Там и тогда. Мовизм. Сингапур, 2008

Сингапур, 2008.
Вот попали. Не успели они ступить на землю загадочного острова, как Елена, их милый гид, стала просвещать насчет здешних строгостей. За наркотики – смертная казнь. За курение в непредназначенных для этого местах, которые здесь везде и повсюду, – громадные штрафы. За распитие спиртного – то же самое. Запрещена жевательная резинка, и за ее провоз через таможню светят реальные сроки.
 Его рука машинально оказалась в кармане, где покоилась пачка жвачки. Он усмехнулся:
– Вы это серьезно? – ухмыльнулся он.
– Я не шучу, – продолжала Елена, – жвачку запретили после того, как какой-то недоумок прилепил ее в метро к двери вагона. Произошла серьезная авария.
Везде свои заморочки. Хотя в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и он хотел было и свою пачку тайком выбросить в ближайшую урну – от греха, так сказать, подальше, но передумал: стыдно стало перед самим собой за эту минутную слабость.
Потом ему не раз довелось слышать, что полицейский режим на острове -  не прихоть правительства, а осознанная необходимость: без жесткой дисциплины и суровых законов невозможно было бы то знаменитое экономическое чудо. Тоталитарный рай! И все-таки насчет всяких там строгостей и полицейского произвола у него появились некоторые сомнения: за два дня он не увидел на улицах Сингапура ни одного полицейского. Правда, Елена успокоила, что везде установлены видеокамеры, и они все видят. Так ли это? – он с коллегами сугубо из журналистского любопытства проверил самым что ни на есть русским способом.
Втроем они отправились среди дня прогуляться по одной из центральных улиц. Почти сразу же обрушился ливень. Они успели укрыться под крышей автобусной остановки. «Ну что, испытаем полицию на вшивость?», – предложил он. Разлили в одноразовые стаканчики купленный Петровичем на вечер джин. Выпили. Еще раз разлили, когда уже отшумел тропический ливень. И никакой реакции со стороны стражей правопорядка.
– Боятся с русскими связываться, – осмелел Петрович.
 – Еще не вечер, – поежился Игорь Николаевич. – Ну и дурачье же мы. Наскребем себе на задницу!
 Потом они все же повторили этот опыт уже в многолюдных торговых рядах. И опять ни одного полицейского.
«У нас бы живо менты нарисовались», – подумал он то ли с гордостью, то ли с сожалением. Рука его потянулась в карман за завалявшейся в нем жвачкой. Достав, бросил в рот запретную резинку, чтобы привычно зажевать «факел»

(Продолжение следует)