Absurdum per absurdum

               
 
В арабском понимании на земле есть две святых профессии- доктор и учитель. И приветствовать людей этих профессий нужно обязательно в поклоне.
Откуда наш сосед-старик прознал о моей профессии – не знаю, но завидев меня, он, не смотря на свой преклонный возраст, всегда прикладывал ладонь свою к сердцу и кланялся: «Мир и свет тебе, Учитель!»
Меня это очень смущало, и я кланялась в ответ.

Вообще, днем старика редко можно увидеть. А вот с закатом солнца, после вечерней молитвы, сначала как-то интригующе скрипят огромные кованые ворота его дома, потом выходит и сам хозяин… Он садится на небольшого размера ковер, постланный сразу у ворот, ставит термос с арабским кава, на салфетке аккуратно размещает маленькие чашечки (вдруг кто и присядет рядом). И так вот сидит себе до полуночи. О чем он думает, одному Богу известно. Слухи о нем ходят самые разные (Я слышал, что мир прекрасен, - сказал слепой. Кажется, - ответил зрячий).
Как-то, в растрепанных «местным ветром» чувствах, я все-таки решилась, пошла и присела к этому старику. Морщинистое лицо расползлось в такой добрейшей улыбке, что я, не задумываясь, взяла из его костлявой ладони чашку с кава и поняла, что долгой беседы уж точно не избежать.
Абу -так весь наш околоток называет старика-соседа, прожил долгий век.
А занимался он всю свою жизнь врачеванием. Вот, оказывается почему и он принимал мои поклоны в знак приветствия!  Нет! Не было у него никакого медицинского образования в нашем понимании, хотя оно у него было в понимании тех, кого он за свою жизнь излечил.
- Я и душу лечу, и тело. Сначала душу. С больной душой тела не излечить, - проговорил старик, узнав, что мне это интересно. Настоящий учитель и настоящий лекарь – это не просто профессия, это ремесло волшебства и чуда… Людям этих профессий свое дело нужно любить пуще всего другого… И тогда…
- Вот ты веришь в талисманы?, - перешел Абу от темы насущного к теме вечного, - Вижу по глазам-веришь! Я тебе изготовлю твой талисман!
И уже на следующий вечер, после вечернего призыва муэдзина, меня, как по волшебству, потянуло на узорчатый соседский коврик, к чашечкам с ароматным кава и к задушевной беседе, которая действительно излечивала душу, делала ее мягче, светлее, спокойней.
- Будь самоучкой во всем! Не жди, пока тебя научит жизнь. Для чего тебе Бог дал глаза, руки, чувства и ощущения? Для чего Он наделил тебя разумом?
Вот, ты думаешь, что здесь, в пустыни, нет лекарств… Не правильно думаешь! Пустыня – она живая, она мудрая, а там, где пески поют – оазис близко, а в каждом оазисе у ручья – кладезь целебных трав…А как бы тогда лечились наши предки? Не было у нас здесь всяких химических пилюль, а все были живы и здоровы. Вот и подумай, в чем был секрет!
Из почти ежевечерних бесед с Абу я открывала для себя новый, неизведанный мне, мир. Я почти поверила (а может и точно поверила) в то, что есть рядом с нами и ифриты, и джинны… Я бережно запрятала в дальний уголок своей сумочки кусочек ткани с выведенными на нем арабской вязью тайными словами… В моей шкатулке появился талисман «Ладонь Фатмы» и раковина каури, приносящие удачу и оберегающие их владельца от несчастий.
- Когда Солнце или Луна войдут в необходимое созвездие, проявятся скрытые свойства этих талисманов. Ты, дочка, сама это почувствуешь, приговаривал сосед, вкладывая мне в ладонь свои дары.
Под настойчивыми советами Абу я стала каждый день съедать пять фиников.
- Финики хорошую кровь порождают, усталость снимают, простуду вылечивают…
Именно от Абу я узнала, что семена черного тмина исцеляют любую болезнь, кроме смерти…

- Вот ты удивляешься, что в мой дом часто приезжает много гостей. А это и не гости! Это мои дети, внуки и правнуки… Сколько их? В общей сложности их у меня столько, сколько и мне годочков уже настучало - восемьдесят пять. В семье нужно держаться друг за друга! Оторванный от рода, умирает быстрее…

С каждой беседой я чувствовала, что познаю что-то такое, неведомое, необъяснимое, и одновременно так необходимое моему сознанию.
Рядом с Абу было светло, тепло, легко… Мне уже казалось, что я знаю его всю свою жизнь. Старый коврик, заботливо постланный у ворот, был мягче и уютней любого дивана. Вкус кава, налитого в малюсенькую чашечку из виды видавшего кофейника-термоса, был сравним с чудодейственным нектаром.
Я даже свет Луны начала воспринимать по-другому, с какой-то глубинной надеждой на перемены к лучшему, с верой в чудо…
И я уже и не представляла себя без вечерних бесед с Абу.

- Странные люди обитают на планете Земля, - рассуждал в последний вечер нашего общения Абу, - Если попытаться оценить степень их адекватности, то почему-то просматривается один и тот же бестолковый сценарий – в процессе жизни люди, почти все, убеждены в своей правоте, а в конечном итоге, практически всегда признаются в том, что ранее обманывались… И сожалеют, сожалеют… А ведь решение любого дела гораздо проще, чем кажется: Подумай! Взвесь! Просто в руках человека весы часто дрожат…

А вчера нашего соседа не стало… Пробил тот час, когда и семена черного тмина бессильны. И сложно мне пока представить, что не скрипнут, не стукнут больше его ворота призывом для нашей беседы… Только бордовый коврик все еще заботливо разостлан у ворот…