно выходил на дорогу в разных
местах, но она как была занесена снегом, так и оставалась. По нижней
дороге вдоль ключа Изюбриного лесовозы ходили, и он слышал, как
они, урча, поднимались на перевал.
«Хоть бы узнать, какой теперь день. Новый год прошёл или нет?» —
задумался отшельник и пошёл на нижнюю дорогу. Вид у него, конеч-
но, был неприглядный: обросшее бородой лицо, выцветшая, непонятно
какого цвета вязаная шапка на голове, милицейский старый бушлат и
такие же ватные брюки, местами порванные и обтрёпанные, на ногах
ичиги. На плече двуствольное ружьё, на животе патронташ, на спине —
камуфляжного цвета рюкзак.
Не каждый остановится рядом с таким путником.
Но тем не менее первый же лесовоз остановился на взмах руки
отшельника.
— Не подскажешь, какой день сегодня, — обратился он к водите-
лю, когда тот опустил боковое стекло.
— Среда.
— А число?
— Двадцать первое.
— Месяца какого?
— Декабря, — с нескрываемой уже не то ухмылкой, не то удивле-
нием произнёс водитель лесовоза.
— Значит Новый год ещё не наступил, — вслух сказал Владимир
Поликарпович.
— Заблудился, что ли? — теперь уже спросил водитель.
— Да нет, живу я здесь, — только и ответил отшельник, повернул-
ся и побрёл прочь от лесовоза.
Когда пришёл на своё стойбище, то первым делом на берестяной
коре, в верхней её части, написал названное число.
«Надо хоть отметки ставить, а то с ума можно сойти», — решил
отшельник, укладываясь спать. В домике было тепло от натопленной
печи, кот всегда ложился у его ног, и так вместе засыпали.
Так шли дни, наконец наступило тридцать первое декабря. От-
шельник пошёл и срубил красивую пихту с шишками.
«Украшать-то нечем», — подумал он, выбирая новогоднюю ёлку.
Но когда поставил её в доме, игрушки тут же нашлись: он развесил
на ней гирлянды из сушёных грибов, кисточки из сушёного лимонни-
171
ка, калины, рябины, боярышника, на макушку взгромоздил вырезан-
ную из бересты звезду.
Когда стемнело, налил из бутыли кружку своего вина.
«Надо старый год проводить», — и залпом выпил вино, опустошив
кружку.
«Да оно хорошее, торкнуло сразу».
Пропустив ещё пару кружек, Отшельник растянулся на нарах и,
глядя на потолок, где мерцали красные полоски отсветов от печи,
раздумывал: «А в чём, собственно, смысл жизни? Родиться, а потом
всё равно умирать, кто раньше, а кто позже? Ладно, хоть кто-то, зная
свою родословную, произвёл на свет себе подобных. А что я? Без
роду и племени, где родился, где крестился — не знаю. А кстати, я
крещёный или нет? А какая разница?» — уже злясь на самого себя,
думал он.
«Всегда был убеждённым атеистом, как учила нас коммунисти-
ческая партия. А теперь что? Все кругом верующие, крестятся, а как
же заповеди: не убий, не воруй, не прелюбодействуй? Как же с этим?
Олигархи вон стоят в церкви и крестятся, а обворовали целый народ.
Доходы государства кладет без зазрения совести к себе в карман гор-
стка отпетых мошенников. А я столько людей пересадил, за маленькую
кражонку, ведро картошки или кусок никому не нужного металла, ко-
торый выбросить на помойку не жалко. А где же бог, справедливость?
Нет ни у кого ни чести, ни совести. Вот такая горстка людей, как я, и
живет по таким местам, где сейчас нахожусь, которые не согласны с
построением общества и ничего сделать не могут. И одинаково: веришь
ты в бога или нет. Религий много, а Бог один. Да неправда всё. Религию
создал человек, основываясь на законах природы».
Владимир Поликарпович налил себе ещё одну кружку вина, вы-
пил, в голове зашумело. «Так я и Новый год не встречу».
И раздетый вышел на улицу. Ночь была звёздная, он запрокинул
голову к небу, поднял руки вверх и закричал:
— Где ты, Бог? Покажись мне, если ты есть, откликнись, давай по-
говорим по душам.
В ответ только эхо разнеслось по распадкам.
— Давай я совершу для тебя что-нибудь, чтобы ты обратил на меня
внимание. Что? Что для тебя сделать? Давай церковь построю, вот на
этом месте, где я дом хочу построить. Давай, Бог! Или кто ты там —
Святой дух?
Отшельник выдохнул из груди воздух, изо рта пошёл столб пара,
он стал хватать руками пар.
— Где ты дух? Дух, я вот он, ты меня видишь, Святой дух!
Бывший начальник следственного отдела остановился, схватил
себя за голову.
«Это что со мной? — со страхом пронеслось в голове. — Я схожу с
ума?»
172
Качаясь, он вошёл в дом, налил ещё кружку вина, залпом выпил,
рухнул на постель и уснул крепким сном.
Проснулся, когда в окне было уже светло, через боль в голове он
стал вспоминать произошедшее накануне. Но толком вспомнить ничего
не мог. Только одна мысль застряла у него в голове: «Построй церковь,
построй церковь!»
«Что это? Было видение или вселился в меня кто? Я всю жизнь
был атеистом, а тут церковь строить».
Он вышел на улицу, и ноги сами понесли его на строительную
площадку. Когда он поднялся и посмотрел вверх, то сразу прикинул:
даже если небольшой по высоте купол церкви, то он будет возвышать-
ся над хребтом и будет виден на многие десятки километров вокруг
тайги.
«Это что, потусторонняя сила привела меня сюда, чтобы я совер-
шил это действие?» — подумал он.
Отшельник сразу начал прикидывать: какой конфигурации будет
здание церкви, где разместится вход, даже какие ступеньки будут.
Он повернулся спиной к горе, а лицом к уходящему вниз распадку.
«Что это со мной? Крышу рвёт? Да нет, — посмотрел он по сторо-
нам. — Вроде всё нормально, мужик сказал, мужик сделал».
Спустился вниз, вошёл в дом, начал готовить себе завтрак, а мыс-
ли то и дело останавливаясь на строительстве церкви.
«Надо хоть проект какой-то или чертёж сделать, а то как с бухты-
барахты строить, рухнет ещё».
Целый день его голову не покидала мысль о строительстве церкви,
к вечеру он вышел на улицу, надрал коры с берёзы, настрогал тонких
перьев из сухой липы и вернулся в дом. При лучине, на берестяной
коре начал рисовать чертёж будущего строительства. У него не было
ни бумаги, ни ручки, ни даже карандаша. Он умышленно не брал их
с собой, потому что так они надоели за эти тридцать трудовых лет,
да ещё если прибавить учёбу… он содрогнулся от этих мыслей. А сам
аккуратно выводил полоску за полоской остроконечной палочкой на
свежесодранной бересте.
На следующий день, проснувшись, как только забрезжил рассвет,
выбежал на улицу, нарубил веток ивы и внёс в дом. Когда ветки от-
таяли, снял с них кору, нарезал кусочки и начал изготавливать макет
церкви или часовни, что получится, думал он.
Выбирая ножом пазы, аккуратно стал складывать один венец за
другим. Размер центральной части получался сорок сантиметров на
сорок, а четыре выступа, двадцать на двадцать сантиметров. Он не слу-
чайно выбрал этот размер, это как раз одна десятая часть от реальных
размеров сооружения, поэтому спокойно, сантиметр за сантиметром,
поднимал своё маленькое здание. Подняв на сорок сантиметров, посчи-
тал достаточным эту высоту и стал закруглять центральную часть, от-
делив её от четырёх угловых, поэтому у него получился высокий купол
173
в центральной части и чуть ниже на четырёх угловых. На центральный
водрузил крест побольше, на четыре — поменьше.
— Вот примерно так, — отойдя в противоположный угол, произнёс
он вслух.
Зима продолжалась, начались рождественские морозы, Владимир
Поликарпович регулярно ходил на охоту.
ГЛАВА 5
Наступил март, но в тайге не ощущалось никаких изменений. Если
днём и пригревало солнце до минус десяти, то по утрам ещё стоял мо-
роз более тридцати градусов.
Владимир Поликарпович взял снегоуборочную лопату, поднялся
на площадку, где он собрался строить часовню, и стал расчищать снег,
скидывая его с обрыва. К вечеру площадка была убрана. На следующий
день он распилил шестиметровые брёвна, что были приготовлены под
дом, и разложил первый венец. Начал ошкуривать брёвна, примёрзшая
кора плохо отставала от древесины, но отшельник медленно и настой-
чиво стучал топором, отдирая кору сантиметр за сантиметром. Ошку-
рив, стал выпиливать бензопилой пазы, подгоняя бревно к бревну.
Увлечённый строительством, он и не замечал, как проходил день
за днём, а здание росло от венца к венцу. Чтобы поднять бревно на
высоту, он придумывал разные приспособления: с одного конца бревна
привязывал верёвку, подтягивал, забивал гвоздь и привязывал верёв-
ку к гвоздю, потом аналогично поступал со вторым концом бревна,
потом подставлял чурки и перехватывал верёвку. Так шли дни. Снег
начал сходить. У отшельника заканчивались продукты, муки осталось
на пару замесов. Рыбу, наловленную осенью, он давно уже съел. Ходил
на речку ловить свежую. Малые ручьи перемёрзли и еле текли, можно
было только в полковшика воды зачерпнуть, чтобы не задеть дно.
Наступил апрель, Владимир Поликарпович решил пойти посмо-
треть дорогу, чтобы выбраться на большую землю. Проваливался в рых-
лом снегу и черпал сапогом снег через голяшку. Выбрался на дорогу,
но и там идти было невозможно, спустился к лесовозной дороге, там
зимой ходил грейдер, дорога была чистой, на обочине лежали большие
отвалы снега.
Отшельник остановился на дороге. «Нет! Я сюда не доеду, — раз-
мышлял он, возвращаясь назад. — Столько снега я не откидаю, чтобы
выехать на своей машине, километр расчищать придётся».
Настроение было отвратительное, без хлеба никакой кусок не шёл
в горло. Мясо уже опротивело. Ходил на речку, ловил рыбу и жарил
174
свежую, но растительное масло тоже было на исходе. С кусков мяса со-
скабливал жир и на нём жарил рыбу.
Так он продержался ровно две недели. Каждый день ходил про-
верять дорогу, с собой брал лопату и там, где с теневой стороны снег
плохо растаивал, раскидывал его, чтобы быстрее таял и освобождал
путь.
Когда можно было уже выехать, Владимир Поликарпович, как
смог, подстриг бороду и волосы, надел приличную одежду и выехал на
своём грузовике на большую землю.
Съезжая с Хехцирского хребта, он подумал, что спускается с небес
на землю. Прожив всю зиму вдали от людей, городской суеты, очи-
стившись от городской грязи, он возвращается опять туда. Пусть и на
время.
Получив деньги за комнату и сняв с карточки пенсию, он поехал
на оптовую базу и стал закупать продукты мешками: соль, сахар, муку,
крупы. Затем заехал в строительный магазин и загрузил полный кузов
гвоздями, шанцевым, строительным инструментом и разными приспо-
соблениями, что могли пригодиться при строительстве. И сразу поехал
назад.
Возвращаясь, он обратил внимание, что недалеко от дороги распо-
ложилась чья-то пасека, стоял микроавтобус, кунг и несколько уликов.
Он остановил свой автомобиль, резко развернулся, даже взвизгнула ре-
зина на колёсах. Заехал на стоянку, где двое мужчин устанавливали
навес над металлической печкой.
«А я почему до сих пор этого не сделал?» — подумал отшельник,
подходя к пасечникам.
— Здорово, мужики! — обратился он к ним.
— Здорово, коль не шутишь, — ответил с опаской тот, что постарше.
— Да вот, хочу пасеку развести, но не знаю, с чего начать.
Мужики переглянулись и, уже улыбаясь, смотрели на непрошеного
гостя, наконец тот, что был постарше, ответил:
— Это не так просто.
— Я знаю, что не так просто, но я смышленый, — переводя разго-
вор в шутливый тон, ответил отшельник.
— Это надо сезон отработать помощником пасечника, чтобы хоть
что-то уяснить для себя, — сказал тот, что помоложе.
— А сезон — это сколько? — растерялся Владимир Поликарпович.
— От весны до осени, — рассмеялся молодой.
— А за короткое время нельзя? — настаивал отшельник.
— Короткое — это сколько? — спросил старший.
— За день! — ответил гость.
Мужики рассмеялись и стали продолжать заниматься своей рабо-
той, уже не обращая внимания на гостя.
— Ну тогда хоть продайте пару ульев, я сам научусь, — напирал с
профессиональной настойчивостью бывший начальник следствия.
175
Мужики опять рассмеялись, посмотрели друг на друга, и старший
сказал молодому, спускаясь с крыши навеса:
— Наливай чай.
Старшой, спустившись на землю, сел на лавочку, пригласил гостя.
Отшельник сел напротив, молодой налил три кружки чаю и поставил
на стол, старшой пододвинул гостю банку с мёдом.
— Как тебя хоть зовут, мил человек? — поинтересовался старшой.
— Владимиром Поликарповичем, — ответил отшельник, зачерпнув
ложкой из банки густого мёда и перекладывая к себе в кружку. Капнув
на стол, пальцем стёр мед со стола и тут же облизал палец.
— Что, мёд любишь? — спросил старшой.
— А кто его не любит?
— А где живёшь?
— В тайге!
— Понятно, что не в городе, в каком посёлке? — интересовался
пасечник.
— Ни в каком, просто в тайге.
— В зимовье, что ли? — вмешался в разговор молодой.
— Нет, в доме, даже с верандой, и гараж тоже есть.
Пасечник внимательно смотрел на приезжего и наконец спросил:
— И давно там живёшь?
— С прошлого года.
— И чем там занимаешься?
— Летом дом строил, обустраивался, зимой охотился.
— А что занесло тебя туда? — поинтересовался молодой.
— Ничего, просто на пенсию пошёл, — повернув голову к молодо-
му, ответил отшельник.
Это оживило пасечника:
— Так вон оно что. А я-то думаю, что за странный человек, а оказы-
вается, всё просто. Меня, кстати, тоже Владимиром зовут. Поликарпыч,
чтобы развести пасеку — это действительно не только титанический
труд, но и большие знания нужны.
— Так я познаю, — с живостью ответил он, обрадовавшись, что
пасечники готовы поделиться секретами.
— Слишком много информации, за один день я даже рассказать
всё не смогу, а ещё и показать. Даже если я продам пару пчелосемей,
ты их только загубишь. Кстати, тебе же пчёлы нужны, а не домики для
них.
— Да, конечно.
— Так вот для начала: улики — это просто домики, а в них живут
пчелосемьи.
Отшельник внимательно слушал всё, что рассказывал пасечник.
— А где хоть твой дом стоит? — прервав свой рассказ, поинтересо-
вался пасечник.
— На Раскидистом.— Знаю те места, один год я стоял там с пасекой, на той дороге,
что вдоль Изюбриного. Вот как липа начнёт цвести, приедем к тебе с
пасекой, посмотришь весь процесс. И тогда, если понравится, я подарю
тебе пару семей.
Отшельник обрадовался этому.
— А банька-то хоть у тебя есть? — поинтересовался молодой.
— Да, наверно, есть и банька и солонцы, — ответил за него стар-
шой.
А про баню-то он совсем забыл, всю зиму мылся в доме у печи, а
летом в душе, что сам соорудил.
— Зачем тебе баня, в душе помоешься, — ответил пасечник.
Отшельник молчал, только спросил:
— А когда липа цветёт?
— Первая — с первого июля, вторая — с десятого, а третья, если
бывает, то с двадцатого июля, — медленно произнёс пасечник.
«Надо до июля баню построить», — мелькнуло в голове у отшель-
ника.
Попрощавшись, Владимир Поликарпович поехал к себе, по доро-
ге раздумывая, в каком месте построить баню: «Хотелось бы ближе к
ручью, чтобы, попарившись, броситься в воду». Так он видел по теле-
визору и мечтал об этом, когда жил ещё в городе.
Когда приехал, решил в первую очередь вырубить кусты и спилить
маленькие деревья на том месте, где он собрался разбить огород.
«Чтобы земля быстрее таяла», — решил он.
Место было облюбовано заранее, с правой стороны по течению ру-
чья, на пригорке, там, где раньше был склад леса.
Наутро, вооружившись бензопилой, Владимир Поликарпович по-
шёл расчищать плантацию. Завёл пилу и под самый корень стал спи-
ливать кустарник и мелкие деревца. Работа шла споро, ему нравилось,
что он делает. Устав, он садился на землю или сваленную кучу древес-
ной массы, вытирал со лба пот. Отдохнув, спускался к ручью, ладонями
зачерпывал студёную воду и с удовольствием пил, аж зубы сводило.
Так за три дня он очистил плантацию — больше тридцати соток.
Спиленный кустарник стаскал в одну кучу, и огромный костёр полы-
хал до самого вечера, освещая в наступившей темноте стоящие вокруг
деревья.
Утром следующего дня, прохаживаясь по очищенной территории,
Владимир Поликарпович планировал, где что посадит: «Здесь грядку с
морковкой, здесь со свеклой, а здесь лук и чеснок, а половину засажу
картошкой».
«Фруктовые деревья ещё посадить бы, — вдруг осенила его мысль. —
Если ягоду: малину, смородину — красную и чёрную, жимолость мож-
но собирать в тайге, то вот плодовые деревья — слива, вишня, яблоня
и груша в природе не растут. Поеду в следующий раз в деревню, у
лесничего поинтересуюсь, что здесь растёт, он-то должен точно знать».
177
Осмотрев плантацию, он пошёл дальше, туда, где пилил лес на
строительство. Снег растаял, и вид ее был неприглядный: торчали пни,
один выше, другой ниже, кругом валялись ветки.
«Как Мамай прошёл», — ужаснулся он.
И стал наводить порядок, ветки стаскивал в кучу на расчищенной
территории под огород.
«Слышал, что зола удобряет землю», — рассуждал он.
Пни спиливал под самую землю и относил к дому на дрова. По-
падавшиеся кустарники так же низко спиливал. Таким образом, после
очистки ещё тридцати или сорока соток, а может и полгектара, полу-
чилась красивая лесопарковая зона.
На этом отшельник не успокоился, стал очищать весь берег вверх
по течению ручья, а спиленные деревья, которые пригодны для строи-
тельства бани, перетаскивал через ручей и складировал на противопо-
ложном берегу ручья.
«На одной стороне ручья будут постройки, а на другой — огород и
сад, — решил он. — Пока земля под огород будет оттаивать, буду стро-
ить баню». Выложил самые толстые брёвна на низ и стал рубить венец
за венцом, сруб строил небольшой, размером два на четыре метра.
«Посередине поставлю печь и перегородку, у дальней стены, — по-
лок со скамейкой, два метра длиной, хватит растянуться, а в предбан-
нике — лавочку и столик», — рассуждал он в перерывах между работой.
Умелые руки быстро поднимали венец за венцом, и к майским
праздникам сруб был готов.
Первого мая Владимир Поликарпович взял лопату и пошёл на
плантацию, воткнул её в землю, и она полностью вошла в неё.
«О-о, да она уже оттаяла на целый штык», — обрадовался он и
начал копать. То и дело попадались корни, он измельчал их остриём
лопаты и сбрасывал в кучу. Те, что были потолще, разрубал топором и
так, метр за метром, осваивал и отвоёвывал у тайги куски плодородной
земли.
Только к обеду он вскопал одну грядку, длиной в пять метров и
шириной в один метр, и страшно устал. Пришёл на стан, сел на чурку-
табурет, снял с головы кепку, вытер пот со лба, кинул её на соседнюю
чурку-стул и облокотился на чурку-стол.
— Тяжелова-то, однако, землю копать, — со вздохом произнёс он.
После обеда он уже не пошёл осваивать огород, занимался мел-
кими работами по дому, а вечером, лёжа уже на нарах, задумал-
ся: «Если я так буду копать, то до конца лета огород не освою, а его
же ещё посадить надо, ухаживать, собирать урожай. А хранить где
я буду его?» Эта мысль опять стала его напрягать: «Это же солить,
мариновать, а я же ничего не умею. Ладно, прорвёмся», — уже за-
сыпая, решил он.
На следующий день работа пошла споро, те пни, что побольше, он
не выкорчёвывал, а только окапывал, остальные выдёргивал и свали-
178
вал в кучу. И к девятому мая половина плантации была уже вскопана.
Утром он поехал в деревню, чтобы купить все необходимое для посад-
ки.
Первым делом побывал в магазине, купил разных семян, а потом
уже двинулся к лесничему, встретились они как старые друзья. Лесни-
чий ещё со двора, увидев отшельника, стал кричать ему:
— О, какие люди и без охраны!
— Что-то забыли про меня и не заезжаете, — с укоризной ответил
Владимир Поликарпович.
Александр вышел на улицу, чтобы встретить гостя и крепко пожал
руку.
— Да мы зимой несколько раз пытались прорваться, но снегу было
много, подъезжали к развилке. Видим: следы твои, значит, живой, а
пешком далеко идти было, некогда зимой, дни короткие. И обычно под
вечер, когда ехали с работы, то и вспоминали про тебя, — оправдывал-
ся лесничий.
Постояв некоторое время на улице, лесничий предложил:
— Пошли в дом, чайку попьём или чего покрепче, праздник же.
— Чайку можно, а крепче не могу, ехать назад надо.
— Да ладно, кто тебя здесь тронет.
— Никто, дело принципа.
— Ну, если принципа.
Так, разговаривая, они вошли в дом. На кухне хлопотала хозяйка,
невысокого роста женщина с крашеными волосами.
Лесничий представил:
— Моя жена, Алла Борисовна!
— Почти Пугачёва, — пошутил отшельник.
Лесничий усадил гостя за стол, Алла Борисовна налила чаю, поста-
вила на стол целую чашку стряпни. При виде неё у отшельника потек-
ли слюни, он давно не ел подобного. Не дожидаясь, пока жидкость в
кружке остынет, он начал есть домашние пирожки, запивая и обжигая
губы и язык горячим чаем.
Насытившись немного, он начал разговор:
— Слушай, Александр, знаешь, что я хочу у тебя спросить?
— Не знаю, — то ли шутя, то ли серьёзно ответил тот.
— Я хотел узнать, растут ли здесь фруктовые деревья, если да, то
у кого саженцев купить можно?
Лесничий почесал затылок:
— Да вроде всё растёт, не западное конечно: слива растёт, у кого и
яблоня с грушей есть. Абрикосы и персики — нет, да вот вишня кустар-
никовая растёт, только ее надо пригнуть на зиму под снег.
— Значит, совсем не всё растёт, — с сожалением произнёс отшель-
ник.
— А этого, что, недостаточно? — изумился лесничий.
— Для начала хватит. А саженцев у кого можно купить?
179
— Сливы-дички я тебе могу накопать, облепихи, вишни, а
остальное надо в городе покупать, у нас нет. Да, могу нарезать ви-
нограда культурного, но смотри, у тебя там дикого должно много
быть.
— Да винограда я и в тайге насобираю, а вот слива с вишней не
помешает, да и облепиха тоже.
Допив чай, хозяин с гостем вышли на улицу, лесничий накопал
саженцев и сложил в мешок.
— Сколько я тебе должен? — спросил отшельник.
— Да ничего, пусть растёт, я бы всё равно выкопал да выбросил —
зарастает сад.
— И ещё вопрос: а семенной картошки где можно купить?
— О-о, это проблема. Видишь ли, здесь огороды у людей малень-
кие, тайга кругом, поэтому садят только для себя и на семена оставля-
ют ровно столько, чтобы огород засадить, да и у меня тоже лишней нет.
— Ладно, всё равно в город за саженцами ехать, — махнул рукой
отшельник.
Обратно отшельник ехал радостный, он всю зиму мечтал, лёжа на
нарах в длинные зимние вечера, как наступит весна — сразу разобьёт
сад.
Его он решил разместить со стороны ручья по кромке уже переко-
панной земли. Деревья садил в шахматном порядке, рядами, сначала
посадил ряд облепихи, аж семь деревьев, затем — ряд слив, а ближе
к южной стороне — ряд вишен. В последующие дни утром и вечером
поливал их, ему нравилось ухаживать за деревцами.
Вскопав вторую половину огорода, Владимир Поликарпович ре-
шил: «Надо ехать в город за семенной картошкой да и купить саженцев
не только яблонь и груш, но и абрикосов с персиком. Хоть лесничий и
говорит, что здесь не растут, а у меня вырастут».
На следующий день отшельник мчался в город.
«Надо ещё рубероида купить, чтобы баню накрыть, железную печь
в баню», — загибал он пальцы на руке, не отпуская руля.
В городе на рынке особо не торговался, купил по паре саженцев
каждого наименования, стройматериалов, в хозяйственном магазине —
несколько небольших деревянных бочек для засолки и отправился в
обратный путь. Утром, когда ехал в город, видел пасеку своих знако-
мых, поэтому на обратном пути сразу завернул к ним.
Пасечники обрадовались гостю.
— А мы уж думали, что ты забыл про нас, — здороваясь, восклик-
нул старшой.
— Да что вы, я же редко выезжаю на большую землю, работы мно-
го, — ответил отшельник.
Пасечники напоили гостя чаем с мёдом и ещё целую банку дали
гостинца. Договорились, что в конце июня отшельник приедет к ним и
поможет перевезти пасеку.
180
Вернувшись, Владимир Поликарпович посадил саженцы по сто-
ронам уже посаженных, сад получился буквой «П», посадил картошку,
досадил чеснок, репу, её вкус он помнил с детства, тыкву.
«Говорят из неё каша хорошая получается», — рассуждал он.
Ещё ему лесничий рассказал, что можно собирать папоротник-ор-
ляк, солить его, и из него очень хороший продукт получается.
Только папоротник начал всходить и поднялся от земли на де-
сять — пятнадцать сантиметров, отшельник сразу пошёл за ним. Его
было видимо-невидимо, особенно приятно было собирать на очищен-
ной парковой зоне между деревьями. Нарвав несколько килограммов,
пожарил его на сковороде. Вкус был отменный, напоминал жареные
грибы, время для которых ещё не подошло.
На следующий день отшельник опять пошёл собирать папоротник.
За сутки тот хорошо подрос и ещё много свежего вылезло из земли. Он
очень удивился этому обстоятельству, рвал его без остановки, связывая
резинками, как учил лесничий. К вечеру заготовил два мешка и, сев на
чурку-табурет, стал отрезать концы растений и аккуратно складывать
в бочку. После каждого уложенного слоя пересыпал солью, два мешка
уместилось в одну бочку. Затем её с трудом (очень она была тяжёлая)
закатил под навес, где хранил дрова. Выпилил кусок доски по вну-
треннему размеру бочки, положил сверху и водрузил на неё огромный
камень как гнёт. Всё сделал, как ему советовал лесничий, а ещё тот
настоятельно рекомендовал:
— Когда мы готовили папоротник на экспорт, то два раза сливали
сок, выдавленный из растений и заливали тузлуком, правда, доста-
точно одного раза. Первый раз просто пересыпаем солью и под гнёт,
постоит сорок дней и сливаем воду, чтобы вся горечь вышла. Потом за-
ливаем тузлуком, так может храниться и год и два, а если на экспорт,
то через сорок дней опять сливали и заливали новым тузлуком, — от-
шельник вспомнил каждое слово лесничего.
После заготовки папоротника отшельник решил закончить с ба-
ней, подоспел уже июнь. Между делом бегал на грядки и дёргал тра-
ву. Если не было дождя, то день начинался и заканчивался поливкой
саженцев.
Строительство бани заканчивалось споро. Он уже быстро научился
делать доски, в лесу находил сушину из кедра или липы, сваливал её,
гнилые места выпиливал и стаскивал на дрова, а здоровую древесину
распиливал на доски, а потом при помощи рубанка доводил до гладко-
го состояния, поэтому баня получилась, как игрушка, даже фигурные
обналичники научился делать.
За несколько дней до конца июня, когда баня была полностью
готова, решил истопить её и опробовать. Затопил печь, нарвал берё-
зовых и пихтовых веток для веников. А пока баня топилась, в ручье
сделал запруду, чтобы вода собралась и образовался небольшой во-
доём.
181
Баня летом нагрелась быстро, отшельник вошёл в неё, разложил по
полку; пихтовые ветки и осторожно лёг на них, они не кололись.
«Странно», — подумал он.
Немного нагревшись, он плесканул на камни воду, вода зашкварча-
ла и сбежала внутрь в щели между камнями, камни в одно мгновение
стали сухими, и над ними поднялся еле заметный сухой пар. Жаром
обдало тело. Отшельник достал из тазика запаренный берёзовый веник
и стал нахлёстывать им себя. Когда терпеть горячий пар стало невоз-
можно, он выскочил из бани и с разбегу плюхнулся в только что при-
готовленный водоём.
— Ой, мама, мама родная, до чего вода в реке холодная, — не про-
пел, а проорал на всю тайгу отшельник.
Воды было мало, поэтому побарахтавшись и остынув, он ринулся
обратно в баню.
Напарившись и намывшись, он сидел у костра на чурке-табурете и
смотрел на огонь, потягивая ароматный, настоянный на таёжных тра-
вах чай. Ему нравилось жить здесь, обустраивать своё хозяйство.
На следующий день он решил пойти и заготовить берёзовых и ду-
бовых веников: обрубая ветки с молодых деревьев, отрывая от большой
ветки маленькие, увязывал их, а кроны не трогал.
«Пусть дальше растут», — решил он.
Увлечённый своей работой, он и не заметил, что сковырнул ногой
дом земляных пчёл, они с воем вылетели на волю. Он было стал от-
махиваться от них руками, но быстро остановился. Пчёлы полетали
вокруг, ни одна не села на него. Одни разлетелись по сторонам, другие
вернулись в свой дом. Стоя на одном месте и не шевелясь, он размыш-
лял: «Люди как-то же приручили диких пчёл».
В голове крутились мысли: «Как воспользоваться этим обстоятель-
ством и приручить вот этих пчёл».
Стоя над ними, он видел, как пчёлы выползают между корнями
дерева и снуют туда и обратно.
«А если поставить коробку, они же туда заползут, а потом перене-
сти их, вот и готовая пчелосемья», — рассуждал он.
Он сходил к себе в дом, взял пустую картонную коробку, надел на-
комарник, чтобы пчёлы нечаянно не покусали лицо. Пришёл назад и
поставил на отверстие, выходящее из земли, коробку и стал наблюдать.
Те пчелы, что были в земле, не выходили наружу, а те, что прилетали,
пометались над коробкой и улетали обратно, так и не сумев попасть
внутрь.
«Не-е, так дело не пойдёт, надо что-то придумать посущественнее.
Но что»? — злился он сам на себя.
Взяв коробку и собрав заготовленные веники, он ушёл назад и раз-
весил их на чердаке бани.
Пока развешивал веники, как ему показалось, на ум пришла гени-
альная мысль. Он вспомнил, что в лесу спилил липу, в которой вну-
182
три было огромное, до середины дерева, дупло. В тот раз Поликарпыч
долго думал, куда приспособить эту деревянную трубу.
Наутро он взял пилу и направился к этому дереву, распилил его
на чурки, прикатил одну во двор, снизу забил дыру наглухо, а сверху
сделал крышку. Стамеской сбоку вырубил отверстие для входа и вы-
хода насекомых. Затем из реечек сделал две рамки, натянул вощину*
и вставил её вовнутрь. Получился готовый пчелиный дом.
«Но они могут опять не полезть», — подумал он.
Взял банку мёда, что ему дали пасечники, и облил рамки мёдом.
«Теперь они никуда не денутся», — решил он.
И покатил улик к месту земляных пчёл. Поставил рядом с вы-
ходом земляного домика и стал ждать. Пчёлы быстро разнюхали, что
рядом готовый мёд и полезли в улик. Отшельник обрадовался: «Я же
говорил, что никуда не денутся».
Но потом стал замечать: пчёлы снуют туда и обратно, внутрь вле-
тают пустые, а обратно несут на лапках мёд и влетают в свой земляной
домик.
Через некоторое время он открыл крышку улика, на рамках уже не
было мёда, пчёлы утаскивали остатки. Он закрыл крышку и расстроен-
ный пошёл в дом.
Больше он не подходил к этому месту, а когда наступило тридцатое
июня, с самого утра поехал к своим друзьям-пасечникам.
— О-о, да ты совсем рано приехал, — встретили они его.
— Мы только к вечеру поедем, когда пчёлы соберутся, — сказал
старший.
— Так я откуда знал.
— Ничего, поможешь собраться, — обрадованно произнёс молодой.
Отшельник присел на лавку, с хозяевами попили чай, а потом це-
лый день увязывали и укладывали вещи. На заходе солнца, когда пчё-
лы угомонились, часть уликов погрузили в грузовик, а часть на микро-
грузовик отшельника. И тронулись в путь. Отшельник ехал первым, за
ним старый пасечник на своём грузовике, замыкал колонну молодой
на микроавтобусе. Ехать было километров семьдесят, из них — двад-
цать километров по ухабистой лесовозной дороге, поэтому сильно не
разгонялись, везли ответственный и живой груз. Доехали до места за
полночь. Разгружаться не стали. Освещая фонариками дорогу, по ручью
поднялись к дому.
— А где место для пасеки ты определил? — поинтересовался ста-
рый пасечник.
— Вон там, между деревьями, — отшельник посветил фонариком
в сторону парковой зоны.
— Таскать далеко, — возмутился молодой.
* Вощина (спец.) — тонкие восковые листы с отпрессованными на них шестиу-
гольниками — донышками ячеек, на которых пчёлы строят соты.
183
— Да вроде не очень, утром посмотрим, — спокойно ответил ста-
рый.
Мужики, не поужинав и не раздеваясь, легли спать на нары. А
утром только забрезжил рассвет, старый разбудил всех:
— Вставайте, уже пора!
Все пошли осматривать место, определённое отшельником.
Лёгкий туман, поднимавшийся от ручья, расстилался по всей пой-
ме, закрывая стволы деревьев.
— Ничего, подходящее, — оценил старый.
Подошли к грузовику, старый взял колышки и топор и пошёл
подготавливать места для ульев. Молодой с отшельником специаль-
ным приспособлением из двух палок, соединённых ремнями, таскали
ульи.
Когда солнце показалось из-за горизонта, более тридцати пчелосе-
мей уже стояли на новом месте. Уставшие, но довольные мужики по-
брели к табору, отшельник быстро растопил уличную печь и поставил
чайник.
— Чем потчевать нас будешь? — обратился молодой к Владимиру
Поликарповичу.
— Ты не оборзел случайно? — оборвал его старший.
За чаем отшельник, подавив смущение, поделился:
— Я тут земляных пчёл нашёл, хотел одомашнить, сделал улик,
рамки, всё, как положено, принёс к этому месту, даже рамки мёдом
намазал, а они, гады, мёд весь перенесли к себе, а в домике моём не
захотели обживаться.
Молодой со старым пасечником смеялись от души, а когда немно-
го успокоились, старый сказал:
— Понимаешь ли, Володя, первым в домик садят матку, и тогда,
рабочие пчёлы сами пересядут с одного места в другое. Вот если бы ты
расковырял землю да достал оттуда матку и посадил в улик, тогда бы
у тебя и образовалась пчелосемья, а так, как ты сделал, они не полезут
даже на мёд.
Отшельник с интересом слушал старого пасечника.
— Ничего, не переживай, у меня там в одной семье вторая матка
образовалась, так мы старую матку в твой улик и пересадим, вот и бу-
дет у тебя первый задел.
— Я что-то тут туалета не наблюдаю, — крутя головой, сказал мо-
лодой.
— А ты получше посмотри, — шутя произнёс отшельник.
Молодой встал, стал ходить вдоль ручья с одной стороны, с дру-
гой, зашёл за дом, поднялся на строительную площадку. Вернулся.
— Сдаюсь, — произнёс он.
— Наверное, под каждым кустом, — высказал своё предположение
старый пасечник.
Отшельник встал и махнул рукой:
184
— Пошли!
Подвёл их к дереву, где размещался туалет, и открыл двери.
— Матерь божья, — изумился старый пасечник.
Молодой стоял и чесал затылок, он несколько раз проходил мимо
этого дерева.
Старый пасечник приказал молодому готовить обед, а сам с от-
шельником пошёл на пасеку. Там он рассказывал и показывал все пре-
мудрости пасечного дела.
— А где твой-то улей? — поинтересовался старый пасечник.
— Там стоит, — махнул рукой отшельник.
— Так пошли и принесём его сюда.
Когда подошли к месту, где стоял улик отшельника, пасечник дол-
го рассматривал его, наконец произнёс:
— Наверное, в древней Руси и были такие ульи, я ничего не имею
против, только его нужно привести в нужный вид. Во-первых, дно
должно быть такого же диаметра, что и корпус домика, чтобы вода не
затекала вовнутрь, а верхний, наоборот, должен быть шире корпуса,
чтобы служил в виде козырька. Можно, знаешь, что сделать, чтобы про-
должить дизайн под старину? Свали дерево толще, чем то, из которого
ты сделал этот корпус, но чтобы целое было. Дно прикрепишь намерт-
во, а крышка должна быть съёмной.
Отшельник тут же бросился в дом, схватил пилу и убежал в тайгу,
откуда через некоторое время раздался гул пилы и шум падающего
дерева. А ещё через мгновение отшельник уже приспосабливал дно из
вершинной части ствола, а крышку — из комлевой.
Старый пасечник при помощи стамески продолбил выемки вну-
три экзотического пчелиного домика, разместил там несколько пу-
стых рамок, а затем перенёс несколько рамок из своего улика, где
была старая пчеломатка и где с рамки огромной бородой свисали
рабочие пчёлы.
Так шли дни. Каждый день отшельник помогал качать мёд, посте-
пенно вникая в премудрости пчелиной науки. Вечерами сидели у ко-
стра, где старый пасечник делился опытом. Как только образовывалась
новая пчеломатка, отшельник тут же изготавливал улик и пересаживал
туда старую матку.
Так к концу цветения липы у отшельника стояли пять ульев.
Был разгар лета, на огороде у отшельника поспевали овощи. Он
уже наелся и помидоров, спеющих прямо на корню, и огурцов, которые
и солил, и мариновал. Ему очень понравился сладкий перец. А морков-
ку так постоянно грыз, приговаривая:
— Как в детстве, слаще морковки ничего не ел.
Увлечённый заготовками на зиму, он не хотел больше жить, как
прошедшую зиму: лепёшка, мясо, рыба да чай из лесных ягод и трав.
«Сейчас всё будет по-другому», — рассуждал он.
185
В доме выкопал погреб и складывал туда банки с маринадами,
вареньем да бочки с солёностями. Иногда ездил в деревню, у жён лес-
ничего и участкового брал рецепты, как мариновать и солить овощи,
варить варенье.
Изредка заходил на строительную площадку, но продолжить
строительство так и не мог. Да ещё пасечник сказал, что надо стро-
ить омшаник для пчёл. Место подобрали у подножья горы, чтобы и
сухое было и обваловать со всех сторон, чтобы стены не промёрзли.
В свободное от заготовок время он ходил и копал сопку, подготав-
ливал место для нового сруба. Когда площадка была готова, за один
день напилил и натаскал брёвен и начал сооружать сруб. Руками,
уже привыкшими к работе и ловко владеющими инструментами,
за неделю поднял сруб, ещё через два дня поставил перекрытия.
Принёс из бани печь и стал топить её, чтобы просушить помещение
изнутри.
К осени омшаник был готов. Он каждое утро ходил на рыбалку.
Рыба спускалась с горных рек и поэтому хорошо ловилась. С раннего
утра и до обеда он успевал наловить полный канн хариусов и ленков.
Коптил, солил, вялил, этот процесс нравился ему.
На зиму всё было приготовлено.
ГЛАВА 6
После первого снега Владимир Поликарпович вновь поднялся на
строительную площадку. Огляделся вокруг. Тайга давно скинула зелё-
ное покрывало, только были видны оазисы вечнозелёных пихт, елей
и могущественно возвышавшихся кедров. Стало заметно, как преобра-
зилась усадьба отшельника. Засыпанные первым снегом крыши дома
бани и омшаника, прямоугольные очертания огорода, парковая зона,
пасека — всё угодье, чистое и убранное от всякого хлама, выглядело
прекрасно.
Бывший начальник следственного отдела раскатал брёвна на оче-
редной венец и, запустив пилу, начал выпиливать пазы и выбирать
четверть. Работа спорилась. За полтора года, что прожил здесь отшель-
ник, он научился быстро и качественно выполнять любую работу, хоть
готовя пищу, хоть на пасеке, хоть на строительстве.
Церквушка росла не по дням, а по часам. Приезжавшие гости —
пасечники, лесничий с лесниками, начальник охотничьего хозяйства
с егерями, местный участковый с коллегами — восхищались им.
Спрашивали, что собирается строить на сопке, но он всегда отшучи-
вался.
186
— Поживём — увидим, — отвечал он им.
Тем временем сруб поднял высоко. Снегу в этом году выпало много.
и подсыпал он каждый день, поэтому отшельнику перед работой при-
ходилось каждый день очищать дорожку на строительную площадку
и сметать с брёвен снег. Прошёл Новый год. Владимир Поликарпович,
только два раза в неделю ходил проверять капканы, которые ставил
на соболя. Вечером обдирал и выделывал шкурки соболей. Остальное
время проводил на строительстве церкви.
К Рождеству стены были готовы. Отпраздновав его, он приступил к
самому сложному этапу строительства — закруглению куполов. Начал
с малых башен, дальней, что ближе к сопке. Выложил прежде на зем-
ле, получилось. Потом при помощи верёвки поднял по одному бревну
наверх и уложил в сруб, перекладывая между брёвен мхом, который
заготовил ещё осенью. Ему очень понравился этот способ: сначала со-
бирать на земле, а потом поднимать наверх и укладывать готовые,
окомлёванные брёвна.
Так он быстро собрал оставшиеся три маленьких купола. Централь-
ный рос долго. Во-первых, он был широкий, и отшельник его закруглял
постепенно, поэтому он получился выше середины основного сруба. Это
его не огорчало: «Ничего, выше будет», — размышлял он.
Сруб на земле собрал быстро, а вот поднимать каждое бревно было
уже тяжело. Медленно, но уверенно складывал он закругление купола.
Когда всё было готово, с крыш уже закапало, наступил март.
Владимир Поликарпович вышел на дорогу и оглянулся на свою
усадьбу. Над деревьями, на самой вершине горы, на фоне зелёной мас-
сы елей и пихт отчётливо виднелся свежесрубленный остов церкви.
«Крест поставлю, он как раз будет выше сопки», — решил отшель-
ник.
Но его волновала другая проблема: брёвна на куполе при его суже-
нии образовывали выемки, в которых будет собираться влага от дож-
дей и снега, и древесина быстро сгниёт. В последующие вечера он раз-
мышлял над этой проблемой, экспериментируя на макете, придумывал
разные варианты. И решил после таяния снега съездить в город, купить
оцинкованного железа и обшить сверху купол, покрасить золотистой
краской, а только потом водрузить кресты.
«Совсем по-настоящему получится», — радостно думал он.
Весна постепенно вступала в свои права, на южных склонах по-
казалась земля. Отшельник, сидя на чурке-табурете, изготавливал кре-
сты. Основной, самый большой, он сделал в четыре метра высотой и
два в размахе. Концы закруглил и вырезал узоры, зачистил наждачной
бумагой и спрятал в дровяник, чтобы не выгорал и не выцветал на
солнце, пока не привезёт лак по дереву. Четыре малых креста изготовил
по такой же форме, но размером в два раза меньше.
Увлечённый изготовлением крестов, он не заметил, что снег почти
сошёл и наступил апрель. Надо было выставлять пчелосемьи. Кинулся
187
в омшаник, открыл его. За всю зиму он ни разу не подходил к нему,
как наказывал пасечник: «Нечего лишний раз беспокоить пчёл».
Когда носил ульи, слышал: зашумели.
«Значит, живые», — мелькнула радостная мысль.
Открыл отверстия, оттуда вяло начали выползать насекомые, сле-
тать на землю и расползаться по земле и сухой траве. Те, что пошустрее,
стали взлетать и разлетаться в разные стороны. Отшельник обошёл все
пять ульев, из всех выползали живые пчёлы, это радовало: «Перезимо-
вали!»
Открыл крышку одного улика, на дне лежали дохлые пчёлы. Сняв
практически пустые рамки, он вымел со дна падших пчёл.
«Это естественный процесс», — вспомнил слова пасечника Влади-
мир Поликарпович.
На следующий день отшельник взял бензопилу и пошёл чистить
лес. Спиливая кустарники и мелкие деревья, он решил довести пахот-
ную землю до одного гектара. Ещё у него в планах было купить козу,
построить для неё сарай. Но первым делом начал строить мостики
через ручьи, а то приходилось идти вброд, и он не снимал всё лето
резиновых сапог, по этому поводу пасечники сделали ему замечание.
Свалив осину, он приступил к строительству мостика, да опять
не простого, а горбатого, с перилами, опять получился шедевр. К чему
теперь ни притронется рука отшельника, так обязательно получалось
произведение искусства.
Пока земля оттаивала, в парковой зоне соорудил беседку, чтобы,
когда будут качать мёд, центрифуга и бидоны стояли не на открытом
месте, а в ней. И опять трудился отшельник, чтобы выглядело не толь-
ко красиво, но и экзотически.
Посередине парковой зоны стоял Остолоп — так он назвал дерево,
вершину которого обломало бурей. Он давно ходил вокруг него, спи-
лить его не хотелось и приспособить было не к чему. А тут его осени-
ло: использовать под беседку. Он сделал остроконечную крышу в виде
грибка, по периметру вкопал столбики, на метр друг от друга, обшил
их дубовой корой, а с четырёх сторон сделал калитки, но они не запи-
рались, а открывались в одну и в другую стороны.
Перед тем как приступить к посадкам, он решил поехать в город и
купить землепахотный агрегат.
«Иначе я лопатой целый месяц копать буду, да и железа и краски
купить надо», — решил он и помчался в город. Проезжая мимо храма,
заинтересовался им: «А что там внутри находится, как всё располо-
жено?»
Он остановил машину и зашёл в храм, там шла утренняя служба.
Все, кто заходил, перед крыльцом крестились. Заходят в храм — кре-
стятся. Поп молитву читает и периодически крестится, все тут же по-
вторяют за ним и кланяются. Отшельник смотрел на всё происходящее
с открытым ртом. «Во как, а я и не знал, что так надо».
188
Он ходил между людьми, стоящими хаотично в храме, разгляды-
вал людей, иконы, поднял глаза на потолок.
«Боже мой, как это на потолке икону приспособили? Я так не смо-
гу. Это надо из дерева вырезать, человечков».
Он подошёл к церковной лавке, купил несколько икон. «Буду про-
бовать из дерева вырезать». И поехал дальше по своим делам.
Вернулся и сразу кинулся обшивать железом купола, затем во-
друзил кресты и тут же покрасил купола золотистой краской, по мере
высыхания, аж на три раза. Лаком покрыл снаружи все брёвна, чтобы
не выгорали и не выцветали от солнца и дождя.
И только потом на своём грузовике выехал на перекрёсток, вышел
из машины.
— Какая красота! — вслух произнёс он.
На фоне зелёного леса сверкал позоло;той купол, а над ним и всей
тайгой возвышался крест, свежевыструганные доски и лак делали своё
дело. Крест сверкал на солнце, и казалось, что от него разлетаются
лучи в разные стороны.
«Обман зрения или действительно волшебство происходит», — раз-
думывал он, садясь в машину.
Когда на машине стал подниматься по дороге, то внимательно
всмотрелся в свой таёжный храм. Лес расступился и показались три
креста, что были на малых куполах. Четвёртого из-за большого купола
видно не было. Отшельник свернул на свой волок, спустился к ручью
и, когда стал подниматься пешком вдоль него, поднял голову на храм
и обмер. Он раньше не видел его снизу от ручья. Казалось, тот стоял
на самой вершине горы, основания стен сливались с её краями, а по
сторонам текли два ручья. Ниже храма, как будто из самой горы, вы-
ступает веранда дома отшельника, по бокам — веранды. Вверх идут
ступеньки к самому храму. Ниже веранды, у самого устья, где два ручья
сливаются в один, стоит навес, где сложена из камней печь, под ним
чурка-стол, вокруг которой чурки-табуреты.
Он стоял и любовался тем, что сам соорудил.
— Что стоять, надо за огород браться, — сказал он сам себе и пошёл
заводить землепахотный агрегат «Крот».
На следующий день с самого утра начал пахать огород, отбрасывая
и потом складывая в кучи корни.
Уже к обеду, ничего не слыша из-за шума мотора, не заметил, как
к нему в гости пожаловала целая делегация.
Развернув агрегат, он увидел, как на краю пашни стоят его ста-
рые друзья: лесничий, начальник охотничьего хозяйства и местный
участковый. Не останавливаясь, он подъехал к ним и заглушил
мотор.
— А что без рясы? — шутливо спросил участковый.
В ответ отшельник молча улыбался, здороваясь со всеми за
руку.
189
— А мне лесовозчики говорят: церковь в тайге стоит, откуда она
там может взяться, не по божьему же велению. Спрашиваю: где? Гово-
рят, на Раскидистом. Ну, думаю, это Владимир Поликарпович точно со-
орудил. Говорю мужикам: поехали, — восторженным голосом произнёс
лесничий.
— Пошли чай пить, время обеда, — пригласил отшельник.
Перешли по мосточку.
— А я сдуру сапоги надел, а здесь в тапочках ходить можно, —
разочарованно произнёс начальник охотничьего хозяйства, хлопая по
перилам моста.
Отшельник закинул дров в печку, зажёг огонь и поставил на плиту
чайник.
— Может, покрепче, чего-нибудь? — спросил он.
— Да можно, — ответил за всех Бугай.
— Что желаете, есть малиновка, калиновка, голубиковка, рябинов-
ка, облепиховка, смородиновка, клубниковка, земляниковка, вино на
диком винограде, — услужливо произносил отшельник.
— Вот-вот, давай на винограде, — прервал перечисления участко-
вый.
Отшельник сходил в дом и принёс трёхлитровую банку, заплетён-
ную берестой, и четыре берестяных стакана.
— Так ты вообще всё под старину делаешь, — рассматривая стакан,
произнёс лесничий.
— Это зимой от нечего делать тренируюсь, берестяные туески не
научился ещё.
— Да какие твои годы, ещё научишься, — шутил Пётр Иванович.
Отшельник принёс закуски: копчёную и солёную рыбу, солёные
огурцы и помидоры, отваренное мясо козы, поставил на печь подогре-
вать вареную картошку.
— Ты посмотри, как он живёт, а ещё полтора года назад ты, Женя,
учил его здесь ловить рыбу, — изумлённо произнёс начальник охотни-
чьего хозяйства.
— Да-а, — его с восхищением поддержали участковый и лесни-
чий.
Отшельник налил полные стаканы вина и поднял свой:
— Ну, за встречу!
Все дружно чокнулись и выпили.
— А хороша чертовка, — произнёс Пётр Иванович.
— Что ты такое говоришь, здесь теперь святое место, — произнёс
участковый, показывая пальцем на храм.
— А можно посмотреть? — махнул головой в сторону храма лесни-
чий.
— Там ещё смотреть нечего, пусто в нём.
— Мы хоть так, строение посмотрим, — поддержал земляка участ-
ковый.
190
— Ну, если только посмотреть строение, — нехотя произнёс отшель-
ник.
И все встали и пошли по лестнице вверх, к храму.
По центру здания был дверной проём, через него все проследовали
вовнутрь. Ни окон, ни дверей еще не было, свет попадал только через
входной дверной проём.
Мужики, щурясь после яркого света, вошли в темному храма и рас-
сматривали строение. Участковый поднял голову и спросил:
— А высота какая?
— Сруб — четыре метра и закруглённый купол ещё четыре метра
итого от земли до вершины купола — восемь метров высота, — ответил
отшельник.
— Я всё понимаю. Но как ты один поднял брёвна на такую высо-
ту? — расспрашивал участковый.
— Как в древности, при помощи различных приспособлений, — от-
шучивался отшельник.
Мужики разошлись по храму, ощупывая брёвна, разглядывая сте-
ны и потолок.
— Закруглил так интересно, я бы и не догадался, — восхищался
лесничий.
— А освящать когда будешь? — спросил Пётр Иванович.
— Это как? — удивился отшельник.
— Поп освящает церкви и не только, он теперь любое здание новое
освящает.
— Что-то я не подумал.
— А иконы где возьмешь? — поинтересовался участковый.
— Попробую сам сделать.
— Так это язычеством попахивает, — пошутил начальник охотни-
чьего хозяйства.
— Так я купил в православной церкви несколько иконок малень-
ких, по ним и буду делать, — ответил отшельник.
— Ну, это другое дело, — согласился Пётр Иванович.
Вышли наружу, обошли храм вокруг.
— А что, окна не собираешься делать? — спросил участковый.
— Собираюсь, сруб за лето осядет, потом буду рамы вставлять.
— А рамы где собираешься заказывать? — поинтересовался началь-
ник охотничьего хозяйства.
— Нигде, сам сделаю.
— Ты же ничего не умел, когда сюда приехал? — не то спросил, не
то ответил лесничий.
— Да, не умел.
— А доски где будешь брать? — поинтересовался лесничий.
— Я сам их делаю, бензопилой.
— Я поражён, — только сказал участковый, спускаясь по ступень-
кам.
191
— Жизнь такая штука, что всему научишься, — уже за столом, вы-
пивая вино, произнёс отшельник.
— Да, жизнь всему научит, но было бы желание, — высказался
Пётр Иванович.
— Да откуда силы-то берутся?! — всё изумлялся лесничий.
— Как откуда, от природы. Матушка-природа силы даёт. Если рань-
ше, в течение тридцати лет, тяжелее ложки и шариковой ручки ничего
не поднимал, теперь всё возвращается: что я не дал природе, она даёт
мне, — ответил ему отшельник.
Ошеломлённые мужики стали собираться назад, Владимир Поли-
карпович проводил их до их машины, на прощанье сказал:
— Заезжайте, не забывайте!
— Обязательно приедем, — пообещали те.
Отшельник всю весну и лето трудился на огороде, насадил много
овощей, ухаживал за грядками, пчёлы развелись так, что ему при-
шлось изготовить ещё десять уликов. Хорошо, что зимой он напилил
дуплянок и наделал рамок впрок, сейчас только прибивал дно и при-
спосабливал крышки. Улики стояли тремя ровными рядами по пять
штук.
Когда приехали его друзья-пасечники, они не узнали усадьбы.
Поднявшийся по ключу старый пасечник, увидев отшельника, по-
ливавшего вечером грядки, не доходя до него, крикнул в изумле-
нии:
— У тебя что, бригада гастарбайтеров трудится или рабов из Аф-
рики привёз?
— Да нет же, один я здесь, — пожал плечами отшельник.
Разгрузили пчёл, их было около пятидесяти семей.
— У тебя добавилось, — сказал отшельник.
— Ты я вижу, тоже хорошо развился: с пяти до пятнадцати, так и
меня обгонишь.
— Да нет, что ты, я такой цели не преследую, куда мне столько.
— Продавать будешь, — вставил молодой пасечник.
— Да что ты, зачем мне такая морока.
— Это не морока, а бизнес, — рассмеялся молодой.
— Да какой я бизнесмен? Так, для себя.
— А зачем тогда развиваешь пасеку?
— Для себя.
— А церковь зачем строишь, тоже для себя? — не унимался моло-
дой.
— Для себя, — только и ответил отшельник и начал заниматься
своими делами, больше к этому разговору не возвращались. Липа в
этом году дала хороший урожай, отшельник так же, как и пасечни-
ки, накачал по две фляги с улика. Себе оставил одну флягу на еду, а
остальные вместе с пасечником продал оптовику, который приехал к
ним. Чтобы не таскать фляги к машине, пришлось сделать дорогу к
192
грибковой беседке. На подъёме от ручья лопатами сделали пологий
косогор и вымостили камнями, таская их из ручья.
Это понравилось отшельнику. После их отъезда он от гаража до
дома вымостил тропинку вдоль ручья, а возле гаража выровнял пло-
щадку и выложил её камнями. Сделал парковку для машин, хотя заезд
с лесовозной дороги остался незаметным.
Между делом отшельник пилил доски для окон, двери, пола и
складывал их в церкви в штабель на прокладки, чтобы просыхали.
Никак только не мог придумать, как изготовить потолок под купо-
лом.
Пришла третья зима. Отшельник продолжал работу: установил коз-
лы под самый потолок, выпиливал уже просохшие доски треугольни-
ком и, подгоняя одну доску к другой, забивал всплошную потолок.
Когда всё было готово, он решил до весны ничего не рисовать, а то
краска замёрзнет и потечёт. Он уже всё рассчитал. Измерив потолок
и определив размеры изображений на нём, он карандашом набросал
рисунок будущей иконы.
Затем приступил к пропиливанию стены для окон. Он решил окна
сделать только в трёх стенах, под малыми куполами, потолки над
ними соорудил ровные, не стал заморачиваться.
Вырезая стёкла, верх рам сделал полукруглыми, испортил много
их, но всё равно добился намеченной цели. Наличники изготовил рез-
ные, как с внутренней стороны, так и с наружной.
Смастерил пол, резной иконостас, сделал полукруглыми входы в
три комнаты под малыми куполами.
Двери изготовил двухстворчатые, массивные. На ровный слой до-
сок прибил вырезанные из дерева силуэты святых, что были изображе-
ны на иконе. Решил фон покрыть бесцветным лаком, а изображения
тёмным.
Когда потеплело и наступил март, внутри церкви всё было готово.
Брёвна в срубе, подогнанные ровно одно к одному, он не стал трогать,
только решил их покрыть лаком.
Последний раз Поликарпыч рисовал, когда ходил в детский
сад. В школе не помнит, чтобы было рисование, наверное, не было
учителя. Поэтому, как получится изображение, он не знал, но тем не
менее с воодушевлением приступил к работе. Всё время икону дер-
жал перед собой, чтобы не пропустить ни одной детали. И каждый
раз, перед тем как залезть на козлы, он рассматривал своё художе-
ство с пола и, если замечал какую-то неточность, сразу устранял её.
В течение марта он корпел над потолком. И к концу месяца, разо-
брав козлы, в свете солнца, попавшего через окна, рассмотрел то,
что у него получилось.
— И не хуже, чем в любой другой церкви, — любуясь, произнёс он.
— Теперь бы икон побольше, на потолке нарисовать — одно. А вот
внизу установить — это совсем другое, будем стараться, — решил он.
193
Когда снег стаял, отшельник выехал на большую землю.
Первым делом решил заехать к церковникам. Остановившись у
ведущего храма города, зашёл внутрь. Спросил у первого мимо прохо-
дящего священника:
— Простите, можно поинтересоваться?
— Да, — ответил тот.
— Как можно освятить часовню?
— В каком смысле? — растерялся священник.
— Понимаете, я в тайге построил церковь.
— Как построил? — не переставая удивляться, спросил священник.
— Взял да и построил, — уже злясь, ответил Владимир Поликар-
пович.
— Пройдёмте со мной, — сказал священник и направился к боко-
вой двери зала.
Отшельник последовал за ним. Пройдя по коридорам, оказались
в огромном кабинете. За столом сидел священник помоложе и рабо-
тал на компьютере. Священник, который привёл Владимира Поли-
карповича, сказал что-то священнослужителю, сидящему за столом,
тот кивнул в ответ головой и, обращаясь уже к отшельнику, вежливо
предложил:
— Присядьте, я сейчас! — И скрылся за дверью.
Через несколько минут он появился вновь и пригласил отшель-
ника в кабинет. Тот вошёл вслед за ним. Его взору предстало огромное
помещение, где у дальней стены стоял полированный стол из красного
дерева тёмных оттенков, от входной двери к нему тянулась красная
дорожка, по бокам которой были видны серебристые узоры. С правой
стороны у окна располагался такого же цвета огромный стол со сту-
льями по обеим сторонам. С левой стороны находился журнальный
столик, по его краям — два дивана из тёмного бархата, подлокотники
также были в тон столам. За столом восседал старец с большой седой
бородой, на голове была шапочка. Указывая на диван, он пригласил
отшельника сесть.
— Присаживайтесь, сын божий, — произнёс он.
Священник, который привёл его, встал чуть сзади старца.
Владимир Поликарпович сел на мягкий диван поближе к столу,
где сидел старец, но всё равно расстояние между ними было боль-
шое.
«Что-то далековато принимает», — подумал он.
— Рассказывайте, как вас зовут, с чем пожаловали, — начал веж-
ливо старец.
— Владимир Поликарпович! — произнёс он.
А сам подумал: «Мне неприятно разговаривать на таком расстоя-
нии», но внешне это не показал.
— Вот в тайге построил церковь, хочу освятить да спросить, что
нужно.Владимир Поликарпович рассказал, как на духу, как попал в тайгу,
как обжился, как строил церковь.
Священники внимательно слушали его, иногда переспрашивая.
— Освятить можем и в наш кадастр занесём, все вопросы с дьяко-
ном Дмитрием решите, — указал старец на стоящего священника.
После этого дьякон вышел из-за стола, отшельник тоже встал
и вежливо попрощался, священник открыл перед ним двери, и они
вышли.
— Пройдёмте ко мне в кабинет, — предложил дьякон.
Они опять шли по коридорам и вошли в кабинет немного меньше
первого, но обставленный дорогой мебелью.
Священник сел за стол и стал набирать текст на компьютере, от-
шельник разместился рядом на стуле.
Дьякон спросил:
— Сколько километров до вашего места?
— Около двухсот.
— Транспорт вы предоставите?
— У меня только японский грузовик.
— Понятно, тогда на нашем приедем.
Выяснив ещё кое-какие детали, дьякон спросил:
— Оплачивать, как будете?
— Как оплачивать? — удивился отшельник.
— Наличными или за безналичный расчёт?
Этот вопрос ошеломил Владимира Поликарповича и он ответил:
— А вы что, коммерческая структура?
— Церковь не коммерческая структура, а находится на хозрас-
чёте.
— Значит, за всё надо платить, а сколько это будет стоить? — про-
тянул отшельник.
Сумма исчислялась несколькими десятками тысяч рублей, и, хотя
такая сумма и была у него, но он не собирался тратить их на освящение
своей церкви.
— У меня таких денег нет, — ответил он и вышел из кабинета.
Закупив необходимые продукты, товары, строительные материа-
лы, отшельник вернулся к себе.
Когда отшельник ушёл, дьякон пошёл докладывать вышестояще-
му начальству, что сделка не состоялась.
Старец, выслушав, произнёс:
— Надо ехать всё равно, а то другие воспользуются и освятят, ка-
толики или ещё кто похуже. А он сам, похоже, не совсем верующий.
Поэтому отправляй архиерея Сергия, пусть обращает его в православие
и сколько потребуется времени живёт там.
На следующий день архиерей Сергий отправился на своем джипе в
тайгу. Добравшись до последнего населённого пункта, зашёл в местную
администрацию. Там ему объяснили, как доехать до отшельника. Он
195
нашёл его без особого труда. Тем более, что уже за несколько киломе-
тров был виден блеск сияющих на солнце куполов.
Архиерей подъехал к гаражу отшельника, оставил джип и с порт-
фелем, где у него лежала Библия и несколько религиозных книг, стал
подниматься по вымощенной дорожке вдоль ручья.
Отшельник в это время трудился на пасеке и слышал, как подъ-
ехала машина, потом увидел браво шагающего священника,
«Освящать, что ли, приехал?» — подумал он и пошёл наперерез
ему.
Когда Поликарпыч появился на бугре, священник увидел его и
остановился. Отшельник перешёл ручей по мосточку и подошёл к го-
стю.
— Отец Сергий, — протянул руку священник.
— Владимир Поликарпович, — пожал руку отшельник.
— Сын мой, как хорошо здесь у тебя, — воскликнул священник,
вздыхая всей грудью воздух.
Хозяин пригласил священника, стал угощать:
— Что бог послал (а стол был заставлен всевозможными продукта-
ми), всё с огорода, — приговаривал отшельник.
После сытной трапезы и выпитого спиртного отец Сергий захмелел
и попросил хозяина показать храм.
Владимир Поликарпович, выпив с гостем, стал разговорчивым и
показывал, и рассказывал обо всех прелестях своего хозяйства.
— По образу жизни ты больше напоминаешь язычника, а по убеж-
дениям ты атеист.
— К религии я отношусь как к части культуры. Религия — это
наши традиции, наша история.
— Но что тебя сподвигло построить православный божий храм? —
интересовался архиерей.
— Не знаю, что-то осенило вдруг. Если Бог есть, так что он сделал
для тебя, для меня? Ничего. Значит, его нет. А ты ему профессионально
служишь, а я вот церковь построил, это от души, а не от сознания.
— Так ты душой веришь, а разумом нет?
— Я же сказал, что отношусь к религии как к культуре, как искус-
ству и не более того.
— Так, значит, ты совершенно не веришь в Бога?
— Нет.
— Но как, не веря, возвести вручную такое сооружение, соответ-
ствующее всем канонам церквестроения? Построил бы тогда лучше го-
стиницу для туристов.
— Я не коммерсант, я бесплатно принимаю и угощаю гостей.
— Ты добрый человек, отзывчивый, таких сейчас очень мало,
поэтому тебя по праву называют святым отшельником. Ты воисти-
ну святой. Этот лик тебе при жизни присвоил народ. Потому что,
когда я спросил у местной власти, как проехать туда, где построили
церковь, люди ответили: это к святому отшельнику, — и показали
мне путь.
Вовлечь его в православную веру отцу Сергию так и не удалось, но
церковь освятили, подарили иконы и христианскую литературу. Люди
стали приезжать в церковь, молиться, стали просить отшельника кре-
стить детей, венчать и отпевать усопших. Он выучил молитвы, сшил
рясу и проводил обряды бесплатно для всех приезжающих к нему лю-
дей.
Впоследствии он построил гостиницу для паломников, с которых
также не брал ни гроша, всех кормил и поил за свой счёт.