Нора Гайдукова

Фломаркт в Берлине

О фломарктах можно говорить часами, об их продавцах и покупателях, завсегдатаях и случайных гостях, это может быть
Поэма, сказка, эссе, фантази. Но мы выбираем подлинную историю,
случившуюся с одним моим знакомым в Берлине.

Чудо на фломаркте


Один старый русский еврей жил очень бедно и одиноко.
Кому в Германии нужен бывший русский инженер. Жена давно
от него ушла, а другие женщины вообще на него не смотрели.
Это в России рядом с любым мужчиной, каким бы он старым и бедным он ни был, всегда есть женщина, да еще на 15-20 лет моложе него.
В Германии никто не стесняется быть один и делать все, что ему вздумается. Одинокие женщины часто счастливее чем одинокие мужчины. И не удивительно: здесь достаточно немецких мужчин,
с которыми можно просто встречаться и не иметь никаких обязательств.
Независимо от возраста они интересуются русскими женщинами, даже если они еврейские.
Поэтому нашим героем никто не интересовался. Звался он Сема
или как его называли друзья Семчик . Приехал он из холодного прекрасного города Петербурга, где фломарктов нет, зато есть много одиноких и несчастных людей, часто пъющих. А в таком возрасте как у нашего Семы вообще надежды ни на что нет. Как в лозунгах недавней демонстрации «Родился, потерпел и умер»
Но Семе повезло. Потому что он чистокровный еврей, что ему в прошлом очень много неприятностей принесло. В институт не брали, на работу не брали и иногда называли жидом. Это теперь говорят, что без евреев стало плохо. А тогда казалось, что они только мешают. Поэтому Сема с семьей отбыл в Германию, где он никому особенно не мешал, даже наоборот – помогал восстановить еврейскую общину, которая раньше Гитлеру и его коричневорубащечным Хюго Босс наряженным арийцам мешала, а теперь зачем-то понадобилась.
Сема уже перестал искать работу, кому он в 62 года с плохим немецким и хорошей гипертонией нужен? Но жизнь его вполне устраивала. Много ли надо человеку, прожившему всю жизнь в коммуналке на сторублевую зарплату.
По субботам Сема ходил в синагогу, где встречался с такими же старыми евреями как и он сам, наряжался в таллид и даже научился накладывать теффлин. Иврита он конечно не знал, но несколько
молитв выучил и вообще привык. После молитвы собирались в кидуш рауме за большим столом. Было много еды, никто не уходил голодным. У евреев вообще принято друг другу помогать, даже в самых бедных местечках никто не голодал, всегда соседи накормят.
А здесь за еду платили богатые евреи, вернее списывали с налогов своих отелей и офисов. Так что все были довольны и никто никому не должен.
Плохо было Семе по воскресеньям. Семейные ходили друг к другу в гости, где вместе выпивали, закусывали и смотрели русское телевидение. Семе одному податься было некуда и он стал ходить на фломаркты. Их в Берлине великое множество. На одних торгуют только немцы, там все вымыто, вычищено, выглажено. Все улыбаются, но чуда ожидать не приходится. По большей части торговцы знают, что продают и сколько это стоит. Иногда кажется, что чудо уже случилось, но лучше в это не верить. Тогда не ошибешься. Купила я как-то там музыкальную установку за один Евро, так дома оказалось, что колонки к ней не подходят.
Но Семчик фломаркт полюбил – с народом можно поговорить,
да инайти что-то интересное, что по ибею или знакомым продать
можно. Несколько евро заработать для бедного человека уже приятно.
Больше всего семчик любил неорганизованный и захламленный фломаркт в Шпандау, который называется в народе «Метро».
Там торгуют люди со всего мира: цыгане и боснийцы, арабы и турки, африканцы и немцы. Многие вообще не знают, что они продают.
Вещи навалены кое-как и в них надо рыться. Зато можно что-то интересное нарыть – вазочку посеребренную арт деко я недавно за евро нарыла. Или новаый утюг Бош в упаковке за 2 Евро.
Наш Сема очень любил коробочки. Он их охотно покупал, особенно старинные, металлические, деревянные, маленькие и побольше.
Зачем, он и сам не знал, страсть коллекционера. Хотя иногда кто-нибудь красивую коробочку покупал скажем, за двадцать евро.
Тогда вся коллекция понемножку окупалась.
В ту осень рано похолодало и пошел снег. Сема расстроился «Что я буду делать зимой, когда фломарктов не будет?» - с грустью думал он. Но тут сверху ему хорошую новость послали, не зря же он ходил в синагогу, да еще и по нескольку раз в неделю, иногда.
С утра в понедельник в его мсаленькой квартирке в отдаленном районе Шпандау раздался телефонный звонок. Сема удивился. Ему вообще редко кто-нибудь звонил, да еще так рано. В трубке раздался голос его двоюродного брата Мойше Рабиновича, проживающего в Канаде: «Доброе утро Семен! Как ты поживаешь? Хорошо? Ну отлично! Я тут заскучал в нашей провинции, хочу погулять по старушке Европе! Уже заказал номер в Гостинице Поль Клее. Это мой любимый художник!» Сема искренне обрадовался.
Мойше уехал в Канаду в 1980 году, когда ву связи с Олимпиадой в Москве Железный Занавес слегка приподнялся и многие этим воспользовались. Сема был для этого слишком ленив и свою лень
выдавал за патриотизм. К тому же бывшая тогда жена сразу сказала, что разрешения на вывоз дочки не даст и вообще ничего не подпишет.
Мойша же плюнул на все и уехал в Канаду. Там он быстро открыл в Монреале картинную галерею, а так как он окончил Академию Художеств в Питере по специальности искусствоведение, дела у него довольно быстро пошли хорошо. Несмотря на кризисы на этом рынке в начале 2000. Годов, когда цены на знаменитых художников
Современеного искусства, таких как Сай Твотбли или Люсьен Фрейд, заметно упали, Бизнес Мойши почти не пострадал, потому что у него были работы великого Пикассо и Модильяни, которые никогда не упадут в цене и каждая стоит не меньше 100 миллионов долларов. Мойша совершенно не стеснялся поддерживать отношения с русскими галеристами, такими как Георгий Михайлов,
Хотя было известно, что они обирают спивающихся талантливых художников за копейки скупая их работы.
На слудующий день Сема стоял в аэропоту Тегель, встречая брата.
Они расцеловались, потом Мойша сел в арендованный мерседес и они поехали на фломаркт. Было как раз воскресенье.
Мойша объяснял Семе: никогда не подавай виду, что тебе что-то понравилось, говори с пренебрежением, торгуйся, болтай о чем-нибудь постороннем, отвлекай продавца» Сема внимательно слушал. Мойша был такой быцстрый и успешный, он втягивал деньги просто как пылесос. Сема был медлительный тихий технический интеллигент, но к обучению, как все евреи, он был все же способен.
Вдруг Мойша остановился рядом с развалом, где вперемешку стояли кастрюли, сковородки, старые пылесосы и несколько небольших картин. Немолодой цыган с мальчиком сидели на старых стульях и жали покупателей. Мойша подошел к ним: «Ну как дела с дружеской улыбкой спросил он. Цыган в ответ тоже улыбнулся.
«Сегодня нет африканцев – ответил он, они скупают кастрюли и сковородки и отправляют в африку на подержанных автомобилях»
Еще рано, они придут – успокоил его Мойша. А картины кто-то покупает? Кому они нужны вздохнул цыган. Тут какой-то старик умер и мне поручили все продать.
Я немного вам помогу и куплю все сказал Мойша. Даю 100 Евро, по 10 за каждую. Цыган расцвел от радости.
Мойша и Сема погрузили картины в машину и поехали в отель. В номере Мойша сказал, ты знаешь, что мы купили – это ранний Малевич. Все вместе миллионов 10. Одну картину я тебе дарю.
Все картины Мойша выставил на аукционе Кристи, ку3да первый раз в жизни попал и Сема. За его картину Мойша дал ему 500 тыс Евро и укатил дальше прогуливаться по Европе.
Сема по научению Мойши провез деньги в кармане, благо тогда Великобритания еще не вышла из ЕУ, и спрятал их в квартире.
На имя Мойши он купил по доверенности новый Лексус за 30 тыс Евро. Остальные спрятал под ковер и в лампу.
Соблазн тратить понемногу эти деньги все же был. Он купил себе несколько дорогих костюмов, большой телевизор 3Д и завел подругу. Всю жизнь Сема выбирал не тех женщин, которые ему нравились. В Питере вообще таких было мало, все какие-то худенькие девушки в стиле «Я фея». А Семе нравились полные широкобедрые украинки и как раз такую он и нашел. Лизавета говорила, что у нее не то бабушка не то дедушка были евреями
Но документы сгорели во время окупации. Она была веселая и говорила на украинской мове «Я скупаюсь» Семе это не мешало
Однажды Сема выпил за ужином в ресторане лишнего и рассказал
Лизавете про деньги.
Ни денег ни Лизаветы он больше никогда не видел. Она вообще исчезла из Берлина. Теперь она видимо бизнес вумен на родной Украине.
А Сема по прежнему ходит на фломаркты, иногда ему удается заработать пару копеек. Но чуда больше не случается – оно ведь бывает только один раз. Иногда Сема просыпается и думает, было это на самом деле или ему только приснилось?