Можно ли влюбиться в молнию?

На снимке - Банников Яков Петрович, 1939 год.

                Сборник "Из школьных сочинений дочери" (г.Североморск, 2000 год)


Накануне Дня Победы по сложившейся семейной традиции мы осторожно достаем походный сундук одного из моих прапрадедов, чудом сохранившийся со времен Первой Мировой войны. Именно в нем хранятся семейные реликвии, относящиеся к военным страницам истории нашего Рода. Боевые ордена и медали,  справки из госпиталей и «похоронки», фотографии и личные вещи. Особый трепет у меня еще с детства вызывают потертые записные книжки. А Великая Отечественная война дополнила этот архив фронтовым дневником моего дедушки – Банникова Якова Петровича.

Каждый год я вновь и вновь удивляюсь этой небольшой записной книжечке в кожаном переплете. Задумывалась она как тетрадь для записи знаменательных событий молодой семьи, и поэтому на первой странице красивым каллиграфическим почерком выведено: «Родился наш сын Яша в ночь под 10-е сентября в 3 часа ночи 1923 года по новому стилю в воскресенье под понедельник».

Это записывал почти 80 лет назад мой прадед Петр Банников про появление своего первенца, моего деда, Якова. Но война внесла свои коррективы и книжка убыла вместе с моим 18-летним дедом на ускоренные офицерские курсы на базе Первого Тбилисского военного пехотного училища. Но и «ускоренные», эти курсы просто не успевали подготовить лейтенантов, так как враг стремительно вгрызался в наши земли. И уже через некоторое время курсант Я.П.Банников стал командиром отделения второго сводного горно-стрелкового полка, а еще через пару месяцев – помощником командира взвода 85 Гвардейского стрелкового полка 32 Гвардейской Краснознаменной Таманской дивизии.

После тяжелейших ранений мой дедушка вновь рвется на фронт, но сначала его направляют на курсы младших лейтенантов в г.Феодосию и потом – в г.Орджоникидзе во Второе пехотное училище.

Записная книжка-дневник стала отражением фронтовой жизни деда. Краткие сухие записи: «Вдали зарево – горит Краснодар», «Разведка боем. Меня ранило в 15.00».  Первый окопный опыт – «от червей в желудке – немного мыла в теплой воде с белком яйца, взбить до пены, добавить щепотку квасцов». Адреса жен и матерей однополчан – «на всякий случай» - г.Краснодар, Андреевой Нине; г.Махачкала, Тепляковой Кате; г.Кропоткин, Скрыпко Антонине, г.Березовка Одесской области, Живило Евгении и т.д.. И частые пометки на полях  – «Написать письмо Маме!».

Суровая летопись войны глазами 18-летнего юноши – про голод, гибель товарищей, зверства немцев. А рядом… торопливые выписки из В.Гюго, М.Горького, Л.Н.Толстого… Какие глубины души моего деда Якова внезапно обнажаются в торопливо записанных карандашом строчках Гюго: «Влюбиться в зарницу, вспыхнувшую на горизонте! Едва ли кто-нибудь способен на такое безумие. Любоваться звездой в какой-то мере еще понятно: она появляется на одном и том же месте и ее снова можно увидеть. Но можно ли влюбиться в молнию?»

Война, это, конечно же, атаки и отступления, бои и передышки, освобожденные населенные пункты и оккупированные территории… Война – это разруха и концлагеря, это - боль и кровь, это – надежда и отчаянье. Война – это мужество и предательство, это самоотверженность и ловкачество, это милосердие и жестокость. Одним словом, «на войне, как на войне».

Но еще война – это тысячи и тысячи тех чистых и светлых душ, что были способны думать не только о хлебе насущном и карьерном росте, мечтать о «крутых» иномарках и загородных особняках, но еще и задавать себе вопрос – «МОЖНО ЛИ ВЛЮБИТЬСЯ В МОЛНИЮ?»

Только вот Судьба не дала им возможности узнать на него ответ…